– Отлично! У меня для тебя тоже, будем квиты.
Против воли Яна подалась вперед:
– Какой сюрприз?
– Ну уж нет! – довольно расхохотался Сид.
Яна в который раз поразилась его способности просыпаться разом, в одну секунду, и сразу пребывать в отличном настроении.
Она подняла с пола сумку и махнула рукой:
– Ну тогда до вечера!
– Может, хоть позавтракаешь? – лениво протянул Сид ей вслед.
– Нет, я потом. – Яна тихонько прикрыла за собой дверь.
Она твердо помнила: анализ крови нужно сдавать натощак.
Яна поднималась по лестнице тяжело и даже пару раз споткнулась. На улице уже давно стемнело, света в подъезде, как обычно, не было. Конечно, она давным-давно знала наизусть каждую щербинку этих стертых ступеней. Просто сегодня Яна неимоверно устала.
В замерзшей руке она несла картонку с тортиком – скромное угощение из ближайшего магазина.
Уже много дней ей не приходило в голову выйти на улицу просто так, ради удовольствия. А ведь город был совсем неплох. Витрины уже вовсю сверкали новогодними украшениями, крыши домов на фоне дымчато-синего неба рисовались волшебными замками, а легкий морозец приятно пощипывал щеки. Сердце снова кольнула тревожная мысль: она на Новый год останется совсем одна!
Яна получила результаты анализа еще утром и поняла: не может она идти домой. Только не сейчас. Она отправилась бесцельно бродить по улицам, а через несколько часов, когда совсем выбилась из сил, нашла уютную кофейню и засела там с огромной кружкой горячего шоколада.
Столик у окна с видом на набережную и телебашню оказался идеальной декорацией для внутреннего диалога. Когда стемнело, шпиль исполинской антенны-иглы скрылся в низко нависших облаках. Теперь в туманном мареве то и дело вспыхивали размытые неоновые сполохи праздничной подсветки – красный, синий, зеленый и так по кругу.
Мысли в голове тоже крутились по накатанной колее: растерянность, обида, страх, робкая надежда, что все еще будет хорошо. Яна думала о Сиде и зачарованном мире цирка, куда он сбегает каждый день; об их пустом доме с белыми стенами; об Озере, путь к которому они нарисовали вдвоем. Ведь не может быть, чтобы это все обернулось шуткой, бессмыслицей, рассеялось без следа.
Она твердо знала: Сид любит ее. Если бы не любил, все было бы совсем по-другому. И разве его чувства к ней – не единственное, что еще имело значение? И разве это не спасет их от любой беды?
Яна залюбовалась огнями, отражавшимися в Неве. Внезапно она почувствовала себя нежной и бесконечно уязвимой, но такой счастливой! Конечно же, все будет в порядке. Пока ты любишь, ты победил – и никак иначе.
В какой-то момент Яна даже безотчетно начала напевать под нос, но поймала неодобрительный взгляд официанта и сразу же осеклась. Пожалуй, засиделась она тут – пора было двигать домой.
На дорожке у подъезда сердце радостно подскочило в груди. Их окна ярко светились – значит, Сид дома! Яна смущенно хмыкнула. Конечно, все было правильно. Разве мог он не ждать ее в такой день?!
Из-за белой двери доносились звуки чувственного танго, и Яна удивленно округлила глаза. Она не помнила, чтобы Сид слушал такую музыку.
Повинуясь внезапно проснувшемуся предчувствию, она тихо, как могла, отперла дверь и безмолвной тенью скользнула в прихожую. Дверь в комнату была гостеприимно распахнута. Яна сделала шажок вперед и застыла на пороге.
Вся немногочисленная мебель была раздвинута по углам, а центр комнаты превратился в импровизированный бальный зал.
Сид и Ника скользили в танце, едва касаясь гладких досок пола. Рука Сида по-хозяйски лежала на точеной талии партнерши, они неотрывно смотрели друг другу в глаза.
Взвизгнули скрипки – и Ника гибко изогнулась, откидываясь назад. В воздухе взметнулась огненная волна волос, и Яна увидела ее раскрасневшееся лицо запрокинутым, с непристойно прикушенной губой. Сид склонился над Никой, поддерживая тоненькую фигурку и почти касаясь лицом молочно-белой кожи на хрупком горле. В этот момент взгляды Яны и Ники встретились. Ника не шелохнулась – только зазмеилась по губам тонкая улыбка.
Музыка замерла, и в наступившей тишине оглушительно громко брякнула по полу картонка с тортом. Яна мучительно покраснела. Кусок бисквита и приторно-маргаринового крема теперь казался таким невыносимо глупым и жалким, никому не нужным.
Яна медленно попятилась в спасительную тьму коридора.
– А-а-а, бэби, салют!
Сид послал Яне дурашливый воздушный поцелуй. Он все еще крепко сжимал в объятиях партнершу.
– Как тебе? – Ника небрежно отстранилась.
Она так и не отвела смеющегося взгляда от лица Яны.
– Правда, огонь? Ну скажи, чудо? – Сид шутливо взъерошил волосы Ники.
«Когда-то он так же дурачился со мной!»
– Конечно, – бледно улыбнулась Яна. – Николь, ты чудо.
– Да не она, – Сид со смехом отмахнулся. – Номер! Как он?
Яна пожала плечами. Она не видела никакого номера – только оголенную страсть, смелые руки любимого на чужом теле и один на двоих горящий взгляд, глаза в глаза.
