Николай, который был занят тем, что сдирал с себя насквозь промокшую одежду, которую напялил поверх костюма химической защиты еще в караульном помещении тюрьмы, последовал его примеру. Страшный вопль, как ни странно, помог ему собраться с силами, преодолев тошноту и головокружение. Пригнувшись, он оперся на спинку кресла, взвел интегральный затвор импульсной винтовки и замер, гадая, из какого коридора доносится вой.
Первым эту проблему решил пес. Громко залаяв, он кинулся к широкому, ярко освещенному тоннелю, который соединял холл с залами ожидания.
Одновременно с его рывком в глубине плохо освещенного туннелеобразного прохода появилась человеческая фигура.
Это был не кто иной, как доктор Гентри Фрамер. Порванная одежда болталась на нем окровавленными лохмотьями, перекошенный рот был открыт, словно в нем застрял немой крик, широко раскрытые глаза источали животный ужас…
Гентри бежал из последних сил, уже потеряв всякую надежду на спасение. Морально он был уже мертв, и только рефлекторные судороги толкали вперед его измученное тело.
Вслед за ним по коридорам и залам катился жуткий, леденящий душу вой.
Николай понял, что человек бежит на пределе сил, и, когда в сумеречных глубинах пешеходного тоннеля возникли силуэты его преследователей, он резко встал из-за укрытия и крикнул:
— Падай! На пол!!!
Неизвестно, расслышал его беглец или просто у него кончились силы, но человек внезапно споткнулся и рухнул как подкошенный, даже не пытаясь защитить лицо от удара об пол.
Над его головой сухо треснула очередь из ФЛАУ-винтовки, и коридор за спиной упавшего покрылся бурыми оспинами разрывов.
Николай был уверен, что все кончено, и потому, не дожидаясь, пока осядут обломки пластика и рассеется дым, поспешил к упавшему человеку, но он просто не представлял, с каким родом противников имеет дело.
Из клубов удушливого дыма, что заволокли коридор от стены до стены, внезапно вырвались три рослые фигуры.
Это были люди… вернее, гуманоиды, но как страшны в белом свете дневных ламп казались их окровавленные лица, кожа которых имела голубоватый оттенок…
«Нет… они не могли быть людьми!..» — эта мысль метнулась в сознании фон Риттера одновременно с тем, как один из мутантов остановился на пороге холла, обернувшись в его сторону.
Николай вскинул винтовку, но затвор лишь сухо щелкнул вхолостую… Заряды закончились.
Один из гуманоидов бросился прямо на него. Непропорционально длинные руки, оканчивающиеся когтями, тянулись к его горлу. Тварь взвилась в прыжке…
«Прогрессирующие мутации…» — успел подумать Николай, прежде чем масса нападавшего опрокинула его на пол.
В лицо фон Риттера пахнуло смрадом от частого горячего дыхания противника.
Это прикосновение отвратительной смерти было столь мерзостно, что Николай, удивляясь, откуда взялись силы, совершенно машинально уклонился, позволив себе упасть вместе с противником, и, резко извернувшись, вдруг чудесным образом оказался сверху.
Мутант взвыл, одновременно с тем, как хрустнула его рука, сломанная в предплечье коротким рубящим ударом ладони фон Риттера, и тут же сбоку, из-за опрокинутой на пол пальмы, к его горлу метнулась серая лохматая тень.
Николай, который уже вскочил на ноги, невольно отпрянул, на долю секунды встретившись взглядом с атакующей собакой.
Столько ненависти было в глазах пса, столько скопившейся злобы, что он отступил, словно признав за собакой право разделаться с мутантом, который, несмотря на раны и сломанную руку, уже поднялся, свирепо вращая налитыми кровью глазами и издавая совершенно не похожие на речь нечленораздельные звуки.
Он тянулся к Николаю и не видел пса.
Фон Риттер отвернулся, когда клыки с отвратительным звуком сомкнулись на незащищенном горле.
Перехватив импульсную винтовку за покрытый вздутиями электромагнитных катушек ствол, он поспешил на помощь Ваби, которого пытались атаковать сразу два противника.
Впрочем, уже один.
Пока фон Риттер на дрожащих от напряжения, ватных ногах преодолевал несколько метров, отделявших его от ближайшего противника, один из мутантов вдруг пошатнулся, обернувшись в его сторону в неестественном, конвульсивном движении.
Из переносицы уродливой пародии на человека торчал метательный нож. Бросок карлика оказался столь силен и точен, что клинок пронзил мозг мутанта, войдя в переносицу по самую рукоять.
Человекообразная тварь прошла еще несколько шагов, судорожно загребая руками воздух, и рухнула на пол, содрогаясь в конвульсиях.
Ваби, издавая хриплое сопение, медленно отступал к стене, без особого труда уворачиваясь от грубых и неуклюжих выпадов когтистых лап третьего, оставшегося в живых, мутанта.
Николай подоспел как раз вовремя, потому что отступать карлику уже было некуда — его спина уперлась в прозрачный материал огромного панорамного окна, за которым клубился молочный туман.
