— Мы под клановым домом, — признался Кеннет. — В одной из пещер.
— Будем ночевать здесь? — супруга огляделась по сторонам. — Дома было бы уютнее…
— Согласен. Я перенёс нас сюда, почти не думая. Хотелось спрятаться, вот безопасное место в памяти и всплыло. О нём мало кто знает.
Глава клана пальцами высек искру огня и зажёг факел в держателе. Желтое пятно света захватило кусок коридора, ровную кладку и нишу, из которой несло сыростью. Так и создавался специфичный подвальный запах.
— Знаешь, мне вдруг вспомнилась шутка Пруста о том, что наши пещеры — раздолье для контрабандистов, — продолжил Кеннет. — “Проноси, всё что хочешь куда хочешь”. Она ведь не была шуткой. В первый год после спасения Сокол пустился во все тяжкие. Соблазнял женщин, чтобы в их объятиях забыть свою боль. Так увлёкся, что переспал с женой палача.
— Не удивлена, — пробормотала Хельда. — Сокол при мне флиртовал с Веданой. У него до сих пор есть самоубийственные наклонности. А как он выжил тогда?
— С трудом, — вздохнул он и присел, чтобы ладонями раскопать землю строго под пятым камнем вниз от того, где сбоку был крупный скол. — Палач — особенный человек в клане. Ему позволено убивать “своих”. Плюс наш обычай, когда любовнику жены официально разрешено расквасить рожу, — Кеннет добрался до деревянного люка и дёрнул за кольцо. — Или сломать ноги. Или опустить почки. — Под люком в непроглядной тьме нашлась бутылка вина. Глава стёр с неё пыль и повернул этикеткой к Хельде. — Именно здесь Сокол прятался от гнева палача. А чтобы тогда ещё будущий лучший убийца не сдох от тоски, Пруст таскал ему вино. Контрабандой. Отсюда и взялась шутка.
— А что стало с женой палача? — она обняла себя за плечи. — Соколу всё сошло с рук, а соблазнённой им женщине?
— У нас нет разводов. Такой браслет, как у тебя и моей мамы, больше никто не носит, но и без артефакта не принято расторгать брак. Плевать, что позволяют законы Фитоллии. Палач отвёз жену в дом её родителей, месяц искал Сокола по всем островам, а потом я решил проблему. Вспомнил, что хорошо бы сделать свой “ближний круг”. Пересмотреть число тех, кому позволено убивать соклановцев. Исключить соратников отца. Как? Очень просто. Заставить их заново пройти обряд инициации, чтобы Этан вернул запрет на убийство. Так я назначил нового палача, а спасённый Сокол вышел из заточения. Но что с женой, спросишь меня ты. А ничего. Мужчины выяснили отношения в поединке, палач приехал к ней, попрощался и больше она его не видела. Но и замуж во второй раз не вышла. Так и живёт одна. Без детей.
— Я думала, будет хуже, — призналась Хельда. — Не интересовалась вопросом, что бывает жёнам за измену. В клане строгие правила. Я предполагала, что муж может безнаказанно убить изменницу. А так… Сама виновата, что теперь ведёт одинокую жизнь.
— Отца ждёт то же самое, — Кеннет достал вторую бутылку, крепко сжал её и скрипнул зубами. — Хотел бы сказать я, но подозреваю, что нет. С него станется привести любовницу в дом и поселить в своей спальне. Совсем разум потерял с мечтами заменить меня другим наследником.
— Если Сандра беременна и родит сына, у него будут какие-то права на твой перстень? Никого не смутит, что он бастард?
— Не смутит, — он продолжил доставать вино. — Главное — кровь Делири. Главенство кланом сейчас привязано к нашей семье. Наследника у меня нет. Значит, его место может занять мой брат.
— А… Когда у нас появится ребёнок? Кому достанется власть?
— Тому, кого объявят наследником. Да, Ксанир может за моей спиной провести ритуал и обратной силы у него не будет.
— Для ритуала нужен Этан, — Хельда нахмурила брови. — Он тебе верен. В заговоре участвовать не станет. Значит, переживать нет повода. Неизвестно, понесла ли Сандра. А если и так, то может родить дочь. Нужно разобраться с клятвой. Тогда Ксанир перестанет плести интриги. Все недовольные клановцы успокоятся.
— Будем надеяться, что предки заступились за меня перед богами и Сандра не беременна, — Кеннет достал из тайника пятую бутылку. Её этикетка была самой тёмной и нечитаемой. — Иначе я не знаю, что делать. Жизнь брата не стоит наших дрязг. Но и отдавать главенство над кланом я не собираюсь. Сокол уже должен привезти Этану Ловец душ. Я верю, что клановый маг с ним разберётся. Где-то явно закралась ошибка. Доротея жива. Два месяца пролежала с мёртвым сердцем и проснулась. Осталось доработать изобретение безумного тёмного. Потом снять клятву и посмотреть, успокоится ли отец. Я уже не верю, что да.
— Боги на нашей стороне, — ответила Хельда. — Предлагаю всё-таки выгнать Гордея из нашего дома и устроить новоселье. Ты, я, лучшее вино и совершенно пустой дом. Несмотря ни на что, у нас есть повод и для радости. Давай сегодня переключимся на неё, а с проблемами начнём разбираться завтра?
— Да, — кивнул он, вынимая зеркало из кармана, чтобы связаться с архитектором. — Ты права. Два миллиона золотых и победа над Верховной сами себя не отпразднуют. Нельзя в череде неприятностей забывать о радости. Иначе жизнь станет не интересной. Готовься вспоминать, какой я бываю пьяный, жена.
