Смайлик на экране изобразил замешательство.
– Нельзя. Если кондуктор или его официальный помощник находится внутри вагона, предписано открывать двери. И держать их открытыми в течение одной минуты.
– А если, допустим, ты без кондуктора. Ты тоже всегда делаешь минутные остановки, даже с закрытыми дверями? – Венику хотелось понять принцип.
– Да. Рекомендую почитать «Собсулитат». – П-3 поднял галочку брови. – Во время каждой остановки трамвай аккумулирует тенеток для дальнейшего движения вперед. Впрочем, что есть движение вперед, как не попытка догнать конец вечности? Мы обречены ходить по кругу.
– Безысходность, – поддакнул Хам.
Веник подумал о предстоящем выборе. Неужели Патефон действительно обречен остаться здесь? Неужели он даже не попробует его спасти? Некстати (или, наоборот, кстати?) вспомнился рисунок безумца Вижу: «Когда будешь сомневаться, вспомни о друзьях».
– Остановка «Кабу-3»! – П-3 занес над головой топор принятия решения.
Веник сглотнул и подставил шею под лезвие судьбы:
– Я пойду за Патефоном.
Глава пятнадцатая– Искривление –
Чтобы пробраться в Центр исследований, пришлось стать взломщиком. Три удара булыжником в стекло калитки, и тропическая ночь разбилась на осколки былого спокойствия.
– Искусственный локальный интеллект, именуемый людьми Горошком, только что засек нарушение периметра. Это провал. Тлен, – в излюбленной манере прокомментировал Хам.
Веник взял с собой ящерицу не ради антуража пессимизма: робот оповещал о каждом шаге местных умных технологий. Свою полезность он уже доказал – благодаря фонарикам в глазах ЛИПа удалось относительно легко найти тропинку к боковому входу. Что уж говорить о предоставленной им голографической модели всего комплекса.
– Как условились, верно? Я проникаю внутрь, взлетаю в лифте на этаж Сектора археологии, устраиваю там бардак для отвлечения Горошины. Кица в это время дебоширит в садах внизу, а ты, Веник, идешь и вызволяешь своего дружка-остолопа. Точка сбора здесь или у трамвая. На все про все десять минут. – Лори не мог пройти мимо очередного грандиозного плана.
– Семь. Через семь универсальных минут планер Искривленных достигнет Восточного Прибрежья. И мы все обратимся в прах, – «порадовал» Хам.
– Тогда начинаем. Должны успеть. – Веник просунул руку в разбитое оконце и открыл калитку. – Дамы вперед.
Артана кивнула и побежала внутрь с веткой пальмы наперевес. Она уже начала забывать свой арест и Клетку, но краткий курс в историю всеобщего преодоления трудностей зарядил ее боевым настроем.
Лори кинулся к лифтам, Веник за ним.
– Ну что, кондуктор, разворошим гнездо сектантских механизмов? – с азартом спросил контрабандист и выбрал нужную кнопку. Его прозрачная капсула устремилась к темным ячейкам купола.
Веник выбрал соседний лифт. Он помнил, что нажимал Малек, так что проблем с дорогой к Сектору какой-то-там трансформации не должно было возникнуть. Но они возникли. Лифт отказался ехать наверх, на панели мигало сообщение: «Нет питания».
– Горошек только что отключил лифты. Если не воспользуешься аварийной лестницей, потерпишь крах, – предупредил Хам.
– А как же Лори, он застрял? – Веник задрал голову, стараясь рассмотреть первую капсулу.
– Он уже не выберется, если не успел сойти раньше. Смирись, хозяин. Прими неизбежность.
– Умеешь подбодрить.
Каждый новый пролет лестницы забирал у Веника силы. Пятна света из глазных фонариков Хама скакали по фиолетовым ступенькам. Лестница все не кончалась. Время утекало сквозь пальцы, а паника росла.
– Тут, – предупредил робот, когда Веник чуть не пропустил свою дверь.
Не успел Веник сделать и нескольких шагов по коридору, как кто-то схватил его сзади и зажал рукой рот.
– Тихо. Они уже здесь, – прошептал на ухо знакомый женский голос.
Высвободившись из захвата, Веник обернулся – у стены стояли близнецы с одним именем на двоих. Зрачки голубых глаз чуть светились в полумраке.
– Они?
– Искривленные. Всего их пятеро. Но каждый из них стоит десятка.
– Это конец, – еле слышно проскрипел Хам.
– Не обязательно. Каждая из нас стоит сотни.
Девушки широко улыбнулись, показав флуоресцентную белизну зубов. Они синхронно повернулись друг к другу: «Цвет-цветок-цветочек-цветик! Ты не я, с тебя ответик!» Выбор пал на Око слева. Скрестив руки на плечах и поклонившись Венику, она побежала вперед, увеличивая с каждым метром свой шаг. В противоположном конце коридора ей навстречу шевельнулась громада тьмы. Око вытянулась в голубую струну и как дикая кошка в прыжке врезалась в нечто живое. Клубок сцепившихся людей (или нелюдей?) проломил стену и упал вниз.
– За мной! – холодно скомандовала оставшаяся ассистентка, никак не отреагировав на поступок своей сестры.
У расщепляющей камеры она достала из-за пояса коробочку с миниатюрным шприцем в виде цветка.
