Д о к т о р К ь ю: Как он может быть и на кладбище, и на небе?
М и с т е р У и т: Ну, он там и там.
Д о к т о р К ь ю: А где небо?
М и с т е р У и т: Вверху.
Д о к т о р К ь ю: Если он на небе, он не может быть на кладбище.
М и с т е р У и т: Нет, может. Что-то выходит из него и отправляется на небо, а остальное хоронят на кладбище.
Д о к т о р К ь ю: Откуда оно выходит?
М и с т е р У и т: Оно выходит изо рта.
Д о к т о р К ь ю: Ты смешной. Я в это не верю. Откуда ты знаешь, что оно выходит изо рта? Ты это видел?
М и с т е р У и т: Нет, но оно все равно выходит.
Д о к т о р К ь ю: Если ты не видел, откуда ты знаешь?
М и с т е р У и т: Потому что мне сказала мама. Твой настоящий папа отправляется на небо, а на кладбище хоронят только тело.
Д о к т о р К ь ю: Ну, я не понимаю, как можно находиться в двух местах. А что он делает на небе?
М и с т е р У и т: Он сидит рядом с Иисусом и смотрит на нас. Знаешь, ты очень смешно выглядишь. У тебя такое тощее лицо.
Д о к т о р К ь ю: Ты сумасшедший, если веришь, что твой папа сразу в двух местах.
М и с т е р У и т: Я бы хотел иметь настоящего папу. (Плачет.) Ну, ладно, с меня хватит.
Этот короткий эксперимент отчетливо показал и пациенту и терапевту, насколько неясны для Ребенка мистера Уита происхождение, функции и реальность его Родителя. Ранее проблема отцовского влияния и подсознательные фантазии относительно отца уже действовали на его поведение и становились предметом интерпретаций и рассуждений. Дальнейший регрессионный анализ показал, насколько глубокими были эти фантазии и насколько невозможно было Ребенку справиться с противоречиями смерти: его анатомический отец замерзает под землей в покрытом снегом кладбище, а какая-то другая разновидность отца, которая выходит изо рта, благословенно восседает рядом с добрым Иисусом, причем спокойствие этого второго отца периодически нарушается проделками отпрыска, которому придется за это отвечать, когда придет его время и он предстанет на вечном суде перед Богом Отцом и духом, а также перед своим отцом (полностью одетым в элегантную по предвоенной – Первой мировой войны – моде одежду).
При нормальных социальных взаимодействиях Ребенок «программирует» Взрослого в кибернетическом смысле; здесь ситуация противоположная, и Взрослый терапевта должен «запрограммировать» своего Ребенка. Некоторые технические трудности становятся ясными даже в кратком изложении. Будет ли пятилетний мальчик так настойчив и последователен, как взрослый терапевт, в преследовании одной темы? Допустимо ли использовать слово «сумасшедший» применительно к пациенту, даже если для пятилетнего мальчика это вполне естественно? Может ли пациент перестать рассматривать терапевта как родителя и говорить с ним, как с другим ребенком? Очевидно, что регрессионный анализ все еще находится на ранней экспериментальной стадии и может применяться только с крайней осторожностью при подборе случаев.
Использование подобной техники в групповой терапии дает не менее интересные результаты.
Д о к т о р К ь ю: Мне пять лет, и я еще не ходил в школу. Вам столько, сколько хотите, но не больше восьми. Начинайте.
Х и т е р: Мой дедушка делает со мной нехорошие вещи.
М а г н о л и я: Не могу вспомнить, чтобы кто-нибудь из моих мужских родственников делал что-нибудь неподобающее.
Д о к т о р К ь ю: Магнолия ходит в школу и использует большие слова, которые я не понимаю. Что значит «неподобающее»?
К а м е л и я: Я знаю, потому что мне говорила мама. «Неподобающее», значит, такое, что ты не должен делать.
Д е й з и: У тебя, наверно, были близкие отношения с мамой, Магнолия.
Д о к т о р К ь ю: Эта леди, Дейзи, слушает нас и тоже использует большие слова.
А й р и с: Иногда я боюсь играть, потому что знаю, что эта леди, Дейзи, наблюдает за мной.
Д о к т о р К ь ю: А почему вы пришли ко мне домой поиграть?
