— И ты любил меня всё это время?
— Неужели ты сама не знаешь этого, Арта?
— Почему же ты тогда не поделился со мной своими планами?
— Это была не твоя борьба, а моя. Если бы Автарх убил меня, ты бы, возможно, перестала меня ненавидеть. Ты могла бы выйти за него замуж, быть счастлива…
— И теперь ты боишься, что я буду ненавидеть тебя за то, что ты победил.
— А ты могла бы ненавидеть меня?
Она тихо сказала:
— Всё это время я пыталась разлюбить тебя, но у меня так ничего и не получилось.
— Тогда прости меня!
— Я уж давно простила тебя, Байрон, потому что люблю!
И вновь она была в его объятиях. Её холодные губы касались его щеки и тихо шептали что-то. Время остановилось.
Наконец он опомнился.
— Солнце садится. Становится прохладно.
— Странно, — задумчиво прошептала она, — но мне кажется, что, напротив, потеплело.
Обнявшись, они побрели к кораблю.
Их было пятьдесят — членов команды линганийского корабля — и все они с ожиданием смотрели сейчас на Байрона. Он выступил вперёд.
— За что вы боретесь, люди? За что рискуете своими жизнями? Думаю, за свободу Галактики. Галактики, в которой каждый сможет выбрать свой собственный путь. Я прав?
В ответ раздался приглушенный ропот, который мог быть знаком одобрения, но лишенным энтузиазма.
Байрон продолжал:
— За что же боролся ваш Автарх? За себя самого. Он — Автарх Линганы. Если бы он победил, то стал бы Автархом Королевств Космической Туманности. Вы поменяли бы Хана на Автарха. Кто бы выиграл от подобной замены? И стоило ли умирать за это?
Кто-то из толпы выкрикнул:
— всё же он один из нас, а не гнусный тираниец.
Другой перебил его:
— Автарх хотел примкнуть к мятежному миру. Он думал не только о себе.
— Да, он хотел войти в мятежный мир не только со своей организацией, — голос Байрона гремел над толпой. — Он хотел соблазнить их Линганой; он предложил бы им альянс с Хенриадами. И за это, он был уверен, мятежный мир даст ему всё, что он попросит. Разве это не мысли собственника и эгоиста?! И потом, не подвергал ли он неоправданному риску ваши жизни? А мой отец? Он был верным другом свободы и чести. Но он был слишком популярен, и Автарх убрал его с дороги. Автарх может переступить через любого из вас. Можно ли чувствовать себя в безопасности рядом с таким человеком?
— Верно, — веско заявил Ризетт. — Он прав, ребята.
Внезапно тот же самый голос из заднего ряда спросил:
— А мятежный мир? Автарх знал его координаты. А ты их знаешь?
— Об этом мы поговорим позже. Сейчас надо обдумать, какую дорогу мы изберём после…
— Минуточку, мой дорогой юный друг, — раздался тихий прерывистый голос, и Байрон в ужасе оглянулся.
Пятьдесят человек команды вскочили на ноги, но все они пришли на совет безоружными. Их окружил отряд тиранийских воинов, и сопротивление было бесполезным.
А за спиной Байрона и Ризетта с бластером в каждой руке стоял Саймок Аратап.
ДвадцатьГДЕ?
Аратап внимательно изучал стоящую перед ним четверку. Майора Андроса с ним больше не было, улетела и тиранийская эскадра.
Остался только флагманский корабль, его команда, и он, Аратап. Лично. Линганийская команда также отбыла.
Он медленно произнес:
— Позвольте предупредить вас, леди и джентльмены. Корабль Автарха в настоящее время под конвоем направляется в Тиранию в сопровождении майора Андроса. Вся команда, в соответствии с законом, предстанет перед судом за измену. Но вот что мне делать с вами?
— Учтите, — заговорил сидящий рядом с ним Хенрик с Родии, — что моя дочь — совсем молоденькая девушка. Она была вовлечена во всё это помимо её воли. Артемида, дитя моё, скажи им, что…
— Твоя дочь, — прервал его Аратап, — будет, несомненно, освобождена. Как мне известно, её руки просит тиранийский придворный. Я не забыл этого.
— Я выйду за него замуж, — вмешалась Артемида, — если вы освободите остальных.
Байрон полупривстал, но Аратап жестом усадил его на место. Тиранийский Представитель усмехнулся:
— Моя милая леди! Не требуйте от меня невозможного. Я не Хан, а всего лишь один из его слуг. У меня есть только одно право — судить его по справедливости. Так что же вы предлагаете?
— Моё согласие на замужество.
— А оно никому не нужно. Ваш отец уже дал его за вас. Вы можете предложить что-нибудь ещё?
Аратап ожидал взрыва негодования. Ему в глубине души была неприятна его роль. Девушка могла также разразиться слезами, что произвело бы соответствующее впечатление на молодого человека. Ведь они явно влюблены друг в друга. Он определил для себя, что девушка очень привлекательна. Жаль, что она достанется этому старцу, Похангу.
Но она вела себя странно. Она, казалось, не собиралась падать без чувств. Отлично, подумал Аратап. У неё сильная воля. Поханг ещё хлебнет с ней горя.
Он обратился к Хенрику:
— Ты просишь о снисхождении также для твоего кузена?
Губы Хенрика беззвучно шевелились.
