Но кровь в жилах зеленого дракона застыла от ужаса вовсе не из-за этого.
Изера Пробудившаяся, не отрываясь, смотрела на одно-единственное гигантское тело, обмякшее и неестественно неподвижное, освещаемое тусклым, мрачным сумеречным небом Нордскола.
Оно было насажено на самый шпиль Храма Драконьего Покоя. За ним угрюмо садилось солнце.
Изера, дрожа, тяжело опустилась на землю. Она хотела отвести взгляд, но не могла этого сделать.
– Смертокрыл, – прошептала она.
Изера вздрогнула и очнулась, возвращаясь в реальность. Ее разум прояснился, но она продолжала дрожать, помня свое видение. Аспект потрясла головой, шепча:
– Нет, нет, нет…
Драконица увидела пророческое видение. Но она почему-то была уверена, что еще не все предрешено. Увиденный ею конец еможно было изменить… но это было под силу лишь одному орку.
«Тралл, я не знаю, какова твоя роль в грядущих событиях, но я молю тебя… пожалуйста, пожалуйста, не подведи нас.
Не дай этому миру погрузиться в мертвую тишину».
Оставался лишь один вопрос… Каким образом они могли исправить временной поток?
– Расскажи мне обо всем, что случилось с того момента, как я умер, – сказал Тралл.
– С тех пор произошло… слишком много всего, ну да ладно, – ответила Тарета. – Как я уже говорила, Блэкмур неустанно шел к своей цели. Он тренировал и оттачивал мастерство сначала своих солдат, а потом и наемников. После Битвы за Черную Гору он не распустил свою личную армию. Как только орки сдались, он тайно заключил с ними сделку, причем такую, от которой весь остальной Альянс пришел в ужас. Блэкмур предложил им вступить в его собственную армию, пойти против короля Теренаса и других, уничтожить всех врагов… и тогда он позволит оркам жить. Угадай, что они выбрали?
Тралл кивнул:
– Конечно же жизнь. В обмен на нее они всего лишь продолжили сражаться со своими врагами. Итак, Теренас пал.
Теперь кивнула Тарета:
– А вместе с ним – Утер Светоносный и Андуин Лотар.
Во временном потоке Тралла Лотар погиб, сражаясь с Оргримом Молотом Рока в битве за Черную Гору.
– Что случилось с принцем Варианом?
– И Вариан, и Артас, сын Теренаса, были слишком юны, чтобы сражаться. Они бежали в безопасное место и оба выжили.
Артас. Падший паладин… Король-лич.
– Королевство страдало от какой-нибудь необычной болезни? Может быть, кто-то отравил зерно или заразил людей чумой?
Тарета покачала светловолосой головой:
– Нет, ничего такого не было.
Когда до Тралла дошел смысл ее слов, он почувствовал себя так, словно его ударили. В этом мире Блэкмур остался жив, и с этим Тралл никак не мог смириться. Но и Тарета была жива… и несказанное число невинных созданий, которые так и не стали ни Плетью, ни Отрекшимися.
– Тебе знакомо имя Кел’Тузад? – спросил орк. Кел’Тузад, бывший член правящего совета Даларана, во временном потоке Тралла искал могущества. Эта жажда власти повела его по темному пути, на котором он экспериментировал с гранью между жизнью и смертью. После таких игр его ждала жестокая, но уместная судьба – Артас оживил тело Кел’Тузада, сделав его личом.
– О да, – кивнула Тарета, скривившись. – Это главный советник Блэкмура.
Значит, в этом временном потоке Кел’Тузад тоже поддался жажде власти. Только здесь его прельстило могущество смертных – политика, а не древнее зло.
– Антонидас и Даларан порвали с ним все отношения, – продолжала Тарета. – Им хочется казаться беспристрастными, но ходят слухи, что они больше верны Штормграду, чем Лордерону. И это несмотря на то, что территориально они ближе к нам, – Тарета пожала плечами. – Не знаю, насколько это верно. Я просто слышу всякие сплетни, когда забредаю на Южнобережье.
Значит, Даларан все еще находился здесь, и Антонидас все еще стоял во главе магов. Город не пал и его не переместили в Нордскол.
– Где теперь Артас и Вариан?
– Вариан правит Штормградом. Артас всегда при нем. Они близки, словно братья. Вариан даже был шафером Артаса, когда тот женился.
– На Джайне Праудмур, – тихо произнес Тралл.
Тарета кивнула:
– У них родился ребенок, мальчик. Крошка-принц Утер.
В этом мире не было ни чумы, ни Короля-лича. По крайней мере, пока. Артас женился и стал отцом. Лордерон не превратился в Подгород, который заселила нежить. Но вместо этого королевством правил Блэкмур, занявший трон хорошего человека.
– Подумать только, как крепко он держит этот мир в узде, – пробормотал Тралл.
– И оттого еще более странно то, что он вдруг пропал, – вставила Тарета.
– Пропал?
– Да. Конечно же его советники пытались все скрыть. Они сказали, что он уехал по каким-то важным делам. То ли чтобы привести в чувство орков, то ли чтобы убить каких-то драконов, то ли чтобы заключить мирное соглашение. Верь во что хочешь. Но он исчез.
– Возможно, его кто-то убил? – предположил Тралл, слегка улыбнувшись. – Было бы неплохо.
