— Предусмотрительно, — похвалила я смекалку медведей. Кое-что из их магии напоминало наши бытовые заклинания. А, может, нашими и пользовались. Элезийцы оделись в шкуры медведей именно для этого. — Ты прикажешь засунуть в трубы комки тряпья?
— Лучше, — улыбнулся муж той улыбкой, что я прежде у него не видела. Хищной. Даже кровожадной. — Я заброшу в приточную трубу обычную дымовуху. У оборотней будет несколько минут на то, чтобы распечатать логово и вывести своих женщин на свежий воздух. Там их мои воины и примут.
Глава 36 (2)
Мне очень хотелось, чтобы у Кеннета получилось, и пришлые маги перестали считать себя неуязвимыми. А то уж очень нагло они вели себя в нашем мире. Потерпят серьёзное поражение на Проклятом острове — и Плиний станет сговорчивее. Как бы не был силён Франко, один он не сможет защитить покровителя от Клана Смерти. А там и до переговоров недалеко. Лично я не желала элезийцам смерти. Пусть учатся жить в мире с соседями и принимать наши законы, раз уж им некуда идти. А то наворотили дел: животных скрестили, дриад поубивали, короля Бессалии чуть не свергли.
— Когда вы пойдёте на штурм? — спросила я мужа, опираясь на его руку.
— Сразу после совета, — ответил он, снимая шерстяные плащи с вешалки и приглашая меня на выход из гардеробной. — Отправлю тебя завтракать и отсыпаться, а сам на “Белый ясень”.
Отпускать мужа в бой после бессонной ночи было страшно. Я убеждала себя, что так нужно. По-другому проблему с иномирной угрозой мы не решим, но сердце всё равно сжималось. Упрямая женская боязнь оставаться в стороне и не иметь возможности помочь мешала разуму взять верх над эмоциями. Казалось, стоит выпустить ситуацию из-под контроля, и всё пойдет не по плану. Медведи научатся колдовать в обоих ипостасях, у Плиния появится целая армия таких магов, как Франко. Да мало ли скрытых возможностей у загадочных противников?
Но ведь Кеннет — сильный и опытный воин, лидер с двадцатилетним стажем. Какой ему толк от беременной жены на поле битвы? Тем более я не боевой маг. А самоучка с крайне скудным запасом заклинаний.
— Нас ждут, — с трудом выдавила из себя я. — Нужно поторопиться.
До острова с Безымянным холмом мы добирались порталом. Поляну у подножия осветили факелами, но на вершину предстояло добираться пешком, ориентируясь по скудно поблёскивающим в траве маячкам. Первый скрытый смысл ритуала я уловила сразу же. На узкой тропе стирались различия. Старейшины, простые воины и глава клана с семьёй шли рядом. Всем было одинаково тяжело, мало кто видел путь и приходилось доверять толпе. Доверять друг другу.
Я держалась за локоть мужа и старалась не запутаться в слоях одежды. Зря меня нарядили, как капусту, спустя пять минут стало жарко. Я думала лишь о том, как бы не споткнуться. От белых украшений рябило в глазах. Когда я часто-часто задышала, терпение Кеннета лопнуло.
— Сойдём с тропы, — шепнул он мне, — нужно передохнуть.
И повёл куда-то в бок. Среди чёрных плащей мелькнуло лицо Иллаи, встревоженный взгляд Ксанира и чьи-то руки, пытавшиеся помочь. Муж буквально вытащил меня на плоский камень, как рыбу из горного ручья.
— Дыши, — попросил также тихо. — Не страшно, если мы придём последними.
Я поправила капюшон плаща и впервые за восхождение высоко подняла голову. Над холмом сияли звёзды. Белые искры на чёрном полотне. Совсем как украшения на одежде моих соклановцев. Они стали рекой, несущей воды прямо в небо. Дети, женщины, старики — все мы рождались и уходили в бездну. Кто-то раньше, кто-то позже, но сейчас мы были одним потоком. И если остановиться на мгновение, замереть, задержать дыхание, то ты его увидишь.
— Как красиво, — прошептала я, крепче сжимая ладонь Кеннета. — Сколько смысла в казалось бы простом действии. Подожди. Ты не мог разглядеть это, стоя на вершине холма. Как догадался?
— Не знаю, — в темноте я не видела его лица, но чувствовала, что муж улыбается. — Доверился интуиции. Для правителя это важно.
Важно. Не только для правителей. Если бы я не слушала свою интуицию, никогда бы не встретила Кеннета. Мы не пересеклись бы на дороге, когда я спешила с бумагами к Саливану-старшему. Глава Клана Смерти не пришёл бы вытаскивать из передряги рыжую ведьму, нашедшую приют в моём трактире. Слишком много всего совпало, чтобы мы с ним могли быть вместе. Значит, это судьба. И пройти через все испытания мы сумеем рука об руку.
— Я отдохнула, — улыбнулась я. — Пойдем дальше.
— Пойдëм, — согласился муж, помогая мне подняться.
Дождался, пока я поправлю платье, а потом легко подхватил на руки. Я не успела даже возразить, как он уже зашагал по тропе.
— Это не по правилам! — вяло возмутилась я. — Старейшинам не понравится нарушение традиций.
— Если посмеют возразить, рассмеюсь им в лицо, — Кеннет уверенно шагал по камням. — Эту традицию придумал я.
