– Это что, по-настоящему?
Она медленно, словно во сне повернулась к Владизу. Его лицо оказалось совсем близко, Яна разглядела темные крапинки в безмятежно-голубых глазах. Она попятилась и уткнулась спиной в угол.
– Когда как, – ответил Владиз с легким придыханием и пододвинулся еще на шаг.
Яна почувствовала, как холодеют ладони. Владиз провел пальцами по ее щеке.
«Ну вот и все».
Она со спокойной обреченностью подумала: вот так и происходят изнасилования.
– А вообще, – Владиз коснулся ее губ. – Ты ничего и на модель потянешь. Ну, может, разве похудеть слегка…
Все Янины мысли были только о том, как бы поскорей покинуть эту квартиру и больше никогда не возвращаться сюда. Но ее словно парализовало чувство страха, она не могла вымолвить ни слова.
– Спасибо, – кое-как пролепетала она.
– Английский есть, говоришь? – горячее дыхание Владиза обожгло щеку.
В памяти всплыла телепередача про насилие, которую Яна смотрела еще в детстве. В ушах прозвенела нелепая фраза ведущей: «Никогда не спорьте и не сопротивляйтесь. В крайнем случае, можете совершить акт дефекации – это поможет отпугнуть насильника».
– Да, – выдохнула Яна. – Есть.
Еще чуть-чуть – и у нее подкосятся ноги. Она покорно прикрыла глаза.
– Допустим, – протянул Владиз и внезапно фыркнул. – Да расслабься ты.
Яна продолжала стоять, зажатая в углу, с закрытыми глазами. Сердце колотилось где-то у самого горла.
Владиз вздохнул.
– Я же говорю, тупая. Это деньги, понимаешь? Причем тут секс?
Яна разлепила глаза. Владиз смотрел ей в лицо с брезгливой усмешкой.
– К тому же, ты не в моем вкусе.
Она тупо кивнула, еще не веря, что все закончилось.
Владиз скривился.
– Получать будешь восемьдесят на руки, в конце месяца.
– Спасибо, – невпопад закивала Яна.
– Когда выходишь? – лениво спросил Владиз.
– Что? А… К-когда нужно?
– Я позвоню, – Владиз равнодушно отвернулся. – Завтра.
Яна уже не слушала его. Уйти, скорей на выход, прочь!
– Спасибо, – еще раз выдохнула она.
– Ну иди, – кивнул Владиз. – До завтра.
Яна не помнила, как очутилась на улице, как доехала до нужной станции метро. И только на подходе к дому словно вынырнула из дурного сна. На улице уже совсем стемнело, зарядил нудный дождь. Уютно светились окна пятиэтажек. Втянув голову в плечи, Яна поспешила к нужному ей подъезду.
В квартире было тепло и пахло чем-то съестным, на кухне горел свет. У Яны заурчало в животе. Она постаралась бесшумно прикрыть за собой входную дверь, но Сид услышал и прокричал с кухни:
– Бэби, салют!
Яна не ответила. Она стянула сапожки и куртку, швырнула сумку на пол и прошмыгнула в ванную. Стоя перед зеркалом, открыла на полную кран горячей воды и принялась задумчиво расстегивать пуговки на рубашке.
– Бэби?
Сид вырос в дверях внезапно, как чертик из табакерки. С легким звоном он раздвинул нити ракушек и заглянул в заполнявшуюся паром ванную. Яна не стала оборачиваться.
– Ох, привет! – она постаралась улыбнуться как можно более непринужденно.
– Как прошло? А я тут поесть тебе приготовил, – Сид ласково подмигнул ее отражению в зеркале. – Гренки с майонезом, мое фирменное блюдо. Объедение!
Яна смутно припомнила заплесневелую буханку черного хлеба, что лежала утром на подоконнике. Ей стало нехорошо.
– Спасибо, – ответила она ровным приветливым голосом. – Я сейчас, только душ приму по-быстрому, хорошо?
– Как скажешь, – Сид послал ей еще одну улыбку и скрылся за ракушечной занавеской.
Горячий душ быстро привел Яну в норму. Стоя под обжигающими струями, она жмурилась и ощущала, как одна за другой расслабляются мышцы. Она твердо решила не рассказывать Сиду о произошедшем. Выкинуть бы этот день из памяти, и дело с концом… Только вот перед глазами снова замаячила одинокая плесневелая горбушка хлеба на подоконнике.
В комнате горели свечи, на столе красовалось блюдо с гренками в соусе и пара дымящихся кружек с чаем. Запах от гренок шел отменнейший. Яна отбросила все сомнения и с аппетитом налетела на еду.
– Ну как? – улыбнулся Сид.
– Отлично! – просияла Яна с набитым ртом. – Повкуснее любой заказной пиццы будет!
– Рад, – Сид разразился довольным смехом. – Ну а собеседование как?
Яна перестала жевать. Аппетит мгновенно пропал. Но Сид выжидающе смотрел на нее, нужно было что-то говорить.
Усилием воли Яна заставила себя проглотить кусок и бодро улыбнулась:
– Да отличное место – администратор в фотостудию. Думаю на днях приступить.
– Правда? – Сид заметно оживился. – Вот это класс! Умница моя!
Он потянулся к ней через стол и поцеловал прямо в жирные губы. Яна в замешательстве отвернулась.
Со стены на нее смотрел печально-сиреневыми глазами Мигель.
– Молодец… Ты делаешь это ради нас всех… – неслышно прошелестел олень.
