– Кто, черт возьми, это сделал?! – прорычал Гласиан.
Из-за стеллажа, заполненного склянками с сывороткой, показался Ксод.
– Вы сказали, что работать на сегодня уже закончили.
– Ничего подобного я не говорил, – возмутился изобретатель. – Я был близок к прорыву. Я просто задремал на минутку.
Опустив зажатый в руке скальпель, Ксод удивленно поднял брови:
– Не совсем так. Вы попросили меня отвезти вас к жене, а потом сказали, что выполнили всю работу на сегодня и что вы хотите спать.
– Что ты мелешь? Где моя жена?
– Разве вы не помните? Я только что взял…
– Мне плевать, что ты только что сделал. Я спрашиваю: где моя жена? Я хочу ее видеть!
– Она в соседней комнате, – недовольно фыркнул Ксод, – ужинает.
– Так отвези меня к ней!
– Дайте мне хотя бы вымыть руки. Я анатомировал кота.
– Вези!..
– Конечно, конечно… – молодой целитель едва заметно улыбнулся, обошел вокруг кресла, поправил прикрепленные к спинке трубки и склянки и подтолкнул Гласиана к двери.
По пути изобретатель подхватил со столика рукопись.
– Мне надо кое-что показать ей. – Его голос выдавал сильное волнение.
– Я знаю, – спокойно ответил Ксод. – В прошлый раз вы тоже так говорили.
– В прошлый раз?
– Считаю своим долгом предупредить, ваша жена ужинает не одна.
Еще из коридора Гласиан разглядел две тени, дрожащие в неровном свете, и услышал приглушенные голоса.
– Помните женщину, которую мы нашли несколько месяцев назад, ту, с ожерельем… Можно сказать, что вы и, Гласиан проделали тот же трюк с целым городом, окутав его иллюзиями, превратившими старую, обрюзгшую женщину в юную красавицу, в то время как внутри нее все продолжало гнить и распространять заразу.
– Вы действительно так считаете? – раздался голос Ребекки.
– По сути дела, что есть Храм Транов, как не гигантское ожерелье, испускающее обманчивое сияние на город?
– Простите за вторжение, – извинился Ксод, вкатывая в лабораторию кресло с Гласианом, – но ваш муж снова попросил привезти его к вам. Ребекка сидела за столом, накрытым на две персоны освещенным полусгоревшими свечами. Напротив нее устроился Явгмот, позади которого в топке мусоросжигателя, почти как в камине, мерцал огонь. Больничная лаборатория превратилась в место романтического свидания. И Гласиан поймал их прямо на месте преступления.
Словно по команде оба прервали беседу и обратили на изобретателя нарочито вежливые и, как ему показалось, насмешливые взгляды. Ребекка приподняла бровь. Привет, Гласиан, – устало проговорила она. – Ты хотел видеть меня?
– Что ты делаешь? У тебя обед при свечах с этим… этим…
– Давай обойдемся без «этого». – Ребекка скомкала и швырнула салфетку на свою тарелку. – Мы все обсудили с тобой двадцать минут назад.
– Что обсудили?
– Ты ведешь себя так, словно у тебя раздвоение личности.
Явгмот понимающе кивнул:
– Да. Не совсем типичное поведение для прокаженного. Я и не думал….
– Заткнись, – вскипел Гласиан. – Обед при свечах?! – кричал он на жену. – И это тогда, когда я здесь, рядом, чуть ли не в соседней комнате?!
Ребекка опустила голову, стараясь обрести спокойствие.
– Я пригласила тебя на этот обед еще неделю назад, – медленно проговорила она. – Ты сказал, что не придешь, если…
– Если на нем буду присутствовать я, – вмешался Явгмот.
– Заткнись! – Гласиан был вне себя от злости.
– Но его я пригласила прежде, чем ты высказал свои условия. Я лишь хотела поблагодарить уважаемого целителя за усилия, которые он прилагает в борьбе с твоей болезнью…
– Усилия в борьбе???
– Явгмот работает день и ночь, чтобы твое состояние…
– Вот именно! – кипятился Гласиан, – чтобы оно ухудшилось. Смею предположить, моя дорогая, что и ты теперь работаешь по ночам вместе с ним. Наверное, перед сном вы подолгу обсуждаете мое состояние?
Ребекка побледнела.
– На что ты намекаешь?
– Разве не понятно?! Поменять одного гения на другого! Выбросить вон прокаженного старика, чтобы сойтись с его же палачом!
– Гласиан, – шепотом предупредила Ребекка, – остановись, прежде чем скажешь то, о чем потом будешь жалеть.
– Я никогда не говорю ничего, о чем потом мог бы пожалеть.
– Ты прав! – Явгмот вскочил со своего места, – И посмотри на себя! Обозленный параноик! В целом мире у тебя есть только один человек, который о тебе заботится, но и его ты отвергаешь. И это плата за дружбу и верность?!
– Ну, все. Достаточно. Прекратите вы, оба, – воскликнула Ребекка. – Мы уже вели этот спор двадцать минут назад. Обед закончен. Теперь покажи то, что ты хотел показать.
Гласиан насупился и покачал головой, словно обиженный ребенок.
– Ксод, отвези меня обратно.
– Все как в прошлый раз, – вздохнул молодой че9ловек и взялся за спинку кресла.
– Подожди, – остановил его Явгмот. – Я не хочу, чтобы и в следующий раз нам снова испортили трапезу. Я не хочу, чтобы нас снова прервали.
– Ты больше не будешь обедать с моей женой! – Взвился Изобретатель. – Ксод, отвези меня.
