Несколько вопросов о кинематографе вынужденно пропускаю.
«Люблю роман «Великий Гэтсби». Хочется узнать ваш взгляд на это произведение».
Я тоже люблю этот роман. Просто мне кажется, что его слава несколько выше, чем качество. Понимаете, какая штука? Американцы очень любят себя европейцами, они очень любят себя за то, что они умеют делать по-европейски. Хемингуэй такая культовая фигура абсолютно — пришёл в Париж и всех модернистов победил. И Фицджеральд — такой человек с очень неочевидной моралью, с тонким психологическим рисунком. «Великий Гэтсби» ведь очень простой роман, но он тонкий, там действительно ничего не сказано прямо. Я гораздо больше люблю «Ночь нежна» («Tender Is the Night»). Но ничего не поделаешь, «Великий Гэтсби» тоже прелестная книга, только она слишком, как бы сказать, гордится своей утончённостью.
«Мне 21 год, в последнее время всё больше мучает вопрос, в каком возрасте нужно… Мне кажется, в таком возрасте нужно путешествовать, веселиться и жить полной жизнью, пока на тебя не навалилось бремя ответственности, или строить карьеру и будущее тяжёлым трудом. А то я в раздумьях и чувствую себя несчастной».
Что хочется — то и делайте. Молодость — это единственное время, когда мы ещё можем всё, что хотим. Ну, мы много не можем, конечно, в молодости (денег мало, авторитета нет), но физические возможности для этого есть. Совершенно не обязательно в юности строить карьеру. Кроме того, не забывайте, что именно путешествия могут стать лучшей карьерой. Вот мой ближайший киевский друг, замечательный фотограф, а впоследствии журналист, писатель, телевизионщик Дима Комаров — ему просто очень нравилось путешествовать, и он сделал из этого прекрасную телепрограмму. Вот и делайте что хочется, потому что насиловать себя в любом случае гораздо хуже.
Вернёмся через три минуты.
РЕКЛАМА
Д. Быков― Да, продолжаем разговор. Ещё немножко, прежде чем перейти к лекции о Капоте, которую уже семь человек поддержали, спасибо, давайте я всё-таки ещё немножко поотвечаю на письма, очень для меня важные.
«Меня зовут Денис, мне 27 лет. Я отношусь к «потерянному поколению». Долго пребывал в абстрактном созерцании окружающей действительности и так в итоге не определился, и глобального в жизни ничего не сделал. Сейчас, глядя на своих одноклассников, которые в той или иной степени жили в обывательском смысле, я понимаю, что ничего не потерял. Они высосаны убогой реальностью».
Денис, если бы вы знали, как много я над этой дилеммой думал. Я думал: вот как же, я жил в девяностые, но я не занимался бизнесом, но я не рэкетировал никого, и меня не рэкетировал никто, я не участвовал в авантюрах, не сколачивал состояние, не был банкиром, пиарщиком — о чём же я буду писать? Да есть о чем писать, понимаете, слава богу. Я вообще думаю, что знать время надо, но лучше воздержаться от участия в его соблазнах.
Вот, скажем, Алексей Иванов, который был школьным учителем, руководителем краеведческого музея, историком, написал же он «Ёбург» и «Ненастье», не участвуя во всех этих вещах. Он правильно сказал в одном интервью: «Зачем лично участвовать, если можно в Интернете почитать?» Я, кстати, очень люблю Алексея Иванова. Поздравляю его с выходом «Тобола», который я, конечно, отрецензирую, и со вчерашним днём рождения — 45 лет, ягодка опять.
Спасибо вам за откровенность. Вопрос от девушки, которая говорит, что она влюблена в преподавателя, ей 19 лет, она испытывает к нему… Это Лиза. «Это не детская влюблённость ученицы, а более зрелое чувство. Выросло оно из своеобразной жалости к неприкаянному и умному человеку. Почему женская любовь зачастую основывается на жалости (не в уничижительном, а в сострадательном смысле)? Чем привлекательны люди, в которых чувствуешь внутренний разлом? Возможны ли, на ваш взгляд, отношения между студенткой и преподавателем?»
Лиза милая, ваше письмо такое прекрасное, тонкое и грамотное! Оно действительно изобличает в вас взрослого человека. И даже я, в общем, вполне гармонично любящий, начинаю завидовать этому вашему преподавателю, которого любит такое прелестное молодое существо.
Возможны ли такие отношения? Конечно, возможны, Лиза. Ну, даже отношения между ученицей и учителем в школе возможны, хотя они совершенно, мне кажется, не должны никогда выходить за платонические формы и должны оставаться в рамках общего интереса к предмету. Но влюблённость студентки в преподавателя — это абсолютно нормальное явление. Посмотрите — Анатолий Ромашин, Царствие ему небесное, как он на Юлии Ивановой счастливо был женат, а ведь она была его студенткой. Сколько таких историй мне известно, и они всегда очень хорошо развивались. Значит, вы имеете право на это, конечно.
Что касается жалости. Понимаете, вы погодите жалеть. Жалость — чувство немного высокомерное, поэтому умные люди с надломом — это вполне может быть позой, литературной маской, с помощью которых этот человек вас провоцирует, вас притягивает, а на самом деле, я думаю, всё у него очень хорошо. Я знаю массу людей, которые глубоко внутренне благополучны, но поигрывают в надлом, понимаете.
Вот Юра Плевако уточнил, что Самойлов моложе Петровых не на десять, а на двенадцать лет. Спасибо, Юра. Когда рядом вы, всегда можно всё что угодно.
«Дмитрий Львович, прочтите, пожалуйста, «Турчанку».
