И вообще, я пообещала себе, что стану ценить всё, что преподносит эта жизнь, и за всё буду благодарна. Так что отставить кукситься: на танцы, так на танцы!
- А ты уже решила, что наденешь в субботу? - повернулась я к Карле. Та не поверила своим ушам, округлила глаза, а потом просияла, подскочила.
- Мне мать взялась шить платье еще месяца два назад, а тут я на неё насела, и она обещала, что закончит его. С черными и красными ромбами, а на груди кокетка из черных кружев. Я за отрез и выкройку отдала две зарплаты, еще и заняла часть у брата: не хватало на бархатные ленточки. Там такие буфы на рукавах…
Карла еще долго рассказывала про свой потрясающий наряд. Я с удовольствием слушала её щебетание, ни о чем не думая. Просто отдыхая от любых мыслей. Пабло и Рауль вполголоса обсуждали поход за креветками: танцы и платья их не интересовали. Рауль и правда, видимо, решил научить Паблиньо рыбачить.
- Габи, а ты в чем поедешь? Не помню у тебя ничего подходящего, - Карла нахмурилась и принялась мысленно перебирать мой скромный гардероб.
- Дорогая, когда рядом будет такая жар-птица, как ты - без разницы, что я надену, - рассмеялась я. - Там есть белое с шитьём. По-моему, нарядное. Оно подойдёт.
- Ну хорошо, - быстро успокоилась моя подруга, - надо идти домой, у меня вечерняя смена.
Парни тоже поднялись, разговаривая о сачках и приманках. Назавтра я решила сделать себе выходной от рынка и просто побыть дома: порыбачить, позагорать и искупаться. Может, перетащить в кладовую-трюм сосуды с оливками и вялеными томатами. Побыть там одной и попредставлять, как же это будет в первый раз.
Встав еще до рассвета, умылась и сразу пошла на пирс порыбачить. Хорошо было посидеть вот так, с удочкой, никуда не торопясь, ожидая поклёвки и встречая новый день.
Когда солнце окрасило упругую гладь воды в розовато-золотистый цвет и она стала теплой на вид, я оставила удочки и, скинув платье, нырнула с пирса. Кстати, нырнула совершенно машинально - раньше даже не думала, что умею.
Плавала, не торопясь, медленно, не думая о том, сколько времени, чувствуя себя птицей, парящей в небе. Свободной и вольной. И никаких не было Гонсалесов, никаких долгов.
Когда почувствовала, что солнце начинает припекать, а я проголодалась, выбралась на берег и пошла в дом. Однако, там оставаться не хотелось. Поэтому, сделав бутерброд с рыбой и помидором, решила посидеть там, на старой скамейке в конце рощицы.
Болтая ногами, я с аппетитом жевала, разглядывая голубые цветочки. Волосы распустила, чтобы легкий теплый ветерок высушил их, и сидела, раскачиваясь тихонько. Как в детстве на стульчике, за что ругали нянечки.
Переводя взгляд с голубых цветочков на серебристые оливы, я заметила среди листвы небольшую птицу, словно шелковую, с желто-черным оперением. Она цепко держалась за тонкую ветку и тоже раскачивалась, настороженно глядя на меня своими бусинками, а потом издала протяжную трель. Я засмеялась тихонько, чтобы не спугнуть её и попыталась свистнуть ей в ответ, но у меня ничего не получилось.
Глядя на птицу, я подумала, что хорошо бы завести какое-нибудь живое существо: кошку может быть.
- Эй, Лаврушка, - имя для птички возникло само собой, - давай кошку заведём?
Моя новая знакомая издала сердитое чириканье. Наверное, это был какой-нибудь пересмешник.
Оставив для птицы хлебные крошки на лавочке, я решила вернуться в дом. Остаток дня провела на баркасе, расставляя банки, посуду и столовые приборы в корзинках.
Наступила суббота. Волнение захлестнуло меня в ту же секунду, как я открыла глаза. Поднявшись, я постаралась успокоиться, занявшись повседневными делами: готовка, сборы на рынок. Однако, всё летело из рук, проливалось и просыпалось.
Кое-как справившись, я направилась по привычному маршруту. Ну и по закону подлости, у двери дома Гонсалеса наткнулась на Алехандро.
Он радостно сверкнул глазами и воскликнул:
- Габриэла! Ты как солнечный луч в пасмурный день!
- Тише ты, - зашипела я на него, - папе твоему знать о моём появлении совершенно не обязательно.
- Не представляю, почему, - признался Алехандро, - с чего ему быть против йтвоей помощи Тересе. Я тут даже намекнул, что тётушке трудно одной, и хорошо бы нанять кого-нибудь. Подумал, что тогда ты могла бы появляться здесь свободно…
- Не вмешивался бы ты не в своё дело, - резко перебила я его. - А раз ты здесь, то передай Тересе вот эту корзинку.
Лицо парня омрачилось, а мне невольно стало стыдно. Он так искренне радовался мне и пытался помочь.
- Извини, Алехандро. Просто я спешу, а ты меня задерживаешь.
Нахмурившись, он выжидательно смотрел на меня, словно ожидал чего-то еще. Потом, пожав плечами, взял корзинку.
- До вечера, - уже более мягким тоном выдавила я из себя.
Складочка между его бровей разгладилась.
- Можно мне проводить тебя до рынка?
- Не надо, - замотала я головой, - лучше не надо. Я пойду.