Джилберт воскликнул:
— Я не нуждаюсь ни в каком снисхождении! Я не хочу от Тирании ничего. Прикажите убить меня.
— К чему эта истерика? — удивился Аратап. — Вы отлично знаете, что я не могу расстрелять вас без суда.
— Он мой кузен, — прошептал Хенрик.
— Это тоже будет учтено. Но не следует рассчитывать на то, что ваша служба Хану влечёт за собой дополнительные поблажки. Думаю, ваш родственник скоро усвоит этот урок.
— Он был удовлетворен реакцией Джилберта. Этот балбес, по-видимому, и в самом деле ищет смерти. Самое страшное наказание для него — оставить его в живых.
Перейдя к Ризетту, Аратап задумался. Это был один из людей Автарха. В связи с этим он обладал некоторой неприкосновенностью. Он сказал:
— Вы — глупец, который служит предателю. Лучше перейдите на службу к нам.
Ризетт фыркнул.
Аратап продолжил:
— Если вы дорожите своей воинской честью, вы можете потерять её. Вас будут судить публично, и все узнают, что вы глупец из глупцов. Жаль…
— Но я думаю, мы могли бы поторговаться, — сказал Ризетт.
— Поторговаться?
— У вас есть только массометр. Разве вам не хочется иметь другое современное оборудование?
Аратап отрицательно покачал головой.
— Нет. Для этого у нас есть Автарх. Он и послужит источником информации. Такая торговля меня не интересует.
И он повернулся к юноше. Аратап оставил его на закуску, потому что тот был гораздо умнее остальных. Но он был молод, а молодые люди чаще всего неопасны.
Байрон решил опередить его.
— Как вам удалось найти нас? Он работал на вас?
— Автарх? Не в том смысле, в котором ты думаешь. Думаю, бедняга пытался играть за две команды сразу, и проиграл.
Хенрик с глуповатой улыбкой вмешался в их разговор.
— У тиранийцев есть изобретение, позволяющее следить за кораблями в гиперпространстве.
Аратап быстро обернулся:
— Если вы, мой господин, скажете ещё хоть одно слово об изобретении, я разгневаюсь.
Хенрик умолк.
На самом деле это не имело значения. Никто из этой четверки не представлял теперь опасности, но он не должен был допустить, чтобы молодой человек узнал слишком многое.
— Итак, обратимся к фактам, — снова заговорил Байрон. — Почему нас не отправили на Тиранию вместе с остальными? Это произошло потому, что вы ещё не решили, как лучше нас убить. Двое из нас Хенриады, я — Вайдемос. Ризетт — хорошо известный офицер линганийской гвардии. Есть ещё и пятый, которого вы назвали предателем, — Автарх Линганы. Вы не можете убить ни одного из нас, чтобы это не стало известно всей Галактике. Поэтому вы пытаетесь торговаться с нами — и вам ничего другого не остаётся.
— Ты не так уж не прав, — согласился Аратап. — И в подтверждение этого я последую твоим советам; неважно, каким образом. Пока же меня занимает только один вопрос: где этот чёртов мятежный мир?
Воцарилась тишина. Аратап поочередно смотрел на каждого из них.
— Здесь нет никакого мятежного мира, — сказал Байрон.
— И вы ничего не искали здесь?
— И мы ничего не искали.
— Твои слова смешны.
— Смешон ты, если ожидаешь ответа на свой вопрос.
— Очевидно, — Аратап рассуждал вслух, — что мятежный мир находится в центре октопуса. Чтобы найти его, я должен оставить вас в живых. Каждому из вас есть что терять. Моя леди, я могу избавить вас от ненавистного замужества. Мой господин Джилберт, мы можем создать для вас лабораторию, где вас никто не побеспокоит. Да-да, нам известно о вас больше, чем вы думаете. Полковник Ризетт, вы будете спасены от трибунала и сохраните таким образом своё доброе имя. Ты же, Байрон Фаррилл, вновь станешь Господином Вайдемоса, и мы простим тебе прегрешения твоего отца.
— И вернёте его к жизни?
— И восстановим его честь.
— Его честь, — сказал Байрон, — осталась в его поступках и его гибели. Не в вашей власти разрушать или восстанавливать её.
— Кто-нибудь из вас четверых, — Аратап будто не слышал юношу, — скажет мне, где искать мир. И этот человек получит то, что я ему пообещал. С остальными же произойдёт то, что они считают для себя наихудшим, — замужество, заключение, суд, казнь. Предупреждаю: я могу, если нужно, быть весьма жестоким.
Он выждал мгновение.
— Итак, кто же? Если не скажете вы, скажет кто-то другой. Тогда вы потеряете всякие шансы, а я всё-таки получу нужную мне информацию.
— Это не поможет, — улыбнулся Байрон. — Мятежного мира нет.
— Автарх считает, что есть.
— Тогда и задайте свой вопрос Автарху.
Аратап выпрямился. Молодой человек явно блефует.
— Видишь, — добавил Байрон, — наш торг не удался. Ты не можешь предложить ничего из того, что мы купили бы. Верно?
Артемида крепко прижалась к нему. Ризетт коротко кивнул, а Джилберт пробормотал:
— Верно.
— Вы сами сделали свой выбор, — процедил Аратап, нажимая кнопку.
Теперь перед ним предстал Автарх.