Р о з и т а: Мне нравится приходить домой к мальчикам и играть. Можно веселиться и делать нехорошие вещи, какие делает мама, когда к ней приходят мужчины.
И так далее в течение двадцати минут. Впоследствии все члены группы говорили, что этот эпизод произвел на них очень сильное впечатление. У Камелии появились сильные боли в груди, напоминание о том, как в детстве у нее болел живот. Розите казалось, что она плавает; у Хитер тряслись руки; Поппи плакала; у Дейзи болела голова, и она сказала, что у нее голова не болела с семи лет; у Магнолии колотилось сердце; Айрис пришла в ужас от нахлынувших на нее воспоминаний; а Гиацинт с трудом сдерживалась от хихиканья.
На всех женщин этот способ произвел такое сильное впечатление, что, когда Хитер предложила повторить процедуру на следующей встрече, все высказались против этого, и прошло несколько недель, прежде чем они оказались в состоянии повторить опыт. Тем временем у тех из них, кто параллельно проходил индивидуальную терапию, нашлось о чем поговорить.
Восемь лет выбраны как критический возраст для регрессии пациента, потому что очень мало кто утверждает, что не помнит, что происходило в более старшем возрасте; поэтому у всех пациентов есть основа для участия в анализе и никто, сопротивляясь, не может сослаться на «полную амнезию». Пять лет в качестве возраста терапевта избраны потому, что в этом возрасте уже возникает ощущение реальности, но есть только ограниченный дошкольный словарь. Словарные ограничения позволяют легко возражать людям, которые не участвуют в эксперименте и проявляют это в своем более сложном словаре. Им можно убедительно показать, что от них требуется; если они и такой намек не поймут, значит, дело не в непонятливости, а в сопротивлении.
Регрессионный анализ напоминает психодраму, но кажется более точным в своем теоретическом обосновании и в технике. Он более ограничен по объему и менее искусствен, поскольку все участники, включая терапевта, когда-то играли свои роли в крови, поте и слезах. Возможно, этот тип анализа непосредственно связан с «прямым анализом» Розена, особенно в использовании полученного материала.
Поскольку это самый передовой рубеж трансакционного анализа, все, что о нем известно, является предварительным и всякие дальнейшие утверждения были бы неоправданными.
Глава 20Теоретические и методические вопросы
1. Теория
Система не может быть обобщена изнутри. Самые тщательные осмотры Земли не откроют ее места во Вселенной, пока исследователь не наберется смелости, чтобы посмотреть в небо. Обобщение можно осуществить, задав вопрос: «Примером чего является это?» Замечательную иллюстрацию можно найти в современной теории чисел. Свойства и взаимоотношения простых чисел были предметом самого напряженного и настойчивого изучения лучших умов на протяжении последних двадцати двух столетий. Однако с самых первых исследований Эратосфена область оставалась относительно безжизненной и полной приблизительных суждений. Однако недавно был найден способ ответить на вопрос: «Примером чего является последовательность простых чисел?» Ответ в том, что существует множество возможных вариантов и бесконечных частных случаев таких «математических решет». Даже любителю понятно, что такое обобщение Эратосфенова открытия предоставляет интересные возможности для дальнейших теоретических исследований и практического применения. Математики вообще приветствуют такой широкий подход, который обладает тем преимуществом, что подводит под одну концепцию сферы, которые раньше казались несопоставимыми.
Есть указания, что структурный и трансакционный анализ могут выполнять аналогичную функцию. Например, перевод на структурный язык учебников, монографий и документов социоклинических наук уже продемонстрировал два преимущества. Во-первых, большая четкость и постижимость могут значительно сократить объем таких работ; и во-вторых, это помогает в решении «междисциплинарных» проблем, предоставляя для ранее не связанных между собой дисциплин общую подходящую терминологию.
Ради справедливости следует сказать, что структурный анализ – только яблоко, сердцевиной которого является психодинамика. Добросовестные студенты обнаружат, что сердцевина легко укладывается в яблоко; торопливые попытки поместить яблоко в сердцевину приведут лишь к прискорбным повреждениям плода клинического опыта.
2. Исполнение ролей
Состояния Эго следует отличать от «ролей», если только не доводить концепцию исполнения ролей до абсурда, включая в нее все. Следует четко определить позицию структурного анализа в этом отношении.
