— Они пытались повторить картину излучений солнца Флорины, — гневно сказал Файф.
— Да, с помощью электрических дуг, дававших только видимую и ультрафиолетовую часть спектра. А что можно сказать об инфракрасной части и за её пределами? О магнитных полях? Об эмиссии электронов? О влиянии космических лучей? Я не физический биохимик, так что тут могут быть и такие факторы, о которых я ничего не знаю. Но этим займутся — и по всей Галактике — люди, знакомые с физической биохимией. Через год, ручаюсь вам, решение будет найдено.
— Блеф! — проворчал Файф.
— Сквайр Файф, через год ваши владения на Флорине потеряют всякую ценность, с новой звездой или без неё. Продайте их. Продайте всю Флорину. Трантор заплатит.
— Купить целую планету? — в отчаянии спросил Эбл.
— Почему бы нет? Средства у Трантора есть, а симпатии населения всей Галактики окупят расходы тысячекратно. Вы спасете сотни миллионов жизней, дадите всем дешёвый кырт.
— Я подумаю, — произнес Эбл.
Он взглянул на Файфа. Глаза сквайра опустились. После долгого молчания он тоже сказал:
— Я подумаю.
Джунц хрипло засмеялся.
— Не думайте слишком долго. История с кыртом распространится быстро. Её ничем не остановить. А тогда ни у кого из вас не будет свободы действий. Лучше поторгуйтесь сейчас!
Резидент выглядел подавленным.
— Это действительно верно? — повторял он. — Действительно так? Флорины не будет?
— Это верно, — сказал Джунц.
Теренс протянул руки, потом уронил их.
— Если вам нужны Риковы бумаги, то они спрятаны в статистических карточках у меня дома. Я взял старые карточки, за сто лет назад или больше. Никому и в голову не пришло бы заглядывать в них.
— Послушайте, — сказал Джунц. — Я уверен: мы можем договориться с МКБ. Нам нужен человек на Флорине, человек, знающий флориниан, могущий объяснить им все факты, знающий, как организовать эвакуацию, как выбрать самые подходящие планеты для переселения. Хотите помочь нам?
— То есть загонять дичь для вас? И спасти шкуру от кары за убийство? Почему нет? — Глаза у резидента вдруг наполнились слезами. — Но я всё-таки теряю. У меня не будет дома, не будет планеты. Мы все теряем. Флориниане теряют планету, саркиты теряют богатство, Трантор — возможность захватить это богатство. Выигрыша нет ни у кого.
— Если только не считать, — мягко произнес Джунц, — что в новой Галактике — в Галактике, избавленной от угрозы неустойчивых звёзд, в Галактике, где кырт есть для всех, в Галактике, так приблизившейся к политическому объединению, — выигравшие всё-таки есть. Целый квадрильон их. Обитатели Галактики — вот победители!
ЭпилогЧЕРЕЗ ГОД
— Рик! Рик! — Селим Джунц кинулся к кораблю, протягивая руки. — И Лона! Я бы никогда не узнал вас обоих. Как живёте? Как поживаете?
— Как нельзя лучше. Наше письмо попало к вам, я вижу, — сказал Рик.
— Конечно. Расскажите мне, что вы обо всём этом думаете?
Они возвращались вместе, шли к кабинету Джунца.
Валона сказала печально:
— Мы были сегодня утром в своем поселке. Поля такие пустые!
Она была одета скорее как женщина Империи, чем как флоринианская крестьянка.
— Столько уже эвакуировано меньше чем за год! — сказал Рик.
— Мы стараемся как можем, Рик. О, я думаю, вас нужно называть вашим настоящим именем!
— Пожалуйста, не надо. Я никогда к нему не привыкну. Я — Рик. Это единственное имя, какое я помню.
— Решили ли вы, когда вернётесь к космоанализу? — спросил Джунц.
Рик покачал головой.
— Да, я решил, но решил не возвращаться. Эта часть памяти исчезла навсегда. Но мне безразлично. Я вернусь на Землю… Кстати, я почти надеялся, что встречусь с резидентом.
— Кажется, не встретитесь. Он решил уехать сегодня. Кажется, ему не хотелось видеть вас. Он чувствует себя виноватым. У вас нет к нему враждебных чувств?
— Нет. Он хотел сделать хорошо, и он во многом изменил мою жизнь к лучшему. Прежде всего я узнал Лону. — Он обнял её за плечи. Валона взглянула на него и улыбнулась. — Резидент настроил психозонд так, чтобы устранить чувство тревоги, но не позаботился об интенсивности. Да, мне уже нельзя быть космоаналитиком. Зато я вернусь на Землю. Я могу работать, а люди там всегда нужны.
— А я теперь — женщина Земли, — сказала Валона.
Рик смотрел на горизонт. Верхний Город был ярким, как всегда, но людей там не было.
— Много ещё осталось на Флорине? — спросил он.
— Миллионов двадцать, — ответил Джунц. — Переселение находится ещё в самой начальной стадии. Большинство переселенцев живёт на соседних планетах во временных лагерях. Это неизбежные трудности.
— Когда отсюда уйдёт последний человек?
— Конечно, никогда.
— Не понимаю.
— Резидент неофициально попросил разрешения остаться. Ему разрешили, тоже неофициально. Общественность об этом не узнает.
— Остаться? — Рик был поражен. — Но, во имя всей Галактики, зачем?
