– Как я понимаю, Никола Тесла вам нужен лишь для того, чтобы выведать секреты, которые он унёс с собой в могилу?
– Совершенно верно.
– Почему же вы решили, что, отказавшись обнародовать их при жизни, он сделает это после смерти, да ещё мне, человеку, который вряд ли что-то в них понимает? Тот же вопрос я задал вчера вашему юноше в дельфинарии, но он ничего внятного не ответил.
Алонсо улыбается и глядит на меня как на несмышлёного малыша:
– Тут есть один хитрый ход. Тесла действительно изобрёл несколько крайне любопытных и опасных вещей, которые решил скрыть, так как считал, что человечество ещё не доросло до обладания ими. Более того, он, кажется, определял срок их сокрытия приблизительно в сто лет. Если удастся убедить его, что сегодня с войнами покончено, и на земле наступил мир, то, может быть, старик окажется сговорчивей…
– А что, мы действительно уже живём без войн? – удивляюсь его нахальству.
– Почти, – Алонсо насмешливо глядит мне в глаза. – Главное, его в этом убедить.
– Думаете, поверит? Ведь он там, между прочим, общается и с душами тех, кто умер совсем недавно, а значит, наверняка в курсе всех наших дел.
– Не думаю, что это окажется решающим фактором. Со времени его смерти прошло более семидесяти лет, и многое сегодня изменилось. Это же ясно, как божий день! Тем более человек он тщеславный, привык играть на публику. Имидж волшебника, мага, чародея – это всё про Николу Теслу. Кажется, ваш русский драматург Чехов говорил, что ружьё, повешенное на стену в первом акте, непременно должно выстрелить в третьем? Для чего Тесла, спрашивается, всю жизнь занимался изобретательством? Для чего вешал ружьё на стену? Из любви к искусству? Нет! А теперь появляется такая замечательная возможность донести свои труды до человечества. Может, ему даже следует разъяснить, что новое сверхмощное оружие заставит человечество устрашиться грядущих катастроф и отказаться от войн. Понимаете, о чём я?
– И вы считаете, что мне удастся его убедить? Я же не технарь, не физик или математик и даже не политик. Мне проще ловить преступников, а не уговаривать магов и чародеев…
– Это как раз и есть одна из причин того, что выбор пал на вас, Даниэль. Вы человек изобретательный и всегда сумеете найти выход из любой ситуации. И язык у вас хорошо подвешен. Думаю, вести разговор с ученым не сложнее, чем допрашивать пойманного бандита.
– Сравнили тоже! Не очень весомый аргумент.
– К тому же, – встревает в разговор всё это время молчавший Гольдберг, – ты уже побывал там, да и твой друг Баташов тебе поможет.
– Он-то здесь с какого края? Вы его лично знали? – наконец, не выдерживаю я, потому что постоянное упоминание про Баташова меня уже бесит. – Чтобы он кому-то помогал…
– Поможет, не сомневайся. Алонсо, объясните.
Латиноамериканец приосанивается и, поигрывая кредитной карточкой, которую я получу, если дам согласие, начинает с ещё большей помпой:
– Наш человек, беседовавший с вами в дельфинарии, наверное, сообщил, что Баташова всё время негласно курировала наша организация. Мы ему, конечно, позволяли изображать из себя крутого мафиози и проводить некоторые локальные сделки по продаже наркотиков и оружия. Нам это было выгодно, потому что при необходимости все стрелки можно было перевести на него, а спецслужбы, в том числе и израильские, охотились за ним и вряд ли задумывались, что он лишь исполнитель среднего звена. В конце концов, он возомнил себя чуть ли не богом на земле, за что в итоге поплатился. А мог бы ещё потянуть год-другой… Его смерть явилась закономерным итогом всего, что он сделал, но и этим мы решили воспользоваться, возложив на него некоторую миссию. Уважаемый профессор подтвердит, что после вашей встречи мы сразу отправили по тому же маршруту ещё одного человека, который всё разъяснил и напомнил Баташову об обязательствах перед нами, и тот послушно пообещал сделать всё, что требуется.
На мой удивлённый взгляд Гольдберг молчаливо кивает головой, а Алонсо тем временем продолжает:
– Сразу отвечу и на вопрос, который вы ещё не задали: почему он согласился, и не проще ли было послать нас подальше, ведь он и так уже мёртв, а что может быть хуже смерти? Открою вам великий секрет, ведь вы уже на нашей стороне и отказаться от предложения не сможете, разве не так? Вся фишка в том, что профессор Гольдберг разработал абсолютно революционную методику возвращения душ давно умерших с того света в наш мир. На такое ещё никто, кроме него, не замахивался…
– Позвольте, Алонсо, – нервно перебивает его профессор, – об этом рассказать мне самому, а то после ваших дифирамбов я окажусь в глазах Даниэля чуть ли не на одной ступеньке с Всевышним! А оно мне надо?.. Всё на самом деле проще и банальней. Понимаешь, Дани, метод введения человека на некоторое время в глубокий транс, когда то, что я называю его мыслящей субстанцией или, проще говоря, душой, отделяется от тела и способно переместиться в иное измерение, где как раз и обитают души умерших, разработан достаточно подробно и опробован. Для тебя это не новость. Притом, насколько мне известно, параллельно с нами теми же исследованиями занимались и наши конкуренты. У нас с ними даже идёт негласное соревнование – чьи результаты окажутся эффективней… Но я пошёл дальше и обнаружил одну совершенно потрясающую деталь. Душу, оказывается, можно вернуть не только в своё собственное, но и в любое другое подходящее по медицинским параметрам тело. Это новый шаг в моих разработках, настоящее ноу-хау, и повторить это конкуренты пока не могут…
Гольдберг на мгновенье замолкает, пытаясь оценить, насколько я потрясён полученной информацией. Но я словно впал в тот же пресловутый глубокий транс и лишь неотрывно таращу глаза, даже не моргая, то на него, то на Алонсо.
