В 1441 г. генуэзским правительством была получена жалоба от жителя Перы Филиппо ди Мелоде на то, что его корабль был задержан в Трапезундском порту якобы по приказу императора, а товары и имущество насильно отобраны. Просьба консула Каффы а возвращении захваченного не имела успеха, и упомянутый Мелоде обратился к дожу, который любезным письмом просил императора возместить убытки генуэзскому подданному ради традиционной дружбы. В том случае, если бы император отказался это сделать, дож, не настаивая на немедленных выплатах, предлагал судебный разбор дела подестатом и Оффицией торговли Перы[650]. Очевидно, речь шла не о простом захвате имущества, а о конфискации вследствие правонарушений со стороны генуэзцев, связанных, вероятнее всего, с взиманием коммеркиев.
В 1443 г. дож Раффаэл Адорно сообщал, что от генуэзских купцов в Трапезунде поступают жалобы на дурное обращение с ними, а император не принимает тех мер, которые требовали договоры с республикой. Но в том же документе отмечено, что многие дела имели спорный характер и рассматривались трапезундской стороной как наветы клеветников (detractoribus). Для устранения этих споров Адорно решил назначить генуэзским консулом в Трапезунде Доменико д'Аллегро с правом принимать арбитражные решения одновременно в качестве генуэзского оффициала и трапезундского протостратора и информировать о них дожа[651]. Рекомендуя в 1446 г. в качестве доверенного лица для переговоров с императором генуэзского консула Леонардо Гримальди, Адорно отмечал, что его главной заботой было обеспечить охрану генуэзцев, а также благоприятное отношение к ним со стороны Иоанна IV. Показательно, что Гримальди получил и особые инструкции и поручения к василевсу, которого просили отнестись к ним с особым вниманием[652]. Переговоры должны были урегулировать новые осложнения в отношениях.
Нараставшие противоречия уходили корнями в печальные для Трапезунда события 1415–1418 гг. Они обострились также вследствие союза Трапезундской империи с княжеством Феодоро (Мангуп) в Крыму[653]. Для Трапезундской империи этот союз имел особое значение, ибо именно он, впервые после 1313 г., позволил ей захватить инициативу в борьбе с генуэзцами, и прежде всего с Каффой. С большим флотом — 13 галер — деспот Давид Комнин появился летом 1446 г. под стенами Каффы. Сначала он ограничился демонстрацией силы и отправил в город посольство. Администрация Каффы была вынуждена дать деспоту необходимое продовольствие и подарок — 1413 аспров[654]. Сам факт пребывания трапезундского флота во враждебной Каламите, заключение союза с правителем Мангупа Оловеем очень встревожили и Каффу и Геную. Поход галер и фуст рассматривался как нарушение договора (contra pacta et deveta Cafîe). Вероятно, еще до экспедиции флота в Трапезунде были введены новые коммеркии (innovationes cabellarum), прежде всего на соль и вино и на другие товары, покупавшиеся и продававшиеся генуэзскими купцами. Это обстоятельство, как отмечалось, привело к трениям и с Венецией в 1445 г. Подобно венецианцам, генуэзцы подвергались в Трапезунде притеснениям, их замок не был достроен императором[655]. Одновременно враждебные действия против генуэзцев предпринимали правители Кастамона, Синопа и «других областей» Черного моря[656]. Видимо, складывалась антигенуэзская коалиция, к которой при случае могли примкнуть и венецианцы[657].
