14.
Одним ранним утром жители вьетнамского села Ба Чук увидели как в редких просветах погружённых в предрассветные сумерки джунглей, замелькали фигуры чужаков. По мере того как те продирались сквозь заросли, жители различили, что это был небольшой вооружённый отряд, ведомый двумя женщинами в военной форме с винтовками. Когда те вышли из леса, жители были поражены необычайной экзотичной красотой этих двух молодых девушек, говоривших между собой на китайском языке. Их сопровождало пятеро темнокожих кампучийцев. Именно эти две красавицы наставив дула своих ружей на мирную крестьянскую семью приказали всем следовать за ними в джунгли для разговора с их командирами. Компактно сгрудив стариков-родителей, взрослых и шестерых детей они гуртом погнали несчастных крестьян в джунгли. Как только они оказались на тропе, под густой сенью зелёных зарослей, кампучийцы неожиданно начали изо всей силы, исступлённо бить самых младших детей прикладами по их маленьким головкам. Когда трёхлетняя дочурка, получив два увесистых удара в затылок, закричала: «Мама! Мама!», беспомощно протягивая к ней ручонки, её мать упала в обморок. Очнувшись, она увидела, что лежит среди трупов с раскроенным черепом и простреленной шеей. Убедившись, что вся семья мертва, она поползла в сторону Слоновьей горы, к храму. За кустами она услышала хныкающий детский голос, умолявший кого-то: «Папочка, не умирай, я больше не буду плакать!». Она нашла уцелевшего ребёнка с залитым кровью лицом и знаками позвала его за собой. В храме на горе, они увидели бесформенную груду из тел остальных жителей деревни, согнанных сюда и перерезанных полпотовцами.
В этот момент из зарослей вышел старый, сгорбленный кхмер с всклокоченной седой бородой и пронзительным, воспалённым взглядом. Он не спал уже свыше двадцати лет. Достав из-за пазухи фляжку он присел на корточки перед женщиной и начал поить сначала её, потом ребёнка чистой родниковой водой. Когда они оба напились, остатками воды из фляжки он умыл лицо ребёнка залитое кровью убитого отца. Потом он встал и побрёл дальше, скрывшись в густых, ядовито-зелёных зарослях. Он шёл в сторону полей смерти, что раскинулись вокруг Пномпеня, надеясь, что хоть там, на этих полях физическому существованию его бренной оболочки придёт конец. Он и не догадывался, что ведут его ангелы, потому что он давно уже стал святым в этой жизни, и что в чертогах небесного Ангкора его утомлённую душу ждёт неземное блаженство нирваны. А мир тем временем скатывался всё ниже и ниже по спирали безумия, и люди продолжали убивать и калечить себе подобных ради их нехитрого имущества, денег, а главное ради власти для своих бесноватых вождей, одержимых демонами алчности и гордыни.
Когда министр обороны, прославленный генерал Зиап, узнал о том, что творят красные кхмеры, ни с того ни с сего погубившие тысячи мирных жителей приграничной зоны, он, с трудом сдерживая свою боль и клокотавший в сердце гнев, приказал стереть врага с лица земли. Главнокомандующий Ван Тьен Зунг пообещал ему применить против них тактику «цветущего лотоса» – неожиданно ударить по центру, пустить под пресс верхушку армии красных кхмеров, чтобы потом уже полностью выкорчевать всю структуру их садистского режима с его аванпостами по всему периметру страны. Так он в итоге и поступил, но для начала он совершил отвлекающий маневр для пробы сил. После краткой артподготовки он с небольшими силами взял пару отдалённых городов в двух разных провинциях. Так он смог убедиться в своём предварительном предположении – набившие себе руку на убийствах миллионов безоружных жертв из числа собственного населения, эти палачи бежали наутёк при фронтальном столкновении с сильным противником.
Пол Пот вызвал к себе в апартаменты Нородома Сианука, короля Камбоджи, которого зачем-то сохранил в своей аграрной республике, и разразился перед ним пространной речью о собственном могуществе. Выкрикнув в заключение, что он объявляет революционную войну всему Варшавскому договору, он приказал королю эвакуироваться из страны. Как только король ушёл, к Пол Поту в хоромы ворвался трясущийся и заикающийся «товарищ Дуч», начальник концлагеря С-21, с последними новостями с линии фронта. Решение в голове Пол Пота созрело мгновенно. Всё ещё дослушивая Дуча, он начал паковать своё барахлишко и вещички жены в дорожную сумку-чемодан от «Монблан».
– Что же делать, то а? – опасливо поинтересовался Дуч, юрко бегающими глазами следя за действиями вождя.
– Лично я эвакуируюсь, – деловито сказал Пол Пот. – Ты тоже, кстати, можешь, но только когда перебьёшь весь свой лагерь. И никому больше ни слова. Ну чего стоишь, за работу!
Дуч, прихватив во дворике мотыгу, рысцой побежал выполнять задание. Начался массовый забой пленных, высаженных в кандалах рядками на полу.
Наступление вьетнамской армии на Пномпень по Первому и Седьмому шоссе оказалось прогулкой. Когда красные кхмеры попытались вступить в бой, они сразу же потеряли ровно половину своей армии убитыми. Побросав оружие, они побежали на запад, к границе с Таиландом, вслед за своим ненормальным вождём. Там они и остались жить в местных джунглях, будучи радушно принятыми и обласканными местным демократическим правительством и даже сохранив место в ООН, где их садистский режим представлял эвакуированный Пол Потом король Нородом Сианук. Дело в том, что лидеры Освободительной армии Камбоджи, вступившей в пустой Пномпень вместе с вьетнамскими дивизиями, были на слишком плохом счету у международного сообщества из-за своей приверженности коммунистическому движению, считавшемуся тоталитарным и антигуманным.
