– Кто это хнычет за дверью? Кого еще ты сюда привела? – грозно спросил он у Енын.
– Ах… я совсем забыла… – Она в испуге прижала пальцы к губам, вспомнив жуткое чудище, которое настигло ее у дверей трактира.
Имуги озадаченно покачал головой и отправился к выходу.
– Святые Небеса, что здесь делает Ино[27]? – воскликнул он, посторонившись.
В пещеру медленно вползло странное создание с человеческой головой и щупальцами и без сил повалилось на пол.
– Воды… воды… – прохрипело оно. Енын вскочила с места и на всякий случай спряталась за сердитого Сина.
– Син! Помоги! Она сейчас умрет! – воскликнул встревоженный Имуги и бросился к своей бочке, которую одним взмахом руки наполнил дух ветра.
Взяв со стола чашу, Имуги зачерпнул воды и поднес к почти бесчувственному созданию. Синие губы раскрылись, и Ино жадно припала к источнику воды. Змей еще несколько раз наполнял чашу, прежде чем русалка немного ожила и смогла сесть на соседний стул. Только сейчас, в голубоватом свете пещеры, Енын как следует рассмотрела диковинное создание, которое просило у нее помощи. Она походила на большого моллюска, вместо ног Енын насчитала восемь щупалец, которые росли из туловища немного ниже шеи. Однако лицо морской русалки выглядело человеческим и даже миловидным, если бы не темно-синие губы и мертвенно-бледная кожа.
– Как ты оказалась на суше? – почти ласково спросил Имуги, заботливо наполняя еще одну чашу. Глядя на него, Хэиль глумливо фыркнула и отвернулась. – И как нашла «Волшебную жемчужину»?
– Я уже два дня скитаюсь по улицам… Вдруг увидела юную госпожу и пошла за ней, – тихо ответила Ино и указала щупальцем на Енын. – Меня будто что-то позвало, и я почувствовала, что она может мне помочь.
Енын распахнула глаза и недоуменно переглянулась с лисой. Чем она может помочь русалке, оставалось загадкой.
– А история моя проста и печальна, – продолжила Ино. – Я жила в водах Восточного моря недалеко от острова Чеджу, но однажды, по роковой случайности, влюбилась в торговца, чей корабль дрейфовал на пути к материку. Купец был красивым, статным и так чарующе говорил о любви… Я пела ему песни, и мне хотелось остаться рядом с ним навечно.
Русалка опустила голову, и на деревянную столешницу упала пара крупных слез. В мгновение ока они превратились в две перламутровые жемчужины и покатились по столу. Енын ахнула – она и подумать не могла, что легенды не врали, и слезы русалок действительно превращались в жемчуг. Повинуясь порыву, она наклонилась и подняла перламутровые бусины, внимательно их разглядывая.
– Всех людей интересует только это, – печально улыбнулась Ино, глядя на восторг Енын.
– Прости, я просто очень удивилась! Возьми, пожалуйста, это твое, – смутилась Енын и протянула жемчуг.
Ино грустно покачала головой и жемчужины не взяла.
– Так что же было дальше? – раздраженно поторопил Син. – Извини, напиток успокоения приготовить не могу, потому что почти все мои сервизы сегодня были уничтожены. – Он метнул на ни в чем не повинную Енын уничтожающий взгляд. – Так что могу лишь выслушать твою историю.
– А дальше… Он увез меня и мое дитя с собой, обещал, что найдет для нас способ жить в привычной среде и не расставаться. Но как только мы прибыли в Ханян, он выпустил нас в крошечный пруд во дворе его дома и выставил стражу. Сказал, что теперь я должна каждый день давать ему по мешку жемчуга, иначе он убьет мою дочь. Сколько слез я пролила! Наверное, он выручил за них много денег. Все слова любви забылись, я стала для него источником богатства. Он обещал отпустить нас, как только купит новый дом и наладит торговые связи, но прошло уже три зимы и три лета, три раза опадали листья и земля покрывалась снегом, а мы все так же живем в пруду его дома без надежды когда-нибудь выбраться на волю. Неужели ему мало тех богатств, что я уже дала?
– Люди – жадные и злобные создания, зря ты поверила его словам. Люди готовы на любую подлость, лишь бы получить желаемое, – мрачно проронил Син, опять посмотрев на Енын так, будто это она хочет отнять его жизнь, а не он ее.
Пообещав себе отомстить ему за эти слова позже, Енын постаралась игнорировать его вопиющее поведение и обратилась к русалке:
– Как же тебе удалось сбежать?
– Один из стражников сжалился надо мной. Он помог мне выбраться за пределы дома, но не смог отпустить моего ребенка, потому что господин Юн спрятал его. Я даже не знаю, жива ли моя малышка. – Ино опять заплакала, и по полу покатились десятки прекрасных жемчужин.
Сердце Енын дрогнуло от жалости. Ей невыносимо захотелось помочь несчастной русалке, так жестоко обманутой человеком.
– Мы поможем тебе. Спасем твоего ребенка и отпустим тебя в большую воду. Расскажи все подробно, чтобы мы могли разработать план, – сказала она, потянувшись к одному из щупалец, и поняла, что уже не чувствует ни страха, ни отвращения – лишь жалость и желание помочь.
– Мы? Кто это – мы? – саркастично усмехнулся негодный Син и скрестил руки на груди.
– Имуги? Хэиль? Вы со мной? – делая вид, что духа ветра не существует, спросила Енын.
