Это был хороший признак. Николай медленно, но верно приходил в себя после криогенного сна и некорректного пробуждения. Он становился самим собой, тем самым Николаем фон Риттером, служить под началом которого почитали за честь многие отчаянные и независимые наемники…
– …зашел ко мне и молча сел, — этот обрывок фразы заставил Николая переключить свое сознание на дока.
— Кто? — машинально переспросил Николай.
— Ну Игорь Владимирович, мой коллега! Он был явно не в себе. Обычно мы с ним мало общались, но тут он вдруг ввалился в полночь, словно был моим лучшим приятелем. Видок у него, надо сказать, был еще тот… В общем, он чего-то боялся, нервничал, и когда я напрямую спросил, что ему от меня нужно, то он спросил, есть ли у меня доступ в сеть Интерстара. Когда я ответил, что есть, как обычно, один час в месяц, то он сунул мне компьютерный диск и сказал: «Там письмо и электронный адрес. Никакого криминала, Фрамер, просто последний привет семье. Передайте вместе со своей почтой…» Док тяжело вздохнул.
— На следующее утро он исчез. Но знаете, что самое ужасное, Николай?
— Ну? — насторожился фон Риттер.
— На следующий день я видел, как из ворот колониальной тюрьмы выводили очередную партию заключенных для отправки в болота, на «расчистку дезактивированных территорий»… Так вот, среди них был он — Игорь Владимирович… — голос Гентри задрожал. — Мне стыдно, Николай, но я так испугался, что уничтожил диск, даже не заглянув в его содержимое. Я боялся… А потом я вдруг понял, что то же самое ждет и меня… Да, да, именно в тот день я начал подозревать, что дороги назад с Везелвула нет…
Николай никак не прореагировал на признание Гентри. Он знал много малодушных людей, но редко кто-нибудь из них признавался в собственной трусости… Это вселяло надежду. С точки зрения фон Риттера док не был конченым человеком…
Начинался рассвет.
Небо, серое от бескрайней череды клубящихся облаков, приобрело нездоровый красноватый оттенок. Только сейчас, по этому самому зареву да еще по тому, как от стылой земли, словно по волшебству, вверх потекли туманные гейзеры, лениво извергающиеся прямо из сугробов, Николай смог определить, что на Везелвуле кончилась ночь.
Говоря откровенно, он был сильно удивлен, потому что принимал тот серый сумрак, в котором прошла большая часть их изнурительного пути, за самый настоящий день.
Оказывается, что день на Везелвуле — это нечто другое.
— Скажи, тут по ночам всегда так светло? — спросил он у Фрамера, который, внезапно замолчав, волочился сзади, едва передвигая ноги.
— Дифракция… — сдавленно прохрипел тот. — Планетоид сравнительно маленький, солнце расположено очень близко, в поле сильной гравитации, и излучаемые им фотоны отклоняются под воздействием тяготения, огибая планету…
— Ясно, — ответил Николай, глядя, как под ногами прямо на глазах истаивает голубой кислородный снег, превращаясь в молочно-белые струйки, стремительно рвущиеся вверх.
Облака висели так низко, что это становилось неприятным, вызывая тошнотворное чувство клаустрофобии.
Ветер, дуновения которого не ощущалось за надежными оболочками скафандров, постепенно крепчал, что было очень заметно по отклонению туманных гейзеров, которые били из сугробов, извергая в атмосферу кристаллизовавшийся кислород.
Видимость сразу же ухудшилась, так резко, что Николай остановился, пытаясь понять, в какой стороне находятся Ваби и Черч, так как проложенная ими тропа испарялась вместе с сугробами с неимоверной, прямо-таки фантастической скоростью…
— Фрамер, не отставай! — Николай отцепил от пояса скафандра конец смотанного в бухту страховочного фала и защелкнул карабин на запястье доктора. — Если вдруг поднимется шквал, то постарайся за что-нибудь зацепиться своим фалом, — Николай продемонстрировал Фрамеру, как освободить страховку его скафандра, — и держись изо всех сил. Если почувствуешь, что потерялся, то внутри гермошлема на ободе забрала есть красная сенсорная кнопка, видишь?
— Угу… — промычал док, которого била непроизвольная дрожь при виде начинающегося вокруг катаклизма.
— Нажмешь ее языком, — пояснил Николай. — Это включит проблесковые маяки скафандра и аварийный передатчик. И главное — не паникуй и не дергайся. Скафандр рассчитан на работу в открытом космосе, в нем отличный обогрев, десятисуточный запас кислорода, рецеркулированная вода и пищевые таблетки. В общем, это надежная, продуманная машина, которая будет заботиться о тебе до последнего эрга в накопителях, так что запомни — погубить тебя могут только паника и необдуманные действия, ты понял?
Док кивнул, стараясь не опускать плечи под пристальным взглядом Николая.
— Тогда пошли.
Он развернулся, двинувшись в том направлении, куда, по его мнению, ушел Ваби.
Фон Риттер не ошибся, и в подтверждение этого из туманной мглы внезапно вынырнул Черч. Пес радостно взвизгнул, бросившись под ноги Николая, и тут же из плотного тумана прорисовалась низкорослая фигура мутанта.
Карлик стоял, широко расставив ноги и чуть наклонив торс навстречу усиливающимся порывам ветра. Его голова была задрана вверх.
