Киригоса добралась до нижнего уровня и прижалась к одной из стен в арке, озираясь по сторонам. Если бы только она могла просто принять свою истинную форму и улететь прочь! Но члены культа лишили ее этой возможности. Она прикоснулась пальцами к висевшей на шее цепочке, которая держала ее в этом обличье. Ей понадобится какое-нибудь животное для верховой езды. Последователи культа ездили на разных созданиях, но в основном это были стадные животные. Вроде тех, кто еще недавно тащил повозку с безжизненным телом кошмара, который сейчас лежал и дремал неподалеку от того места, где в тени пряталась Киригоса. Но часть животных принадлежали лично нескольким членам культа, занимавшим высокое положение. Им не пришлось вместе с большинством тащиться через весь Нордскол пешком во время тяжелого похода к храму. Некоторые из тех животных были привязаны вдали от освещавших пространство факелов. Драконица разглядела несколько волков, лошадей с теплым подшерстком, ночных саблезубов, оленей и даже одну или две виверны. Часть этих зверей не позволит забраться на свою спину никому, кроме хозяев.
Но кто-нибудь позволит.
Оставалась лишь одна загвоздка: чтобы добраться до виверны, ей нужно было пройти прямо мимо спящего Хроматуса.
Киригоса заколебалась, снова почувствовав ужас… Если он проснется…
«Тогда с тобой случится то же самое, что произошло бы, приди ты к нему добровольно. Но если ты проскочишь мимо него…»
У нее не было другого выбора. Если она не сможет пройти мимо, у нее все еще оставался кинжал. Девушка скорее заколет себя, чем отдастся такому мерзкому чудовищу.
Киригоса убрала конец цепочки под льняную рубаху, покрепче взялась за кинжал (столь ничтожное оружие против такого огромного существа!) и медленно шагнула вперед.
Дыхание, вырывавшееся из огромных, неестественным образом сокращающихся легких Хроматуса, было похоже на несильный ветер. В своем человеческом облике Киригоса шла, словно мышь мимо тигра. Но ей все равно казалось, что звук ее шагов, приглушенный снегом, и стук быстро бьющегося сердца разбудят монстра. Он не свернулся калачиком, а распростерся, вытянув свои головы. Его тело медленно поднималось и опускалось с каждым вздохом.
Кири хотелось бежать, но она сдержалась. Вместо этого она шаг за шагом двигалась вдоль огромной, пятнистой туши. От Хроматуса исходило тяжелое зловоние. Похоже, гнилостная вонь, которую он источал так давно, не могла развеяться просто потому, что в нем зажглась искра жизни. Киригоса вдруг почувствовала жгучую ненависть – она согрела ее и придала решительности.
Но на кону стояло нечто большее, чем просто ее жизнь. Она достаточно давно была пленницей Сумеречного Отца и многое узнала, причем сам Отец не знал, что именно она слышала. Если у нее получится добраться до Кейлека и синих драконов, передать им эти сведения, то она сможет рассказать то, что поможет им в бою.
А они действительно снова нападут. Киригоса знала свой народ. И в этот раз она хотела быть с ними, а не оставаться слабой и беспомощной из-за цепочки вокруг ешеи.
Хроматус пошевелился.
Киригоса замерла и затаила дыхание. Неужели он каким-то образом почувствовал неожиданный прилив ее ненависти? Может быть, учуял его? Или она потеряла бдительность, и под ее ногой хрустнула ветка?
Хроматус повернулся, поднял огромную бронзовую голову, положил ее поудобнее и вздохнул. Затем он снова замер, и глубокое дыхание, означавшее, что он крепко спит, возобновилось.
Киригоса на секунду прикрыла глаза, испытывая облегчение, а затем продолжила медленно и осторожно двигаться мимо спящего хроматического дракона туда, где были привязаны животные. Она перевела взгляд от громадной, уродливой туши Хроматуса к виверне, которая вскоре унесет ее на свободу.
Волки и ночные саблезубы были слишком преданны своим всадникам, и она не могла их украсть. Олени плохо поддавались дрессировке, и на них было трудно ездить верхом, хотя они родились в этом краю и могли бы быстро увезти ее отсюда. Кроме того, как и другие травоядные, они испугались бы запаха крови, в которой она испачкалась. Киригоса заметила, что виверны, которыми пользовались для полетов члены Орды, оказались на удивление спокойными. И потом, в храме их было очень мало, поэтому члены культа приучили их носить на себе любого наездника.
Конечно, любого, кто знал, как ими управлять. Киригосе снова пришлось прогонять свой страх. Она сказала себе, что ей повезло, ведь привязанными остались два зверя.
Она подошла к той виверне, которую выбрала, успокаивая ее тихим голосом. Голова, похожая на львиную, повернулась к Киригосе и заморгала, глядя на нее скучающим взглядом. Виверна раскрыла крылья и потянулась. На ней не было седла, но у Кири совсем не оставалось времени. В любую секунду могли протрубить тревогу, и до этого момента ей нужно было улететь как можно дальше от храма.
Киригоса видела, как летают на вивернах, но сама никогда не ездила на них верхом. Она осторожно закинула ногу на огромное животное. Зверь заурчал и посмотрел на девушку, очевидно, чувствуя в ней неопытную наездницу.