Я не нашлась, что ответить. Если правило придумал мой муж, то почему он же не может придумать из него исключение?
На удивление мы довольно скоро догнали соклановцев. Ксанир обернулся и ободряюще кивнул. Похоже, жизнь будущей внучки даже для него стоила дороже законов и родовых устоев.
Мы поднялись на самую вершину, и я ещё раз мысленно похвалила мужа за богатую фантазию. Сверху вид был завораживающий. Небо окрасилось в оранжевый, облака висели так низко, будто мы могли дотянуться до них руками. До рассвета оставались считанные удары сердца.
Но больше никто пейзажем не любовался. Кеннет аккуратно поставил меня на землю и слегка подтолкнул к круглой поляне с рядами каменных скамеек. Моё место Иллая обозначила подушкой. Сидеть на холодном она не позволила бы мне даже в боевых условиях. Что уж говорить о каком-то там суде.
Я благодарно кивнула и села, расправив юбки. Судное место одновременно было похоже на привычный мне бессалийский зал заседаний и разительно отличалось от него. По сути судьями были все члены совета. Они сидели в отдельной секции. Двенадцать старейшин, чьë единогласное решение не могло быть оспорено даже Кеннетом. Муж обмолвился, что к абсолютному согласию совет не приходит никогда. Даже двадцать лет назад, когда решался вопрос о законности передачи власти живым главой.
Лицом к ним стояли две каменные трибуны. Одна для главы клана, а вторая для свидетелей. В отличие от бессалийского судебного процесса в клановом свидетелями называли не только тех, кто присутствовал при совершении преступления, но и просто уважаемых людей. Старейшины могли вызвать для разговора Иллаю, хотя её не было рядом, когда меня пытались убить. Единственное условие — рассматривамый вопрос должен был хотя бы косвенно касаться всех свидетелей.
Заинтересованных набралось с два десятка, поэтому я приготовилась к долгим спорам.
Начать заседание предстояло Кеннету.
Глава 37. Приговор для четырёх женщин
Солнце поднялось над океаном. Света от него хватало, а тепла уже нет. Осень на островах плавно превратилась в зиму. Дождливую, с промозглым ветром и редкими хлопьями снега. Сугробов здесь никогда не было, а снегопад, как в Бессалии, считался проклятием богов. Я плотнее запахнула плащ на груди и приготовилась слушать мужа.
— Я приветствую всех зримых и незримых. Пусть предки стоят рядом с нами, смотрят приветливо и с любовью, свидетельствуют всему, что будет происходить.
Соклановцы на трибунах замерли. Кто-то просто сидел с закрытыми глазами, другие шептали, вспоминая ушедших родных. У меня сердце до сих пор болело за отца и мать, но вряд ли их души сейчас витали над судным местом.
— Мы собрались здесь, чтобы решить судьбу четырёх женщин, — продолжил Кеннет. — Вынести приговор преступницам, покусившимся на жизнь Хельды Делири. И начать я предлагаю с дикой ведьмы, пойманной у стен особняка.
Я надеялась, что её имя прозвучит хотя бы сейчас, но муж, кратко пересказывая события той ночи, иначе чем “ведьма” её не называл. Ценную свидетельницу засекретили в интересах дальнейшего расследования.
— В соответствии с пунктом восьмым статьи сто тридцать договора Фитоллии и Клана Смерти, политические преступления подведомственны Верховному суду Фитоллии, — продолжил глава клана. — Дикие ведьмы посягнули на целостность нашего государства, когда согласились выполнить заказ за оплату в виде фитоллийских островов. Мы обязаны передать исполнительницу властям Фитоллии. Выносить ей приговор совет не имеет права.
По рядам свидетелей прошёлся недовольный ропот.
“Клятвы меча уже нет, а ведьмы по-прежнему главные!”
Никто не произнёс эту фразу, но слова повисли в воздухе. До соклановцев никак не доходило, что они живут на территории королевства ведьм. Было бы странно совсем не подчиняться его законам. Кеннет и без того стал единственным, кто сумел отвоевать практически абсолютную автономию у деспотичной Верховной Станы.
— То есть по составленному тобой договору, Кеннет Делири, — повысил голос морщинистый старик в военном мундире, — мы всех преступников должны сначала проверять, а не вредят ли они ведьмам? И если вредят, то плевать, кому из наших угрожали. Так что ли? Завтра очередная врагиня Справедливой Станы залезет в мой дом, а я башку ей отрубить не смогу?
— Если она залезет в ваш дом с венцом правды на голове и расскажет, что собирается выгнать всех фитоллийцев с островов, то не сможете, — с холодным спокойствием ответил Кеннет. — Федеративный договор защищает интересы всего клана. И ради наших общих интересов я готов отказаться от своего законного права мести. Ведьмы требуют дикарку не просто, чтобы сжечь её на костре. Они надеются через неё раскрыть масштабный заговор. Пусть работают. Сами. Лично я устал гоняться за врагами Станы.
— Да, — подхватил кто-то со скамеек. — Пусть разнообразия ради сами что-нибудь сделают.
Возмущённый ропот сменился гулом одобрения даже слишком быстро. Я посмотрела на Кеннета и спрятала усмешку. Один ноль в пользу главы клана. Старейшина поджал губы, фыркнул ещё раз, чтобы выразить отношение и сохранить лицо, но ничего больше не сказал.