– Проходи, проходи, деточка, я тебя покормлю! – засуетилась соседка и вновь скинула намаксины[22]. – Как раз только суп сварила на говяжьих ребрышках. Все благодаря тебе! Я такой суп только раз в жизни ела на своей свадьбе! Решила побаловать нашу бедняжку Тансу, пусть хоть поест по-человечески, а то ведь не знаю, сколько ей осталось-то…
Женщина умолкла, бросив взгляд себе за спину, и приглашающе махнула рукой. Енын оставила свои туфли на широком камне у порога и робко вошла в комнату.
Матушка Арена сидела на полу и все так же неподвижно смотрела в противоположную стену крошечной спальни. Только сегодня на ней было чистое, добротно сшитое платье, волосы аккуратно заплетены и уложены в прическу, которую носили замужние дамы.
– Вот купила ей пару платьев, а то видела, в каком рванье ходила бедняжка? – Соседка подвинула к Тансу и Енын маленький круглый столик с двумя полными мисками. Суп был горячим, белые клубы пара, поднимаясь от поверхности, разносили по комнате заманчивый мясной аромат. И только сейчас Енын поняла, как сильно проголодалась.
– Ешь-ешь, вон в животе как урчит, – добродушно улыбнулась соседка, положив рядом с миской деревянную ложку.
– А вы?
– Я потом себе налью, ты за меня-то не переживай, я себя не обижу, – хохотнула женщина, тепло глядя на смущенную Енын, которая ни разу в жизни не была в доме простолюдинов и не ела такой простой, но очень вкусной еды.
– Как вас зовут? – спросила Енын с набитым ртом.
– Боксун. Так зачем ты пришла?
– Я… хочу быть полезной. Могу я чем-то помочь Тансу и вам?
– Не для тебя это место, девочка. Ты и так много сделала, дальше мы справимся, – сказала Боксун. – Не беспокойся напрасно.
– Но… – Енын посмотрела на Тансу, которая вяло ковырялась в своей тарелке.
– Ты очень помогла. – Теплая шершавая рука Боксун легла на ее ладонь. – Спасибо тебе за твою доброту. Но вряд ли ты сможешь еще чем-то помочь.
Женщина вздохнула и печально улыбнулась.
После обеда Енын засобиралась домой. Ей очень хотелось сделать что-то еще, выполнить обещание, данное Арену, но она не знала, как вернуть несчастной матери душевный покой. Тансу вновь сидела на деревянной террасе, отрешенно глядя в одну точку. Немного поколебавшись, Енын все же подошла к ней и присела рядом.
– Госпожа, – тихо сказала она, совсем неуверенная в том, что та ее слышит. – Арен беспокоится за вас. Вы не должны сдаваться. Он хочет, чтобы вы жили счастливо.
Услышав имя сына, Тансу встрепенулась, глаза ожили, и она впервые посмотрела на Енын.
– Арен… мой мальчик…
– Вы должны жить и не винить себя в его смерти. Он бы этого не хотел. Арен любит вас, поверьте мне. Он ушел в лучший мир и счастлив там. А значит, и вы должны быть счастливы здесь.
Глаза женщины наполнились слезами, она всхлипнула, прижав ладони к лицу. У Енын разрывалось сердце, она не знала, что делать, и чувствовала себя очень неловко. Повинуясь внутреннему порыву, она обняла плачущую женщину и тихонько погладила по спине.
– Пообещайте, что будете жить дальше ради сына. Ради того, чтобы его душа обрела покой и ушла на Небеса, – тихо попросила Енын, чувствуя, как вздрагивают от рыданий плечи убитой горем матери. – Я сделаю все, что в моих силах, помогу, найду вам работу, занятие – что угодно, лишь бы вы вновь захотели жить. Пообещайте ради чистой души Арена!
– Х-хорошо, я… обещаю… – сквозь слезы выдавила Тансу и отстранилась, посмотрев на Енын заплаканными глазами. – Спасибо, молодая госпожа.
Енын улыбнулась через силу, чувствуя, что вместо удовлетворения испытывает горькую печаль. Она стерла со щек Тансу слезы, ободряюще кивнула и позвала Боксун.
– Если вдруг что-то понадобится или ей опять станет хуже, прошу вас, найдите меня, – тихо попросила она. – Я живу в доме министра Кима. Спросите служанку Суджон, она передаст мне послание от вас.
– Ты ангел, дитя мое, видно, Небеса послали тебя несчастной Тансу после всего, что с ней случилось. – Боксун улыбнулась и крепко сжала руку Енын.
Гостья поклонилась доброй женщине и вышла со двора.
Посещение матери Арена оставило в душе Енын тягостное ощущение. Она брела обратно к паланкину, внутренне ужасаясь тому, какими жестокими бывают люди и насколько несправедлива жизнь.
– Не все люди такие, – вдруг услышала она рядом голос и вздрогнула. Рядом с ней невозмутимо шел… тот самый странный монах, который пообещал ей помочь избавиться от Сина, если Енын спасет семь душ.
– Что вы здесь… откуда вы здесь? – едва справившись с голосом, пораженно спросила она. Монах выглядел так же нарядно, как и в прошлую их встречу.
– Наблюдаю за тем, как ты выполняешь свое обещание, – улыбнулся мужчина и совершенно не к месту игриво подмигнул ей. – Две души уже в кармане, то есть спасены.
– Две?