Яна выдавила из себя улыбку и потянулась за следующей гренкой. Она все делает правильно. Нужно только не сомневаться.
– Где тебя носит?!
Сид поморщился от визгливого окрика.
Администратор – грузная баба с зализанными волосами и намалеванными под невообразимым углом бровями – стояла поперек коридора, угрожающе пялясь на него сверху вниз.
«Да чтоб тебе пусто было, тварь нетраханая!»
– Все под контролем, шеф, я курить ходил, – лучезарно улыбнулся Сид.
– Значит, так. Я тебе не «шеф», а Тамара – это раз, – кошмарные брови насупились над сморщенным носом. – Два – белье накопилось, давай поживее.
Сид покосился на приоткрытую дверь подсобки. Гладильная доска и правда была завалена белоснежными хрустящими скатертями и салфетками. Похоже, там часа на полтора работы, не меньше. Он примирительно улыбнулся:
– О’кей, уже мчу.
– И имей в виду, – администратор сузила глаза, и без того утопающие в жирных щеках. – Еще раз увижу тебя без фартука, выписываю штраф. И мне плевать, что мы в подсобке – ты все равно на работе.
– Так точно, шеф, – Сид с издевкой поклонился и не спеша, нога за ногу поплелся к гладильной доске.
Если бы на свете был ад, то он выглядел бы именно так: бесконечная гора белых простыней и плюющийся паром утюг в каморке без вентиляции. И, конечно, еще надзиратель с кошмарными бровями.
Шел четвертый день стажировки Сида. Но кто же знал, что официант и бармен – это настолько разные профессии? Зато ресторан хороший, и чаевые наверняка будут сытными…
– Ничего-о-о, прорвемся, – тихонько выдохнул Сид.
Когда он наконец вывалился из раскаленной добела подсобки, прошло не меньше двух часов. Сид с наслаждением представил, как сейчас окунется в сырой холод бетонного дворика, куда выходил черный вход ресторана, – самое время перекурить!
– Эй, новенький! Сюда пойди. – Окрик застиг его врасплох, когда он уже держался за ручку двери.
Звала официантка – в сущности, уменьшенная копия администратора, разве что брови потоньше да зубы покривее.
– Сейчас, – примирительно поднял руку Сид. – У меня брейк на пару минут.
– А я сказала – сейчас! – прикрикнула девица.
Сид философски вздохнул. Все равно ведь не отвяжется. Он шагнул обратно в коридор.
– Ну?
Кривозубая торжествующе хмыкнула.
– За мной иди.
На кухне было шумно и чуть ли не жарче, чем в подсобке, весь пол – в грязных лужах. Они остановились у мойки.
– Вот это что такое?! – толстый белый палец официантки уткнулся в ящик со столовыми приборами.
Сид перегнулся через ее плечо и придирчиво изучил содержимое ящика.
– Это ложка. И что?
Девица зашипела, выпустив воздух сквозь щель между зубами. Видимо, это должно было означать крайнюю степень раздражения.
– Остроумный, да? Ну-ну, – толстое лицо официантки побледнело от бешенства. – Тебя учили приборы протирать, чтобы ни единого пятнышка от воды? Учили! Так вот, я тебя спрашиваю, это что?!
Сид приподнял бровь с самым невинным видом.
– Полагаю, засохшие пятна воды.
– Переделывай! – взвизгнула девица, швырнув ему в лицо полотенце.
Сид ловко поймал его и про себя сосчитал до трех, чтобы успокоиться.
– Они же чистые. Какая, на хрен, разница?
– Ты идиот? – официантка выпучила глаза. – У нас хорошее заведение с серьезными гостями.
До чего же мерзкий у нее голос! Сделав над собой усилие, Сид кивнул:
– Сделаю через пять минут.
– Сейчас сделаешь. Иначе – штраф.
Видимо, это было страшной угрозой. Толстая губа девицы победно оттопырилась.
Сид пожал плечами и потянулся за пульверизатором.
Еще одна нудная процедура: спрыснуть прибор, протереть полотенцем, положить в ящик, взять новый. И так по кругу, не меньше часа. У Сида вырвался тяжелый вздох.
В этот момент он встретился глазами с мойщицей. Та робко улыбнулась ему и развела руками – сочувствую, мол! Сид ответил женщине бодрой улыбкой.
– Римма, и ты давай, швабру в руки и марш полы мыть! – долетел из дверей грозный окрик официантки.
Мойщица выждала минуту, плутовато-застенчиво улыбнулась и пристроилась рядом с Сидом. В руках у нее было такое же полотенце, как у него.
– Я помогат… Вместе быстро!
– Нет, нет! Не надо, Рахима. А то еще влетишь на штраф.
Сид шуганул женщину, и та покорно скрылась за стеллажом с круглыми колоннами белых тарелок.
Усатая мойщица Рахима прониклась к Сиду симпатией с первого дня работы. Возможно, причина крылась в том, что он единственный не ленился выговаривать ее имя правильно. А может, дело было в том, что после смены Сид один раз подкинул ее на такси до дома – они жили в одном районе.
В тот вечер она забилась в самый угол машины, прятала глаза и все тихонько улыбалась.
– Ты откуда, Рахима? – Сид подмигнул ей, чтобы разрядить обстановку.
– Далэко… Узбэкстан, – шепнула мойщица.
– У-у-у, тепло там у вас – не то что тут.
Рахима с готовностью закивала, и ее глаза подернулись влажной дымкой – не иначе, вспоминала дом. В тот момент она была как никогда похожа на добрую усталую лошадь. Сиду стало ее ужасно жаль.