ему говорит, что больше всего она любит полевые цветы и иностранные деньги. И Фальтер в своём разговоре с героем один раз именно в этом порядке это словосочетание упоминает, хотя он этого не знал и знать не мог.
То, что открылось Фальтеру — это то, что есть бессмертие, вот и всё. Потому что это кажется только очень банальным, очень тривиальным, а на самом деле Фальтер просто пережил то же самое (дословно и тоже в гостинице), пережил «арзамасский ужас Толстого». Вот и прочтите «арзамасский ужас» Толстого — «Записки сумасшедшего» — повесть Толстого, к которой недвусмысленно несколько раз отсылается Набоков: отсылается в рассказе «Ужас» (спасибо Александру Долинину, указавшему мне на эту параллель), отсылается в «Ultima Thule», конечно. Это совершенно прямая отсылка к толстовскому когнитивному диссонансу. Помните, Толстой говорит: «Она есть, а её не должно быть, — говорит он о смерти. — И где бы я ни был, она со мной, она во мне». Так вот, раз её не должно быть — значит, её и нет. Фальтеру просто открылось, что смерть — это заблуждение ума. Это то, о чём говорит философ Пьер Делаланд: «Как безумцу свойственно полагать себя Богом, так и мы мним, что мы смертные». Вот об этом собственно и весь «Ultima Thule».
«Расскажите о вашем отношении к работам Айн Рэнд».
Рассказывал очень много раз. И, по-моему, это ужасно скучная тема.
«Что вы думаете о роли евреев в сегодняшней политической жизни страны? Видели ли вы фильм Леонида Парфёнова о евреях до революции? Какие мысли он у вас вызвал?»
Видел, но не весь, видел первую часть. Что касается мыслей о роли евреев. Знаете, странная мысль мне пришла. У меня была такая статья «Еврейский ответ», где я писал о еврейском вопросе. Мне кажется, что этот вопрос перестал быть актуален. Мне кажется, что стали актуальны какие-то другие вопросы: исламский вопрос, русский вопрос. Мне кажется, что после 1941–1945 годов (строго говоря, после 1933 год) поднимать еврейский вопрос уже стало абсолютным неприличием. Более того, сделалось ясно, к каким перспективам, к каким последствиям приводят попытки практического решения этого вопроса. Мне кажется, что национальный вопрос вообще в XXI веке сколько-нибудь значимой роли играть не будет. Будут играть роль какие-то другие схемы и оппозиции, более серьёзные.
«Сегодня я узнал, что последние слова нацистского преступника Ганса Франка были следующие: «Благодарю за хорошее обращение со мной во время заключения и прошу Бога принять меня с милосердием». При этом он — единственный раскаявшийся на Нюрнбергском процессе». Получается, с вашей точки зрения, что он вправе рассчитывать на милосердие? Ведь жил он, несомненно, полной жизнью, делал правильные, с его точки зрения, вещи. Да и к тому же раскаялся, после чего, по мнению Достоевского, стал ближе к Богу, точнее сказать — познал христианство через порок. Если это так, то это ужасно. А если нет, то мой вывод неверен».
Да, ваш вывод неверен, потому что, во-первых, жить полной жизнью — это не значит полно и с удовольствием совершать преступления. Конечно нет. Так можно любую истину, любую максиму довести до абсурда. Когда я говорю о жизни, полной жизнью, я имею в виду лишь то, что человек равен себе, что он не заставляет себя искусственно соблюдать некоторые навязанные нормы. Но это вовсе не значит, что педофил должен быть педофилом, садист — садистом, и так далее. Христианство трактует грех совершенно однозначно. Другое дело, что к этим грехам оно добавляет ещё и тяжкий грех фарисейства, лицемерия, пошлости и так далее. Раскаявшийся преступник — это не мне судить, честно вам скажу.
В какой степени покаяние примиряет преступника с Господом? С одной стороны, мы знаем, что для Бога мёртвых нет, и милосердие Божие бесконечно. Но знаем и то, что есть вещи, которые не прощаются, вещи, которые не простительны. Мне кажется, что в число этих вещей входит сознательный грех, грех с полным пониманием греха и с таким мазохистским, садистским (каким хотите) наслаждением от преступления нравственных границ. Злорадство — вещь непростительная. Радость при виде чужой трагедии — вещь непростительная. Глумление — вещь непростительная. Ну и так далее. То есть может проститься искреннему злодею, если он действительно не понимал, что он творит. Но Ганс Франк понимал, что он творит, потому что фашизм — это и есть отказ от химеры совести, греховное, глумливое наслаждение. Так что это, по-моему, совершенно однозначно.
«Как вы оцениваете Анджея Сапковского и его популярную сагу о Ведьмаке?»
Мне случалось с ним разговаривать несколько раз. Он прекрасно говорит по-русски. Я виделся с ним на киевском «Портале», конгрессе фантастов. Он очень интересный, умный и глубокий человек. Меня с ним познакомил Успенский, Царствие ему небесное, они очень любили вместе выпивать. И дружный их хохот (а Успенский прекрасно говорил по-польски) всегда доносился из того угла, где им случалось сойтись, и все завистливо смотрели на них. Но трилогию о Ведьмаке, честно скажу, я не читал, потому что я фэнтези не люблю. Я просто люблю Сапковского как тип.