- Как скажешь, - коротко ответил парень. - Заеду за тобой часов в пять, хорошо?
- Да, хорошо, - улыбнувшись ему через силу, я пошла прочь от дома, чувствуя себя злой собакой. Очень виноватой злой собакой.
Вот не был бы Алехандро сыном моего злейшего врага, как было бы славно. Он ведь действительно и милый, и симпатичный, и обаятельный, и… Так, стоп. Я резко остановилась, чувствуя, что мысли потекли совершенно не в том направлении. Вспомнив слова Карлы, я нахмурилась. Ещё чего! Влюбиться в этого павиана: папенькиного сытого, избалованного сыночка. И улыбка у него слащавая, и вообще он не симпатичный, а смазливый.
Так уж и быть, съезжу с ним сегодня ради Карлы, и на этом всё. Уверенно кивнув самой себе, я потопала дальше.
Глава 18
Я приняла душ и ходила по дому в одной сорочке, пока сушила волосы. В этот момент примчалась Карла при почти полном параде - платье было очень ярким, в точности, как она описывала. В волосах болтались папильотки, на которые были накручены будущие локоны, а выходные туфли были у неё в руках.
- Ты еще не готова? Давай, пошевеливайся. Тебя тоже нужно накрутить и накрасить. Я взяла косметику: и белила, и краски.
Я поморщилась. Наносить что-то на своё лицо в такую жару - ну уж увольте. Волосы и так выглядели прекрасно - густые и блестящие, они сами вились на концах. Я отыскала во дворе кустики молодой крапивы и сделала отвар для ополаскивания волос, поэтому они струились и скользили между пальцами, как шелковые.
- Оставь, Карла. Всё это лишнее. Пойду оденусь, а ты пока завари нам кофе. Где кофейник ты знаешь. И не суетись, еще рано - Алехандро приедет к пяти часам.
Я рассмотрела беленькое платье с шитьём, облюбованное мной заранее. Оно было явно сшито не у портнихи, а дома. Швы были не идеальны, а вышивка кое-где не была симметричной. Но выглядело оно настолько прелестно, что я решила его надеть. Я стала рассматривать себя в зеркале и вдруг заметила, что у меня на груди что-то приколото. Сняв платье, обнаружила там маленькую розочку. Миленькая такая эмалевая брошечка. Можно было оставить её и подобрать волосы лентой в тон.
По сравнению с Карлой я, наверное, выглядела слишком скромно, но это платье было лучшим, что висело в моём гардеробе.
- Габи, - воскликнула моя подруга, когда я вышла к ней, - ты выглядишь прелестно!
- Спасибо, мне очень приятно, ты тоже, - ответила я, и присела за стол, чтобы выпить свой кофе.
- Как есть хочется, - закрутилась она, - Как ты думаешь, мы успеем перекусить? Скорее бы твой Алехандро приехал.
- Могу предложить тебе булочку, если пожелаешь. Но если ты продолжишь меня сватать за него, будешь сидеть голодная.
- Я не сватаю тебя за него. Просто болтаю.
- Ну конечно, так я тебе и поверила, - поставив перед Карлой булочки, взглянула на настенные ходики с тяжелыми железными гирьками.
Половина пятого. До приезда Алехандро оставалось полчаса. Щеки внезапно загорелись, и я приложила ладони к ним, чтобы остудить.
Поймав на себе ехидный взгляд Карлы, я с деланным безразличием показала ей язык и снова взялась за кофе.
- Давай тебя всё-таки накрасим, - не выдержала и нескольких секунд молчания подруга, - Алехандро там в городе привык к современным девушкам, модным.
Я открыла было рот, чтобы парировать, но тут раздался голос самого Алехандро:
- Вот тут я бы поспорил, сеньорита Карла. Как ни старался, не привык, - он привычно рассмеялся, а я покраснела до корней волос. Ну, Карла, вот устроила позорище, язык без костей.
- Давайте скорее выдвинемся, - заторопилась я от смущения, стараясь не смотреть Алехандро в глаза. Одет он был по обыкновению в белую свободную рубаху и серые брюки из мягкой ткани.
- Карета ждет вас, прекрасные сеньориты, - усмехнулся молодой Гонсалес, делая приглащающий жест.
Повозка, мягко покачиваясь, ехала по пыльной дороге, обрамленной оливковыми деревьями и кустами лавра. Вокруг повозки летали бабочки и стрекозы. Солнце светило еще высоко, и было жарко. Я порадовалась, что не стала краситься: Карле было явно некомфортно. Она то и дело промокала виски и оттягивала ворот платья.
Алехандро натянул полог, который немного спасал.
- А как выглядит этот дансинг? - спросила Карла, обмахиваясь платком.
-Т ам на площадке играет хороший оркестр, - принялся рассказывать Алехандро, - есть столики, где можно выпить чего пожелаешь. Вокруг парк. Довольно красиво. Есть где погулять с компанией или вдвоём.
- Ты часто там бывал? А кавалера там трудно найти? Все, наверное, по парочкам, - заволновалась вдруг Карла. - Нужно было уговорить доктора Переса поехать с нами. Правда, он неважно танцует, но так я хотя бы стенку не подпирала бы…
- Габи, ты такая молчаливая, - обратился ко мне Алехандро. - Всё хорошо?
В его голосе звучала неподдельная забота. Всё-таки, если забыть о том, кто его отец, парень был очень приятным и обаятельным.
Искренне улыбнувшись ему, я ответила: