[411]. Вскоре началась самая тяжелая венецианско-генуэзская война (1376–1381), когда все связи между Трапезундом и Венецией оказались вновь прерванными. Попытка Сената в 1377 г. послать в обычное плавание в Тану и, возможно, Трапезунд конвой из трех вооруженных галей не нашла поддержки у патронов и не была реализована[412].
Все же заключенный в 1376 г. договор выдержал испытание на прочность. Сразу после окончания Кьоджской войны, 27 октября 1381 г., Сенат поручил послу в Константинополе Панталеоне Барбо отправить в Трапезунд подходящего человека, чтобы выразить императору «искреннейшую и совершеннейшую любовь» и сообщить о том, что задержка в посылке галей произошла только из-за военных действий и что в следующем году навигация в Трапезунд будет возобновлена. Алексея III просили при взимании коммеркиев не превышать норм, установленных в 1376 г., и предусмотреть возможность поездки купцов в Тавриз и Наран[413]. Несмотря на то что Туринским мирным договором 1381 г. на 2 года запрещалось плавание венецианцев в Тану[414], в 1382 г. венецианская коммуна снарядила 2 торговые галеи Романии, которые шли в Константинополь — Провато — Трапезунд (правда без захода в Тану)[415]. В 1383 г. подобная навигация была повторена, но уже с заходом в Тану[416]. Конвой был также уполномочен передать трапезундскому императору традиционный дар республики — колокол, истратив на это до 100 дукатов[417]. Сенат намеревался стабилизировать венецианскую торговлю в Трапезунде и укрепить администрацию фактории. Хотя положение во всем Восточном Средиземноморье было критическим, в Сенате тем не менее дебатировался вопрос о назначении после длительного перерыва байло в Трапезунде[418]. Длительные дискуссии закончились постановлением от 14 июля 1384 г., когда было решено приступить к избранию байло, но сократить его оклад с 500 до 300 дукатов в год[419].
Однако, несмотря на все принятые меры, в конце XIV в. венецианская торговля в Трапезунде продолжала идти на убыль. В значительной степени это было результатом кризиса в торговле с Востоком, нестабильности вследствие соперничества туркменов Кара-Коюнлу, захвативших Тавриз, с Джалаиридами и другими эмирами Восточной Анатолии, затем — завоевательных походов Баязида I Йылдырыма против Карамана, Кастамона и других тюркских самостоятельных княжеств, а также борьбы османов с Тимуром. С другой стороны, сказывались тяжелые результаты Кьоджской войны[420]. С 1385 г. вновь наступает перерыв в регулярных торговых связях Венеции и Трапезунда. Еще 27 мая 1385 г. возможность посылки вооруженных галей в Трапезунд была поставлена под серьезное сомнение[421], а 10 июля Сенат уже прямо рекомендовал своим купцам в Трапезунде направить их товары в Константинополь, чтобы их смогли забрать вооруженные га леи Таны, или же грузить эти товары на невооруженные суда для поэтапной транспортировки в Венецию[422]. В марте 1386 г. Сенат постановил отозвать из Трапезунда венецианского байло, оставив там для охраны замка и небольшого венецианского поселения его заместителя с окладом не выше 10 соммов (около 150 дукатов)[423]. С 1385 по 1395 г. регулярная венецианская навигация в Трапезунд была прервана, и вооруженные галеи республики плавали исключительно в Тану[424]. Связи трапезундской фактории венецианцев с Константинополем и Таной поддерживались при помощи частных невооруженных галей. Товарооборот сокращался[425], и это заставляло трапезундский фиск в поисках поступлений вновь прибегать к более высоким нормам обложения, чем предусмотренные хрисовулом 1376 г. На это Сенат жаловался императору в 1392 г., прося снизить коммерции и обещая восстановить навигацию[426]. Возможность ее возобновления была предметом долгих дискуссий в Сенате. Сторонники посылки вооруженных торговых галей на Понт указывали на важность Трапезунда как торгового центра и опасность сосредоточения почти всей венецианской торговли в странах «Нижней Романии», и прежде всего Египте и Сирии. Для восстановления «viagium Trapesunde» предлагалось направить на одной из галер Гольфа специальное торжественное посольство в Трапезунд и Тавриз, а также к правителям соседних к ними земель, если будет необходимость, дабы, наладить сообщение с Понтом и Персией и заключить выгодные торговые договоры. Несмотря· на четыре тура голосования, проект был отклонен незначительным большинством голосов[427]. Такое же предложение было вновь вынесено на обсуждение Сената в 1394 г. «ввиду небезопасности венецианских купцов в землях мамлюкского султана» и вновь отвергнуто[428]. Постоянное возвращение к вопросу о Трапезунде показывает интерес определенной группы венецианского патрициата и купечества к этому эмпорию, несмотря на опасности пути и коммерческие трудности. Очевидным препятствием была блокада Константинополя османами, а также пиратские действия турецких кораблей в Дарданеллах и в целом в Восточном Средиземноморье с угрозой венецианскому Негропонту и Афинам[429].
