Яна с сомнением нахмурилась.
– Не знаю… Мне завтра рано вставать на работу.
Но Сид только отмахнулся.
– Давай-давай! Не спорь, тебе понравится.
Он ощутил на себе испытующий взгляд.
«Ну же, давай! Мне нужно это!»
– О’кей, – Яна пожала плечом.
Сид удовлетворенно кивнул.
Через четверть часа они лежали поперек постели, которая, казалось, покачивалась на волнах музыки. Сид почувствовал, как отпускает напряжение. Он внимательно следил за тенями, что бегали по потолку, когда проезжала машина. Слева от него лежала Янка: что-то тихонько напевала себе под нос и чертила кончиком пальца сложные узоры на руке Сида.
Внезапно его осенило, он рывком сел.
– Знаешь, бэби, – Сид потянулся за бокалом вина, – а ведь мои родители были художниками.
– Правда? – Яна восхищенно округлила глаза. – Так это от них осталось?..
Она кивнула головой в угол комнаты – там пылился пустой мольберт, но Сид только презрительно махнул рукой.
– Да нет, это все пустое. Настоящий художник начинается не с этого…
Он уже сновал по комнате, выворачивая наизнанку содержимое ящиков и полок.
– Черт, да где же…
– Что ты ищешь? – Яна тоже села и принялась внимательно следить за Сидом.
Но он даже не обернулся на ее голос.
– Увидишь!
Что бы там ни было, но Сид это нашел. Он обрадованно хлопнул в ладоши, затем на секунду замер и внимательно огляделся.
– Да, думаю, здесь будет лучше всего… Как раз напротив Мигеля.
Он задумчиво кивнул своим мыслям и наконец повернулся к Яне.
– Давай, бэби. Подъем!
Ничего не понимая, Яна поднялась с матраса и шагнула к Сиду. Она только теперь увидела, что он искал: на столе лежали краски и несколько кистей.
– Давай, – Сид радостно кивнул и развернул ее лицом к белой стене. – Сейчас принесу воды.
– Но… – Яна растерялась. – Я же не умею!
Сид торжественно улыбнулся и легонько подтолкнул ее к стене.
– Ты можешь все. Рисуй.
Яна почувствовала, как ее губы против воли растягиваются в улыбке.
– Что рисовать?
– Все, что хочешь, – Сид недоуменно развел руками.
Она сделала крохотный шажок ему навстречу и шепнула:
– Я хочу с тобой.
– Бэби, – Сид со смешком обнял ее и прижал к себе.
«Как же тебе с ней повезло!»
– Ладно, тогда подожди минуту…
Через час они сидели на полу, опустошенные и счастливые, и разглядывали свою работу.
На стене была нарисована уходящая вдаль трасса со стрелами желтой разметки. По обочинам рос густой сосновый лес, а прямо по центру клонился к горизонту оранжевый шар солнца. Машин на трассе не было, зато угадывался дорожный знак, только вот вместо номера дороги – аккуратно выведенный кружок.
– Вот и она… Только наша! – счастливо выдохнула Яна. – Трасса Ноль.
Сид закурил и выпустил к потолку клуб дыма.
– Да, бэби. Она только наша.
И это было правдой.
– Как ты думаешь, – Яна сощурилась на жаркое солнце, касающееся верхушек сосен. – Куда она ведет?
– Ты правда хочешь знать?
– Конечно!
Она посмотрела на приятеля, затаив дыхание. Сид улыбнулся самой спокойной из своих улыбок.
– Всегда по-разному, в этом-то ее секрет. Она ведет туда, куда хотим мы, понимаешь?
Яна кивнула.
– И куда же поедем, бэби?
Внезапно Яне показалось, что время остановилось и сейчас решается ее судьба. Она как-то сразу и без вопросов поверила Сиду: все будет так, как они сейчас решат.
– Знаешь, – она заговорила прерывающимся от волнения голосом, – я всегда мечтала увидеть Байкал. Это, конечно, далеко, но…
– А-а-а, Озеро, – Сид выпустил в потолок колечко дыма и глянул на Яну с озорным прищуром. – Идет. Мы поедем туда.
Вот так вот просто: «поедем» – и все. А ведь так и должно быть в жизни, разве нет? Яна счастливо засмеялась.
– Да, поедем! Когда?
Сид притянул ее к себе и поцеловал в губы.
– Скоро. Вот выпадет и сойдет снег – тогда поедем. А теперь давай в постель.
– А, солнышко! Доброе утро!
Полина вальяжно расположилась на диване, ноги в босоножках на шпильках выложены на стол. Увидев Яну, она тут же прикурила и расплылась в язвительной ухмылке.
Шла вторая неделя, как Яна начала здесь работать, и она уже ненавидела это место. А больше всего ее бесила наглая улыбка девицы напротив.
Блондинистые с фиолетовыми прядями волосы, необъятная грудь (явно ненатуральная!), безупречные скулы и поганейший нрав балованного ребенка – такова была Полина. Лучшая модель их студии.
– Ты же знаешь, здесь нельзя курить. И убери ноги со стола, – Яна выдавила из себя улыбку и постаралась добавить профессиональной твердости в голос.
С такими нельзя давать слабину, иначе сожрут живьем – это она уже успела усвоить за первую неделю. С другой стороны, и открыто ругаться нельзя: как-никак, а ведь Полина – местная звезда и лучшая дойная корова Владиза.
