– Куда там! Лабораторию сразу прикрыли, все материалы и отчёты засекретили, а наш немногочисленный персонал выгнали на улицу.
– Даже тебя, правую руку профессора?
– Как у вас в России говорят, с волчьим билетом.
– Ну, и чем сейчас занимаешься?
– Сам толком не пойму. Тем, чем всегда занимался, заниматься больше не дают, но и далеко не отпускают. Каждый мой шаг пасут, чтобы я чего-нибудь лишнего не наговорил газетчикам или, упаси бог, иностранным корреспондентам. Подписку о неразглашении государственной тайны потребовали… Ну, со мной-то понятно, иного варианта и быть не могло, а ты как? После наших «полётов» в прошлое, сегодня в полиции для тебя скука, наверное?
– Я бы так не сказал, – пожимаю плечами, – всегда что-нибудь пикантное находится. Не полиция у нас, а прямо-таки цирк с клоунами и обезьянками…
Но Шауль меня не слышит: щёки его отчего-то розовеют, и он даже принимается жестикулировать:
– А как наш друг Алекс? По-прежнему на своём месте? Небось, ещё толще стал на своих булочках и штруделях?
– С Алексом всё хорошо. Похудел от проблем, а прозвище Штрудель за ним так и осталось… И всё-таки… где ты сейчас трудишься?
– Год вообще без работы просидел, а потом Гольдберг по каким-то своим каналам помог устроиться на одну из военных баз штатным психологом. Так и живём… – после этих слов он заметно грустнеет и даже опускает глаза. – Но я не унываю. Вон, собачку себе завёл, гуляю с ней по улице…
Я прошу официанта принести ещё две бутылки пива, но Шауль машет руками:
– Не надо, не хочу!
– Отчего так?
– У меня ещё подработка сегодня вечером. Убираю в одной адвокатской конторе, а то денег не хватает… Ну, бывай, я побежал.
– Номер телефона у тебя прежний?
– Да. Позванивай иногда, буду рад поболтать…
Не удерживаюсь и кричу ему вслед:
– Всё наладится, Шауль! Мы ещё полетаем с тобой… и в прошлое, и в будущее!
Мне кажется, что он улыбнулся моим словам, хотя я вижу только его слегка сутулую спину и маленького пинчера, трусцой бегущего следом за хозяином.
4
Уж от кого я не ожидал звонка сейчас, так это от профессора Гольдберга!
Что-то, видимо, стронулось с мёртвой точки. Если ему требуется сообщить в полицию о своём похищении, то у него в друзьях всё наше высшее начальство, а я тут, в принципе, сбоку припёку. Но звонит он именно мне, притом в самое неподходящее время, когда я только-только встретил жену, вернувшуюся из Эйлата и с восторгом рассказывающую, как замечательно провела время. Конечно, не без того, чтобы меня не подколоть. На риторический вопрос, для чего ей вообще нужен такой муж, если приходится самой водить машину и коротать с книжкой время на отдыхе, предпочитаю промолчать, а про себя думаю: эх, как же ты, моя любимая, права, и мне бы снова вернуться туда, в Эйлат, догулять пропущенные деньки… Хотя я там уже был. Почти был…
– Даниэль, ты мне срочно нужен, – сразу заявляет Гольдберг, – как воздух…
– Профессор, где вы? Вас полстраны разыскивает, полиция на ушах! – облегчённо вздыхаю и гляжу на определитель: номер прежний, с которого он звонил раньше. – Называйте адрес, срочно прикачу за вами. Потребуется – всю полицию с собой привезу, всех на ноги подниму.
– Подожди, не торопись. Тут очень непростая ситуация, – профессор немного мнётся, но продолжает, будто заранее отрепетировал речь. – Меня и в самом деле похитили, и это очень серьёзно и опасно. Эти люди уже убили нашего Алонсо и не остановятся, если им понадобится ещё кого-то убить. А мне велели связаться с тобой, потому что ты им нужен.
– А что это за люди? Какие-то новые объявились?
– Да! Но все они из одной компании.
– За что они всех подряд убивают, в том числе и своих, не сказали?
– Алонсо представлял организацию, которая пытается выйти на Николу Теслу. Её финансировали шейхи из Эмиратов, но я об этом, честное слово, ничего не знал, иначе прервал бы все отношения с Алонсо. Мне тогда, как ты догадываешься, было абсолютно безразлично, откуда заказчики и какова у них цель. Главное – что они пообещали хорошие деньги.
– А теперь что изменилось?
– А теперь мне не безразлично, – он сразу же пытается поскорее перевести разговор в другое русло. – Так вот, людям, к которым я попал сейчас, нужно то же самое, и они, оказывается, уже пробовали экспериментировать с попытками добраться до Теслы, однако у них ничего не получилось. У них нет моих последних наработок… Ну, ты понимаешь, что я имею в виду возвращение душ в наш мир посредством переселения в чужое тело… Так вот, когда они про нас узнали, то первым делом устранили нарисовавшегося конкурента Алонсо, вставшего у них на пути, а для этого использовали двух дурачков, которых ты притащил мне на виллу. Но это не главное. Им нужен был непосредственно я, чтобы произвести подобную операцию для них…
– Но вы же сказали, что у конкурентов уже был кто-то, кто занимался подобными вещами. И их человек, между прочим, пытался подобраться к Тесле раньше нас. Об этом секретарь Теслы Титус де Бобула мне рассказывал. То есть всего-то и было два игрока – американцы и шейхи из Эмиратов, на которых работал Алонсо. Кто эти, теперешние, – американцы?