Когда бухгалтер выступает на обеде в «Ротари клубе», он может вести себя так, как, по его мнению, должен вести себя бухгалтер. Это исполнение роли. Но когда он в своем офисе сосредоточивается на колонках чисел, он не играет роль бухгалтера, он бухгалтер. Он выступает в определенном состоянии Эго, в том состоянии, которое необходимо для подсчета чисел.
Если терапевт играет роль терапевта, он не очень далеко продвинется в работе с пациентами. Он должен быть терапевтом. Если он решает, что определенный пациент нуждается в Родительской поддержке, он не играет роль родителя; скорее он высвобождает свое состояние Эго Родитель. Хорошим тестом этой способности послужит проявление патернализма в присутствии коллег по отношению к пациенту, к которому он не испытывает родительских чувств. В данном случае он играет роль, и прямолинейный пациент очень скоро даст ему понять, что существует разница между одобряющим Родителем и игрой в одобряющего Родителя. Одна из функций учебных заведений по подготовке психотерапевтов – отделение тех, кто хочет играть роль терапевта, от тех, кто хочет быть терапевтом.
Пациент может играть в сценарии или игре роль другого пациента; но как индивид он не играет роль, когда он Родитель, Взрослый или Ребенок; он существует в одном из этих состояний Эго. Пациент в состоянии Эго Ребенок может решить играть роль, но какую бы роль он ни играл и как бы ни переключался от роли к роли, его состояние Эго остается состоянием Эго Ребенок. Он может даже играть роль ребенка, но это не единственная возможность в его состоянии Эго Ребенок. Точно так же реальные дети, играющие в «Семью», могут исполнять роли Матери, Врача и Младенца, но остаются детьми определенного возраста, в то время как исполняют роли.
3. Обучение
Обучение структурному анализу не так трудно, как подготовка к психоанализу, но все же достаточно трудно и требует того же критического отношения к предыдущей подготовке, включая предыдущую подготовку к психоанализу. Чтобы человек овладел клиническим чутьем, необходимо не менее года еженедельных семинаров с ежедневной практикой. Автора однажды попросили дать двадцатиминутное объяснение трансакционного анализа, причем слушал его человек, совершенно незнакомый с таким подходом. Это все равно, что за двадцать минут объяснить теорию и практику транзисторных соединений агрессивно настроенному собранию производителей вакуумных ламп, ни один из которых раньше не видел транзистора. Как однажды заметил Фрейд, одно дело флиртовать с идеей, совсем другое – жениться на ней. Этот афоризм можно перефразировать: «Чтобы узнать женщину, нужно жить с ней», и случайные прогулки по парку с трансакционным анализом вряд ли раскроют его возможности. Подготовка к трансакционному анализу занимает относительно короткий период не потому, что этот анализ проще или менее важен, а потому, что материал возникает более спонтанно и более заметно, чем материал других психотерапевтических систем.
4. Терапевтические рекомендации
1. Начинающему целесообразнее сосредоточиться на отличиях Взрослого от Ребенка. Родителя можно временно отложить, пока знакомство с ним не будет вызвано материалом. Аналогично следует подходить к новым пациентам.
2. Знакомство с системой должно быть основано на большом клиническом материале. Например, разумно иметь по крайней мере три иллюстрации из поведения самого пациента. Если пациент не понял первый пример, нужно привести второй. Если он не понял и его, следует скорее заподозрить не недостаток понимания, а сопротивление или неверный расчет времени. Третий пример следует держать в резерве, пока не появится необходимость использовать его при другом подходе.
3. Позже диагностику Родителя или Ребенка следует подтвердить историческим материалом. Один из родителей пациента или сам пациент в детстве должны были вести себя указанным способом. Если такого подтверждения получить не удается, диагноз следует отсрочить.
4. Трихотомию (деление личности на три составляющих) следует понимать буквально. Все равно что каждый из пациентов представляет собой трех разных людей. Пока терапевт не в состоянии так представлять себе пациента, он не может эффективно использовать способ. Например, пациент обращается к лечению по трем различным причинам: одна из них – его мать (или отец) привела бы его сюда; вторая – рациональное объяснение; и третья причина – он мог прийти, как ребенок-дошкольник, в ожидании конфетки или чего-нибудь ее заменяющего. Может быть и так, что один аспект сопротивлялся приходу, но два других его заставили.