Для рассмотрения сложившейся ситуации в Генуе был созван экстраординарный совет под председательством дожа Джованни Фрегозо. В нем приняли участие Оффиция Попечения Романии, Совет старейшин, Монетная оффиция, Правление Банка св. Георгия и 30 граждан — «мудрых по делам Востока». На такой представительной ассамблее, объединявшей все компетентные органы Генуэзской республики, были зачитаны письма консула и массариев Каффы и правителя Митилены Дорино Гаттилузи, поддерживавшего притязания Александра Комнина на трон. Для срочного анализа всесторонней информации совет избрал четырех лиц во главе с дожем[658]. Менее чем через полмесяца, 2 мая 1447 г., правительство и комиссия, обсудив с Оффицией Попечения Романии план действий, препроводили свои инструкции консулу Каффы. Было решено, пользуясь мирным временем, решительно пресечь враждебные выступления. На случай военных операций в Пере, Каффе, на Лесбосе и Хиосе предполагалось вооружить галеры. Предписания о действиях по отношению к Мангупу были даны консулу Каффы, а по отношению к субаши Синопа — подеста Перы. Кроме того, Наполеоне Сальваиго поручалось заключить договор с татарами[659], но прежде всего он отправился в Трапезунд[660]. Императору через администрацию Каффы вручили специальное письмо. Вероятно, генуэзцы желали разделить противников: оказать давление на Иоанна IV и склонить его к соглашению, заняв (по традиции) более жесткую позицию в отношении Синопа, и, возможно, использовать татар против Мангупа.
В письме трапезундскому императору от 2 мая правительство Генуи упоминало о нарушении договоров и обвиняло василевса в том, что он вмешивался в дела, касавшиеся ведения генуэзского консула, позволял трапезундским гражданам безнаказанно избивать и грабить генуэзцев. Письмо заканчивалось угрозой, что если все это будет повторяться и император не примет всех требований чиновников Каффы, против него будут применены санкции[661]. От любезности прежних документов здесь не оставалось и следа. В тот же день в Перу было направлено другое письмо, в котором предписывалось немедленно запретить всю торговлю с Синопом и отослать субаши ультимативное представление. Если же и трапезундский император отклонит предложенные ему условия, колония Перы должна будет приготовить галеру, так как Генуя пришлет сюда свой флот. Трапезундский император рассматривался тем самым как наиболее опасный противник[662].
Иоанн IV не решился пойти на открытый конфликт и выразил желание начать переговоры: совсем недавно трапезундские и крымские берега подвергались нападению турецкого флота[663]. Нарастание турецкой мощи было таким фактором, который призывал к осторожности все страны, имевшие владения на Черном море. О ходе переговоров между Трапезундом и Генуей мы знаем из письма генуэзского правительства Иоанну IV от 14 февраля 1448 г.: последний отделывался общими обещаниями и не касался конкретного рассмотрения генуэзских требований. Но так как император предложил, чтобы к нему был отправлен полномочный посол для удовлетворения требований и рассмотрения старых договоров, Лигурийская республика сочла это за свидетельство стремления к миру и советовала избрать местом новых переговоров Каффу, куда обе стороны направили бы своих представителей[664]. Но 29 марта было сочтено более уместным, чтобы трапезундский посол прибыл в Геную[665]. Генуя не наделила своего представителя правом принимать арбитражное решение, ибо его суждение могло оказаться нелицеприятным, как отмечалось в письме Иоанну IV[666]. Центральная администрация опасалась возможности подкупа такого чиновника или влияния на него консулата Каффы, которое могло бы привести к срыву переговоров. В данный момент властям Перы и Каффы предписывалось по-прежнему сохранять мир, но держать наготове галеры[667]. Одновременно в Трапезунд был назначен новый консул Доменико ди Кварто[668]: во время конфликта консульство в Трапезунде не прекращало функционировать[669]. До прибытия трапезундского посла в Геную переговоры, видимо, вели чиновники Каффы, которые в своем письме от 7–10 октября 1448 г. отмечали крайнюю неуступчивость императора и настаивали на применении силы. Отвечая им, генуэзское правительство не рекомендовало этого делать, собираясь дать исчерпывающие инструкции к середине января 1449 г. А пока коммуна Каффы должна была на свои средства вооружить галеру[670]. Очевидно, ожидали приезда трапезундского посла. Им стал знаменитый «философ», протовестиарий Георгий Амирутци, прибывший в Геную к середине апреля 1449 г.[671]. Геннадий Схоларий из Константинополя поздравил императора со столь удачным выбором посла и отметил торжественность посольства[672]. Впрочем, из лиц, заслуживавших особого почета, генуэзский дож выделил лишь переводчика[673]. Сразу же после приезда Амирутци к нему были приставлены специальные «аудиторы», но переговоры двигались медленно; трапезундская сторона не желала уступать своих позиций