– Честно говоря, понятия не имею. Вполне может быть и кто-то третий. Я уже ни в чём не уверен. Одно чувствую: шутить с ними чревато, а обманывать просто опасно. Я и жив-то до тех пор, пока им нужен и пока они на Теслу не вышли. А потом вполне могут – как беднягу Алонсо…
– Ну, не всё так печально, профессор. Не такие уж они идиоты, чтобы убивать курицу, которая несёт золотые яйца.
– Что за курица?! При чём тут это?! – удивляется Гольдберг, вероятно, не зная этой русской присказки.
– Главное, профессор, держитесь! Мы вас вытащим. Что им конкретно от вас надо, они сказали?
– Я объяснил, что ты уже общался с Титусом, и твоё предложение его не заинтересовало. Но они, кажется, не поверили. Думают, наверное, что какая-то тайная договорённость с ним всё-таки уже существует. А чтобы убедиться и перевести всё на себя, им нужен ты, как непосредственный участник переговоров с Теслой и его секретарём. Вот они и требуют от меня завершить начатое до конца, переместить старика в наш мир и заодно избавиться от всяких нахлебников титусов. И сделать хотят с твоей помощью.
– Вы же понимаете, профессор, что это невозможно! Во-первых, секреты Теслы не должны попасть в чужие руки, тем более к каким-то отмороженным оружейным вурдалакам, и в этом я сейчас убеждён абсолютно. Во-вторых, все эти трансферы на тот свет лично для меня не очень большое удовольствие, и я ещё до конца не оправился от последнего. Не хочу раньше времени перебираться в загробный мир на постоянное место жительства.
– Для них это не доводы. К тому же они обещают немалые деньги за работу.
– Я уже получил от вашего Алонсо карточку на пятьдесят тысяч долларов, с которой не могу снять ни цента…
– Даниэль, ты меня без ножа режешь! Если не уговорю тебя, скоро сам встречусь с Алонсо и с Теслой, но вернуть меня уже будет некому!
– Ладно, всё это пока разговоры… Скажите хотя бы приблизительно, где вы, и там уже через пять минут будет вся полиция страны…
– Не надо ничего никому сообщать. Я около твоего дома. Спустись и выйди из подъезда…
В трубке короткие гудки.
Хватаю пистолет, телефон и прикидываю, что, пока буду спускаться по лестнице, успею позвонить в полицейское управление, однако что-то тяжёлое обрушивается мне на голову, едва выхожу из дверей на площадку, и больше уже ничего не помню…
– Ну, пришёл в себя? – слышу незнакомый голос и пытаюсь открыть глаза.
Вокруг темнота, и пошевелиться нет никакой возможности. Чувствую, что меня плотно примотали липкой лентой к стулу. Вот, блин, влип, как муха на клейкую ленту! Хоть смейся, хоть плачь. На том свете у меня, помнится, было куда больше степеней свободы.
– Не дёргайся, приятель, не поможет, – говорит мне тот же голос, – лучше слушай и кивай головой, если согласен.
– А если не согласен?
– Думаешь, кого-то интересует твоё согласие, мент? – мой собеседник начинает хрипло хохотать, но быстро обрывает смех и продолжает: – Через пару часов наш замечательный профессор всё подготовит, чтобы ты мог отправиться на беседу к Тесле, и там ты пробудешь столько, сколько потребуется, но вернёшься только с положительным результатом…
Да уж, весёленькое начало нашего общения! Попробуем потянуть время, а потом что-нибудь придумаем:
– Профессор говорил, что там можно находиться два-три часа максимум…
– Сколько потребуется, повторяю, столько и пробудешь. Хоть двое или трое суток. Нужно будет, тебе на подмену ещё человека пришлют, подскажешь ему всё, что надо сделать.
– Это значит, – усмехаюсь, – что я помру там окончательно и бесповоротно?
– Помрёшь – не велика потеря. У тебя что, выбор есть?
– Выбор всегда есть, – выдаю известную банальность и тут же прикидываю, что выбора-то у меня на самом деле никакого нет.
Мой собеседник, лица которого я так ещё и не разглядел, оставляет народную мудрость без внимания. В комнате, где я нахожусь в положении египетской мумии, наступает тишина.
– Чего в темноте сидим? – не успокаиваюсь и прикидываю, что неплохо было бы вывести своего похитителя из равновесия, чтобы он совершил какую-нибудь ошибку, которая даст мне шанс выбраться отсюда. – Позволь хоть ясное личико твоё разглядеть, если ты такой добрый и милосердный человек! Испугался мента, которого ты замотал, как мумию? И где мой закадычный приятель, профессор Гольдберг?
– Какой-то ты беспокойный мент! – голос сразу становится ворчливым и неприятным. – Нет здесь твоего друга, но скоро мы к нему поедем, не беспокойся. Сегодня же и встретитесь.
– А что же он мне врал, будто ждёт около дома?
– Тебе-то какая разница, где он тебя ждёт? Встретитесь, не сомневайся.
Видно, моему собеседнику надоело общение со мной, и я слышу шаги, потом распахивается дверь, и брызнувший свет на мгновенье освещает его спину. Это совсем не тот сутулый и высокий человек, которого я видел на снимках Карины, а, наоборот, коренастый и полный мужичок. Дверь захлопывается, и я остаюсь в темноте, намертво привязанный к стулу противно поскрипывающей липкой лентой.