Лори собирался уже продемонстрировать волшебную силу птицы на крайнем, отбившемся ото всех стражнике, как сзади раздалось наполненное радостью восклицание:
– Чудесник! И рыжик! И Лори! И Кица! И милые пташеньки! Вектор к вектору! Как же я рада вас всех встретить! Представляете, нас отказываются пропускать к «П», что за проказники!
Улыбаясь и сияя, как начищенные пятаки, в тогах, перед онемевшими «штурмовиками» предстали делегаты из Кабу со своими коробками.
Тут-то все и завертелось.
От неожиданности Патефон исчез, случайно прибегнув к магии переноса Рябы. Он возник прямо напротив Молчания, на вытянутых руках держа курицу, будто хотел вручить подарок. «Упс», – только и вымолвил Патефон.
– Бабочки! Всех солдат превратить в бабочек! – Лори поднял куропатку над головой и понесся к трамвайной повозке.
Наверное, птица успела получить необходимую дозу поглаживаний, так как отклик на приказ последовал очень быстро: «Клюр-кулир!» Ближайшие солдаты не успели развернуться, как мгновенно растворились в воздухе, оставив вместо себя порхающих серых бабочек с большими крыльями.
– Они здесь! Спустить птиц! Брать живыми! – закричал Жмых, прячась за спину Молчания.
«Клюр-кулир!» – Куропатка только и успевала вертеть головой, превращая солдат в крылатых насекомых.
Молчание создала из черной энергии костюма кнут и помчалась навстречу Лори. Одновременно с двух сторон контрабандиста атаковали пустельги.
– Защита! Пузырь! – выкрикнул контрабандист.
И тотчас вокруг него образовался внушительных размеров шар с бегающими по поверхности искорками. Пустельги врезались в сферу, не успев изменить траекторию полета. Оглушенные, они попадали вниз.
Патефон выпустил из рук курицу и бросился к повозке. Со всех сил он забарабанил по двери: «Откройте! Немедленно!» Выглянувшая из окна Родега вмиг остудила его желание, заставив отшатнуться. Один из стражников заметил Патефона. Подбежав к нему со спины, солдат замахнулся клинком.
Веник сам не успел сообразить, как пожелал оказаться рядом с Патефоном, чтобы спасти рыжего балбеса. Возникнув перед атакующим, Веник бросил ему в лицо Снежку. Курица закудахтала и забила крыльями, отвлекая стражника.
Лори катился в шаре, как домашний хомячок, стараясь быстро перебирать ногами, чтобы не упасть. Он потерял куропатку, а вместе с ней и управление магией. Волшебная птица приземлилась у ног Патефона. Не растерявшись, тот схватил ее и направил, как пистолет, на солдата:
– Никто не смеет замахиваться на меня саблей.
«Клюр-кулир!» – вскрикнула куропатка, и солдат окаменел, не успев ударить вставшего на его пути Веника.
– Впусти наш… нас… – заплетающимся от страха языком обратился Веник к спокойно сидящему на повозке Петеру.
– Да пожалуйста. То-то у меня бровь сегодня подрагивала весь день – к магической заварушке. А вот дождя нет, видать, пятки обманули.
– Осторожно, Пат! Внутри контролер! Тензир! – предупредил Веник.
Патефон и сам помнил об этом, заскакивая внутрь вагона с криком: «Бросок тигра!» Родега не успела воспользоваться своим теневым инструментом: она превратилась в игрушечного тигренка с бело-зелеными полосками. Вооруженный куропаткой Патефон победил в магической дуэли.
Веник посмотрел в окно. Лишившись супероружия, Лори подобрал Снежку и вместе с ней перемещался по всему депо, ускользая от кнута Молчания. Пятеро уцелевших стражников пытались попасть по нему из пистолей. Остальные бабочками порхали вокруг.
– Помоги ему! – бросил Веник.
– Забудь о Колокольчике, Венс! Приказывай ехать!
– Нет. Отдай птицу, я сам.
Царившее вокруг сумасшествие передалось Венику, вызвав прилив храбрости и геройства. Он перехватил у Патефона куропатку, погладил ее по крыльям: «Помоги, прошу».
Пригибаясь за колоннами, Веник отправился на помощь Лори. Возле «Куриной ножки» под сомнительной защитой столиков, как нашкодившие дети, сидели перепуганные кабуанцы и Артана Кица.
– Бегите к трамваю! – крикнул им Веник, надеясь, что те послушаются сразу.
Эпицентр сражения сместился ближе к столовой, и людей могли подстрелить. Прижимая к себе Снежку, Лори «прыгал», лавируя между красными шариками, служившими боевыми снарядами для пистолей-громкоговорителей.
– Превратить! – указал на солдат Веник. В голове мешались сотни разных образов, не давая возможности сконцентрироваться.
«Клюр-кулир!» – и все солдаты упали на пол румяными ватрушками, перевязанные розовыми ленточками. Наверное, в последний момент Веник подумал о глупом названии книги, которую читала Артана Кица.
– Венс, сзади! – предупреждающе крикнул Патефон из трамвая.
Время замедлилось, отсчитывая события ударами сердца.
Веник обернулся. Раз.
Пуча глаза от усердия, Жмых выстрелил из пистоля. Два.
«Щит», – подумал Веник. Три.
Возникшая магическая преграда поглотила снаряд. Четыре.
Жмых снова выстрелил. На этот раз в Патефона. Пять.
«Патефон!» – Веник направил куропатку. Шесть.
«Клюр-кулир!» Семь.