Если в ходе индивидуального интервью возникает трудность в понимании происходящего, ее можно разрешить, проанализировав таким образом, будто в кабинете присутствуют шесть человек, например: терапевт, его отец и он сам как маленький мальчик; а со стороны пациентки маленькая девочка, объективная нейтральная гувернантка, нянька или детский врач и мать пациентки.
5. Словам «зрелый» и «незрелый» здесь нет места. Предполагается, что у каждого пациента есть вполне сформировавшийся Взрослый. Вопрос в том, как его катектизировать. Радио есть всегда, проблема в том, как его включить.
6. Поскольку слово «детский» может иметь уничижительный смысл, его тоже следует исключить. Ребенок может быть смущен или наделен неконструктивными чувствами, но потенциально его свойства – наиболее ценный аспект личности.
7. По большей части приводимые примеры касаются поведенческих и социальных аспектов Ребенка, потому что это объективные наблюдения. Обсуждение этих аспектов дает только интеллектуальное понимание. Для лучших результатов пациент должен сам испытать это состояние Эго – феноменологического Ребенка, снова стать запачканным мальчиком, девочкой в порванном платье и эйдетически видеть своих друзей детства.
8. Следует помнить, что концепция игр очень точна. Игра – это не привычка, не отношение и не реакция, это специфический набор операций, каждая из которых является специфической ожидаемой реакцией: первый ход, ответ; второй ход, ответ; третий ход, ответ; шах и мат!
9. Потребуется некоторое время, чтобы увидеть, что развлечения и игры – это не случайность, они занимают большую часть времени и усилий в обществе.
10. Когда пациент играет в определенную игру, со временем и пациент, и терапевт заметят, что эта игра не представляет собой случайную вылазку, но что в нее играют почти непрерывно, час за часом, день за днем, с различной степенью интенсивности.
11. Идеальное вмешательство – нечто вроде «маяка», заметного и понятного всем трем аспектам личности пациента, поскольку все три слышат сказанное.
В напряженный момент в группе мистер Хект достал из кармана конфету и половину дал жене. Они откинулись в креслах и начали жевать шоколад, как два школьника. Доктор Кью заметил: «Теперь я понимаю, почему вы поженились. Вы как два беспризорных ребенка, бегущих по лесу от строгих родителей, о которых вы нам рассказывали». Мистер Хект добавил: «И у нас есть общий шоколад». Доктор Кью подтвердил: «Да, вы делите сладость друг с другом». Все рассмеялись, а миссис Хект продолжила: «И пусть будет стыдно тому, кто подумает дурное».
Шутка доктора Кью близка к такому «маяку». Она понравилась слащавым Родителям Хектов из-за слова «сладкий». «Ею были довольны их Взрослые, потому что она уместная и забавная. И она дошла по крайней мере до Ребенка миссис Хект, поскольку она уловила намеренный анальный оттенок ремарки, который намекал на природу их сценария.
12. После того как начинающий наберет инерцию, бывает период энтузиазма. За ним может последовать фаза отвращения, в особенности против использования терминологии. Такой откат не должен вызывать тревоги или приводить к отказу, поскольку это нормальная фаза процесса обучения. На самом деле если такой фазы нет, можно усомниться в глубине достигнутой убежденности. Точно так же, когда новая профессиональная дисциплина вот-вот станет неотъемлемой частью личности и постоянное погружение в нее неизбежно, временно может возникнуть глубинное сопротивление. Это как будто часть любой профессиональной подготовки и, вероятно, естественный структурный феномен.
5. Результаты
Теперь читатель знаком кое с чем из того, на что способен трансакционный анализ. В практике автора на протяжении последних четырех лет он был добросовестно проверен более чем на ста пациентах (не менее семи последовательных недель, а иногда в течение двух и трех лет). Двадцать из этих пациентов были препсихотиками, психотиками и постпсихотиками. В большинстве случаев в результате лечения сам пациент, члены его семьи и терапевт чувствовали себя лучше. Результаты испытания этого метода другими терапевтами во многих отношениях аналогичны. Пациенты, которые ранее лечились у других психотерапевтов, использующих ортодоксальный психоанализ, психоаналитическую терапию и различные другие подходы, особенно подходят для лечения, потому что хорошо подготовлены. Такие пациенты заканчивают лечение в хорошем состоянии и с благодарностью по отношению к трансакционному анализу.