– В общем, вот и мой сюрприз, – Сид хвастливо кивнул в сторону Ники. – Решил разбавить твое затворничество. Встряхнешься хоть…
Яна смотрела на него во все глаза и никак не могла сообразить: он всерьез? Или это такая новая игра – еще один способ унизить ее, заставить страдать? А что, если?..
В мозгу молнией мелькнула мысль-озарение: да ведь это же месть!
Давно ли она сама сидела в этой комнате вдвоем с Владизом, бездумно хохотала взахлеб, а Сид бестолково топтался на пороге – так же, как Яна сейчас?
Картинка прояснилась. Конечно, это все подстроено! Яна глубоко вздохнула и улыбнулась чуть шире, незаметно вытирая о штаны потные ладони.
– Ты, кажется, тортик принесла? – Ника с легкой издевкой кивнула в сторону нелепой коробки на полу. – Славно! Давайте пить чай.
Сид хотел было возразить, но она лишь повелительно махнула рукой:
– Дорепетировать и завтра можно. Не стой столбом, неси чайник!
Яна стояла как громом пораженная и зачарованно смотрела на Нику. Гордая осанка, уверенные движения и твердая, как камень, улыбка – эта миниатюрная огненная женщина явно чувствовала себя как дома.
Больно кольнуло сердце: ведь это был ее, Янин, дом! И вот теперь в ее последний оплот вторглась наглая захватчица, самоуверенно наводит тут свои порядки и так пленительно-небрежно командует ее мужчиной.
Яна была уверена: Сид не станет этого терпеть. Сейчас он ответит какой-нибудь колкостью, осадит Нику – не может не осадить!
Но Сид только согласно кивнул и протиснулся мимо Яны на кухню. Очевидно, правила игры здесь задавал не он.
Они пили чай, разместившись втроем вокруг стола. Сид посадил Нику в свое любимое кресло-качалку и сам занял стул рядом. Яне пришлось примоститься на антикварной колонке, которая обычно служила им прикроватной тумбочкой.
Она не отводила тревожного взгляда от Ники. Ею можно было любоваться, как произведением искусства: кошачья поза, румянец на точеных скулах и по-детски узкие ладошки, обхватывающие чашку. Когда она смеялась, то откидывала голову, и копна ее волос жарко полыхала даже под тусклой люстрой. Она пила очень сладкий чай (пять ложек, Яна считала!), но на помятый торт даже не взглянула.
И еще Ника с Сидом говорили, не умолкая ни на секунду, взволнованно перебивали друг друга. Яна снова, как в первый раз, ощутила себя не участником разговора, а безмолвным нежеланным свидетелем.
На секунду ее с Никой взгляды встретились, и Яна едва не ахнула. В карих с хитрым прищуром глазах так и плескалось издевательское превосходство: «Ну? И что ты мне сделаешь?»
В ушах барабанным боем разлились гневные удары сердца:
«Не молчи! Сделай что-нибудь!»
Казалось, время остановилось. Яна с трудом разлепила губы.
– З-зачем он тебе?
Вопрос прозвучал излишне громко. Она сама удивилась своему сиплому грубому голосу.
В комнате повисла напряженная тишина.
Сид повернулся к Яне. Она заметила, как побелели костяшки на его сжавшемся кулаке.
Желтые глаза Сида опасно сузились, он едва заметно качнул головой. Яна почувствовала, как пол уходит из-под ног.
– Прости? – Ника наклонилась к ней, вежливо улыбаясь. – Ты что-то сказала?
– Зачем он тебе на корпоративах? Разве там тебе нужна страховка?
Ника откинулась на плетеную спинку кресла и коротко хмыкнула.
– Помню, была такая история, – она сощурилась, глядя поверх Яниной головы. – Мы с шапито выступали на сцене ДК. В программе был номер с львицей, а клетка у нас круглая, только под манеж.
– Но как же?.. – Яна нахмурилась.
Она не понимала, к чему ведет Ника.
– А вот так, – она с пристуком поставила чашку на стол. – Парень у нас был здоровый, Олежка-клоун. Держал лонжу, пристегнутую к ошейнику львицы. Вот и вся страховка.
Яна представила двухсоткилограммовую тушу, распластанную в прыжке. Один мощный рывок – и хищник в зале. Разве тут поможет жалкий поводок?
Ника выждала паузу и звонко расхохоталась.
– Конечно, нас бы так не выпустили работать. Пришлось директору ДК что-то плести…
Она снова прыснула, в ее глазах так и плясали бесенята.
– Прикинь, показали ему пульт от дым-машины, внушительный такой, с красной кнопкой. Говорим: это кнопка электрошока, она к ошейнику львицы крепится… Если вдруг что, мы – раз! – и током ее шибанем! И все, никаких… проблем…
Конец фразы Ники потонул в ее хриплом смехе. Рядом довольно хохотал Сид. Яне пришло в голову, что он наверняка слышит эту историю не в первый раз.
Отсмеявшись, Ника развела руками:
– Вот так и работали. Все молятся, а Олежка-клоун поводок держит.
Яна молчала. Ей было не смешно. А Ника подалась вперед и закончила, чеканя каждое слово:
– Так вот, запомни. Кто-то всегда должен держать лонжу. Даже если она не спасет, даже если все понарошку. Иначе люди боятся. Понимаешь?
В воздухе повисла тяжелая пауза. Ника выжидающе замерла: стальные мышцы на острых плечах, взгляд кошки, готовящейся к броску.