Когда женщина ушла, из своего угла медленно вышел токкэби и опустился на колени рядом с бесчувственной госпожой. Син потрясенно смотрел, как по мохнатым щекам гоблина катятся большие капли слез, как его большие лапы тянутся к худой руке своей хозяйки, которая когда-то подарила ему жизнь.
– Творец всегда живет в своих созданиях, – тихо сказала Енын, украдкой вытирая слезы.
– Спасибо, спасибо вам, юная госпожа, – некрасиво всхлипывая, три раза до земли поклонился ей токкэби. – Вы сделали для меня больше, чем кто-либо за всю мою жизнь! Я выполню свое обещание!
Глубоко потрясенный увиденной в доме гончарного мастера сценой, Син вернулся домой. В пещере он застал спящую возле бочки с водой Ино. Тишина, которую он раньше так любил, теперь давила, рождала непривычное чувство тревоги и страха. Тяжело было признаться, но за последние дни он привык к постоянному хаосу, который внесла в его размеренную жизнь Енын. И этот хаос начал ему нравиться.
Наконец, спустя время, пещера вновь наполнилась голосами и звонким смехом Енын. Син спрятался в тени, опять подслушивая ее разговор с Имуги и Хэиль. Ему было грустно, что он стал лишним и вынужден теперь скрываться, одновременно отчаянно желая влиться в эту странную компанию.
– Мне кажется, я за всю жизнь так много не ходила. – Енын с тяжелым вздохом уселась рядом с проснувшейся Ино и тепло ей улыбнулась. – Мы обошли чуть ли не весь Ханян! Но выполнили просьбу токкэби, и теперь у нас есть деньги!
Ее щеки разрумянились от мороза, глаза блестели, и Син подумал, что невообразимо приятно видеть ее такой счастливой. Вот бы всегда на ее лице играла открытая улыбка… Одернув себя, он вновь прислушался.
– У тебя есть подходящая одежда? – спросила кумихо, опустив чашу в бочку. Она тоже выглядела запыхавшейся, но довольной. И только Имуги был измучен долгим отсутствием воды.
– Я взяла с собой несколько платьев, но не думаю, что буду выглядеть в них как взрослая дама, – задумалась Енын. – Все сразу поймут, что я незамужняя дочь аристократа.
– Я что-нибудь для тебя найду, не переживай, у меня много знакомых швей, – с готовностью сказала Хэиль. – К мерзавцу Юну пойдем вместе.
– Спасибо, твоя поддержка очень мне нужна! – пылко поблагодарила ее Енын и мягко улыбнулась.
«Ну почему свою прекрасную улыбку она дарит всем, кроме меня? – с обидой подумал Син, но тут же сам ответил на свой вопрос. – Потому что единственный ее враг здесь – я. И именно из-за меня она рискует своей жизнью и связывается с разными существами с двусмысленной репутацией».
Впервые с момента их рокового знакомства Син действительно искренне захотел вернуть все обратно. Разорвать их связь, дать Енын свободу и остаться на своем месте. Он уже сомневался, что хочет стать человеком. Во всяком случае, не такой ценой. Не ценой ее жизни. Но он не лгал, когда говорил Енын, что чары не имеют обратного эффекта. И не знал, как все исправить.
– Ты собралась в логово этого чудовища, Юна Чанхо? – Син наконец вышел из своего укрытия, и атмосфера в пещере заметно изменилась. Температура воздуха будто упала на несколько градусов, а с лица Енын медленно сползла улыбка. В груди что-то больно кольнуло.
– Да, собираюсь.
– И как ты хочешь освободить ребенка Ино? Выиграть его в карты? – усмехнулся он.
– Я сыграю с ним на желание. И если он проиграет, то не сможет отвертеться. Карточный долг священен для картежника.
– Неужели ты настолько глупа, что думаешь, будто он так легко расстанется с постоянным источником богатства? – усмехнулся Син.
– Моя дочь не может дарить жемчужины, это умеют только взрослые Ино, – тихо отозвалась русалка. – Он держит мое дитя в заложниках, рассчитывая, что рано или поздно я вернусь.
– Послушай, если ты поставишь на кон жизнь маленькой русалки, то этот негодяй сразу же поймет, что ее мать у тебя! – Син начал терять терпение, проигнорировав слова Ино, которая думала только о том, как бы спасти свою дочь. – Его дом охраняют наемники, которые мигом тебя схватят! Это очень опасно, Енын!
Все присутствующие одновременно посмотрели на него. Син отвернулся, но все равно чувствовал на себе их пораженные взгляды. Совсем нервы ни к черту! Самообладание трещит по швам! Сдерживаться уже не получалось, когда речь шла об опасности, которая грозила этой несносной девчонке.
– Почему тебя волнует моя безопасность? Разве не лучше, если меня продадут в рабство, обесчестят или убьют? Ты в любом случае будешь в выигрыше, – холодно сказала Енын и отвернулась, делая вид, что очень заинтересована узором на своем платье.
– Значит вот как… – Голос Сина упал до шепота. В грудь будто воткнули деревянный кол, и дышать стало невыносимо больно. – Вот каким чудовищем ты меня считаешь.
Енын вскинула брови и невесело расхохоталась.
– Ты каждый день говорил о том, что моя жизнь ничего не значит и мои страдания ничто по сравнению с твоими желаниями! Желаниями великого духа! – Она повернулась к Сину, зло сверкая глазами. – Что это за глупые манипуляции? Хочешь казаться лучше, чем есть на самом деле? Не трудись, всем присутствующим здесь очень хорошо известно, что ты из себя представляешь!