Некоторые пациенты, в особенности те, кто не использует с пониманием трансакционный анализ, демонстрируют небольшие изменения в отношениях и поведении. Три случая оказались откровенными неудачами, лечение таких пациентов завершилось (добровольной) госпитализацией; все трое и раньше побывали в психиатрических лечебницах.
Наименее угнетающим и наиболее поучительным из этих трех случаев был случай миссис Б., первого алкоголика, в подходе к которому был использован анализ игр. Миссис Б. как будто поняла метод и однажды, после двух индивидуальных интервью и десяти групповых занятий, появилась в группе и попросила остальных рассказать, что они о ней думают. На всех это произвело впечатление, потому что это был первый случай, когда она приняла активное участие в происходящем. Терапевт понял, что теперь она чувствует себя достаточно комфортно, чтобы начать свою игру. Члены группы отвечали объективным, оправданно дополняющим способом. Миссис Б. возразила, говоря, что она хочет «правду», очевидно, имея в виду какие-нибудь неодобрительные замечания. Группа не подчинилась ее желанию. На языке игр члены труппы отказались играть преследователей в ее игре «Алкоголик». Она ушла домой и сказала мужу, что, если еще хоть раз выпьет, он должен с ней либо развестись, либо отправить ее в больницу. Он согласился. Она очень скоро напилась, и он положил ее в больницу. После выписки они развелись.
6. Психический аппарат
Недавно был обнаружен пример, когда как будто в едином неконтаминированном состоянии Эго наблюдается раздвоение; такое состояние не может быть объяснено на основе ниже сформулированной теории. В попытках объяснить эту аномалию было установлено, что необходимо ввести некоторые новые элементы, которые немедленно доказали свою полезность, прояснив кое-что ранее неясное.
Клиническая парадигма для введения этих новых элементов связана с мистером Декатуром, преуспевающим коммивояжером в возрасте тридцати с небольшим лет, который после одной из своих долгих поездок вернулся домой в состоянии сильного сексуального возбуждения. После удовлетворительного единственного сексуального контакта с женой на следующее утро он отправился на работу в своем городе. Единственный половой контакт не притупил его аппетита, и поэтому, в течение дня разговаривая с клиентками, он обнаружил, что предается сексуальным фантазиям с их участием. Он заметил, что в такие минуты его Взрослый как бы разделялся на две части, сексуальную и деловую. Автор склонен согласиться с таким диагнозом. Сексуальные фантазии казались свободными от прегенитальных элементов. Они были назойливыми, но одновременно тактичными и хорошо адаптировались к реальным возможностям каждой ситуации; в принципе они отвечали критериям если не любви, то реалистического сексуального «объективного интереса» и были основаны на нормальном инстинктивном психологическом давлении. Поскольку в них не было ни запретов, ни архаичных элементов, их можно рассматривать только как Взрослого, свободного от экстеропсихических и археопсихических влияний и контролируемого проверкой реальности.
Во время этих фантазий мистер Декатур продолжал разговаривать и слушать с обычным деловым видом, и это также представляло деятельность Взрослого. Поэтому пришлось согласиться с тем, что его Взрослый с точки зрения любых клинических целей был разделен на два различных состояния, которые функционировали одновременно. Однако он упомянул, что хотя эти фантазии были интересны, а его деловая деятельность успешна, и в том и в другом не хватало напряженности. Из этих замечаний можно было сделать вывод, что и катексис распределялся между этими двумя состояниями, так что ни одно из них не обладало такой энергией, какой обладает, когда они действуют раздельно. Мистер Декатур также заметил, что ему помогало оставаться внимательным к бизнесу и не погружаться полностью в фантазии, когда он слушал длинный рассказ одной из клиенток, – сознание своих обязанностей, долга.
Последующее обсуждение наиболее полезно тем, кто обладает солидным знакомством с трансакционным анализом. В противном случае предлагаемые элементы могут показаться еще одним набором необязательных концепций, какие слишком часто можно встретить в академической психологии.