Кири ободряюще, как ей казалось, погладила зверя, схватилась за поводья и повернула голову виверны к небу. Послушное и хорошо выдрессированное животное метнулось ввысь… и Киригоса ахнула, прижавшись к ней всем телом и крепко держась. Впрочем, виверна быстро поднялась и зависла, ожидая приказа. Киригоса взялась за поводья, и направила зверя на запад, в сторону Хладарры и Нексуса. Она отчаянно надеялась, что Калесгос и ее род все еще были там.
Кири склонилась к уху виверны, применяя столько магии убеждения, сколько ей позволяла цепочка, все еще обвитая вокруг ее шеи. Животное успокоилось.
– Мы обе умеем летать, – прошептала девушка. – Так научи же меня быть ветрокрылой всадницей, друг мой.
Возможно, это была всего лишь игра ее воображения, но ей показалось, что виверна одобрительно фыркнула.
Глава восемнадцатая
Тралл даже представить себе не мог, что вернется сюда, тем более так скоро. Но, сидя на спине Наригоса, он чувствовал, что за время, прошедшее с их прошлого разговора с Хранительницей Жизни, стал совершенно другим орком.
Мысль об Аггре согревала его сердце, подобно тихому пламени небольшого костра, который одновременно успокаивал и побуждал двигаться дальше. Тралл видел, как синие драконы вновь познали глубину своих сердец и духа. Он даже сыграл в этом важную роль. Драконы получили того Аспекта, которого они заслуживали: у него были и сила, и сострадание, и мудрость. А еще он действительно желал блага для своего народа.
– В последний раз, когда я ее видел, она была здесь, – сказал Тралл, указывая на каменную вершину. Дракон плавно нырнул вниз и полетел в ту сторону.
Когда они приблизились, Тралл с беспокойством увидел, что Алекстраза все еще находилась там. Она сидела в том же положении, что и раньше, прижав ноги к груди, похожая на воплощение боли. Орк подумал, что она, наверное, ни разу не пошевелилась с момента его прошлого визита.
– Высади меня на расстоянии, – попросил Тралл. – Я не думаю, что ей сейчас хочется видеть кого бы то ни было. Возможно, будет проще, если я пойду один.
– Как пожелаешь, – ответил Наригос. Он изящно приземлился и пригнулся, чтобы Траллу было проще слезть. Орк повернулся и посмотрел на него.
– Я благодарен тебе за то, что ты принес меня сюда, – проговорил он, – но… возможно, тебе не следует меня ждать.
Наригос склонил голову набок.
– Если у тебя не получится убедить ее…
– Если у меня не получится убедить ее, – тихо и серьезно сказал Тралл, – то мне не будет никакого смысла возвращаться.
Наригос все понял и кивнул.
– Тогда, ради всех нас, я желаю тебе удачи, – он ласково, с чувством ткнулся в Тралла своей громадной головой, а затем подобрался и взмыл в небо. Тралл смотрел ему вслед, пока дракон не скрылся за горизонтом, а затем пошел к Хранительнице Жизни.
Как и в прошлый раз, она услышала его приближение. Ее голос звучал хрипло, словно она давно им не пользовалась.
– Ты либо храбрейший, либо глупейший из всех орков, что когда-либо встречались мне, раз решил вернуться сюда во второй раз, – проговорила Алекстраза.
Тралл слегка улыбнулся.
– Другие уже говорили мне нечто похожее, моя госпожа, – ответил он.
– Другие, – сказала она, поднимая голову и сверля его пристальным взглядом, – не я.
Тралл многое повидал в своей жизни и много сражался. Но, несмотря на это, услышав угрозу в ее голосе, орк почувствовал, что дрожит. Он знал, что Алекстраза права. Если она решит убить его, у него не будет никаких шансов.
– Ты пришел продлить страдание? – спросила драконица. Тралл не понял, говорила ли Алекстраза о том, что она страдает из-за него, или наоборот. Скорее всего, и то и другое.
– Я надеюсь положить конец твоим страданиям, моя госпожа, или хотя бы смягчить их, – тихо ответил орк.
Гнев еще несколько секунд горел в ее глазах, но затем Алекстраза отвернулась и снова стала похожа на сломленное дитя, а не на самую могущественную из Аспектов.
– Это может сделать лишь смерть. А может, даже ей это не под силу, – срывающимся голосом ответила драконица.
– Я знаю слишком мало и не могу сказать тебе, так это или не так, – признал Тралл, – но я должен попытаться.
Алекстраза тяжело вздохнула. Орк осторожно посмотрел на нее. С прошлого раза она стала еще тоньше. Ее и без того острые скулы теперь словно пытались прорезать екожу, глазницы впали и потемнели. Казалось, если подует ветер, он унесет ее.
Но Тралл знал, что этому не бывать.
Он сел рядом с ней на камень. Алекстраза не пошевелилась.
– В прошлый раз, когда мы говорили, – начал он, – я попросил тебя пойти со мной к Нексусу. Чтобы поговорить с синими драконами. И помочь им.
– Я не забыла. А еще я не забыла свой ответ.
«Это не имеет значения. Все это. Неважно, что все события взаимосвязаны. Неважно, как давно начался этот заговор. Неважно даже то, что мы можем его остановить. Наши дети мертвы. Кориалстраз – мертв. Я тоже стою на пороге смерти и скоро через него перешагну. Надежды не осталось. Ничего не осталось. Все остальное неважно».