Мягко осветились приборные панели; расположенный прямо перед Николаем монитор вдруг выкинул на экран столбики цифр тестовой проверки, и вкрадчивый голос внезапно зазвучал в ходовой рубке космического корабля:
— Добро пожаловать на борт, сэр. Вами активирована система бортовых компьютеров. Сейчас корабль полностью готов к работе. Мы рады сообщить вам, что новая серийная модель индивидуального космического корабля класса «Нова» — это надежная, высококомфортная машина, созданная по уникальному проекту. Всю дополнительную информацию по покупке, а также полные реквизиты завода-изготовителя вы можете получить, обратившись непосредственно к бортовому компьютеру. Если вы не хотите, чтобы данное сообщение прослушивалось при каждой активации системы, то снимите соответствующий флажок в меню общих настроек системы. Приятного вам полета, сэр… Наша про… — скрытый динамик внутренней аудиосистемы вдруг захрипел и смолк, издав странный высокочастотный свист.
Николая прошиб холодный пот. Все-таки влипли… Он резко обернулся, вскинув автоматический пистолет, и застыл, не в состоянии адекватно отреагировать на картину за своей спиной.
В помещении главного поста повисла звенящая тишина, которую теперь нарушало прерывистое дыхание двух человек и сдавленное попискивание заработавших индикаторов бортовых систем.
— Ваби!.. — укоризненно произнес фон Риттер, проследив за напряженным взглядом вытаращенных глаз карлика.
Метательный нож в его левой руке был изготовлен к броску. Правая рука нашаривала на поясе новый клинок, а тот, который он только что в ней держал, торчал в пяти метрах от Николая под самым потолком рубки.
Сеточка встроенного в потолочную панель динамика была пробита точно посередине, и из нее высовывалась лишь гладкая от частого применения рукоять ножа.
Ни слова не говоря, фон Риттер присел на корточки, чувствуя, как от перенапряжения ломит грудь, а по спине сбегают предательские капельки ледяного пота.
Внезапно из его горла вырвался хриплый сдавленный звук, который с большой натяжкой можно было признать за смех.
Ваби недоуменно посмотрел на него, но все же опустил нож, не понимая, сошел ли фон Риттер с ума или он таким образом выражает свое одобрение его молниеносным броском, а Николай, закрыв глаза, медленно приходил в себя.
Он знал, что это такое, и не боялся собственного состояния, которое по внешним симптомам можно было легко принять за истерику. Нет. Это была не истерика — это было внезапное осознание победы… Просто выходка Ваби порвала тонкую нить перенапряженных нервов.
Они были спасены… И он, и Ваби, и док с Черчем…
Стоило вспомнить, сколько он пережил за последние сорок восемь часов, с того момента, как вторично очнулся, уже не в криогенной камере тюрьмы, а в пустынном зале заваленного трупами космопорта, чтобы понять его теперешнее состояние. Все кончилось… кончилось каким-то сказочным, невероятным везением.
— Ваби, мы улетим отсюда… понимаешь? — открыв глаза, хрипло произнес Николай. — Нет, ты не понимаешь… — Он встал и оперся на противоперегрузочное кресло. — Я покажу тебе такие места, что не снились ни в каких снах… Мы все будем жить… — Николай задержал взгляд на карлике, который, не понимая смысла его нервного срыва, просто недоумевал. — Только не метай больше ножи, ладно? — попросил его фон Риттер, садясь в кресло. Разжав потную ладонь, он положил ее страшное содержимое на оказавшийся привинченным к полу недалеко от пульта низенький столик и, вытерев пальцы, коснулся сенсорной клавиатуры.
Минут через десять карлику надоело смотреть, как мечутся по приборным консолям хороводы цветных огоньков. Подойдя к Николаю, который сосредоточенно работал с бортовым компьютером таинственного корабля, он бесцеремонно дернул его за рукав скафандра:
— Идти! — лаконично заявил он. — Черч!
— Не волнуйся, — не оборачиваясь, успокоил его фон Риттер, — они с доком в безопасности.
— Идти! — упрямо повторил Ваби.
— Погоди… — Николай повернулся. — Мне нужно еще очень много сделать, иначе мы не сможем ничего узнать и улететь отсюда.
— Потом. Придем опять, — насупился карлик.
— Нет… — покачал головой Николай, взглядом указав на подтаявший окровавленный глаз. — Твой ключ больше не годится, Ваби. Он уже испортился. Поверь мне. Просто поверь. Нужно узнать, кто эти люди, зачем они сюда прилетели, и перепрограммировать некоторые системы. Это займет немного времени, а потом мы сходим за доком и Черчем.
Неизвестно, дошел ли до Ваби весь смысл сказанного, но рукав фон Риттера он отпустил.
Насупившись, Ваби занял свой наблюдательный пост возле раздвижных дверей.
Николай откинулся в кресле, машинально прикурив сигарету.
Перед ним на мониторе наконец открылась папка бортового журнала. Никаких особых паролей для этого не потребовалось. Программы, установленные в бортовой компьютер, были новенькими, как и сам корабль. Другого объяснения Николай попросту не видел.
Нельзя сказать, чтобы он не нервничал, запуская первый файл бортового журнала.