Митя, ну что мне вам её читать? Один клик в Сети — и вы находите вот это:
Не грусти, турчанка дорогая:
Я с тобой в глухой мешок зашьюсь,
Твои речи тёмные глотая,
За тебя кривой воды напьюсь.
Почему «кривая вода»? Это такой характерный мандельштамовский перенос эпитета, он напоминает о кривом мече, а кривой меч — о турецком источнике стихотворения. Тут и кривой «полумесяц губ». Вообще вся поэтика «Турчанки» выводит, конечно, к стихотворению Гумилёва, из которого это всё и выросло, я об этом уже говорил.
Я мог бы подробно разобрать «Турчанку», просто как это сделано, потому что понимаете, стихотворение достаточно популярное, а почему-то оно по-настоящему до сих пор не проанализировано. Не проанализированы все его литературные источники, и прежде всего не разобрана связь с поэтикой Гумилёва этого сочинения. Но я не чувствую себя вправе влезать в мандельштамоведческие штудии…
Да, «Не серчай, турчанка дорогая». И особенно мне нравится, что я всегда какие-то стишки, какие-то строчки сочиняю от своего имени и, как замечательно сказал Катаев, «вставляю свои кирпичики в чужое здание». Просто наберите «Мастерица виноватых взоров» — вам тут же и выскочит этот текст. Хотя, если хотите, присылайте, заявки. Давайте разберём какую-нибудь вещь Мандельштама. Я с таким наслаждением бы подробно разобрал «Ламарка», о котором написано больше, чем обо всем остальном.
«Собираются снимать продолжение «Вия», — Саша из Мариуполя интересуется, что я думаю. — А следующий, «Вий-3», будет, вероятно, «Приключения Вия в Уругвае».
Не знаю, меня радует, когда русский бренд или украинский бренд, и вообще славянский бренд популярен во всём мире и вызывает вот такое колоссальное внимание.
«Посмотрела, кого вы мне напоминаете, и — о чудо! — вы не только похожи с Поладом Бюльбюль-оглы, но ещё и снялись в фильме-продолжении».
Ну, это не продолжение, и уж говорить… Я, конечно, на него не похож совершенно, это слишком сильный комплимент. Но говорить, что я снялся — это тоже непозволительно. «Мы пахали». Я там у Гусмана произнёс три реплики в кадре, но под это дело меня свозили в Баку, и я провёл день на площадке с Дуровым. Никогда я за один день не получал столько ценной информации и не слышал столько превосходных анекдотов. Вот Дуров был совершенно изумительный человек, и я очень любил всегда его общество.
«В одном интервью Веллер советовал читать Фигля-Мигля, и действительно это замечательное чтиво — «Волки и медведи», «Щастье». Расскажите, знакомы ли вы с автором и какого мнения о нем?»
Веллер — питерский, и любит питерских. Ему нравится культурная проза. Мне кажется, она слишком культурная. Ну, как вам сказать? В ней нет того шока, ничего нового принципиально нет. Он интересный, конечно, автор, Фигль-Мигль, но слишком, понимаете, он компилятивен, по моим ощущениям. Хотя, может быть, я и неправ.
Вот хороший вопрос Вадима: «Самые многообещающие актёры девяностых: Мошков, Миронов, Маковецкий и Меньшиков. Сейчас в каждом втором фильме — Костя Хабенский. Кто, на ваш взгляд, сегодня эталонный киногерой?»
Так считается, что Жуковский [Козловский], который сочетает в себе главные черты этой эпохи, а именно — смазливость, трогательность и глубокое благополучие. Кого бы ни играл Жуковский [Козловский], он играет глубоко благополучных людей. При этом он прелестный актёр, сильный и талантливый. Но попади он в настоящие режиссёрские руки.
Мне кажется, что сегодня великий главный актёр — это Сергей Колтаков. Я всегда так говорю, потому что он лучше всего, в частности в «Уходящей натуре», запечатлел трагедию умного конформиста, а это трагедия нашего времени. Но если говорить об актёрах, наиболее выражающих лицо времени… Ну, вы упустили, конечно, что главный герой нулевых и отчасти девяностых — это всё-таки Брат, то есть Бодров, безвременно ушедший, Царствие ему небесное.
А вот что касается актёра молодого, сегодня наиболее точно выражающего эпоху, я рискну сказать, что это Гриша Добрыгин. Я его очень люблю и по-человечески, и по-актёрски. И вот «Как я провёл этим летом» — вот здесь был пойман этот типаж с его инфантилизмом. Но, конечно, Добрыгин играет гораздо меньше, чем, на мой взгляд, он мог бы. Привет ему большой.
Что касается лекции про Дяченок — сделаем. Тут просят, что я думаю о «Мутанте»… то есть о «Мигранте».
Значит, «Мигрант», который такое странное кривое продолжение «Vita Nostra», лучшей, по-моему, их книги… Видите ли, мне понравилось в «Мигранте»… Ну, она хорошо придумана. Но в чём главная тема? Они в это время сами проходили через переезд в Штаты, и поэтому процедура получения гражданства, которое становится объектом фантастического осмысления в жанре этого «м-реализма», как называет это Миша Назаренко в Киеве, это очень точно. И идея личной ответственности как определяющая идея гражданства, она мне очень нравится. И вообще «Мигрант» — хороший роман. Я люблю Дяченок. Мне жаль, что они сейчас заняты кино и меньше пишут. Я жду их прозы. Но их проза возникает в переходные времена, а сейчас времена не переходные. Но переходные скоро будут, не волнуйтесь.