Я услышала знакомый голос.
- Чара миа! Чара, девочка, постой! - то был Пако Карвальо.
- Пако, здравствуйте! - я обняла старика. От него крепко пахло рыбой разной степени свежести. - Как хорошо, что вы пришли.
- Мне нужно поговорить с тобой, Чара. Это важно, - Пако волновался.
- Габриэла! - у дверей дома стоял Кайо, он ждал меня.
- Пако, - повернулась я к старому рыбаку, - у меня сейчас ну просто ни секундочки. Вы никуда не уходите, садитесь здесь, а я распоряжусь, чтобы вам принесли графинчик вина и чего-нибудь вкусненького. Хорошо?
- Габриэла! - снова позвал меня Кайо чуть более нетерпеливо.
- Это важно, Габи. Я только тебе могу сказать, - повторил старик настойчиво.
- Ждите меня здесь, честно, вернусь очень скоро! - оставив Пако, я поспешила к своему адвокату.
Подбежав к нему, чмокнула в чуть колкую щеку.
- Спасибо за подарок, Кайо! Мне срочно нужно в душ и переодеться. Ты тоже хотел мне что-то сказать?
- Подожди, трещотка. О каком подарке ты говоришь?
Краем глаза я увидела, что на берег пришла компания чуть ли не из двадцати человек. А я всё еще в таком виде!
- Кайо, дай мне десять минут, я как болотная мышь выгляжу!
Проходя через кухню, на ходу попросила вынести Пако Карвальо тарелку еды и вина, и ринулась в душевую, думая попутно, что мне потом надеть.
Глава 28
Выйдя из-под струй воды, прогретых за день солнцем - почти горячих, я почувствовала, что мне нужно хотя бы пять минуточек посидеть на воздухе одной. Немного перезагрузиться, отдохнуть от суматохи и освободить место в себе для предстоящей кутерьмы.
Завернувшись в старенькую простыню, я промокнула волосы и вышла на задний дворик. Присев на низенькую скамейку, оперлась на шероховатую теплую стену дома.
И тут же что-то тяжело и мягко свалилось практически на меня с невысокой каменной стены, как будто мешок с тряпьём. От неожиданности я пригнулась и тихонько взвизгнула, а потом вскочила, пытаясь рассмотреть, что это.
“Мешок” зашевелился, разогнулся и оказался Алехандро Гонсалесом. Он шагнул ко мне и запечатал мне ладонью рот, прежде чем я успела сообразить открыть его, чтобы заорать и позвать на помощь.
- Габи, прошу тебя, не кричи. Я не сделаю тебе ничего плохого. Просто выслушай меня. Всего одну минуту, хорошо?
Он осторожно и медленно разжал пальцы на моём лице, а я не удержалась от удовольствия и всё-таки впилась в него зубами, прихватив изо всех сил.
Алехандро тихо выругался, но стерпел. А я сплюнула и молча ждала, что он мне скажет.
Потирая руку на месте укуса, он проговорил быстро и хмуро:
- Я пришел лишь, чтобы сказать тебе, что уже почти уверен - ты не виновата в исчезновении моего отца.
Постаравшись вложить в свой взгляд как можно больше презрения, я ответила:
- Счастлива это слышать. Это всё? Мне некогда. Нужно принять гостей и вовремя вернуться в тюрьму.
Его лицо болезненно скривилось. Руку он держал на весу, встряхивая ею. Я порадовалась, что от души тяпнула его.
- Знаешь, это ведь только мои соображения, - вызывающе произнес Алехандро. - Комиссар тоже ведь не отпускает тебя. Да и показания против тебя были, причем не мои. Я только лишь сказал, что у тебя был мотив, а где ты была в момент исчезновения отца, я не знаю.
- Послушай, - перебила я его, - мне противно тебя слушать. Блеешь что-то там. В глубине души ты прекрасно знаешь, что я не виновата. Если уж на то пошло, у тебя тоже есть мотив.
Алехандро недоуменно округлил глаза, молчал.
- А что? Захотел папенькиного наследства и пошел на черное дело. И, кстати, - добавила я, - где был ты в тот момент, тоже вряд ли кто знает. Это ты говоришь, что спал.
Этого младший Гонсалес точно не ожидал услышать.
- Д-да что ты говоришь такое? Это же мой отец!
- Большое дело, - фыркнула я, - от вашей семейки всего можно ожидать.
Алехандро едва заметно дёрнулся, но сдержался.
- Я не ругаться пришел, Габи, - примирительно и сдержанно сказал он. - Надеюсь, полиция во всём разберется… узнает, где мой отец. Тебя отпустят, если ты не виновата, и…
- Если не виновата? Всё с тобой понятно, Гонсалес. Иди-ка ты лучше подальше отсюда, пока я не позвала кого-нибудь. Я и так слишком долго слушаю тебя.
Развернувшись, я ступила на порог задней двери.
- Надеюсь всё же мой подарок порадовал тебя! - крикнул он мне в спину. Однако, я не стала оборачиваться, постаралась уйти как можно скорее. И только потом, одеваясь, меня озарило что он сказал. Подарок. Это же чертов граммофон!
- Габииии, ну какая же ты дураааа… - простонала я, плюхаясь на постель.
- Подруга, ты в порядке? - в комнату просунулась голова Карлы. - Ты одна?
- Одна, конечно. Входи.
Вздохнув, я продолжила застегивать длинный ряд пуговок на платье.
