[742]. Наиболее удобный путь к ее столице — Тавризу лежал через Трапезунд, признававший сюзеренитет ильханов. Начало интенсивной миссионерской деятельности так называемых нищенствующих орденов на востоке Малой Азии приходится на это время. Ей способствовал папа Иннокентий IV (1243–1254)[743]. 21/III 1245 г. он издал буллу «Cum hora undecima», содержавшую привилегий и рекомендации миноритам, отправлявшимся на Восток[744]. Почти одновременно, 25/ІII, было составлено папское послание «Cum simus super», обращенное к епископату христианских церквей Востока, призывающее его прибыть на I Лионский собор, где предполагалось торжественно провозгласить унию на основе признания папского примата[745]. Одним из адресатов посланий, видимо, был и трапезундский император, чьи владения в регистрационном формуляре были обозначены как земли «греков». Это предположение подкрепляется и формальным признаком: образцом писем 1245 г. и послания в Трапезунд 1321 г. была грамота к болгарскому царю Коломану от 21/III 1245 г.[746] В 1245 г. Иннокентий IV направил двух послов к Великому хану с предложениями присоединиться к совместной с христианами военной экспедиции против мусульман. Один из послов, Лоренцо Португал, возможно, направлялся через Трапезунд и мог получить письма к Мануилу I [747]. Другим таким лицом мог быть доминиканец Асцелин из Кремоны, который в 1245 г. должен был передать послание «Cum simus super» в Грузию. Его маршрут также пролегал через Трапезундскую империю[748].
Наблюдения над текстами грамот, которые писались по сходной форме, показывают их значение как подорожных для миссионеров. Способствуя деятельности последних, папство стремилось создать благоприятные условия для постепенного внедрения католического вероучения во владениях ильханов, сельджуков, Византии, Грузии, Трапезундской империи. Сам Трапезунд интересовал пап прежде всего как связующее звено в восточной политике. Проводниками ее выступали францисканский и доминиканский ордена. Их деятельность в Трапезунде уже рассматривалась в исследованиях Р. Лёнертца, Г. Маттеуччи, Ж. Ришара, Дж. Федальто, А. Брайера[749]. Это избавляет нас от необходимости подробно останавливаться на фактической стороне дела. Ограничимся выяснением основных положений.
Центрами и организующими началами миссионерских конгрегаций были их монастыри (conventi), вокруг которых группировались миссионеры in partibus infidelium, не имевшие постоянных резиденций. Отдельные миссионеры посещали Трапезунд гораздо раньше, чем он стал их опорным пунктом. Первое косвенное свидетельство о францисканском монастыре в городе относится к 1280 г.[750]. В 1292 г. упоминается уже «кустодия Трапезунда»— административная единица церковной организации миноритов[751]. В 1314 г. францисканский монастырь в Трапезунде становится центром организации миноритов в восточной части Малой Азии и на Понте[752]. Наконец, в 1320 г. образуется францисканский «Восточный викариат». В его составе было 3 кустодии — Константинопольская, Трапезундская и Тавризская[753]. А. Брайер совершенно справедливо сопоставляет время обоснования миноритов на Понте с устройством там генуэзской фактории[754], т. е. когда в городе сложилась латинская колония, которая охранялась императорскими пожалованиями и опиралась на собственные укрепления и вооруженные силы. Однако даты появления миноритов на Понте, на наш взгляд, указывают, что этот процесс в ряде случаев несколько опережал итальянскую колонизацию, облегчал ее успехи.
Несмотря на выгоды географического положения Трапезунда, он не стал резиденцией «Восточного викариата». Францисканцы избрали отдаленный, но более надежный центр — монастырь св. Франциска в Галате[755]. Бурные события, которыми богата трапезундская история в XIV в., не прекратили деятельности миноритов. С 20-х годов у них был монастырь, помимо Трапезунда, еще и в Амисе (Самсун)[756]. Минориты располагали ими и в 1358 г.[757], а в 1385–1390 гг. трапезундская кустодия имела уже три подчиненных ей монастыря — добавился conventus в Синопе[758].