Глава 32. Праздник только для двоих
Гордей и его мастера не успели закончить ремонт. Мы с Кеннетом не задержались в Тёмной Империи, как я предполагала, поэтому архитектора нам пришлось буквально просить остановить работу, собраться и уехать на выходной домой. Капризная хозяйка изволила потребовать освободить дом для праздника. Что праздновать, если особняк недостроен? А никого не касается. Я женщина, имею право на лёгкую придурь.
Возразить жене главы Клана Смерти при самом главе Клана Смерти никто не посмел. Маги-строители побросали инвентарь в углу одной из комнат и поспешили убраться с глаз Кеннета. Он старался не показывать эмоции, но все остро ощущали его злость.
Мы с мужем не стали подниматься на второй этаж. Выбрали для посиделок одну из гостиных на первом. Здесь уже почти закончили с отделкой, а потому вся привезённая мебель была сложена в центре комнаты и накрыта старыми простынями. Гордей не хотел ничего испортить, заботливо укутал наше добро и берёг его, как сокровище.
— Где-то в этой куче должен быть ковёр. Весь пушистый и мягкий, — я махнула рукой на гору мебели. — Постелим на пол — вот и скатерть, и стол, и стулья для праздничной трапезы.
Кеннет бесстрашно полез в дебри стульев и тумбочек, чтобы отвоевать для нас ковёр. Белый, как я помнила. Да, не практично, но очень красиво. Муж достал его и постелил у не растопленного камина.
— Не замёрзнешь? — спросил он. — Может, одеяла вытащить или хотя бы занавески?
— Муж согреет, — я улыбнулась, усаживаясь на наше импровизированное ложе. — И пять бутылок красного.
— Полусладкого, — добавил он и, цокнув языком, обвёл взглядом пустые стены, словно там от неизвестной магии должны появится шкафы с посудой. — Бокалов, конечно же нет. Будем пить из горла?
— Почему нет? — пожала я плечами и вытащила из корзины первую попавшуюся бутылку. — Дух бунтарства и отказ от чопорных манер придаёт вину особый вкус. Ты мне лучше вот что скажи. Умеет ли глава клана открывать вино без штопора?
— А чем я, по-твоему, занимался на первом курсе академии? — хмыкнул он. — Один из самых полезных навыков, между прочим. Точечное приложение силы и чётко сформулированное намерение. На высший балл. Иначе бутылка в руках взрывается винным фейерверком. Осколки летят во все стороны. Не успел прикрыться щитом? Сам виноват. Все неудачники идут к лекарю во главе с криворуким “открывалой”, а трезвая и злая компания тихо его проклинает.
Однако развлечения у студентов клана. И Витт решился поставить преподавателем свою нежную дочь? Не устану удивляться его смелости. А заодно изобретательности мужа. Судя по движению губ, он всерьёз читал какое-то длинное заклинание. Я не стала спрашивать, как на древнем языке звучит “штопор”. Всё любопытство ушло в наблюдение за процессом. Кеннет провёл ладонью над горлышком, улыбнулся совсем как Сокол, и пробка вышла с мягким хлопком.
— Браво, лин Делири, — похвалила я, наслаждаясь очередной магической победой мужа. После вспышки гнева и желания убить отца перемена его настроения была особенно приятной. Неужели отпускало? — Филигранная работа. Скажешь тост?
— За нас, — поднял он бутылку. — За союз ума и наглости, позволивший получить солидное вознаграждение. За твою деловую хватку и деликатность в переговорах с императором. За то, что Клан Смерти получил такую дочь. Ты настоящее сокровище. И я не устану повторять, как я счастлив, что ты стала моей женой.
— За нас, — повторила я, смущенно опустив взгляд. — За то, чтобы мы всегда были вместе и делали друг друга сильнее. Я люблю тебя, Кеннет.
— Я тоже тебя люблю.
Вино распускалось фруктовым букетом на языке. Мы передавали друг другу бутылку, пили, смеялись, а потом целовались, сидя на ковре в гостинной. Здесь всё казалось новым, но уже родным. Видят боги, как долго я мечтала о своём доме. Сколько часов потратила, придумывая, как его обставлю. Каждую вазочку и статуэтку выбирала с любовью.
— Музыки не хватает, — сказал Кеннет, допивая бутылку. Хмель уже чувствовался в его голосе и плавных движениях. Будто муж специально хотел захмелеть, и у него получалось. — На танцы я сегодня не способен, но с удовольствием послушал бы флейту.
— Я же купила клавесин! — воскликнула, чуть не хлопнув себя по лбу. — Переплатила за него двадцать золотых, но урвала прямо из-под носа представителя купеческой гильдии.
— Клавесин? — расхохотался Кеннет. — Не узнаю свою экономную жену.
— Да, я поддалась искушению расточительства. Будешь ругать меня?
— Нет, я спрошу хватило ли тебе денег. Может, открыть сейф и выдать ещё?
— Что мы говорим богу жадности? — вспомнила я одну из шуток отца. — “Не всё сразу”. Клавесина вполне достаточно.
— И где же он? — муж покосился на гору мебели.
— Там, — кивнула я.
Операция по извлечению инструмента слегка затянулась. Я взяла вторую заботливо откупоренную магией бутылку и следила, как Кеннет разносит ящики по углам. Ещё бы мне удалось угадать, чего в аромате вина больше: зелёного яблока или ежевики? Наконец, по жалобному “треньк” стало понятно, что муж задел бедром клавесин.