Предчувствие не обмануло его. Стандартная конфигурация программного обеспечения предусматривала, что компьютер корабля ведет полную аудио- и видеозапись в рубке управления и еще нескольких жизненно важных отсеках. Обычно на частных кораблях владельцы отключали данную опцию, не желая, чтобы компьютер фиксировал подробности их жизни на борту, занося в бортовой журнал только то, что сами считали нужным.
Но в данном случае работала программа, которая еще хранила нетронутые заводские настройки…
Щелчок…
Первый же кадр видеозаписи заставил Николая податься к экрану.
Кто-то стоял на пороге ходовой рубки. Впечатанная в кадр дата указывала, что события происходили всего десять дней назад.
— Хелло, Майкл! — чья-то тень мелькнула на срезе экрана, и спустя несколько секунд в фокус установленной под потолком рубки видеокамеры попал человек лет тридцати — тридцати пяти. Он остановился сразу за раздвижными дверями, прижимая к уху трубку мобильного коммуникатора. Очевидно, что тот, кого назвали Майклом, что-то говорил ему.
— Ну-ну… — незнакомец, лицо которого со всей очевидностью принадлежало тому самому заснеженному трупу, чей глаз послужил Николаю и Ваби пропуском на борт корабля, пошарил по карманам, продолжая слушать собеседника, машинально кивая головой. — Ну, это ты загнул, конечно… — вдруг произнес он, — ну в общем-то да, тачка классная!.. — Он нашел наконец сигареты и, не отнимая трубки, одной рукой ловко прикурил, выпустив изо рта сизую струйку дыма. При этом его губы как-то нехорошо искривились.
— Кончай базарить, лучше двигай ко мне, — внезапно произнес он. — Есть дело. Нет. Так сказать не могу. — Он сел в то самое кресло, которое в данный момент занимал фон Риттер, и огляделся, явно в поисках пепельницы.
Николая передернуло.
В этом человеке было что-то отвратительное. Возможно, здесь сыграло свою роль предвзятое мнение Николая обо всех подобных личностях — не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, каким образом этот человек добывает свой хлеб насущный. Есть определенная категория людей, чьи повадки мало меняются со временем. Родившись на разных планетах, они почему-то всегда ведут себя одинаково…
Он сидел на самом краю кресла, широко расставив ноги и чуть склонившись вперед, словно ему нужен был дополнительный упор. Трубка мобильника прижата к самому рту, на лице выражение вальяжности, нагловатой усталости от жизни. Пепел от его сигареты в конце концов упал на пол.
— Ну, все, жду тебя! — категорично ответил он, выслушав очередную тираду собеседника. — Пятый терминал сорокового посадочного сектора. Что? Нет, шлюх не надо. Приезжай сам. Ага… До скорого…
Он опустил руку с мобильным устройством связи и несколько секунд сидел не меняя позы, очевидно, о чем-то размышляя. Наконец, когда догоревшая сигарета обожгла ему пальцы, на которых красовалось несколько массивных перстней, он вздрогнул, невнятно выругавшись. Загасив окурок в обнаруженной наконец на низком столике пепельнице, он встал и, не оглядываясь, вышел из рубки.
Щелк…
Следующий фрагмент видеозаписи имел ту же самую дату.
Тот, кого называли Майклом, оказался представителем негроидной ветви человечества. Николай поразился тому, сколь сильно изменила этого человека смерть. За заснеженным забралом второго трупа он видел именно это лицо, но оно показалось ему скорее пепельно-серым.
— Слушай, Шер, а ты классно устроился! — в голосе Майкла прозвучало неподдельное восхищение. — Что, настоящая «Нова», да? Как у Папы? Под Старика косишь? — ехидно поддел он хозяина корабля, который с безразличным видом наполнял приготовленные бокалы.
— Не передергивай, Майкл, потом из-за тебя будут неприятности. — Шер повернулся. — Тачка как тачка. Надежная, но пока безо всяких там наворотов. До Папы мне далеко, сам понимаешь. И нечего трезвонить на каждом углу, понял?
— Заметано… — Майкл уселся во второе кресло, загнув свою правую ногу так, что лакированный туфель угнездился на колене левой ноги. Откинувшись в такой позе в мягкие объятия сенсорного кресла, он с наслаждением прикрыл глаза, изобразив блаженную улыбку.
— Сегодня празднуем, да? — осведомился он.
— Нет. Я же сказал тебе — есть дело.
— Ну так выкладывай… Или, может, сначала дашь потащиться?
— Кончай юродствовать, Майкл…
— Ну все… все!.. — развел руками негр, который произвел на фон Риттера впечатление эдакого живчика. — Я слушаю.
Хозяин корабля некоторое время молчал, цедя из бокала искрящуюся в свете потолочных панелей, красноватую жидкость.
— Есть возможность сорвать куш и отвалить, — наконец негромко произнес он, испытующе посмотрев на собеседника.
— Конкретно? — внезапно насупившись, переспросил Майкл, с которого, как только речь зашла о деле, мгновенно слетели все ужимки.
— Конкретнее некуда. Ты помнишь недавнюю свару на Омнабиусе?
— Ну? — Очевидно, у Майкла с теми событиями были связаны не очень приятные воспоминания, так как его губы исказила злая ухмылка.