Енын сердито всплеснула руками и ринулась в комнату Хэиль, но Син последовал за ней и на пороге спальни преградил путь, материализовавшись прямо перед ней. Она отшатнулась от неожиданности и чуть не упала.
– Ты действительно так считаешь? – тихо спросил он, чувствуя одновременное желание уничтожить ее за ненависть к нему и упасть перед ней на колени, чтобы вымолить прощение.
– Да! Я так считаю! И ты неоднократно доказывал это своими действиями и словами! – запальчиво бросила она ему в лицо.
– Я спас тебя! Всего несколько дней назад! Для тебя это ничего не значит?! – громыхнул Син, едва сдерживаясь, чтобы не схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть.
– Наверняка это был твой очередной хитроумный план, – ядовито выдавила Енын. – Не знаю, почему ты это сделал, ведь тебе плевать на всех, кроме себя!
– Да потому что я люблю тебя, глупая, слепая госпожа! – крикнул Син.
В оглушающей тишине он слышал лишь свое прерывистое дыхание и сумасшедшее биение ее сердца.
Глава 16
Теплый ветер ерошил волосы, слегка поднимая полы пышной юбки. Щекотал щиколотки, ласкал ладони, гладил девичьи щеки. Словно руки любимого ласково прикасались к коже. Енын улыбнулась, подставив лицо нежному потоку воздуха, распахнула глаза, все еще будто пребывая в дреме, и огляделась. Она сидела на траве в окружении ярких маков, а за полем алых цветов мягко качались деревья, вторя теплому летнему ветру. Енын понимала, что это сон, и догадывалась, что Син мог появиться в любую минуту, но не испытывала ни страха, ни неприязни.
Загородив ладонью бьющее в глаза солнце, она подняла голову и увидела трепещущего высоко в небе воздушного змея. Он мягко снижался, и по мере его приближения Енын все больше округляла глаза от удивления. С момента, когда она видела змея последний раз, он стал еще больше и, кажется, снова изменил рисунок. Когда игрушка легла у ее ног, Енын обомлела от его изысканной красоты. Змей расцвел изящными узорами, а изображенные на нем драконы выглядели как настоящие. Серебристо-серая чешуя стала ярко-зеленой, металлические когти взрывали черную землю, а черные глаза смотрели на Енын, словно живые, словно хотели ей что-то сказать.
Енын не могла оторвать глаз от неописуемой красоты полотна, гадая о том, что же за мастер смог так талантливо расписать бумажного змея.
– Этот мастер – ты, – услышала она тихий голос и вздрогнула, едва не выпустив змея из рук.
От опушки леса к ней медленно шел Син, но в его взгляде не было ни привычной угрозы, ни насмешки. Он выглядел печальным и даже больным. Енын поднялась на ноги, отряхнула платье и пошла ему навстречу. Впервые со дня их встречи она не ощущала неприязни – только какое-то странное волнение, от которого кололо кончики пальцев.
Дух ветра посмотрел на нее, и невыразимая печаль выплеснулась из янтарных глаз прямо Енын в сердце. Вдруг стало так тоскливо и горько, что сердце скорчилось в груди.
– Что ты хочешь этим сказать? – Сделав над собой усилие, Енын попыталась скрыть свои чувства. Не хватало, чтобы он решил, будто она что-то испытывает к нему.
– То, что сказал, – грустно улыбнулся Син и наклонился, чтобы поднять воздушного змея. – Раньше я этого не понимал, но сейчас все стало очевидным. Эта глупая игрушка – мое сердце, которое оживила ты.
У Енын перехватило дыхание. Руки задрожали, и сердце по какой-то невероятной причине взбунтовалось. Вдруг стало трудно контролировать свое тело, которое рвалось к Сину. Обнять, коснуться гладкой кожи щек, провести пальцами по белоснежным волосам, шепнуть в тонкие губы ответные слова любви… Кровь вскипела и застучала молоточками в висках. «Нельзя! Он враг, который хочет тебя убить!» – кричал разум, но сердце умоляло об обратном.
В глазах Сина полыхало пламя, и этот огонь обжигал Енын с головы до пят.
– Я люблю тебя, маленькая госпожа, – тихо сказал он, впитывая, кажется, малейшее движение ее души и ловя любой признак того, что его чувства взаимны. Но Енын будто онемела. Она силилась сказать хоть слово, но не могла выдавить ни звука, словно кто-то намертво запечатал ей рот. Еще несколько мгновений Син жадно всматривался в ее лицо, затем тяжело вздохнул и медленно пошел обратно к лесу.
«Син! Подожди! Не уходи вот так!» – мысленно молила парализованная своими страхами и сомнениями Енын, но, видимо, ментальная связь, которая была у них раньше, сейчас исчезла, и дух ее не услышал.
«Син! Вернись!» – крикнула она в последний раз и проснулась, резко хватая ртом воздух.
– Что случилось? – справа послышался сонный голос Хэиль.
– Просто плохой сон приснился, – ответила Енын, пытаясь отдышаться.
Дрожащей рукой стерев пот со лба, она тихонько встала с постели и вышла из спальни. Из-за того, что окон в пещере не было, она не понимала, утро сейчас или еще ночь. Но было очевидно, что уснуть после такого сна и вчерашнего признания Сина уже не удастся.