«Вы цитируете замечательный очерк «История от Олеся Бузины: Соединённые Штаты Америки от распада спасла Россия»: «Проигравшие войну южане выиграли её в культуре». Но при цитировании вы не указываете имя автора. Полагаю это есть мародёрство, разграбление могил. А вы как считаете? Граф Соллогуб».
Граф Соллогуб, я считаю, что вы человек невежественный и наглый (это частое сочетание). Олесь Бузина просто не знал источника цитаты, а это вообще Юдора Уэлти. А я эту цитату знаю от Кристофера Патни, хорошего такого преподавателя из Чапел-Хилла. О том, что южане проиграли войну, но выиграли культуру, вообще-то, не говорил только ленивый, но, по-моему, это присутствует в романе Юдоры Уэлти «Время поражений», если я ничего не путаю. Во всяком случае эта мысль принадлежит ей, а никак не Олесю Бузине. Откуда знал её Олесь Бузина? Не знаю, читал ли он Юдору Уэлти. Возможно, слышал несколько моих выступлений, где я эту мысль цитирую. А может быть, слышал её у других авторов. Во всяком случае, это не бином Ньютона, ничего такого исключительно сложного здесь нет. К сожалению, я не читал статью «Соединённые Штаты Америки от распада спасла Россия».
«Чем объясняется возрастающая популярность и интерес к стоицизму в Штатах?»
Не знаю. И не видел там этого интереса. Видимо, общаюсь не с теми людьми. Наверное, там есть стоики. Проблема в том, что Соединённым Штатам (достаточно зайти в любой хороший американский книжный магазин) присущ огромный интерес к самого разного рода духовным практикам — от даосизма до стоицизма, от дзэна до огнепоклонства, от растаманианства до атеизма. Штаты действительно сильно интересуются историей религии, сильно интересуются гностиками, интересуются алхимией и магическими практиками. Там интерес к этой стороне жизни и вообще к религии совершенно естественен, поэтому я вам горячо рекомендую как-нибудь при случае в таковой книжный магазин зайти.
«Объясните, каких лично принципов вы придерживаетесь? Вы же представитель интеллигенции. Это ваша задача — снабжать общество базовыми принципами».
Ни черта подобного! Слушайте, ну где вы это взяли? У интеллигенции совершенно другая задача, и ничего она вам не должна. Хотите — сами становитесь интеллигенцией. Это, в общем, очень просто — читайте книжки. В тысячный раз повторяю: интеллигенция — это просто лучшая часть народа, лучшая часть общества вообще, самая жертвенная, самая сознательная, самая умная, самая профессиональная и так далее, в том числе самая честная, конечно. И она совершенно не обязана снабжать всех остальных базовыми принципами. Принципами вообще никто никого снабжать не должен. Они у вас либо есть, либо нет.
Мой принцип очень простой: не радоваться ничьему горю. Вот старайтесь это соблюдать. Более того, когда на ваших глазах наказывает Господь вашего врага, старайтесь вести себя, как Булгаков, который не пошёл же на суд над Киршоном, хотя Киршон его травил. А Киршон пошёл бы, и Киршон, я думаю, улюлюкал бы. А вот Афиногенов не делал таких вещей, поэтому Афиногенов до какой-то поры уцелел, а потом уже погиб просто потому, что всегда в обществе злодеев погибает раскаявшийся. Ну, это сложная система, читайте Арабова. В общем, короче, мои личные базовые принципы — они мои. И я никому ни навязывать их, ни делиться ими не собираюсь. Как говорится, выбирайтесь своей колеёй.
Вернёмся через три минуты.
НОВОСТИ
Д. Быков― Продолжаем разговор. Кто-то не знал, что мы сегодня раньше, поэтому только что к нам подключился. Не волнуйтесь, господа, или наоборот — извините. У нас ещё два часа прямого эфира.
«Как вы думаете, Эльдар Рязанов воспевал маленького человека или горько насмехался над ним?»
Андрюша, сложно… У меня тоже была большая лекция в клубе «Эльдар». Вдова Эльдара Александровича, Эмма, меня позвала. Эмма, если вы нас слушаете, привет вам. Тоже там голоса очень разделились. Я считаю, что Рязанов был одним из самых литературных русских режиссёров. Ему как последнему ученику Эйзенштейна не понравилось бы это определение. Эйзенштейн называл «литературщиной» недостаточно кинематографические вещи. Ну, ничего не поделаешь. Рязанов, безусловно, литературен.
Он продолжает тему маленького человека в русской литературе. Посмотрите, как она у него интересно эволюционирует. Его главным актёром в 60-е был Юрий Яковлев, главным в 70-е — Мягков, а главным в 80-е — Басилашвили. И вот очень интересно, что эволюция представлений Рязанова от совершенно героических (поручик Ржевский — его герой, и вообще он любит героя, который действует, сопротивляется) до героя скрытого (такого, как Новосельцев или Лукашин, героя будничного, а именно этот будничный героизм Мягков и играет лучше всего), до героя амбивалентного (такого, как Басилашвили, который может быть и Мерзляевым из «Бедного гусара», и несчастным этим бомжом из «Небес обетованных», и человеком, который, в общем, проиграл свою юность из предсказания, и человеком из «Вокзала для двоих, который всё-таки не может противостоять злу, пожертвовать собой может, но он…), — из всех этих типов героя («Вокзал для двоих», может быть, ещё скорее исключение), из всех этих типов третий герой 80-х наиболее конформен.