– Арен и его мать. Ты молодец! – похвалил монах, словно и правда гордился ее достижением. – Теперь его матушка ни в чем не будет нуждаться, а твои слова хоть немного встряхнули ее. Если все так пойдет и дальше, то постепенно она придет в себя и сможет вернуться к нормальной жизни. Но тут, конечно, все зависит в первую очередь от нее. Ты помогла, а дальше ей справляться самой. Ну, и Боксун не бросит. Хорошая женщина, давно за ней наблюдаю.
– Откуда вы все знаете? Кто вы такой? – Она остановилась и впилась в него подозрительным взглядом.
– Он мой старший брат, который, похоже, играет в свои собственные игры. Да, Ханнелиум? – послышался за спиной насмешливый голос Сина.
Глава 12
– Что же привело моего венценосного брата в эту скромную обитель? – Син жестом предложил Ханнелиуму присесть за стол, но тот по-прежнему внимательно осматривал ледяную пещеру, ходя от дерева к дереву и осторожно прикасаясь к сверкающим стволам. Сину очень хотелось сказать «Не трогай!», потому что он прекрасно понимал, что брат появился не просто так, и не знал, чего от него ждать.
После встречи на улице, когда они с братом волею случая оказались рядом с Енын, оба поспешили удалиться, оставив недоумевающую смертную в одиночестве.
– Просто решил навестить младшего брата, с которым не виделся уже больше сотни лет, – пожал плечами Нефритовый император и повернулся к Сину. – А где твой друг Имуги?
Син оглянулся и только сейчас заметил, что змея нет на привычном месте за столом, а бочка с водой оказалась пустой. Дух нахмурился: куда же он отправился? Без воды Имуги быстро терял силы и мог даже умереть.
– Не предложишь выпить? – обманчиво мило улыбнулся Ханнелиум и сел напротив брата. – Я наслышан об удивительном напитке, которым ты угощаешь духов. Хочу попробовать.
Син криво усмехнулся.
– А ты пристально следил за мной, оказывается. Я думал, тебе нет до меня дела. – Он отошел к своему шкафчику и достал ингредиенты для Напитка откровения. Заслонив собой стол, брызнул в бокал щепотку правды. Не стоило особо надеяться, что это подействует, и брат откроет все свои секреты, но попытаться все же можно. – Зачем ты появился? Чего хочешь добиться с помощью этой девчонки?
– Да вот решил, что мой младшенький немного заигрался властью. – Ханнелиум неслышно подошел со спины, и Син вздрогнул. – Ты, наверное, забыл, что жизнью и смертью людей распоряжаюсь я, – добавил он тихо, но веско.
Сину стало не по себе. У них с братом и так всегда были весьма натянутые отношения, а сейчас от него явственно исходила скрытая угроза, которую он по обыкновению прятал за любезностью.
– Это закон, и ты ничего не можешь с ним поделать. Я имею право забрать человеческую жизнь, если…
– Ты высший дух, дорогой мой брат, – повысив голос, перебил его Ханнелиум, и его глаза стали такими же холодными, как воздух в пещере. – Бегать по дворам, красть туфли – это удел кого-то вроде квисин[23], не ожидал, что ты опустишься так низко. Этот поступок недостоин твоего положения, а раз так, то просто отнять человеческую жизнь у тебя не выйдет.
– Что ты имеешь в виду? – Внутри у Сина похолодело: что он задумал?
– Посмотри на свою пещеру. Разве ты не видишь, не чувствуешь изменений? – Ханнелиум обвел широким жестом волшебный трактир.
Син застывшим взглядом смотрел на свою любимую рябину. Ствол вновь стал мутным, и на нем опять образовались трещины. Совсем недавно он исправил дефект, так почему же тот появился снова? Он посмотрел на довольного собой брата, и впервые за долгие годы ему стало страшно.
– Что ты наделал?! – прошипел он, в ярости швырнув бокал с напитком на пол.
– О, ну что ты, я тут ни при чем. – Старший брат развел руками с невинным лицом. – Мне даже как-то обидно от твоих обвинений. Тебе прекрасно известно, что в этой пещере я бессилен, ведь она – твои сердце и душа. А над чужой душой никто не властен. И если меняется пещера, то это меняешься ты, брат мой.
Син молчал, с ужасом слушая Ханнелиума, и только сейчас начал понимать, что, возможно, совершил самую большую в своей жизни ошибку, связавшись с дочерью министра. Глядя в холодные глаза брата, он чувствовал, что ступил на опасный путь, и то, как рад этому Нефритовый император, красноречиво говорило о том, что это правда.
– Мне всегда было интересно, почему ты считаешь меня врагом? – вдруг грустно проронил Ханнелиум. – Я никогда не желал тебе зла и с радостью уступил бы свой пост Властителя судеб. Не моя вина, что я появился на свет раньше и по праву старшинства стал Нефритовым императором. Но ты, похоже, до сих пор не можешь мне этого простить и считаешь, что я только и жду возможности тебе навредить.
– Потому что прямо сейчас ты радуешься моему возможному краху! – выпалил Син, гневно вскинув голову. – Ты хочешь, чтобы эта девчонка уничтожила меня, именно поэтому взялся ей помогать!
В глазах Ханнелиума разлилась грусть.
– Я не хочу твоей смерти, ведь ты мой брат. Все, что мне нужно, – чтобы ты был счастлив. Но Енын абсолютно права: невозможно стать человеком, не являясь им в душе. А пока еще ты все тот же холодный, равнодушный дух, который считает всех пылью под ногами. И пока ты не научишься любви и состраданию, человеком тебе не быть, сколько бы туфелек ты ни украл.