– Скажи, а документально доказано, – перебиваю её, – что он занимался новыми видами оружия?
– По крайней мере, он периодически будоражил общественность подобными заявлениями. Старичок всю свою жизнь был ещё тем пиарщиком. Но идём дальше… Буквально сразу после того, как утром девятого января тысяча девятьсот сорок третьего года горничная обнаружила его мёртвым в собственном номере, туда явилась бодрая троица и обследовала каждый уголок номера. Имена нужны?
– Дай на всякий случай.
– Сейчас посмотрю. Итак, первый – Кеннет Суизи. Молодой журналист и популяризатор науки, крутившийся в поисках сенсаций первое время около Эйнштейна, потом около Теслы. Затем – Сава Косанович, племянник старика и будущий политик, основавший в Белграде после войны музей Теслы. И третий – Джордж Кларк, директор музея и лаборатории Американской радиокорпорации… – Карина на мгновенье замолкает и вдруг спрашивает: – А зачем ты их именами интересуешься? У тебя… у тебя будет возможность с кем-то из них встретиться? Ты опять отправляешься в путешествие во времени?
– Может быть. Не задавай, пожалуйста, сейчас вопросов, на которые не имею права отвечать. Всё потом узнаешь, и обещаю, ты будешь первая.
– Точно-точно?
– Мамой клянусь, – усмехаюсь, – как говорят на Кавказе.
– Хотя ты, в принципе, уже ответил…Так вот, с ними были управляющий отелем и слесарь, который открыл сейф с личными бумагами покойного. Однако там ничего не оказалось. Только корм для голубей, которым старый чудак кормил своих пернатых друзей в последние дни… Если уж с кем-то ты и в самом деле собираешься встретиться из того времени, то обрати внимание на Блойса Фитцжеральда. Это один из учёных, которого Тесла приблизил к себе и даже приглашал на дни рожденья. С ним он мог делиться своими секретами. В ФБР вообще подозревали, что у Блойса остались какие-то чертежи и расчёты Теслы… У меня есть ещё несколько фамилий, которые засветились в окружении старика. Если хочешь, могу зачитать.
– Хватит, наверное, – озадаченно чещу нос и прикидываю, что не так уж легко будет добраться до изобретателя, который, как везде указывалось, закончил своё бренное существование в одиночестве, а на самом деле за ним следило столько глаз и подслушивало столько ушей. – Всех этих людей вряд ли удастся встретить… Есть ещё что-нибудь интересное?
Карина некоторое время молчит, видимо, копается в своих записях, потом отвечает:
– В последние свои дни, по свидетельствам очевидцев, Тесла выглядел очень усталым, был измождённым, и чувствовалось, что он недоедает. В отличие от своих любимых голубей, для которых регулярно покупал корм и хранил в сейфе…
– Меня интересует другое. Когда сразу после его смерти открыли сейф с его личными вещами, внутри были какие-нибудь бумаги? Если да, то кто их забрал?
– В сейфе, кроме корма для голубей, повторяю, ничего не оказалось. Но тот же Фитцжеральд, о котором я тебе говорила, рассказывал, будто Тесла хвастался, что у него в разных районах города спрятано в тайниках более восьмидесяти ящиков с бумагами, чертежами и образцами изобретений. Судьба их неизвестна, ведь многие службы занимались их поисками, но о результатах, как правило, никто не докладывал. Судя по послевоенным сообщениям, некоторые его разработки всё же были найдены и воплощались в жизнь американцами, русскими и ещё кое-кем…
– Значит, старичок, всё-таки не унёс в могилу местонахождение своих изобретений, – тяну задумчиво, – с кем-то поделился. Вот оно как…
– Ну, фамилии счастливых обладателей чужих секретов и названия их контор уже вряд ли удастся найти. От всех перечисленных мной имён никакой дополнительной информации не поступило, то есть они, вероятней всего, так и остались с носом. Столько времени прошло, да и не публичная это информация, если она существует на самом деле. Но могу ещё покопаться.
– Наверное, не стоит… А про «лучи смерти» ещё где-то упоминается?
– Про них как раз больше всего упоминаний. Но чтобы кто-то их испытал и где-нибудь официально задокументировал… такого не попадалось.
– Значит, самое скандальное своё изобретение Тесла надёжно припрятал и никому, по всей видимости, не передал… Да, интересно девки пляшут!
– Достоверно известно, что все оставшиеся после Теслы бумаги и вещи были изъяты представителями Управления по делам иностранной собственности, так как у старика было ещё и югославское гражданство. Всё это делалось очень быстро и под маркой того, что идёт война и секретное оружие может попасть в руки врага. Короче, шпионские страсти… Да, ещё деталь. Про «лучи смерти» распространялась информация, будто они способны уничтожать летящие самолёты, и изобретатель якобы сам участвовал в создании опытного экземпляра. Но это, по-моему, уже откровенная туфта. Создал бы – опробовал бы.
– Куда же эти «лучи» всё-таки делись? То есть вначале были в гостиничном номере, потом перекочевали на склад, а потом уже бесследно испарились. Странно всё это. Дыма без огня не бывает!
– Даже сам Тесла говорил, что у него их пытались несколько раз украсть, но у похитителей ничего не получилось. Хотя потом в отчётах и указывалось, что ничего похожего среди вещей, хранящихся на складах, не обнаружено. Вероятней всего, действительно похитили. Если, конечно, они существовали.