– Ксод останься, – настаивал целитель. Наклонившись, он выхватил рукопись. – Ах вот оно что… – Кивая, Явгмот просматривал листок за листком и передавал их Ребекке. – В самом деле гениально. Он обнаружил, что каждый силовой камень содержит в себе огромное пространство. Посмотри, вот логическое доказательство, а вот расчеты…
– Отдай! – закричал Гласиан, беспомощно хватая пальцами воздух. – Ксод, забери у него мои бумаги!
Молодой человек двинулся было к Явгмоту, но тот жестом остановил его.
– Здесь… вот… эскизы зданий, которые вы можете построить внутри этих пространств, – обратился он к архитектору, – любой из камней вашего Храма может Вместить в себя десятки тысяч таких домов, миллионы людей – целый Халцион вместе с пещерами и окрестностями на расстоянии двух сотен миль от города.
Подняв взгляд от бумаг, Ребекка с восхищением посмотрела на мужа:
– Гласиан, это потрясающе!
– Отдай мне бумаги! Как ты сумел это все понять?
– Ты сказал, что разрабатываешь собственное лекарство, – пожал плечами Явгмот. – Понятное дело, мне просто стало любопытно. Ты много спишь, мне даже не понадобилось рыться в твоих бумагах. Все твои новые расчеты всегда были у меня перед глазами.
– Вор! – в негодовании вскричал Гласиан. – И всегда был вором! Ты крадешь чужие идеи и выдаешь их за свои!
– Только взгляните на все это, – любовалась Ребекка. – Города внутри городов!
– Есть лишь одна проблема, – улыбнулся Явгмот. – В эти пространства нет ни входа, ни выхода.
– Отдай мои бумаги! – Гласиан вырвал листы из рук своего мучителя и швырнул в топку мусоросжигателя. Бумага мгновенно почернела и взвилась хлопьями пепла.
– Нет! – закричала Ребекка. Голыми руками она принялась выхватывать из огня горящие страницы. – Зачем ты это сделал?
– Вы не достойны моей работы. Весь город не достоин моей работы, – прошипел Гласиан. – Ксод, увези меня отсюда!
– С удовольствием, – ответил молодой человек и толкнул кресло к двери.
Пока Ребекка спасала обгоревшие листы, Явгмот шагнул вперед и прошептал в самое ухо Изобретателя:
– Я скажу тебе кое-что, над чем тебе придется поломать голову, когда ты будешь искать дорогу внутрь этих камней. Если плоскость образуется всякий раз, когда кристалл заряжается, возможно, и сам камень может заряжаться, втягивая в себя существующее пространство. Найдя вход, ты сможешь понять, каким образом можно вместить в него целые миры. Это будет оружие Страшного суда. Как и у всех твоих открытий, у этого есть обратная – убийственная в буквальном смысле слова – сторона.
– Поехали! Поехали! – кричал Гласиан. – Ксод, увези меня наконец отсюда! Увези меня!
Выпрямившись, Явгмот скрестил руки на груди и рассмеялся, глядя на удаляющегося гения.
– Подойдите ко мне! – позвала Ребекка. – Помогите мне спасти то, что еще можно спасти.
Целитель равнодушно пожал плечами: – Мы спасли все, что смогли. Об остальном не беспокойтесь. Я запомнил многое из его записей. Не зря же я гений Халциона.
В ту ночь Гласиан очнулся в своей постели. У горизонта уже светлело. Он не мог вспомнить, как его укладывали в кровать. Последнее, что припоминалось, это то, как он сидел в своей лаборатории, ожидая, чтобы Ребекка и Явгмот побыстрее закончили ужинать и пришли посмотреть на его работу. Еще он помнил, что был очень зол на них обоих.
Его работа!
В тусклом свете утра Гласиан все же смог разглядеть, что на столике возле кровати нет бумаг с расчетами. Кто бы ни укладывал его вчера в постель, он, видимо, забыл его рукопись на рабочем столе.
Изобретатель выпростал одну руку из-под одеяла, нащупал палку и изо всех сил принялся колотить по изголовью кровати. Ему, инвалиду, которому хватает сил только на то, чтобы дышать, пришлось стучать в течение нескольких долгих минут, прежде чем дежурный целитель соизволил проснуться и подойти к нему.
Им оказался Ксод, заспанный и взъерошенный.
– Что еще? Что на сей раз?
– Пойди и принеси мои записи.
– Какие записи? – устало вздохнул молодой человек.
– Те, над которыми я корпел полгода, идиот.
– Ох, нет, только не это. – Ксод закатил глаза.
– Что «не это»? Принеси мне мои бумаги!
– Так вы же их сожгли.
– Что?!
– Ну вчера, в лаборатории. Вы бросили их в мусоросжигатель.
– Ах ты лживое чудовище! Где они? Куда ты их спрятал?
– Никуда я их не прятал. Спросите у Явгмота! Спросите у своей жены наконец!
– Вы все сговорились!
– Кстати, они собрали все, что осталось. Мало что удалось спасти.
– Не могу поверить! Да вы просто хотите уничтожить меня! Явгмот хочет украсть мои идеи и убить меня!
– Это совсем не так…
– Чудовища! Проклятые чудовища!
Глава 12
Это уже не было простым летающим креслом. Когда-то Гласиан создал конструкцию летательного аппарата, а Ребекка помогла разработать внутренний дизайн, тщательно изучив устройство лонжеронов И парусов, распорок и пропеллеров. Теперь она сидела в кабине этого корабля рядом с Явгмотом.