Мы будем говорить о трех инстанциях: детерминантах, организаторах и феноменах. Феномены нам уже знакомы в виде состояний Эго: Ребенка, Взрослого и Родителя. Организаторы также знакомы как психические «органы»: археопсихе, неопсихе и экстеропсихе. Детерминанты – это факторы, которые определяют качество организации и феноменов, то есть они проводят программирование. Внутреннее программирование связано с врожденными биологическими силами. Они могут влиять на любой из организаторов, а следовательно, и на феномены. Вероятностное программирование возникает в результате независимой обработки данных на базе предшествующего опыта. Внешнее программирование осуществляется на основе усвоенных внешних канонов.
В случае нашего путешествующего коммивояжера феномен представлял собой состояние Эго Взрослый, проявление неопсихе. Но, с одной стороны, действовал сильный внутренний биологический детерминант, а с другой – сильный внешний (моральный) детерминант. Решение заключалось в расщеплении состояния Эго Взрослый, причем один аспект при этом детерминировался биологически, а другой проявлялся в чувстве долга. Однако исполнительная власть все время оставалась у неопсихе, так что поведение мистера Декатура было корректным и хорошо испытанным на основе потенциалов реальности.
Следующим шагом является постулат, что каждый организатор имеет две функции, и существенно то, что эти функции независимы. Одна функция превращает детерминанты в эффективные влияния, а другая функция организует феномены. (Независимость этих двух функций может быть легко объяснена на основе равновесия катексиса. Наиболее активно катектизированный организатор принимает на себя исполнительную власть, а менее катектизированный действует только через влияния.) Поскольку инстинкты филогенетически архаичны, можно логически постулировать, что археопсихе организует внутреннее программирование. Поскольку неопсихе занято обработкой данных, его можно рассматривать как организатора вероятностного программирования. А поскольку экстеропсихе связано с усвоенными извне состояниями Эго, ему поручается задача организации внешнего программирования.
Теперь мы в состоянии обсудить некоторые неясные положения структурного анализа. Состояние Эго – это феноменологическое и поведенческое проявление деятельности некоего психического органа, или организатора. Те же самые организаторы исполняют и независимую задачу, эффективно организуя тот детерминант, который наиболее активен в данный момент. В результате возникают три параллельные серии с девятью простыми случаями: Ребенок с внутренним, вероятностным или внешним программированием, Взрослый с теми же возможностями и Родитель с теми же возможностями. Не все подобные случаи испытывались, но некоторые можно обсудить.
Особенностью археопсихе является то, что Фрейд называл первичным процессом; неопсихе характеризует вторичный процесс, а характеристика экстеропсихе – нечто подобное идентификации. Поэтому Ребенок стремится к первичному процессу, то есть вмешательству в этот процесс вероятностного программирования. Тенденцией Взрослого будет вторичный процесс, но его будет ослаблять внутреннее (инстинктивное) программирование. Наконец, тенденция Родителя – действия в соответствии с заимствованными образцами, но на них могут воздействовать внутреннее или вероятностное программирование.
Эти ситуации кажутся аналогичными тем, что выше обсуждались под названием контаминации, и их отношения с этим феноменом еще необходимо прояснить. Контаминация была описана в пространственных терминах, тогда как настоящее обсуждение исходит из функциональной точки зрения.
Мы говорили, что Родитель обладает двумя отношениями: кормящим и запретительным. Если раньше характеристики этих отношений опирались на исторические данные, то теперь их можно объяснить функционально. Их концептуальное объяснение зависит от того, приемлем ли инстинкт смерти. Если приемлем, тогда оба отношения можно рассматривать как внутренне программируемые экстеропсихические состояния Эго: кормящее отношение детерминируется либидо, запретительное отношение детерминируется мортидо (или «деструдо», как некоторые предпочитают называть инстинкт смерти). Если инстинкт смерти неприемлем, тогда кормящий Родитель по-прежнему внутренне (то есть эндокринологически) программируется, а запрещающий Родитель может считаться внешне программируемым.
Родитель также рассматривался, с одной стороны, как влияние («как понравилось бы маме»), а с другой – как активное состояние Эго («как мама»). Теперь ясно, что первое восходит к внешнему программированию (как Взрослый странствующего коммивояжера руководствуется в своем бизнесе сознанием долга), в то время как второе – к активному состоянию Эго, которое может программироваться одним из трех способов или любой их комбинацией («как мама, когда она заботилась обо мне во время болезни» – внутреннее); («как мама, когда она спорила из-за счета лавочника» – вероятностное); («как мама, когда она меня шлепала» – внешнее или внутреннее мортидинальное). Очевидно, что здесь также есть отношение к структуре Родителя второго порядка, описанной скорее с функциональной, чем феноменологической точки зрения.
