льватере.
– Сидеть тихо, – сказал сержант. Мы и так молчали, подавленные. Молчали и девушки. Теперь-то отчего же не помолчать, все уже сказано. Мне было противно на них смотреть. «Мне-то хоть изнасилование не пришьют, – помимо воли подумал я. – И все равно – прощай, папа. Сбились с пути истинного, не доехали».
Шериф был мрачен. Макс побледнел так, что стали видны веснушки на лице.
Я взглянул на Мишку, а он на меня. А потом он запустил руку в карман куртки и как-то буднично достал оттуда черный мобильный телефон, предмет гордости бандюганов и прочих хозяев нашей так себе придуманной жизни: до этого он никогда нам его не показывал. Костик и девчонки смотрели на это чудо, расширив глаза. Телефон был складной, с короткой торчащей антенной. Он нажал на нем только одну кнопку. Подождал. Затем, приложив трубку к уху, произнес:
– Папа. Нас арестовали. Везут в местный отдел. Поселок Приветное. Да. Поскорее.
Сержант заматерился, тормознул, оглянулся, но было поздно. Мишка уже спрятал трубку и выглядел теперь обессиленным и усталым, как будто и последняя его жизнь уже подходила к концу: game over. В какой это игре, Костик рассказывал, можно было звать на помощь волшебника? Не помню. Тоже какой-то дурацкий квест.
– Ну ты подумай, у этих мобила, – докладывал сержант по рации. – Вызвали отца своего. Чего? Чего? А, все, понял.
И обернулся к нам:
– Мобилу – сюда. С отцом – так и быть, поговорим. Ежели ему будет что сказать. Такое дано указание.
Мишка передал ему телефон. Сержант, не забывая крутить баранку, принялся его рассматривать. «Моторола, епт, – бормотал он. – По цене мотороллера».
– Была дороже, – равнодушно сказал Мишка. Девки синхронно вздохнули. Даже Шериф поднял брови удивленно.
Мы подъехали к деревянному дому, выкрашенному казенной зеленой краской. «Отделение», – понял я. Из «уазика» к нам вернулся лейтенант. Он был рассержен.
– Значит, папу привлекли? Как девушек наших портить да руки распускать, это сами, а как чуть что – так папа?
– Мой папа – адвокат, – проговорил Мишка. – Он имеет право.
– Право, лево, – слегка поскучнел милиционер. – Ладно. Ждем папу. Считайте, вам свезло. В КПЗ как раз... полы моют. Поэтому сидеть здесь.
– И нам тоже? – спросила Ирка.
– И ты сиди. Ты – наш вещдок, поняла? – лейтенант ухмыльнулся. – Разберемся, к мамке пойдешь. Я вот ей сообщу.
– Да и сообщай, – огрызнулась Ирка. – Она все равно третий день бухает.
– Во! Никак денег где нашла? Вот и поинтересуемся, – обрадовался лейтенант. И ушел в дом, оставив нас под началом сержанта и еще какого-то бомжеватого рядового. Господин Джавадов злобно покосился на нас, что-то проворчал и тоже скрылся в милицейской избе.
Прошел час, на протяжении которого мы обменивались ничего не значащими фразами, а Мишка и вовсе молчал, как чужой. А когда час прошел, вдалеке показался серебряный лексус и вторая машина, черный мерседес, похожий на большую галошу. Они бесшумно подъехали и остановились. Из мерседеса вышел Борис Николаевич (прямо с работы, на деловой тачке, – понял я), а из внедорожника – еще пара людей в костюмах. Одним был охранник Денис, который успел подмигнуть нам.
Милиционеры стояли поодаль, как будто их это не касается. Видно, ждали распоряжений. Борис Николаевич рванул дверцу и заглянул внутрь нашего автобуса. То, что он увидел, его не вдохновило. Окинув беглым взором девок, он внимательно посмотрел на сына.
– Я только пиво в магазине взял, – виновато проговорил тот. – Ну, и еще... вот...
Островский-старший, похоже, всё сразу раскусил. Он повернулся к девицам.
– Это очень плохо – шантажировать мальчиков, – сказал он им. – Вас разве этому не учили? А ведь всё легко проверить. Одна небольшая экспертиза... Принудительная...
Конечно, адвокат брал на понт. Но девчонки испугались.
– Да ничего не было... То есть, не было изнасилования...
– Да это, Борис Николаевич, местные телки, подружки, блин, – проговорил ему на ухо подошедший охранник. – Их тут все... знают. Ничего, никто не жаловался.
– И сам проверял? – захохотал Борис.
Он еще раз оценивающе посмотрел на сына.
– Так. А что это еще за пиво из магазина?
– ИЧП Джавадов, – сказал Шериф. – Его я ударил.
– Зачем?
– Он Мишке по спине вломил, тот чуть не упал, – досказал я эту историю. – Я еще подумал, это ему вредно. Для его глаз. А Шериф...
– Вот оно что, – протянул Борис. – И всё же: зачем мой сын, который плохо видит, пошел в лавочку и украл пиво? И как он это сделал? На ощупь?
– Прости, папа, – сказал Мишка. – Я идиот.
– Ты действительно идиот. Но вменяемый, а для суда это большая разница... А вот мальчики...
– Папа, ты же можешь... решить этот вопрос? Я прошу тебя.
– А вот мальчики попали в историю из-за тебя, – закончил Борис. – Ты это хоть понимаешь?
– Понимаю, папа. Сделай что-нибудь.
Борис Николаевич положил руку мне на плечо:
– Да, Петр. Вы все-таки развлекли моего малыша. Это же вы подумайте: дорога... девочки... После всего того... Да. Ждите меня здесь.
