«Белогорлова была с машиной. Это не тот случай, когда негде уединиться, поговорить… — Денисов вспомнил царивший в здании хаос, груды валявшегося под ногами битого кирпича, штукатурки. Что-то требовалось в самом здании. Но что?» Ему снова не пришло ничего в голову, кроме кладовой с облицовочной плиткой, сантехникой.
Спортивная высокая фигура культурника последний раз мелькнула у выхода к метро. Даже отдалившись от милиции, он шагал быстро, как человек, которому нужно спешить.
«Есть ли смысл в том, как культурник представляет себе взаимоотношения сестер…» — подумал Денисов.
Мысль перебил телефонный звонок:
— Военизированная охрана на проводе. Просили позвонить?
Денисов узнал чуть насмешливый спокойный голос, Он был знаком со своим смежником по телефону, встретившись, вряд ли один из них мог опознать другого.
— У нас такой случай… — Денисов изложил суть происшедшего с Белогорловой.
— Это рядом с домами? — уточнил работник охраны.
— Да, там, где спускаешься к линии.
— Мы выставляли там пост, чтобы не ходили по путям.
— Я о другом…
Подразделение охраны обеспечивало кроме всего и инкассацию денежных средств из билетных касс. Случай с Белогорловой произошел вблизи объекта, к тому же в часы, совпавшие с проведением инкассации.
— Вы могли бы рассказать подробнее? — попросил звонивший.
— В стенке рефрижераторного вагона, под которым пролезала Белогорлова, обнаружено входное пулевое отверстие…
— Подождите минуточку, — попросил работник охраны, когда Денисов закончил рассказ.
Минуточка растянулась на добрых пять. Потом тот же знакомый голос сказал:
— Мы перезвоним через несколько минут.
В ожидании звонка Денисов прошелся по кабинету.
Объяснение культурника, когда Денисов мысленно снова вернулся к нему, выглядело суматошным, мало что добавившим к тому, что Денисов уже знал.
Однако образ библиотекарши понемногу прояснялся — желающая остаться в тени, замкнутая, с какими-то своими заботами.
«Кошка, гуляющая сама по себе…»
Эпизод с появлением хрустальной ладьи теперь, после рассказа культурника, получил свое житейское объяснение: «В последнюю минуту Белогорлова вспомнила о конфетнице, решила не оставлять на работе. Или, наоборот, узнала что-то, после чего решила прихватить с собой хрусталь…
Не могла же она предугадать кражу из библиотеки!»
Звонок из военизированной охраны раздался раньше, чем Денисов ожидал.
— Слушаете? Мы обсудили возможность взаимосвязи… — Это был уже не тот человек, с которым Денисов до этого разговаривал. Четкий уверенный баритон. — Вероятность есть. Однако существует одно обстоятельство…
— Слушаю.
— К таким преступлениям готовятся, видимо, основательно. Так?
— Согласен.
— Так вот, в понедельник у нас обычно минимальная сумма выручки касс.
Пассажиров мало, на многих предприятиях выходные. Поэтому кассиры на линии сдают выручку самостоятельно, а не свозят в кассу на Коломенское.
— Таким образом…
Баритон не дал ему продолжить:
— Риск тот же! А сумма втрое меньше. Резонно?
— Пожалуй.
— Мы здесь посовещались… Вы говорите, в леднике дефицитные сорта рыб и рыбопродуктов.
— Икра.
— Может, здесь и следует искать разгадку? Не мне вас учить.
Рефрижераторы, я знаю, на ночь отводили ближе к посадке, в сторону Чертанова.
— Вы были там?
— Проверял посты. Может, там и стреляли? С бугра…
— Такая красивая, такая добрая… — Белогорлова-мать проявляла горе знакомо скупо, как ее старшая дочь. — И болела, и тонула… Что ее потащило под поезд? Что ей делать в Коломенском…
Старуха заехала в отдел внутренних дел неожиданно возвращаясь из института Склифосовского. Денисов не ждал ее.
— Да, видно, судьба! Вот и потащило за сто верст!
— Вы знаете знакомых Леониды Сергеевны? — задал Денисов стандартный вопрос.
Она покачала головой.
— Друзей, подруг…
— Да разве ж вы говорите своим матерям?
Несколько раз старухе навертывались на глаза слезы, однако ни одна не пролилась. Худая, бесцветная, мать библиотекарши сидела против Денисова, поставив рядом с собой на стул пестро раскрашенную тяжелую хозяйственную сумку с олимпийской символикой.
— Что сказал врач? — спросил инспектор.
Она вздохнула:
— Теперь уж все… Конец. А тут, как на зло, суббота на носу, воскресенье! Наверно, и похоронка не работает! И ничего не закажешь! А люди придут! Надо стол делать, продукты доставать!
— Организм молодой, может, справится… — Денисов попытался ввести разговор в прежнее русло: — Знакомые Леониды Сергеевны навещали вас? Сослуживцы?
— Приходили с работы.
— А подруги?
— Никто не бывал.
— Неужели подруг нет? Ну, хоть кто-нибудь может рассказать о ней?
Женщина подумала:
— Может, Ветка вам что скажет?
— Ветка?
— Светка Щасная… Мы ее так называем. В институте они вместе учились.
— Вы ее адрес помните? — Денисов достал блокнот, Старуха назвала.
— Днем ее можно застать?