«Общество братьев-пилигримов» (Ordo Peregrinatorum pro Christo) возникло как конгрегация доминиканского ордена в 1289–1290 гг. и получило свое окончательное оформление статутом 1312 г.[759]. Эта доминиканская организация основала на Востоке сначала 2, затем 4 монастыря, вокруг которых группировались многочисленные миссии в разных, часто труднодоступных уголках Ближнего Востока. Монастыри находились в Пере, Каффе, Трапезунде и на острове Хиос[760]. Монастырь в Трапезунде был основан вскоре после 1315 г. монахом из Орвьето Андреа делла Терца, прожившим в этом городе много лет и скончавшимся там в 1343 г.[761] Доминиканские миссии на Востоке были малочисленнее францисканских, однако их влияние на папскую политику подчас было весьма существенным. Характерно, что упомянутый делла Терца во время поездки на Запад был принят в Авиньоне папой Иоанном XXII. Вероятно, следствием этой миссии было письмо папы трапезундскому императору (1329)[762]. Папу заинтересовала деятельность далекой конгрегации, и он наделил ее членов различными (какими именно, мы не знаем) привилегиями. Признанием заслуг Андреа в Трапезунде было его назначение генеральным викарием (главой) всего общества.
Однако после смерти основателя, в период гражданской войны в Трапезунде, когда латинский квартал подвергся разгрому, доминиканский монастырь, вероятно, временно прекратил свое существование. Во всяком случае он не упоминается в 1358 г. в перечне «locis» ордена[763]. Он вновь появляется в документах 1363–1375 гг.[764], хотя это был период общего упадка деятельности доминиканцев на Востоке: в 1363 г. Магдебургский капитул ордена ликвидировал должность генерального викария на Востоке и передал монастыри в Пере, Каффе и Трапезунде в ведение церковной администрации провинции Греция[765]. Это решение фактически прекращало деятельность Общества. Оно было принято под давлением части доминиканских прелатов европейских провинций, опасавшихся значительного оттока молодых людей, послушников ордена, на Восток[766], где последние активно включались в торговые операции. Решение было повторено в 1365 г. Генеральным капитулом в Генуе с оговоркой о праве избрания братией монастырей своего приора, подлежавшего утверждению церковными властями провинции Греция и подчиненного им[767]. Видимо, еще до конца 1373 г. папство делает следующий шаг к автономизации миссий на Леванте, передав управление упомянутыми монастырями особому викарию генерального магистра генуэзцу Лукино ди Мари[768], а в 1375 г. ради активизации миссионерской деятельности на Востоке папа Григорий XI восстанавливает прежний порядок[769]. Реставрированное Общество состояло из двух элементов: постоянных монастырей в Пере, Каффе, Трапезунде и на Хиосе и нерегулярных миссий в Персии и Армении, ранее фактически отсутствовавших[770]. Со стороны папы предпринималась попытка укрепления позиций католической церкви на Востоке, когда возникли надежды на оживление торговых и политических связей с Персией, и Трапезунд вновь рассматривался как база для проникновения миссионеров на Ближний Восток. Однако после 1375 г. следы доминиканского монастыря в Трапезунде теряются. Правда, в 1390 г. трапезундским католическим епископом был доминиканец Александр, переведенный из Трапезунда в Каффу Бонифацием IX[771]. Деятельность францисканцев была более регулярной: из их числа назначалось большинство латинских епископов города[772]. Но в источниках нет каких-либо свидетельств воздействия католической пропаганды на население империи. Прослеживается лишь тесная их связь прежде всего с латинскими факториями на Понте.
Уже договор Алексея II с венецианцами (1319) обусловил право последних иметь свою церковь, священников и братию[773]; право венецианцев на собственную церковь зафиксировано также хрисовулами 1364 и 1367 гг.[774] Аналогичными правами располагали генуэзцы. Но в хрисовуле 1319 г. сказано, что венецианцы могли воздвигнуть храм и назначать клир по своему усмотрению, т. е. отдельно от генуэзцев. Оба квартала имели собственные храмы, тесно связанные с административной организацией факторий[775]