– Угу, – она выдохнула дым прямо Яне в лицо и издевательски надула губы. – Выходит, мне можно.
Яна бросила взгляд на часы на стене.
– У тебя смена уже началась. Туши сигарету и иди работать.
Конечно, она и не пошевелилась, только тряхнула сиреневой челкой.
– Да пошла ты, солнышко!
Несколько секунд они играли в гляделки, а потом Яна решилась.
– Ну все. Штраф за курение тысяча, за опоздание на смену – пятьсот. Будешь спорить – добавлю еще за несоблюдение субординации.
Она сомневалась, что Полина знает это слово. И еще Яна почувствовала, как вспотели ладони: вот и все, Рубикон перейден.
Конечно, Полина мгновенно взорвалась. С грохотом встав из-за стола, она подлетела к Яне и угрожающе уставилась на нее сверху вниз.
– Ты на кого залупаться вздумала? Ты вообще в курсе, who is who тут?
Яна поморщилась: вместе с угрожающим шипением с чувственных губ Полины слетал мощный запах перегара.
– Пятьсот за хамство админу. Итого две тысячи. Еще постоим или пойдешь работать?
Яна чувствовала, как у самого горла колотится сердце. Ее неотвязно преследовало видение: вот сейчас эти монструозные акриловые ногти вопьются ей в щеки, попытаются выцарапать глаза. Она не сомневалась: Полина на это способна.
Все равно – нельзя отступать. Яна откинула голову назад, с вызовом глядя в травянисто-зеленые глаза.
И у нее получилось!
– Шмара, – выдохнула Полина. – Ты еще пожалеешь.
Она вышла с кухни. С треском захлопнулась дверь.
Яна постояла, силясь справиться с эмоциями. Нельзя показывать злость и страх – будет только хуже.
Затем она неспешно прошла в кабинет, задернула занавеску. Только здесь она позволила себе выдохнуть и присесть.
Вообще-то, кабинетом это можно было назвать с большой натяжкой: такое же стойло, как у моделей, только вместо фривольного диванчика строгое компьютерное кресло, да софит не бьет в глаза.
Яна обняла себя за плечи. Черт, а ведь она шла на кухню за кофе!
Утро не задалось, это уже ясно.
Полина сегодня была в ударе – не иначе снова снюхала дорожку перед сменой.
Яна уже как-то раз застала ее за этим занятием. Полина с лихорадочно блестящими глазами вывалилась навстречу ей из туалета, вытирая нос. Яна заглянула через ее плечо: на бортике раковины осталась россыпь розовых крупиц.
Яна открыла рот, не зная, что сказать. Полина поймала ее взгляд, улыбнулась и покачала головой:
– Иди, куда шла, Солнышко. Нам всем тут проблемы ни к чему.
Надо было тогда устроить скандал и поставить ее на место. Но это был второй или третий Янин день, и она попросту струсила. Спасовала – и вот результат. Теперь об нее пытаются вытирать ноги.
У нее вырвался протяжный вздох.
Хотя, вообще-то, все началось еще раньше.
В первый рабочий день Яна столкнулась с местной звездой на кухне. Та сидела на диване точно так же, как сегодня. Из одежды – только бюстгальтер и крошечные трусики, кислотно-розовые.
Яна смущенно моргнула.
Девица курила тонкую сигарету и пила кофе из сиреневой, в тон волосам, чашки.
– А-а-а, ну привет. Ты кто? – чувственный с хрипотцой голос вогнал Яну в ступор.
– Яна, – она улыбнулась, непроизвольно поправляя воротничок рубашки. – Новый администратор. А тебя как зовут?
– Солнышко, – девица подавилась смешком, – куда ж ты так вырядилась? Тут тебе не ярмарка канцтоваров.
Она сбросила столбик пепла на пол и тряхнула своей неподражаемой шевелюрой.
– А впрочем, неважно. Значит, у нас новая уборщица.
Яна почувствовала, как краснеют уши. В ее обязанности и правда входило поддержание чистоты на кухне.
Девица встала, и Яну обдало тяжелым запахом сладких духов.
– Меня зовут Полина. И тебе лучше со мной дружить, Солнышко!
Она вышла с кухни так же, как делала все в этой жизни – вальяжно и неторопливо. На столе осталась стоять одинокая грязная чашка.
Нет, с этим надо кончать. Яне захотелось позвонить Владизу. Непонятно только зачем: доложить об инциденте или сказать, что она увольняется.
Но ее опередили. Мобильный ожил, на экране высветилось имя, от которого Яну бросало в дрожь.
– Алло, – выговорила она севшим голосом.
– Я не понял. Ты что там устроила?
Голос Владиза никогда не отличался теплотой, но сейчас в нем было столько ненависти, что Яна сжалась в комок.
«Полина. Конечно же, она все рассказала!»
– Я… Мне показалось правильным… – промямлила Яна.
– Что тебе показалось правильным?! – взревел Владиз. – Ебаря своего таскать ко мне на работу?
Яна еще ни разу не слышала, чтобы он повышал голос. Всегда спокойный, чуточку усталый, с брезгливой гримасой на лице… Однако же сейчас он, очевидно, был в бешенстве.
– Что?.. Я не понимаю…
– Слушай сюда, овца, – голос Владиза так и сочился презрением. – Я предупреждал, что у меня не бордель. Кому ты там сосешь, меня не интересует. Но на работе у меня все работают.
Яна почувствовала комок в горле. Она ждала разборок, но даже подумать не могла, что ее так грязно подставят.