И он ушел в дом.
– Миша, – сказала Ира. – А ты что... Слепой?
– Я буду слепым, – холодно ответил Мишка. – Но пока что я тебя вижу.
– Прости меня.
– Иди домой. Game over, поняла?
И вы знаете, Ирка с Наташкой действительно встали и вышли из автобуса. Они долго стояли рядом, перешептываясь о чем-то. Макс старался не смотреть в их сторону. Потом все-таки выглянул и позвал:
– Наташка!
Она приблизилась.
– Зачем вы нас подставили?
– Я не хотела, – пробормотала Наташка. – Но они же нас тут всех...
– А если бы я сел из-за тебя? На взрослую зону? Ты представляешь себе?
– Да у нас полпоселка сидело, – ответила Наташка устало. – А другая половина еще сядет. Вы городские. Вы ничего не понимаете. Вы же мальчишки еще. А у нас тут...
Она не договорила, повернулась и пошла прочь. Ирка тоже. Никто их не остановил.
Макс долго молчал. Потом взял сигарету, закурил.
– Приветное, – сказал он. – Ну, и привет.
Борис Николаевич вернулся через пятнадцать минут. Он тонко улыбался. Вошел в автобус и сел, отдуваясь.
– Вы свободны... Насколько это возможно в наших условиях... Пришлось надавить, напомнить о некоторых общеизвестных вещах. О либеральных ценностях...
Мы пожали ему руку. Но он продолжал:
– Михаил, а твои приключения кончились. Это мое условие. Попрощайся с ребятами. Да, кстати...
Он протянул сыну его черный мобильник. Мишка привстал, держась за спинку сиденья.
– Но, папа. Я все понимаю, я виноват, но...
– No way, – сказал Борис Николаевич почему-то по-английски. – Это не называется «виноват». И тебе не надо отвечать. Ты просто вернешься домой и снова станешь ездить на процедуры... А осенью ляжешь на операцию. Только и всего.
– Мы хотели съездить туда и обратно, – упавшим голосом проговорил Мишка.
– Твои друзья вернутся. И приедут к тебе в гости. Если смогут... Кстати, Раевский... вы ничего не хотели мне сказать?
– Ничего, – удивился я. – Кроме того, что... спасибо вам за все.
– Я не об этом. Я вспомнил, при каких обстоятельствах слышал вашу фамилию. Так-таки ничего не хотите сказать? Или попросить?
– Да пожалуй, что и нет, – ответил я.
– Как это у вас: ну как бы нет? Ну как бы да? Избавляйтесь от слов-паразитов, да и от мыслей тоже, – посоветовал Борис Николаевич. Затем вытащил из бумажника свою визитку и дал мне:
– Может быть, когда-нибудь пригодится. Вот здесь мобильник.
– Запиши и мой, – сказал Мишка.
Макс обнял его, Шериф хлопнул по плечу, Костик просто посмотрел с грустью. Мишка выгрузил из автобуса велосипед. Он стоял, держась за руль своего «кэннондейла», как тогда, в первый раз – такой же одинокий и беззащитный, хотя за его спиной нетерпеливо переминались двое здоровенных лбов-охранников. Лейтенант выглянул на крыльцо, посмотрел, сплюнул и скрылся снова. Отец подошел к сыну, что-то прошептал, и Мишка кивнул. А потом сказал:
– Макс, ты хорошо на гитаре играешь.
– Так это... – смутился Макс. – Забились ведь. Я вернусь, группу будем собирать. Купим компьютер, грув-бокс...
– Грув-бокс? – переспросил Борис Николаевич. – А это громко?
– Да в том-то и дело, что негромко... – начал Макс. Но умолк, осознав важность момента. Мишка глядел на него и как будто слабо улыбался. Охранник забрал велосипед и пошел к джипу.
– Мой сын, ты уже совсем сдурел, – произнес Борис Николаевич. – Ну-ка пошли, пока я не разрыдался сам. Юноши, не забывайте наш адрес. И еще о контрацепции. Это я вам как отец говорю...
– А мы не забываем, – сказал Макс.
И адвокат показал ему кулак.
Эпизод 25 - 29
Эпизод26. Когда мерседес увез домой нашего нового друга, а лексус – его велосипед, Макс вернулся на свое место, посидел, помолчал и вдруг достал из кармана двести долларов:
– Мишка мне сейчас отдал, – сказал он. – Типа за проезд. Сказал: вам нужнее будет.
Я поглядел на него в зеркало и кивнул. Это действительно было очень кстати. Отец прислал денег на одного. Откуда ему было знать, что на дело выехала целая опергруппа.
Макс еще помедлил и протянул деньги мне.
– Держи, Пит. Хоть ты и был против.
– А ты бы взял его в долю, Пит? – спросил Костик.
– Взял бы, – я смотрел прямо на дорогу. – А потом ты бы, Костик, первый на меня обиделся. Деньги – такая сволочная штука...
– Просто вот что, Пит, – заговорил Макс, схватившись за спинку моего сиденья. – Надо сделать так. Когда мы деньги найдем, мы свою долю особо делить не будем. Мы возьмем понемногу, кому сколько нужно, а остальное вложим куда-нибудь... Ну там, в одно общее дело... Так будет справедливо.
– А потом все вместе пролетим, да? – спросил Шериф.
– Почему сразу пролетим. Подсчитаем сперва, чего как.
– А как же студия, Макс? – поинтересовался я, запрятав свою иронию так глубоко, как только сумел.