– Понимаешь, Даниэль, какие перспективы открываются сегодня перед нами?
– Не очень… – выдавливаю с трудом.
– Мы практически победили смерть! Не в прямом смысле, конечно, то есть люди как умирали, так и будут умирать, но только физически, а их бессмертную душу отныне можно будет переселять в новое тело. Это хоть тебе понятно?
Некоторое время он наслаждается произведённым эффектом, но я неожиданно спрашиваю:
– А что будет с душой, которая была в использованном для перемещения теле до того?
– Ты про какое тело?
– Ну, про то, в которое вы собираетесь переселять душу умершего.
– Это уже вопрос морально-этический и не ко мне. Всегда, наверное, найдутся вакантные тела, чьи души не представляют никакой ценности для общества.
– Ну, вы прямо-таки доктор Менгеле, – только и выдавливаю из себя, но он делает вид, что не расслышал, и продолжает:
– Вернёмся к нашим баранам. Мы объяснили Боту, что поможем его душе вернуться в наш бренный мир, правда, в другом обличии, ведь его прежнее тело уже не годится для… для оживления. И он неслыханно этому рад. Более того, он сможет опять заниматься своими земными делишками, а это для него самое желанное. Мечта любого преступника.
– Во-от оно что, – тяну я и уже начинаю догадываться. – Вы то же самое хотите предложить и Николе Тесле? Чтобы сговорчивей был?
– Ради него всё и затевается.
– Понял… Одного пока не понимаю. Если Бот уже занимается уговорами Теслы, то почему вы не даёте ему довести дело до конца? Для чего вам понадобился я, ведь я-то могу находиться на том свете всего два-три часа, не больше? Да ещё обещаете за это кучу денег…
– Конечно, можно всё поручить Боту, но нужна стопроцентная гарантия. Никто не знает, как поведёт себя наш маг и волшебник. Ему непременно потребуются веские доказательства серьёзности наших намерений. Человек, который уже совершил хотя бы один вояж туда-обратно, – лучшее из доказательств, а Бот находится точно в таком же положении, как и Тесла. К тому же у него на лице написано, чем он занимался при жизни. Как такому красавцу верить? Ты, Даниэль, – наглядный пример того, что игра честная и никто никого обманывать не собирается. А деньги, обещанные тебе за эту небольшую услугу, – пятьдесят тысяч – сущие гроши в сравнении с выгодой от предполагаемой сделки с Теслой.
– Да уж… – больше сидеть не могу, подскакиваю и начинаю нервно нарезать круги вокруг стола.
Профессор и Алонсо молча провожают меня взглядами и выжидают.
– Вам нужно время, чтобы всё обдумать? – интересуется, наконец, Алонсо.
– Нет. Я согласен… Когда нужно… отправляться?
– Сейчас профессор сходит с вами и побеседует с вашей женой, потом мы уедем, чтобы всё подготовить, и завтра утром, скажем, часиков в десять приступим к делу в его лаборатории… Да, кстати, вот вам небольшая выписка с информацией о том, что нас интересует из изобретений Теслы. Почитайте, если выдастся свободная минутка, – он протянул конверт, в котором лежало несколько листков. – Понадобятся дополнительные материалы – всё необходимое есть в свободном доступе в интернете. Тут ничего секретного, – Алонсо встаёт из-за стола и деловито глядит на часы. – Ну, по рукам, как говорят у вас, русских? И ещё. Вот ваша кредитная карточка. Пин-код к ней, как мы и договаривались, получите после возвращения с положительным результатом, – он ухмыляется и подмигивает Гольдбергу. – А лучше всего вернуться в компании с самим Николой Теслой…
7
Если говорить откровенно, мне совершенно не хочется снова видеть самодовольную рожу Бота и выслушивать его похвальбы, производящие впечатление разве что на какого-нибудь братка с незаконченным средним образованием и двумя ходками по малолетке. Бот-Баташов прекрасно понимал, что я из другой песочницы, и даже когда я посмеивался над ним, вынужденно терпел меня. В отличие от того же Глена, я мог давать неплохие советы в затруднительных ситуациях, и он это ценил. Однако вторым человеком в его иерархии стал всё-таки не я, и это меня полностью устраивало. Быть серым кардиналом в его империи куда спокойней, чем каждый день, находясь на виду, ожидать пули от кого-то из многочисленных ботовских конкурентов. Да и реальную статью зарабатывать совсем не хотелось. А ведь наворотили мы таких дел, что при задержании уже никто не посмотрел бы, полицейский ли я агент под прикрытием или стопроцентный бандит…