— Не знаю, — ответил Селим Джунц. — Но, кажется, вы объяснили это, когда говорили о Земле. Он чувствует то же, что и вы. «Я не могу, — говорит он, — даже допустить мысли о том, чтобы дать Флорине умереть в одиночестве».
ЗВЕЗДЫ КАК ПЫЛЬTHE STARS, LIKE DUSTПеревод с английского И. Ткач
РазШЕЛЕСТЯЩАЯ СПАЛЬНЯ
Спальня вкрадчиво шелестела. Звук был едва слышим, однако вполне отчетлив: в нём шуршала смерть.
Но не это разбудило Байрона Фаррилла и прервало его тяжелый мутный сон. Он беспокойно замотал головой из стороны в сторону, пытаясь отогнать от себя назойливое трещание, исходящее с дальнего конца стола.
Не раскрывая глаз, Байрон неуклюже поднял руку и взял трубку.
— Алло, — промямлил он.
Из трубки загремел голос. Он был резким и пронзительным, но Байрон был сейчас не в состоянии уменьшить громкость.
— Могу я поговорить с Байроном Фарриллом? — заорал голос.
Байрон раздраженно сказал:
— Говорите. Что вам нужно?
Голос настойчиво повторил:
— Могу я поговорить с Байроном Фарриллом?
Байрон открыл глаза, пытаясь вглядеться в темноту. Он одновременно ощутил неприятную сухость во рту и спертый воздух, заполнявший комнату.
— Говорите. Кто это?
Будто не слыша его, голос продолжал громко вопрошать:
— Есть здесь кто-нибудь? Мне необходимо поговорить с Байроном Фарриллом!
Байрон приподнялся, опираясь на локоть, тяжело встал и заковылял к слабо светившемуся экрану видеофона. Он нажал кнопку, и маленький экран ярко вспыхнул.
— Я здесь, — буркнул он, узнав в появившейся на экране фигуре Сандера Джоунти. — Но лучше бы ты дождался утра, Джоунти.
Рука его уже почти нащупала выключатель, когда Джоунти вновь заговорил:
— Алло! Алло! Есть здесь кто-нибудь? Это комната 526? Алло!
Внезапно Байрон понял, что датчик обратной связи не зажегся. Выругавшись, он в сердцах щелкнул выключателем, и экран погас. Силуэт Джоунти исчез, и лишь слабый лучик пробивался сквозь тьму.
Байрон вернулся в постель, натянул одеяло на голову и зарылся в подушку. В нём закипело бешенство. Во-первых, никто не имеет права будить его среди ночи. Он бросил быстрый взгляд на циферблат стоявших у изголовья часов. Три часа пятнадцать минут. Свет в доме зажжется только через четыре часа.
Кроме того, ему не по душе просыпаться в совершенно тёмной комнате. За четыре года он не успел привыкнуть к земным постройкам — душным, не имеющим окон, с низкими потолками. Такова была дань тысячелетней традиции, уходящей корнями в древние времена, когда ещё не изобрели защитное силовое поле, способное укрыть от взрыва примитивной атомной бомбы.
Но это всё ушло в далёкое прошлое. Атомное оружие нанесло Земле непоправимый ущерб. Большая часть была безнадёжно заражена радиацией, и использование «грязных» территорий стало невозможным — и из-за этого на Земле царил режим строгой экономии, поддерживаемый автоматикой.
Вот почему пробуждению Байрона сопутствовала такая темень.
Байрон вновь приподнялся, опираясь на локоть. Странно. Он замер. Его насторожил отнюдь не тихий шелест спальни. Что-то неуловимое витало сейчас в заполнявшей комнату атмосфере.
В душном помещении не ощущалось ни малейшего движения воздуха. Он пытался сглотнуть слюну — и не мог. Атмосфера сгущалась с каждой секундой, и он понял причину происходящего. Вентиляционная система прекратила работать! Это ужасно расстроило Байрона. Он даже не может воспользоваться видеофоном, чтобы сообщить о случившемся!
Всё же он решил предпринять попытку. Как и несколько ранее, экран засветился мягким матовым светом, отразившимся в хрустальных шариках, украшавших люстру. Видеофон принимал сигнал, но не мог передавать его. Ладно, к чёрту! всё равно до наступления утра никто ничего не сможет сделать.
Он зевнул, потирая кулаками опухшие веки. Что, дружище, плохо без вентиляции? До него донесся странный запах. Он шумно втянул носом воздух. Запах был знакомым, но Байрон не мог определить его природу.
Он направился в ванную, нажав при этом выключатель. Движение было чисто автоматическим: для того чтобы выпить стакан воды, свет совершенно не нужен. Выключатель щелкнул, но безрезультатно. Байрон попробовал включить свет ещё раз, затем снова — то же самое. Интересно, работает сегодня хоть бы ЧТО-НИБУДЬ?! Чертыхнувшись, он напился в темноте и почувствовал себя несколько лучше. Возвращаясь в спальню, он проверил по пути все имеющиеся в доме выключатели. Ни один из них не работал.
Байрон сел на кровать, упёрся руками в колени и принялся размышлять. Случившееся могло стать вполне подходящим поводом, чтобы поставить на место распоясавшийся обслуживающий персонал. Никто не ждет от гостиничных служащих воспитания в духе пансиона благородных девиц, но всё же существуют какие-то нормы поведения!.. Впрочем, плевать! Через три дня он покинет и эту комнату, и университет Земли, и саму Землю.