Чувствуя, что вот-вот вновь потеряет сознание, фон Риттер занес свою импровизированную дубину и ударил прикладом, целясь чуть пониже затылка твари. Что-то хрустнуло, не то шейный позвонок, не то пластиковое ложе винтовки, мутант пошатнулся, испустив рев, и в этот момент Ваби, улучив мгновение, резко прыгнул, взмахнув рукой.
Рев захлебнулся, превратившись в хрипящий, булькающий звук.
Николай оттолкнул от себя обмякшее тело и в изнеможении ухватился рукой за вертикальную стойку, поддерживающую памятный ему рекламный щит. Перед глазами вместе с черными кругами плыло ухмыляющееся лицо Ваби.
Маленький мутант, вытерев окровавленный клинок о рваную одежду трупа, подошел к нему и безо всяких церемоний подставил Николаю свое плечо.
— Ваби друг!.. — отрывисто повторил он, помогая фон Риттеру доковылять до кресла.
Откровенно говоря, Николай уже не сомневался в этом утверждении.
Его взгляд был красноречивее всяких слов, да и пес, который застыл, напряженно глядя в глубины коридора, повернул голову на звук хриплого голоса, но вместо того чтобы оскалить клыки, вдруг несколько раз вильнул хвостом, явно одобряя действия карлика…
Рухнув в кресло, Николай несколько секунд боролся с тошнотой. Слабость накатывала на него, выворачивая внутренности, и все же он чувствовал себя намного лучше, чем накануне, когда только вошел в космопорт…
Дождавшись, пока перед глазами перестанут плавать черные круги, Николай осмотрелся по сторонам, но в этом, как оказалось, не было нужды — заметив, как Ваби и собака, не сговариваясь, вместе обходят зал, он понял, что у него внезапно появились два бдительных союзника.
Теперь стоило заняться спасенным, который, судорожно всхлипывая, лежал на полу, закрывая руками испачканную кровью голову. О том, что он жив, говорила лишь конвульсивная дрожь, сотрясавшая его тело.
Фон Риттер сполз с кресла и, присев возле упавшего человека, тронул того за плечо.
— Кончай трястись, — грубовато произнес он. — Все уже кончено.
От его прикосновения человек вздрогнул всем телом.
— Оставьте меня… Уходите!.. — едва слышно взмолился он.
— Черта с два, — слабо усмехнулся Николай. — У меня слишком много вопросов.
Человек внезапно привстал и отполз в сторону. Сев поодаль, он уставился на Николая горячечным, полубезумным взглядом.
— Что вы от меня хотите? — хрипло и испуганно спросил он.
— Ничего особенного. — Николай, устроившись на полу, пошарил по карманам влажной верхней одежды, подобранной в караульном помещении тюрьмы. К его удивлению, там нашлась мятая, но нераспечатанная пачка сигарет, ключи, какая-то мелочь и электронная зажигалка.
Нервное напряжение скоротечной схватки отступало, как отхлынувшая приливная волна… Николай кое-как распечатал сигареты и протянул помятую пачку трясущемуся беглецу.
Тот взял ее и долго доставал сигарету дрожащими пальцами.
Николай прикурил, и от первой затяжки у него даже помутилось в голове.
Выпустив дым, он блаженно улыбнулся.
— Что… Что вы хотите знать? — раздался нервный голос спасенного.
— Совсем немного. — Николай огляделся и, удостоверившись, что Ваби с собакой закончили осмотр и возвращаются, все еще недоверчиво косясь друг на друга, перевел взгляд на незнакомца. — Меня зовут Николай фон Риттер, — представился он.
— Доктор Гентри Фрамер. — Незнакомец посмотрел на Николая, и впервые за время их короткого общения в его глазах промелькнуло здоровое любопытство. — Я не видел вас раньше… — растерянно пробормотал он. — Знаете, тут совсем немного людей и лица как-то уже успели примелькаться…
— Неудивительно. Я заключенный, — ответил Николай, решив про себя, что нет смысла таиться и недоговаривать. Все, что стряслось с ним на протяжении последних часов, говорило о серьезности положения, и любая недомолвка между людьми, которым, может быть, спустя пару минут придется биться плечом к плечу, была недопустима с точки зрения его собственной этики.
Гентри съежился.
— Из огня да в полымя? — не удержался Николай от усмешки, глядя на неподдельный испуг своего нового знакомого. — Не напрягайтесь, Фрамер, я не монстр, и мы, — он красноречиво взглянул в ту сторону, где валялись три обезображенных трупа, — мы с вами в одной лодке, не находите?
— Ага… наверное… — заикаясь, выдавил тот.
— Тогда всего пару вопросов, — поморщившись, произнес фон Риттер. Он чувствовал, как медленно возвращаются к нему силы, а вместе с этим — болезненные ощущения собственного тела.
Доктор Фрамер подозрительно покосился на него, ожидая вопросов.
— Во-первых, где я нахожусь, — подавив дурноту, спросил Николай, — а во-вторых — что в конце концов тут стряслось?
Доктор Гентри Фрамер никогда не считал себя храбрецом.
Сейчас, сидя на полу огромного холла и глядя, как к нему приближается странного вида карлик, в руке которого тускло поблескивала сталь широкого обоюдоострого ножа, он вдруг понял, что больше уже не в силах бояться.
И все же он отполз в сторону, напряженно поглядывая на всю троицу — человека, собаку и мутанта.