Теперь проще объяснить различия между приспособившимся Ребенком и естественным Ребенком. Приспособившийся Ребенок – это археопсихическое состояние Эго, внешне программируемое, в то время как естественный Ребенок – археопсихическое состояние Эго, внутренне программируемое. Для полноты можно добавить не по годам развитого Ребенка как вероятностно программируемого, хотя на практике, разумеется, детерминанты во всех случаях обладают более сложными отношениями. Приводимые примеры являются только академическими иллюстрациями или абстракциями того, что можно увидеть в жизни.
Концепция программирования особенно полезна при попытках прояснить трудности, которые во многих случаях связаны с объяснением состояния Эго Взрослый. Один пример полезности этой концепции – в возможности отличить «рациональную» власть от «авторитарной» власти. Рациональная власть может быть представлена кем угодно: от диктатора и монарха типа царя Соломона до некоторых патрульных полицейских. Авторитарная власть – это диктатор, большой или маленький, как его популярно изображают: это тот, кто прежде всего стремится подчинить себе всех своих подданных, но сохраняет отношение рациональной оправданности, так что его пропаганда предоставляет статистические данные, рассчитанные на оправдание тирании. Поскольку его «реальное Я» – Родитель, «он сам» может верить в то, что говорит. Это по-Взрослому запрограммированный Родитель – см. рисунок 20б. (Для полноты можно добавить непредсказуемую авторитарную власть, когда по-Детски запрограммированные римские императоры пытались реализовать свои архаичные фантазии в несдержанной жестокости и распущенности.)
Рис. 20
На более универсальном уровне, возвращаясь к рисунку 17г, этичный Взрослый («этос») может функционально рассматриваться как Родительски запрограммированный Взрослый, о чем свидетельствует этичное отношение хороших матерей к своим младенцам. Чувствующий Взрослый («пафос») может быть понят как по-детски запрограммированный Взрослый: в определенном возрасте младшие братья плачут, если старшим больно.
То, что здесь именуется детерминантами и что установлено на основании клинического материала трансакционного анализа, напоминает другой набор концепций, установленных гораздо раньше на аналогичном материале. Это соответствие вызывает удовлетворение, поскольку доказывает ценность обеих систем с точки зрения многочисленных независимых наблюдателей. Концепции Ид, Эго и Супер-Эго в устах последователей Фрейда превратились в элементы научного жаргона, и в формальном обсуждении полезно вернуться к оригинальным формулировкам самого Фрейда.
Ид. «Оно содержит в себе все унаследованное, то, что присутствует с рождения, то, что закреплено в конституции – прежде всего, следовательно, инстинкты, которые зарождаются в соматической организации и находят свое первое проявление в Ид в формах, которые нам неизвестны… Эта древнейшая часть душевного аппарата остается важнейшей на протяжении всей жизни». Это описание вполне пригодно не только для объяснения популярной концепции «деятельности Ид», но и генитальных сексуальных факторов и материнского кормящего поведения, и в этом смысле деятельность Ид напоминает «внутреннее программирование».
Эго. «Оно выполняет задачу самосохранения… эту задачу оно осуществляет путем осознания внешних стимулов, сохранения их (в памяти), путем избежания крайних стимулов (бегством), путем использования умеренных стимулов (адаптацией) и, наконец, путем привнесения изменений во внешний мир для собственной выгоды (путем деятельности) …по отношению к Ид оно выполняет свою задачу, контролируя требования инстинктов, решая, когда их можно удовлетворить, а когда удовлетворение следует отложить до более подходящих времен и обстоятельств, а пока инстинкты подавить». Такое устройство напоминает самопрограммирующийся вероятностный компьютер со специальными характеристиками, что и является моделью неопсихического программирования.
Супер-Эго. «Длительный период детства, когда растущее человеческое существо находится в зависимости от родителей, оставляет осадок, создающий в его Эго специальный аппарат, в котором сохраняется родительское влияние… Влияние родителей, естественно, включает не просто личности самих родителей, но и переданные через них расовые, национальные и семейные традиции… Супер-Эго индивида в процессе развития воспринимает вклад предков и родителей». В сущности, Супер-Эго – это резервуар экстеропсихических влияний.