– Необходим транквилизатор. Иначе мосградец будет нестабилен. Под действием препарата он не сможет испытывать эмоциональное потрясение и трансформироваться. – Око вбежала в аквариум расщепления, где на выдвинутой из стены полке мирно посапывал Патефон. Она наклонилась и уколола его цветком в шею.
– Где я? Что я? – Патефон спросонья не мог сориентироваться.
Око без промедления взяла на руки парня, словно тот был легкой пушинкой. В несколько шагов-скачков девушка оказалась рядом с ошарашенным Веником.
– Веня… Ты тут… сволочь… – забормотал сонный Патефон и протянул руки, но Око уже бежала с ним к лестнице.
Веник старался не отставать. Ему еще не доводилось видеть, чтобы хрупкая на вид девушка обладала столь впечатляющей силой.
– Назад!
Око бросила Патефона на Веника, чтобы захлопнуть дверь на лестницу. Веник живо убедился, что однокурсник совсем не легковесная былинка, – вместе с ним он повалился на травяной ковер. Пока они поднимались, Око вырвала из информационной стойки стальной прут и всунула его в дверную ручку. Вовремя. Снаружи тут же начал кто-то ломиться.
– Отойдите подальше!
Око присела, сжалась, как пружина, а затем выстрелила вверх, чтобы со всей мощью титана ударить кулаками по ковру и сразу откатиться в сторону. Кусок пола треснул и тонущим зеленым айсбергом провалился на нижний этаж, поднимая в воздух пыль. Сквозь нее проступила неровная полынья дыры.
– Прыгайте и бегите через Секцию опасностей к Оранжерее. Она выведет вас к трамваю. Я задержу Искривленных, – сказала Око, уперев руки в бока. В клубах оседающей пыли она выглядела как грозная чудо-женщина из фантастических фильмов.
– Высоковато, – обронил Веник, посмотрев в дыру.
Внизу, не затронутое упавшим перекрытием, стояло кресло. Правда, ему было далеко даже до самого плохонького батута.
– Быстро! Уезжайте из Кабу!
– Но…
Без колебаний Око столкнула в дыру ползающего на четвереньках Патефона. Девушка выразительно посмотрела на Веника.
– Останови заблудшую, не дай ей пробить брешь между Кольцами. Нельзя допустить, чтобы в семь миров проник хотя бы один Вестник.
Веник подполз к краю, осторожно свесил ноги:
– Может, есть другой путь?
– Глупый мальчишка, ты даже не представляешь, как много полюсов у этой истории, как много путей… Но твой – только один! – Око толкнула Веника в спину.
Кресло не смягчило падение по одной веской причине – на него приземлился Патефон и занял вакантное место. Поэтому Веник упал частично на Патефона и частично на пыльное чучело бурого медведя, снеся бедному мишке голову. Хам остался цел, при падении обвив предплечье Веника цепким хвостом. Его глаза-фонарики заметались по сторонам.
– Венский гад… это все ты… – заохал Патефон, поднимаясь с кресла и пошатываясь.
Сверху громыхнуло смятой дверью. Искривленный, кем бы он ни был, прорвался. Вся ноющая боль в ушибленных частях тела сбежала куда подальше.
– Побежали! Туда! – Веник поволок за собой спотыкающегося Патефона.
В комнате, куда они упали, вдоль стен стояли чучела земных животных, в основном хищников. Тигры, волки, леопарды – все звери проводили беглецов остекленевшими взглядами.
Но другая комната удивляла еще сильнее. Копии Столпов связи создавали большое кольцо с меньшим посредине. Каждый пьедестал окружали витрины и шкафчики с разнообразными предметами. Веник бежал не разбирая дороги, но глаза сами успели выхватить копье-гарпун с табличкой «Фланешка-Барашка» и картину, на которой было не протолкнуться от нарисованных котов, стоящих на задних лапах и сжимающих окровавленные кинжалы.
Патефон умудрился налететь на одну из тумб внешнего музейного кольца и повалить ее вместе со всем содержимым. С сильным грохотом по плитке пола покатился кремового цвета шар для боулинга.
Веник успел втолкнуть Патефона в следующую комнату и спрятаться за дверью, когда в дыру к чучелам спрыгнула тень. Искривленный идет за ними! Око не справилась!
Он рванул к единственному выходу, но тот оказался закрыт. Веник начал дергать дверь в исступлении: тщетно, она не поддавалась. Старая добрая паника накрыла с головой. Взгляд заметался по комнате, выискивая хоть что-то, способное сойти за оружие. Но кроме пьедестала со статуей по центру, в комнате не было ровным счетом ничего. Каменный мальчуган лет трех с умиротворенным личиком кладбищенского ангела будто призывал не противиться, а принять свою судьбу как есть.
– Выруби свет, – прошипел Веник хамелеону, потянув Патефона за статую.
Конечно, Искривленный слышал их метания, тварь знает, где искать, но вдруг сейчас снизойдет чудо маскировки – и отведет опасность?
Тяжелые шаги приближались. Гулко, неотвратимо, обещая вечное забвение.
«Шажок за шажком», – почему-то вспомнилось Венику, и он горько усмехнулся. Кажется, Гелиос не получит свой обещанный поцелуй.
Дверь в комнату-ловушку снесло с петель, а внутрь ворвался сноп света. Грузное чудовище медленно переступило порог.
– Черви. Мерзкие, скользкие черви. Я обещаю вам страдания. Я буду ломать ваши кости и рвать плоть. Не прячьтесь, дайте же мне насытиться болью и агонией.