Вопрос о Трапезунде приобрел особую актуальность после того, как Тимур в 1395 г. взял и разрушил Тану[430]. Венеция стояла теперь перед угрозой утраты всех своих позиций в Азово-Черноморском бассейне. С целью не допустить этого были приняты прежде всего дипломатические меры и отправлены послы к османскому султану Баязиду, «татарскому императору» и трапезундскому василевсу. Было решено, несмотря на большие расходы, возобновить «viagium Trapesunde», послав в Трапезунд и Тану 2 вооруженные галеи[431]. 23 декабря 1395 г. Сенат постановил вновь избрать в Трапезунде байло (им стал Якопо Гуссони), дав ему посольские полномочия и ранг главного венецианского оффициала на Черноморье[432]. Венеция учитывала также и желание трапезундской стороны возобновить связи, выраженное через венецианского байло в Константинополе[433]. В поручении Гуссони подчеркивалась прежде всего необходимость обеспечения полной безопасности венецианских купцов в Трапезунде, восстановления всех привилегий и пожалований хрисовула 1376 г. (его копия была передана Гуссони), и в первую очередь 2-процентного коммеркия. Сенат прямо указывал трапезундскому императору, что желание венецианских купцов участвовать в торговле на Понте находится в прямом соответствии с двумя основными требованиями — безопасностью и прибыльностью. Для обеспечения первой нужны гарантии хрисовулов, для второй, кроме того, — открытие путей «ad partes superiores». Поэтому надо сообщить купцам Восточной Анатолии о прибытии в сентябре конвоя венецианских галей в Трапезунд и пригласить их туда для торговли. Венецианцы пытались также восстановить свое право иметь собственных чиновников-сансеров. Гуссони поручалось добиться от императора возведения незавершенной части стены в замке фактории, позаботиться о ремонте укреплений и жилищ, пришедших в упадок из-за сокращения числа обитателей венецианских кварталов. Ремонта требовал и долго пустовавший дом байло. На все эти цели было ассигновано 200 дукатов и, кроме того, 120 дукатов — для подарка императору и его придворным, чтобы как можно быстрее подтвердить новым хрисовулом императорские пожалования венецианцам[434].
Гуссони получил от Мануила III новый и последний известный нам хрисовул, полностью подтвердивший условия предыдущего договора. В нем примечательно лишь особое выделение административного и судебного иммунитета фактории[435]. Но, несмотря на большие льготы венецианцам, кризис проходил крайне медленно, возникали его новые рецидивы. Даже в год получения хрисовула купцы не выражали активного желания ехать в Трапезунд и Тану, а патроны не желали брать дважды выставленные на аукцион галеи для навигации по этому маршруту[436]. Потребовались особые меры Сената: снижение сумм фрахта, расширение категорий товаров, разрешенных к перевозке на галеях, и т. д.[437], чтобы навигация наконец состоялась[438]. Упадок фондако в Тане сказывался неблагоприятно на всей черноморской навигации, и для восстановления торговли венецианцы должны были прежде всего заручиться соглашением с татарским ханом[439]. Определенные сложности возникали и на территории самой Трапезундской империи, где полунезависимые местные феодалы, опираясь на собственные замки, контролировали торговые пути в глубь Малой Азии, прибегая к поборам и конфискациям товаров у немногочисленных венецианских и генуэзских купцов[440]. В 1398 г., когда Гуссони уже завершал свою миссию, Сенат еще отмечал слабый коммерческий интерес Трапезунда