Некоторое время мы молчим, и я слушаю в трубке дыхание Карины, потом вздыхаю:
– Ну, если это всё, давай заканчивать разговор. У меня дел полно…
– И ты мне даже «спасибо» не скажешь? – надувается моя добровольная помощница. – Опять использовал девушку, а сам в кусты.
– Спасибо, родная. С меня во-от такой подарок будет!
– Не надо мне подарков. Лучше эксклюзивное интервью дай, когда вернёшься…
– Откуда?
– Будто не знаешь! Оттуда, куда собрался в командировку в ближайшее время, сам же проговорился. Меня не обманешь…
Шауль Кимхи и в самом деле появляется к обеду. О нашей недавней встрече он не вспоминает, лишь подносит палец к губам, чтобы при Георгии я не говорил ничего лишнего. Вероятно, его отношения с организацией Габи, в которой он так успешно раньше работал, сегодня не такие безоблачные, но разбираться в нюансах мне совсем не хочется. Сотрудничать с ними в дальнейшем я ни при каком раскладе не собираюсь. Мне достаточно и того, что Габи спокойно суёт свои щупальца к нам, в полицию. И это мне больше всего не нравится.
Мы по-братски обнимаемся с Шаулем и под подозрительными взглядами моего компаньона проходим в палату, где намечено наше великое мероприятие. Георгий незамедлительно следует за нами.
Это комната в самом конце коридора с металлической бронированной дверью.
– А дверь-то для чего? – хмыкает Кимхи.
– На всякий случай, – хмуро отшучивается Георгий, – чтобы твоё туловище не украли, пока тебя не будет. Так Габи распорядился.
В комнате полумрак, и сквозь зашторенные окна почти не пробивается солнечный свет с улицы. Две стоящие рядом кровати, стойки для капельниц и кресло напротив – вот и всё, что здесь есть. Мой новый коллега по-хозяйски оглядывает помещение и сообщает:
– Я, наверное, схожу за кофе. Попьём на дорожку. И позвоню шефу, доложу, что у нас всё готово. А ты, – он указывает на меня пальцем, – проинструктируй пока человека, куда мы отправляемся, с какой целью, сколько времени нам требуется. Короче, сам знаешь, что говорить.
И невооружённым глазом видно, что большой радости от того, что происходит, ни он, ни Кимхи не испытывают. А уж про меня и говорить нечего…
– Что заскучал, брат? – через силу пытаюсь шутить и хлопаю Шауля по плечу. – Всё возвращается на круги своя! Ты снова в деле и будешь, как прежде, заниматься любимым делом.
– Делом – разовым? Как тот музыкант на свадьбе? Отыграл вечер, сунули деньги в карман и до свидания до следующей свадьбы.
– Может, Габи рано или поздно возобновит работу вашей лаборатории. Мне почему-то кажется, что у него куча планов по этой части… А что ещё желать? С ним-то, я думаю, у вас всё потихоньку наладится. Хоть он и неприятный мужик, но деловой. Никуда не денешься – надо мириться. Другого начальства у нас с тобой пока нет.
– В том-то и беда, что нет, – Шауль согласно кивает головой, вытаскивает сигарету, не торопясь, прикуривает и распахивает окно. – Я хорошо знаю, каков из себя Габи, поэтому меня и беспокоит, что он возобновляет перемещения во времени. Думаешь, всё это раскручивается из чистой любви к науке? Не тот он человек, чтобы делать что-то без дальнего прицела.
– А что в этом необычного? – развожу руками. – Сегодня мы отправимся в гости к Тесле, чтобы достать его секретные разработки. Раньше такой возможности непосредственного контакта не было, а теперь есть – нам и карты в руки. Хотя, признаюсь, лучше бы этих новых видов оружия, за которыми мы гоняемся, в природе не существовало. А Габи… он прагматик. Потому его, видимо, и поставили решать такие проблемы.
Шауль прищуривается и вдруг смотрит на меня прямым немигающим взглядом:
– Ты уверен, что Габи действует во имя страны, а не в своих личных интересах?
– Откуда у тебя такие сомнения возникли?
– Просто я помню, как мы с тобой разыскивали пропавших людей, и все они после возвращения погибали по самым разным причинам. Всякое может случиться с человеком, но чтобы все сразу и за такое короткое время? Тебе, полицейскому, не кажется странным, что все смерти списали на несчастные случаи и никаких расследований не проводили? Вряд ли такое могло случиться, если бы речь шла о какой-то государственной программе, пусть и предельно засекреченной. Шеф об этом должен был прекрасно знать, но он ни разу не обмолвился ни словом. У меня это до сих пор в голове не укладывается.
– Ну, мы многого до сих пор не знаем, а сегодня уже ни в чём нельзя быть уверенным. Да и твой Габи не похож на банального прохвоста, решающего свои задачи за счёт государства. Кому такое по силам?
– Мне кажется, ему всё по силам. Он, как какой-то злой гений, витает над всеми и подчиняет своей власти. И всё у него получается. Я ни разу не слышал, чтобы он ссылался на кого-то из высокопоставленных чиновников или даже по телефону разговаривал с кем-то уважительно…