И итог: «…у Ид и Супер-Эго есть одно общее: оба они представляют влияния прошлого (Ид – влияние наследственности, Супер-Эго – существенное влияние, воспринятое от других людей), в то время как Эго принципиально определяется собственным опытом индивида».
Фрейд не поднимает вопросов систематической феноменологии, и именно здесь структурный анализ способен заполнить пробел в психологической теории, точно так же, как трансакционный анализ заполняет пробел в социальной теории, устанавливая элементарные единицы (трансакции) и более крупные единицы (игры и сценарии) социальной деятельности.
Примечания
Структурный анализ относительно регулярно начал использоваться автором с осени 1954 года после нескольких лет предварительной эволюции. К 1956 году с большой ясностью стала очевидна потребность в принципах трансакционного анализа и анализа игр для осуществления более систематической длительной терапевтической процедуры. Результаты, полученные на начальной фазе, подытоживаются в приводимой ниже таблице. Использовавшиеся критерии аналогичны приводимым в данном тексте: буква Н означает неудачи – это пациенты, лечение которых завершилось (добровольной) госпитализацией. Буква М означает тех, кто проявил малые изменения в отношениях и в поведении. Буква У означает тех, кто достиг значительного улучшения, по мнению всех, знакомых со случаем. Ряд П включает всех препсихотиков, психотиков и постпсихотиков, ряд Д – других пациентов.
Ценность таких данных в лучшем случае открыта для сомнений, в худшем они могут ввести в заблуждение пациентов, непрофессиональную публику и специалистов, а также и самого терапевта, представившего эти данные. Вопрос о составлении аналогичных таблиц относительно упоминавшихся в тексте пациентов обсуждался с коллегами и самими пациентами, и в ответах почти всегда были сомнения или возражения. Пациенты, которых эта процедура наиболее затрагивает, готовы были сотрудничать в процедурах оценки, какие предложит терапевт, но в большинстве своем рассматривали статистические данные как имеющие небольшое и несерьезное отношение к реальностям психотерапевтического процесса. Одна женщина привела пример: «Сегодня утром я посмотрела на свою стиральную машину, и она выглядела реальной. И это сделало меня счастливой. Вещи теперь выглядят не так, как раньше, до того, как я пришла сюда». Вопрос был таков: «Откуда вы знаете, как много это для меня значит, и как вы сможете это доказать кому-нибудь?» Явные неудачи легко категоризировать, но успех, по крайней мере в частной практике, с трудом поддается добросовестной количественной оценке.
Семь недель избраны в качестве минимального срока лечения, потому что, кажется, таков природный биологический период. Обычно границам состояний Эго необходимо для заметного сдвига и занятия новой позиции от 39 до 45 дней. Таков, например, «кристаллизационный» период в привыкании к новому дому (для тех, кто интересуется своей квартирой). Поэтому прагматически показано воспринимать серьезно только тех пациентов, которые регулярно являются на встречи по крайней мере в течение семи недель, независимо от частоты самих встреч и при условии, что они происходят не реже раза в неделю. Если встречи происходят реже, нужно обдумать другой период лечения: каждая встреча при этом становится «новым опытом», и последовательность прерывается. Очевидно, последовательность прерывается также, если в начальный период одна неделя пропущена.
Поразительное количество психоаналитиков отмечало этот структурный феномен, перемены в состояниях Эго, или сами пациенты рассказывали им о том, что здесь именуется Взрослым и Ребенком. Самое удивительное в том, что никто, кроме Федерна и его учеников, серьезно не задумался над этим. X. Вайзенфельд обратил мое внимание на статью Экштейна и Валлерштайна, в которой они подчеркивают точно такие наблюдения, но в конце отказываются от натуралистического подхода и погружаются в техническое обсуждение защитных механизмов. Любопытно, что, каковы бы ни были их выводы, они кажутся банальными по сравнению с начальными перспективными и возбуждающими наблюдениями. Статья поразительно демонстрирует сдвиги состояний Эго археопсихе, неопсихе и экстеропсихе у детей психотиков и находящихся в пограничных состояниях.