- А почему ты говоришь сама с собой? - Карла покрутилась перед зеркалом, поправляя косынку на шее. - Там такое гуляние! И на берегу, и на палубе. Настоящий праздник! Тебе нужно выйти к людям, давай быстрее. И чего ты такая кислая?
- Знаешь, откуда наш роскошный граммофон и пластинки? Его прислал Алехандро Гонсалес, - я справилась с застежкой и взяла щетку для волос.
Карла охнула:
- Да брось ты! Откуда знаешь, догадалась? Может, это и не он, может…
- Карла, он был здесь только что. Поговорить приходил, - я посмотрелась в зеркало и взяла помаду, чтобы подкрасить губы.
- И молчишь!Что хотел этот мерзавец? - Карла затормошила меня.
Я пересказала ей наш короткий разговор и высвободилась, чтобы накрасить губы ровно.
Подруга моя заходила по комнате.
- Ишь ты, прибежал… Поди, совесть мучает. Ты, надеюсь, дала ему хорошего леща?
- Укусила, - сообщила я хладнокровно. - Нам придется вернуть ему его шарманку.
Настроение Карлы тут же переменилось.
- Подожди, Габи, подожди. Праздник же в разгаре. Да и потом люди захотят приходить потанцевать под хорошую музыку. Может, не стоит отдавать? Из-за этого подонка ты в тюрьме. Граммофон это такая мелочь, вроде того, что он тебе скажет “извини”.
Я слушала подругу рассеянно и думала.
- Сегодня я, конечно, возвращать не стану. Если бы хоть раньше, до того, как пришло столько гостей… А завтра ты отправишь его обратно, обещай мне, Карла.
Карла закатила глаза и готова была, наверное, разразиться новой порцией аргументов, но в этот момент в дверь забарабанили. Послышался голос Паблиньо.
- Ну где вы пропали? Вы нужны на палубе, там важные гости приехали с доктором и комиссар с женой!
Мы с Карлой переглянулись и одновременно кинулись к двери. С граммофоном и Алехандро Гонсалесом можно было решить вопрос потом.
Выйдя на берег, я не поверила своим глазам.
- У нас что, столько народу в поселке живет? - крикнула я в ухо Карле. - Здесь же яблоку упасть негде!
Подруга довольно рассмеялась.
- Даже из соседних приехали! Давай скорее найдём Марио! - и она устремилась в толпу, не отпуская моей руки.
“Что-то я забыла, что-то должна была сделать” - мелькнуло у меня в голове. Но шум и гам со всех сторон сбивали с толку, поэтому я мысленно махнула рукой и устремилась за Карлой.
Около часа мы знакомились с гостями, общались с четой Химменесов. Все были в восторге от нашей “Бойкой щучки”. Как и народ, веселящийся вокруг.
Вокруг красавца-граммофона собралась толпа меломанов. Песни сменяли одна другую, кружились парочки. Мне вспомнился другой танцевальный вечер, на котором я была так счастлива. А потом всё рухнуло, вся жизнь.
Хотя… я же обещала себе, что никогда больше не буду унывать! Вон, что мне удалось создать: я огляделась вокруг. Моя “Бойкая щучка” будет резвиться, бить хвостом, огибать все подводные камни и радоваться каждому новому дню!
А еще у меня замечательные друзья. У меня есть Кайо, и он вытащит меня из заключения. Кстати, а где он?
Я завертела головой, теперь уже высматривая своего адвоката. На берегу люди праздновали. Были слышны смех и выкрики. Внезапно мне показалось, что движение рук и фигур стало суетливым, а смеха не стало слышно? Только крики.
Мне стало дурно.
- Карла, - прошептала я, - кажется, что-то случилось…
- Что ты говоришь? - не расслышала она.
Теперь уже не только я смотрела на пляж встревоженно. Расталкивая всех, туда направился комиссар Химменес. За ним доктор Перес. Потом кинулась и я, а потом Карла.
На палубе веселье продолжалось - музыка играла очень громко, люди продолжали танцевать.
На песке подальше от дома толпились люди вокруг чего-то… или кого-то. Я шла быстро, почти бежала, но тут кто-то схватил меня за руку.
Это была Луиза. Та самая Луиза у которой были неведомые никому детишки. Глаза у неё лихорадочно блестели, как мне показалось, от нездорового любопытства.
- Габриэла! Ты уже видела? Кошмар какой!
Не в силах сейчас выносить ни одной секунды её трескотни, я выдернула руку и устремилась в толпу. Гвалт стоял несусветный
- Он совсем мёртвый!
- Молчи, курица. Видишь - дышит.
- Бедняга, весь в крови…
-Расступитесь, вы загораживаете доктору свет!
Растолкав людей, я увидела лежащего Пако Карвальо с закрытыми глазами. А песок под его головой был красным.
- Что с ним?! - кинулась я было туда. Но меня задержал Кайо, который шагнул откуда-то сбоку.
- У него разбита голова. Но он жив. Доктор разберется. Наверное, перепил старик, и упал неудачно.
Я лихорадочно соображала, а затем замотала головой.
- Нет, Кайо, нет! Он хотел поговорить со мной, сказать что-то важное, а у меня совсем из головы вылетело. А вдруг его хотели убить?!
Кайо нахмурился и оттащил меня в сторону, подальше от всех.
- Сейчас хорошенько подумай и вспомни каждое слово, которое старик успел тебе сказать.
Я зажмурилась и повторила то немногое, что несчастный Пако сказал мне, прежде чем я оставила его.