15.
Оказалось, что с пониманием к Пол Поту относились не только в Бангкоке и Пекине. Встречаясь с Картером Дэн Сяопин, пообещал ему наказать Вьетнам за освобождение Камбоджи, и Джимми со своим другом Збигневом, подстрекавшие Дэна в течение всей встречи, остались вполне удовлетворены этим обещанием. Руками китайцев можно было отомстить за унижение США во Вьетнаме. На следующий же день после истечения срока советско-китайского договора о дружбе и взаимопомощи, заключённого Сталиным и Мао, Дэн приказал атаковать Вьетнам. Одновременно на советской границе, в том числе и в трёхстах километрах от Алма-Аты, было сконцентрировано полтора миллиона солдат Народно-освободительной армии Китая.
Огромная шестисоттысячная орава вторглась в пределы моей многострадальной страны, воспользовавшись отсутствием восьмидесяти пяти процентов вьетнамской народной армии, занятой освобождением Камбоджи. Наступление происходило вдоль границы, на территории полутора тысяч километров. Министр Зиап, не растерявшись, выдвинул навстречу сорока четырём дивизиям НОАК свои две. На передовой бои приняли пограничники. Уступая в численности в тысячи раз, они, тем не менее, превратили авангард нападавших в фарш, отступив только тогда, когда кончились все патроны, да и то лишь на пятнадцать километров. Через два дня к пограничникам присоединилось народное ополчение плюс те две дивизии, что выдвинул Зиап, и китайские солдаты сразу начали увязать в зелёном аду местных джунглей с их многочисленными смертельными засадами, незаметно разбросанными повсюду. Казалось, что сами джунгли таят в своих частых зарослях источники огня, то и дело разражавшиеся убийственными свинцовыми очередями и пушечными залпами.
Министр Зиап внимательно рассматривал зелёное море одинаковых касок, обтянутых маскировочными сетками, лишь недавно изготовленных в достаточных количествах и розданных солдатам регулярных частей пехоты НОАК перед боем, как часть обязательной амуниции. Волны зелёного моря касок заполонили ложбину между холмами и неровными валами катились вперёд, подминая под себя весеннее цветение бледно-золотых орхидей. Зиап передал бинокль Хайфонцу, и спросил его:
– Как думаешь, младший брат, не пришли ли они за историческим долгом? Ведь ровно девятьсот лет назад наши пращуры отобрали у Китая эту провинцию, Каобанг.
– Даже, если так, старший брат, – сказал Хайфонец, прикидывая в уме возможную численность китайских войск. – Мы примем бой. Отступать нам некуда.
Протяжно завыли «катюши», заклубились белым дымом проплешины в море марширующих китайских солдат, и девятый вал зелёных касок, набирая силу морского отлива начал откатываться по инерции обратно в ущелье. Услышав о переброске регулярных войск вьетнамской армии из Кампучии к китайской границе, Дэн немедленно скомандовал о спешном отступлении. Отступающие войска КНР подверглись немилосердному артиллерийскому и пулемётному обстрелу. Свыше шестидесяти тысяч мёртвых тел осталось лежать в тернистых зарослях приграничных джунглей. В основном это были молодые ребята, китайские призывники, никогда не нюхавшие пороха и спонтанно брошенные против самой боеспособной и победоносной армии мира того времени. Они были просто принесены Дэном в жертву своим неумеренным амбициям и мечтам о региональной гегемонии. Шестьдесят тысяч мёртвых тел, укокошенных нещадным огнём, осталось удобрять всеядную почву вьетнамских джунглей. Но сила джунглей настолько велика, что они способны перемолоть любое вторжение смерти, даже настолько массовое, переварить её в своих прожорливых соках и превратить её в новую, пышно разрастающуюся и цветущую жизнь.
Потеряв Кампучию и рассорившись с албанцами, Дэн начал укреплять американо-китайскую ось, выступая с США единым фронтом в Африке, поддерживая там все антисоветские силы без разбора. «Наши лучшие геополитические союзники – это республиканская партия США», любил говаривать он в узком кругу своих приближённых. И это были люди первыми обвинявшие нас в ревизионизме за приверженность идеям мирного сосуществования! У себя на родине, наслушавшись советов мудрого старика Ли Куана Ю, поднявшего Сингапур, Дэн запустил экономические реформы такого рода, которым суждено было усилить Китай и ослабить нашу страну, Советский Союз.
Я всю жизнь посвятил плановой экономике, и мне было удивительно читать об объявленном им «социализме с китайскими характеристиками». Вслед за Бухариным он бросил народу клич: «Обогащайтесь!», и страна открылась для иностранных инвестиций и мелкого частного предпринимательства, на селе были разрешены семейные подряды, в городах начали создаваться СП и кооперативы. При этом, почти как при Четвёртой республике, в государственной собственности остались стратегические отрасли народного хозяйства, такие как тяжёлое машиностроение, металлургия, нефтегазовый сектор, военно-промышленный комплекс, энергетика, угледобыча, телекоммуникации. Поразительно, но судя по всему, они добились довольно больших успехов, по сравнению с тем, что творилось раньше в этой некогда отсталой, нищей и голодной стране. Поддерживая оружием садистский режим Пол Пота с его радикальной программой возвращения в коммунизм через аграрную революцию, одновременно в своей стране Дэн Сяопин сумел направить все силы на борьбу с бедностью и повышение материального уровня жизни всего общества. Оказалось, что добиться этого было возможно только пойдя против догматичного подхода к плановой экономике и приняв тезис о совместимости рынка с социалистическим строем. «Не важно, какого цвета кошка, лишь бы она ловила мышей», говаривал Дэн всё в том же узком кругу, имея в виду новую прагматичную форму общественного устройства, к которой он в итоге привёл Китай.