Магия куропатки опередила красный шар, летящий прямо в рыжую голову. Восемь.
Вместо убитого Патефона вниз упал оранжевый предмет. Девять.
Куропатка вырвалась. Десять.
Время снова ускорилось.
Взмывшая вверх птица истошно заверещала: «Клюр-переклюр!» Начался магический конец света.
Столик у «Куриной ножки» превратился в белый гриб, а сам прилавок оплавился, как масло на сковородке. Из-под сводов депо посыпались змеи, цветы, шкафы и ведра. Висящая на стене клетка со спящим сычом сплюснулась в картину, на которой изображалась та же клетка, только в окружении фруктов на столе. А на затылок Жмыха со всей силы опустилось весло, выводя стрелка из игры.
Веник не успел прийти в себя, как неведомая сила подхватила его и бросила на спину неведомо откуда взявшейся лисице размером с теленка. На голову приземлилось ведро, довершая безумную вакханалию. Кондукторская фуражка смягчила удар, благодаря чему Веника не вырубило. Лиса помчалась к трамваю.
Животное сбросило Веника у дверей вагона и развернулось в обратную сторону. Рядом, зажимая кровоточащую рану в боку, оказался Лори. Курицы с ним не было.
– Магическая истерия куропатки. Птица воплощает все то, что успела считать у нас в мозгах. Если не уедем, пропадем.
Веник помог Лори забраться внутрь. Там уже сидели жители Кабу, обнимая дрожавшую Артану Кицу.
– Петер, ходу… – успел сказать Лори и потерял сознание. Из его раны хлестала кровь.
Но кучер не спешил подчиняться. Казалось, ему доставляет удовольствие наблюдать, как по воздуху летают книги и гигантские чайные блюдца с цветочным орнаментом.
– Пусть кондуктор прикажет.
«Патефон», – вспомнил Веник. Скидывая ведро вместе с застрявшей в нем фуражкой, он снова выбрался наружу. Оранжевая коробка валялась прямо возле копыт лошади Пепы. Подхватив то, что осталось от Патефона, Веник вернулся в трамвай:
– Погнали!
Кучер стегнул лошадей, и те с места понеслись вперед, словно скрытые в них пружины резко выпрямились.
В окно Веник заметил Молчание, бегущую к трамваю. Она хотела бросить лассо, чтобы уцепиться за край повозки, но тут ее подрезала лиса-переросток.
Молчание осталась позади. Как и магический вихрь, порожденный всесильной дымчатой куропаткой.
Веника трясло от пережитого. В руках он сжимал оранжевый проигрыватель музыкальных пластинок – патефон. Патефон-человек превратился в патефон-предмет. С его, Веника, помощью. Но он не хотел этого. Куропатка неверно считала намерения и вместо защиты обратила рыжего выскочку в музыкальное устройство. А может, птица так представила защиту? Не успей Патефон сжаться до размеров чемоданчика, лежать бы ему сейчас с простреленной головой. Только вот, наверное, он и сейчас-то не очень жив.
Погруженный в мысли, Веник не заметил, как «П» добрался до Чик-Чирики-3, а затем поехал дальше. Вокруг хлопотали девушки, перевязывая Лори оторванным от края тоги импровизированным бинтом. Не заметил Веник и Перехода с последующим преображением трамвая. И только веселый голосок Гелиос вернул его из состояния оглушенной рыбы.
– Славься, Гармония, мы дома! Я чуть не родила в Новом Депо от этих птичьих чудес. – Гелиос делано серьезно погрозила удивленному соплеменнику. – Ну что ты, Смехотунчик, смотришь? Я чуть не родила шутку. А, нет. Все-таки родила – шуточку-минуточку. – Девушка заливисто рассмеялась, будто недавно не пряталась от солдат Чик-Чирики под столом.
На ровной зеркальной стене появился синий кружок с эмоцией улыбки:
– Остановка «Кабу-1»! Рад приветствовать кондуктора Веника и пассажиров!
Двери капсулы плавно разъехались в стороны, открывая вид на пальмы и море вдали.
Гелиос деловито распорядилась:
– Лучан, Смехотунчик, Лилия, отвезите наши коробки с роботами в Центр сборки. Радужан, помоги Лори и Кице. Сейчас мы вызовем носилки и доставим их в лечебницу.
– Что с ним будет? – Веник протянул Гелиос патефон. – Его спасут?
– Мы обязательно во всем разберемся, всем поможем, всех расколдуем. Не волнуйся, чудесник, вы попали в заботливые и надежные руки. Научная мысль Кабу творит истинное волшебство.
– А мне что делать?
– Следуй за мной, милашик, я покажу, что значит жить. И любить, – кокетливо улыбнулась девушка.
Глава тринадцатая– Безоблачная синь Гармонии –
Кабу. Райское наслаждение.
Веник лежал на шезлонге, разглядывая резвящихся в море людей. Их совершенные и загорелые тела наталкивали на мысль, что он попал внутрь постановочного ролика, где ласково светит солнце, все молоды и красивы, а на беззаботных лицах всегда искренние улыбки.
Летнее солнце и впрямь припекало, подталкивая к манящей прохладе лазурных вод.
– Вы чувствуете умиротворение. Ваши тревоги рассеиваются. Вы счастливы. Вы забываете о прошлых страхах, – вкрадчиво убеждал хамелеон, примостившись на спинке соседнего шезлонга, где принимала солнечные ванны Гелиос. Девушка раскинула руки в стороны, ее купальник переливался цветами радуги синхронно с окраской робота-хамелеона.