– Тогда об этом трубили бы на каждом углу, – возразила Тарета. – Да и трон кто-нибудь бы занял. Либо Артас, раз уж он законный наследник, либо тот, кто убил Блэкмура. Нет, происходит что-то странное. Но это ненадолго. Я уверена, Артас и Вариан уже собираются напасть. У них наверняка есть шпионы.
Она была права. Несмотря на то что Тарета не получила образования, она все еще оставалась очень умной женщиной. Конечно, у принцев были шпионы, и Артас с Варианом наверняка начнут действовать как можно быстрее и воспользуются этим таинственным «исчезновением» Блэкмура.
Тралл на время крепко призадумался. Он знал, что ему нужно было вернуть временной поток в исходное состояние, иначе мир разойдется по швам. Возможно, отсутствие Блэкмура играло им на руку. Возможно, оно даст им какую-то возможность, и временной поток восстановит себя сам.
И все же… когда он восстановится, то принесет с собой большую трагедию.
По этой земле должна будет пройтись чума. Тысячи людей ждет смерть или судьба похуже.
Артасу будет суждено стать Королем-личом. От одной мысли Тралла бросило в пот: что, если в этом мире Королем-личом станет Блэкмур? Ведь ему на ухо нашептывает сам Кел’Тузад.
Антонидас должен будет погибнуть, а Даларан падет, как и Кель’Талас.
И Тарета…
Тралл закрыл лицо руками. Задача казалось ему непосильной. Если бы только у него получилось найти одного из бронзовых драконов, поговорить с ним или с ней, объяснить, что происходит. Даже зеленые или красные драконы смогли бы ему помочь. Они знали о миссии бронзовых и хотя бы в теории поверили бы в его рассказ о том, что временные потоки оказались нарушены.
– Ты… ты думаешь, у нас получился все изменить? – тихо спросила Тарета.
Тралл глухо рассмеялся.
– Я думаю, нам нужно найти дракона, – решил он. – Причем такого, который действительно выслушает орка, а не прикончит меня в первую же секунду, и… – его глаза широко распахнулись. – …и я знаю, где мы его найдем.
Крас сидел в своем личном кабинете. Он мало где чувствовал себя так же уютно, как здесь. От этой комнаты исходило тепло. Занимая высокий пост в Кирин-Торе, он мог попросить себе помещение побольше, но ему здесь нравилось. Сейчас каждая поверхность была занята какой-нибудь раскрытой книгой, они лежали на его рабочем столе, на небольшом столике, на книжном шкафу. Лишь когда Крас оказывался рядом со своей супругой Алекстразой, он чувствовал себя более счастливым, чем находясь здесь. Ему не нравилось, что Алекстраза и он были вынуждены оставаться вдали друг от друга, но никто не понимал зов долга лучше, чем Хранительница Жизни. Она знала, что его работа здесь, в Кирин-Торе, могла помочь и красным драконам и, что для его возлюбленной было важнее, всему Азероту. Казалось бы, драконы жили очень долго, и за века совместной жизни могли друг другу наскучить. По крайней мере, так могли бы подумать люди, высшие эльфы и гномы, с которыми работал Крас.
И они бы ошиблись.
Рядом с Красом в воздухе парил шар, окрашенный в оттенки зеленого, коричневого и синего. Он представлял собой точное текущее отражение Азерота. Тут и там по кабинету были разбросаны инструменты, безделушки, и различные бесценные сокровища. В данный момент Крас был занят тем, что переписывал на пергамент заметки из одного очень древнего тома, который, если не обращаться с ним с предельной осторожностью, мог рассыпаться в труху. Пока что магия не давала книге развалиться, но Крас был прагматиком. Он знал, что поступает мудро, копируя основные тезисы книги и сохраняя их от разрушительного действия времени и дурных чар. С такой задачей вполне мог справиться и ученик, но Крас предпочитал делать это самостоятельно. Ему, как волшебнику и академику, было по душе сидеть в тишине и заново перечитывать тайны древности.
Раздался стук в дверь.
– Войдите, – сказал дракон-маг, не отрываясь от работы.
– Лорд Крас? – внутрь заглянула Дэви – молоденькая высшая эльфийка, одна из учениц.
– Да, Дэви, что такое? – поинтересовался Крас.
– Вас желает видеть одна юная особа. С ней ее раб. Она настояла, чтобы я передала вам это. Но… можно сказать, что я думаю?
– Ты всегда говоришь, что думаешь, – заметил Крас, слегка улыбаясь. – И я всегда это ценю. Пожалуйста.
– Мне кажется, что с этой девушкой… что-то не так. Она не выглядит враждебной, но… – чуть нахмурившись, эльфийка мотнула черноволосой головой, пытаясь понять, в чем дело. – Она просила вам кое-что передать.
Крас сразу же насторожился. Дэви редко ошибалась в людях. Ученица подошла и уронила в его протянутую ладонь что-то маленькое, коричневое, и простое. Самый обыкновенный желудь.
Крас быстро вдохнул.
Знание… сколько знания! В этом крошечном, обманчиво неприметном предмете хранились столетия наблюдений, свидетельства многовековой истории. Когда маг на секунду прикрыл желудь ладонью, не желая его отпускать, то почувствовал легкое покалывание на коже.
Дэви внимательно наблюдала за ним. Конечно, она все еще училась и не могла понять, что в руках Краса оказался желудь древа. Голос желудя был похож на шепот, который мог различить лишь острый, тренированный и настороженный слух.