– Я не могу оставить в беде Ино, все-таки мы оба морские обитатели, – решительно согласился змей и вопросительно посмотрел на кумихо.
– Только ради тебя, Енын, – нехотя ответила лиса, которой очевидно не нравился интерес Имуги к русалке.
– Ты можешь, как всегда, остаться в стороне, – ядовито сказала Енын Сину и вновь обратилась к Ино. – Мы сделаем все возможное, чтобы вызволить тебя и твоего ребенка.
Глава 14
Оставив несчастную Ино на попечение Имуги, Енын вместе с Хэиль отправилась в комнату кумихо, чтобы устроиться на новом месте. Син предпринял еще одну бесплодную попытку выгнать ее из своего логова, на что она ответила:
– Совсем скоро благодаря мне ты станешь человеком, не считаешь, что я имею право потребовать свою плату за это?
Син что-то невнятно пробормотал в ответ и отвернулся. После неожиданных изменений, произошедших в его пещере, он выглядел жалким и потерянным, хотя, строго говоря, пещера не только не пострадала, но и ожила. Но почему-то для Сина это стало настоящим ударом.
Решив не утруждать себя размышлениями о неприятном, Енын пошла вслед за Хэиль в самое сердце «Волшебной жемчужины» и вскоре оказалась в небольшой, но очень уютной спальне. Хотя в привычном смысле слова сложно было назвать ее комнатой.
Скорее это было что-то вроде углубления в скале или небольшого грота с сухими гладкими стенами и низким сводом. На устеленном мягким мхом полу лежали два скрученных матраса, а на них – пухлые подушки и одеяла. Мебели было немного, всего лишь маленький деревянный стол с зеркалом и два стула. Енын с тоской вспомнила о своей теплой, уютной спальне в отчем доме, и горечь затопила сердце: «Вернусь ли я туда когда-нибудь?» Грудь распирало от чувства вины. «Что будет с матушкой, когда она обнаружит мое отсутствие?» Страшно представить ее горе и отчаяние. Енын тяжело вздохнула и заставила себя не думать об этом, по крайней мере пока. Сейчас нужно сосредоточиться на спасении, а внезапно появившаяся у трактира Ино – наверняка третья душа, которую ей предстоит спасти. Поэтому она спрятала все чувства в дальний уголок души, запечатав его до поры до времени.
– Матрас очень мягкий, – сказала Хэиль, разворачивая постельные принадлежности. – Присядь и сама убедись. И одеяла теплые.
– Я сбежала из дома, мне в радость любой угол, – улыбнулась Енын, осторожно опускаясь на свою новую постель. – И правда мягкий, как пух!
– Думаю, без чар Сина и тут не обошлось, – усмехнулась лиса. – Как бы он меня ни раздражал, но он знает толк в красоте и удобстве. Между прочим, каждое утро на столе сама собой появляется еда. Уж не знаю, чьих это рук дело, Сина или морского червяка. – Хэиль презрительно скривилась.
– Не думаю, что этому заносчивому индюку знакомо чувство заботы. Конечно же, это Имуги. Интересно, как выглядят покои Сина? – сказала Енын, чтобы сменить тему и не злить вспыльчивую лису. Енын отлично понимала, что кумихо до сих пор испытывает к змею сильные чувства, и очень хотела бы узнать, что же между ними произошло, раз ее ненависть не утихает вот уже сто лет, но спрашивать напрямую было бы бестактно, поэтому Енын решила подождать, когда лиса сама ей все расскажет. Если захочет, конечно.
– Хочешь там побывать? – лукаво улыбнулась Хэиль. – Он же «несносный злобный дух».
– Мне просто интересно! – встрепенулась она и густо покраснела, поняв, что кумихо неправильно истолковала ее интерес. – Если он для тебя устроил такую чудесную комнату, могу представить, какую опочивальню отвел себе!
Хэиль продолжала посмеиваться, внимательно глядя на Енын, которая от стыда не смела поднять на нее глаз. Надо же было такое ляпнуть!
– Не смущайся, любить мужчину не плохо. – Хэиль вдруг стала серьезной. – Жаль только, что часто мы влюбляемся в тех, кто причиняет нам лишь боль.
Енын хотела было разразиться гневной тирадой и сказать, что она нисколько не влюблена в высокомерного духа, но вовремя прикусила язык. Хэиль всхлипнула, и по ее щекам вдруг побежали слезы. Енын поняла, что лиса говорила о себе и что любовь к Имуги до сих пор приносит ей страдания. Она взяла Хэиль за руку и тихо сказала:
– Не плачь, уверена, что он все еще любит тебя, а его забота об Ино – просто…
– Ты думаешь, я ревную его к какой-то жалкой русалке? Я знаю, что он меня любит! – нервно воскликнула Хэиль, зло вытирая рукавом слезы. – И от этого мне еще больнее!
– Но почему ты отталкиваешь его?
– Потому что он убил мою мать, и я никогда не прощу его…
Глаза кумихо сузились и полыхнули голубым огнем.
После обращения дочери мать Хэиль так и не оправилась. Им вновь пришлось переехать, и юная кумихо попрощалась со своей надеждой всегда быть рядом с Имуги. Они даже не успели попрощаться, настолько все произошло внезапно. Когда Хэиль вернулась из пещеры змея, мать уже собрала все вещи, и под покровом ночи женщины покинули Ханян.