— Попробуй… Напрасно только: Леню оно не поднимет. Одно беспокойство, — Денисову показалось, она пожалела, что рассказала про Щасную.
— А сестры дружат между собой?
— Родные ведь, — старуха достала платок. — У старшей, видишь, тоже судьба сразу-то небольно сложилась.
И не училась. Условий не было… А муж видел какой ей достался?
— Хорошо живут?
— Не обижает.
— Я хотел еще спросить о перстне, Леонида не оставила его дома?
— Нет, перстень у нее всегда с собой. Так и не нашелся?
— Нет.
Старуха вздохнула:
— Больше уж потеряли!.. Жаль, конечно. Перстень этот ей муж подарил.
Перед свадьбой. А ему от родителей он пришел.
— Лениного мужа вы давно не видели?
— Года два… — она поправила сумку. — Говорят, недавно снова объявился.
— В Москве?
— Приезжал к ней в пансионат.
Это было новостью.
— С какой целью?
— Чтобы снова, значит… восстановить семью,
— Кто вам сказал?
— Она же и сказала, Леня, — Белогорлова махнула рукой. — Да только разве она перерешит!
— Отчего они разошлись? По чьей инициативе?
— Она не схотела.
— Почему?
— Не знаю. — Денисов поверил мелькнувшему в лице старухи любопытству. — А стану спрашивать, говорит. «Так надо!»
— Когда они разошлись?
— Три года скоро… А развода-то нет. Никто не подает: ни она, ни он.
Может, надеются… Муж-то какой! — она вздохнула. — Красавец. Из себя как стопочка. Очень уж Леня его хотела. И дочка какая растет! Вы бы посмотрели!
— А как он с дочкой?
— Деньги посылает, гостинцы. Хороший мужик. По характеру только горяч.
И ревнивый. В горячке может все натворить.
— Кем он работает?
— В охране. У себя в Калининграде. Мосты и все прочее.
— С оружием?
— Все честь по чести!
Он не сразу вернулся к интересовавшим его деталям.
— Муж старшей сестры — Геннадий — курит?
— Иногда! Если выпьет… Мы его в коридор выпроваживаем, на лестницу.
— А муж Леониды Сергеевны?
— Этот курил. Пахучие такие папиросы…
— Не эти? — Денисов достал из стола пачку «Золотого руна».
Старуха понюхала:
— И такие курил.
— А это знакомо вам? — Денисов открыл сейф, где на верхней полке стояла перевезенная из ГАИ хрустальная конфетница. — Ваша?
К его удивлению, мать Белогорловой отрицательно повела головой:
— Не-ет! Первый раз вижу. Дорогая, наверно… — Мысль ее неожиданно пошла по другому пути: — Ветку сегодня, наверно, увидишь?
— Наверно.
Мать вздохнула:
— Объясни, как че… Пусть тоже приедет. Проститься, — она отвернулась.
По дороге к Щасной Денисов заскочил в таксомоторный парк, потом на площадку ГАИ.
— Гладилин… — подумав, повторил начальник колонны. — Хороший шофер.
Трезвый. Умный, обстоятельный, одним словом. Да и то сказать: высшее образование.
Хотя и незаконченное… Хотели в механики перевести, да не дал согласия.
— Почему?
— Говорит: не наездился! — Он на секунду отвернулся, наблюдая, как по отлогому пандусу поднимается в гараж очередная машина. Денисов проследил его взгляд. Помещение гаража было сумрачным, дальние ряды машин едва угадывались в полумраке.
— Наша работа многим нравится, — начальник колонны кому-то кивнул, обернулся к Денисову. — Работа для самостоятельных мужчин! И времени больше свободного. Я сам с удовольствием бы сел за баранку: за рулем все просто! А тут двести водителей! За каждым усмотри.
— Тяжело?
— Неимоверно! Не все такие, как Гладилин. Он домашний, хозяйственный: увидит осетрину в буфете — обязательно купит домой. Чавычу, кальмара в баночке.
Опять же старается, хочет заработать.
— Как он работает?
— В ночь через ночь.
— Почему так?
— Ремонт квартиры, по-моему. Точно не помню.
Столько шоферов обращается! Кому в детсад, кому мебель привезти! — его терзали глобальные заботы.
— Когда Гладилин позавчера выехал на линию?
— В 18.15, я смотрел путевой лист. Между прочим, когда он выезжал из гаража, к нему обратился другой наш шофер — Азизбаев. Попросил отвезти на вокзал, — начальник колонны снова обернулся к пандусу, погрозил кому-то. — Вечно спешит!.. Так вот: это при мне было. Гладилин отказал: «Проси кого-нибудь из ребят, не могу…»
— Почему?
— Не объяснил. Азизбаев поинтересовался: «В какую сторону едешь?»
— А что Гладилин?
— Не слышал. Они негромко разговаривали.
— Таксист не обязан ехать к определенной стоянке?
— Нет, маршрут он избирает самостоятельно.
— Как же понять «не могу»?
Начальник колонны пожал плечами:
— Хозяин — барин. Может встать у гостиницы, у стадиона. Есть у нас «короли» — те только по аэропортам…
— Азизбаев сегодня работает?
— На линии.
— Узнайте, пожалуйста, в какую сторону Гладилин собирался ехать.
— Я узнаю.
— Вот карточка, — Денисов подал визитку. — Там телефон.