Николай, который никак не смог истолковать эту напряженную позу проводника, хотел было обратиться к нему с вопросом, но в этот момент сквозь явственные завывания ветра внешние микрофоны передали отдаленный, но постоянно нарастающий грохот.
Черч, встревоженный разбушевавшейся вокруг стихией и этим тревожным, угрожающим грохотом, вдруг прижался к земле у ног Николая и взвыл. Шерсть на его загривке стояла дыбом.
— Ваби, что это?! — прокричал Николай, припав на одно колено. Импульсная винтовка в его руках описала стволом короткий полукруг. — Фрамер, за спину! — отрывисто скомандовал он.
Док с готовностью выполнил приказ. Ваби, глухо ворча, выхватил нож. Его выкаченные глаза сверкнули, отражая недоумение и одновременно твердую решимость противостоять любому врагу.
Грохот к тому моменту уже стал оглушительным. Сквозь шквал напряженных звуков уже не пробивался даже заунывный свист ветра, к тому же со стороны болот через рваную пелену тумана вдруг пробился яростный свет.
Ветер внезапно изменил направление, натужно рванув в обратную сторону, словно воздушный поток столкнулся с силой, способной повернуть его вспять, и тут же из мглы испарений, окруженный ореолом горячечного сияния, вырвался огромный космический корабль. Блеск его бортовых огней тонул в жгучем сиянии двигателей и раскаленной обшивки.
— Ложись! — только успел крикнуть фон Риттер, глядя, как на отряд надвигается стремительная, полыхающая огнем тень…
Нежданное рандеву космического корабля и маленького, пробирающегося меж замерзших болот отряда длилось считанные секунды, но Николай все же успел разглядеть темный цилиндрический корпус, в хвостовой части которого торчал докировочный стержень с нанизанными на него кольцами грузовых модулей.
Корабль падал. Чтобы понять это, не нужно было обладать недюжинным опытом. Его корма слишком сильно накренилась к земле, нос соответственно был задран кверху, и яростный огонь, рвущийся из сопел корректирующих двигателей, ясно говорил о той борьбе, что вел в эти секунды экипаж транспорта…
Еще секунда, и корабль исчез, удаляясь в сторону космопорта.
Это походило на внезапное наваждение.
О том, что он мгновение назад был тут, говорили лишь удаляющийся грохот да полоса истекающей паром, мгновенно размороженной земли…
Николай приподнял голову. Под ним что-то зашевелилось, и он вдруг понял, что, падая на землю, машинально закрыл собой пса, на котором не было прочного термоизолированного скафандра.
Черч выполз из-под него и закружился на месте, яростно поскуливая. Его шерсть кое-где дымилась.
Рядом с ворчанием встал на ноги Ваби.
Карлик был ошеломлен, но Николай не смог различить в его налитых кровью глазах ни тени страха.
— Идти!.. Бежать! — гневно потребовал он, указывая рукой на полосу очищенной двигателями корабля земли, которая, словно торная дорога, пролегла именно в том направлении, куда двигался их отряд.
Николай встал, помог подняться Фрамеру и, убедившись, что тот не пострадал, повернулся к Ваби.
— Идем, — коротко согласился он.
За его спиной док ошалевшим взглядом смотрел в ту сторону, куда минуту назад скрылся корабль.
— Николай… это транспорт! Спасатели! Они прилетели за нами!.. — казалось, что Фрамер сейчас заскулит от переполнявших его надежд.
— Остынь!.. — мрачно оборвал его Николай. — Ты видел, как он падал?! Думаю, этим ребятам самим нужны спасатели, так что забудь!..
Словно бы в подтверждение его слов со стороны космопорта вдруг донесся тяжкий грохот, от которого содрогнулась земля.
— Ну, что я говорил? — Николай перехватил импульсную винтовку и подтолкнул дока в ту сторону, куда уже ушел Ваби. — Фрамер, пошли, — резко произнес он. — Терпение Ваби сейчас лопнет, а я не хочу с ним драться.
Неизвестно, понял ли доктор последнюю фразу фон Риттера, но повернулся и послушно пошел вперед.
Обгоняя его, прекративший скулить пес огромными прыжками рванул в сгущающийся туман.
Над Везелвулом вставало красноватое солнце, а сзади, настигая небольшой отряд, ветер гнал свинцовые тучи, из которых уже стеной валил липкий снег.
— Фрайг вас всех раздери! Куда подевался Шер?!
Эрик Итем вошел в свой кабинет и повернулся, обратив гневный взгляд на безупречный бюст своей секретарши.
Она была андроидом серийной модели. Звали ее Бетти.
— Не нужно так волноваться, сэр! — хорошо поставленным, мягким голосом ответила секретарша, и на ее щеках появились ямочки от миловидной улыбки. — Мы занимаемся поиском вашего телохранителя двадцать четыре часа в сутки, но, очевидно, он еще не вернулся в систему Онтарио. Его «Нова» тоже отсутствует в доке космической станции.
— Хорошо… — Эрик сел в свое кресло и включил питание компьютера. — Держите меня в курсе. Есть еще новости?
— Да, сэр, — жизнерадостно доложила Бетти. — Мы получили связь с колонией Везелвула на экстренных гиперсферных частотах. Был задействован разовый аварийный канал связи.