Маринка удивилась.
«Ты откроешь этот люк и найдешь там конверт. В нем – ключ от всей нашей игры».
Мы с Маринкой вытаращились друг на друга. Не знаю, как у нее, а у меня в голове творилось что-то неописуемое.
– Подождем до вечера. Надо дождаться, пока мама на работу уйдет, – сказала Маринка горячим шепотом. – У нее сегодня ночное дежурство.
Крепко держась за руки, мы возвращались на Железнодорожную. Разумеется, у самого дома Лариса Васильевна попалась нам навстречу. Она внимательно оглядела Марину, потом меня – и заявила:
– Дочка, слушай внимательно. Погулять можешь, но чтобы в девять дома была. И никаких мне фокусов!
– Ну, что вы, – возмутился я. – Будьте уверены, я сам прослежу!
– Ну, раз ты сам проследишь, братец, то я абсолютно спокойна, – Лариса Васильевна покачала головой иронически. – Только ты мне, дочка, позвонишь на станцию. Ровно в девять. Поняла?
– Позвоним «03», она и приедет, – шепнул я Маринке на ухо.
Лариса Васильевна ничего не заметила. Она уже шагала к переезду. Мы поглядели ей вслед, потом друг на друга – и беззвучно засмеялись, как заговорщики.
Нам оставалось подняться по лестнице, вскрыть тайник и найти ключ от игры. Только интересно, куда все-таки собрались Макс с Костиком?
Эпизод 45
Эпизод45. – Интересно, – пробормотал я.
Автобус стоял возле дома, за углом, но в нем никого не было. Я заглянул внутрь: Максова сумка была перерыта, а футболка, в которой он был утром, валялась скомканной на сиденье.
Хорошо бы все же найти их до вечера, – решил я.
Откуда-то прибежала рыжая собака. Увидав меня, она беспокойно залаяла, завертелась, явно собираясь что-то рассказать. «Смотри-ка, ты уже и собаку приручил», – заметила Маринка. «Наверно, мы с тобой пахнем похоже», – объяснил я, но такая версия почему-то не обрадовала мою сестренку. «Ну, что такое, Найда? – спросил я у псины. – Что случилось?» Собака повизгивала. «Где Макс? Ищи, ищи», – сказал я наудачу, а собака словно того и ждала: она побежала к переезду, оглядываясь и поторапливая нас.
И вот мы были уже около магазина «24 часа». Здесь Найда задержалась, как настоящая ищейка. Она обнюхивала крыльцо и со значением посматривала на меня. А может, она всего лишь просила купить ей колбаски? Нет, вид у нее был слишком загадочный. Я скомандовал ей «сидеть», и мы с Маринкой вошли.
Вчерашней цыганки на месте не оказалось, а ее толстенькая сменщица, увидев Маринку, заулыбалась: ее так и подмывало посплетничать, да заодно расспросить про меня. Тогда вечером уже все задорожные девки будут знать, что у Маринки появился новый парень. Я ее опередил:
– Не скажете, двое наших ребят сюда не заходили? Один рыжий такой, другой – темноволосый, помладше?
– Так это ваши? – почему-то покачала головой продавщица. – Ну, видели мы их... и еще кое-кого...
Она пошевелила в воздухе пальцами. И все равно не утерпела:
– Марин, это твой молодой человек? Познакомила бы.
– Нет, что, правда заходили? – перебил я. – Давно?
– Часа два. Взяли водки и шоколадок.
– Водки? – испугался я. – Шоколадок?
Маринка потянула меня к выходу:
– Я, кажется, знаю, где они могут быть.
– На кирпичном, где же еще, – сказала продавщица осуждающе. – Не ходили бы вы туда.
– Ладно, Нина, успокойся, – сказала моя сестра. – Матери только не говори.
Что именно могли мы встретить на таинственном «кирпичном», я уже догадывался. В нашем городе это называлось иначе. Было время, когда мы с Максом посещали тамошнюю компанию. Данияр, брат Шерифа, бывал там по долгу службы. Но наши интересы разошлись почти сразу, еще до первого укола.
Найда давно уже напоминала о себе отрывистым лаем; она встретила нас на крыльце и повела дальше. Марина хмурилась. Я любил смотреть на нее, когда она улыбалась – но и сейчас, когда она тревожилась, она выглядела умопомрачительно красивой. «А может, и она там бывала?» – пронеслась у меня в голове тягостная мысль. Я не стал спрашивать.
«Кирпичным» оказался не кирпичный завод, а какой-то недостроенный объект неясного назначения неподалеку от железной дороги – больше всего он напоминал водонапорную башню, хотя зачем теперь строить водонапорные башни? Уродливое здание успели поднять на несколько этажей, а потом так и бросили: вокруг валялись кучи битого кирпича и вросшие в землю железобетонные балки наподобие фонарных столбов, только короткие. Из них торчала ржавая арматура.
Мы подошли поближе. Когда-то белые, стены дома теперь были изрисованы традиционными символами и надписями. Из дверного проема тянуло чем-то кислым. Найда забежала в темноту, полаяла там, выскочила обратно.
– И что, они могут быть здесь? – спросил я, мрачно оглядывая все это. Макс мог заглянуть сюда хотя бы из любопытства, Костик – никогда.
Маринка ответила неохотно:
– Есть тут такие девочки. А с ними – такие же мальчики. Я боюсь, если честно.
– Пока тихо вроде, – проговорил я. – Мне кажется, никого там нет.
Найда заскулила.
– Подожди меня здесь, Марина, – сказал я. – Я наверх поднимусь.
– Я с тобой.
– Нет уж. Ногу поранишь. Стой здесь, пожалуйста. Найда со мной пойдет.
Собака помочь не смогла: она привела меня к лестнице на второй этаж – только это была никакая не лестница, а перекошенное сооружение, сколоченное из досок, вроде тех, на которых работают маляры и штукатуры. Взобравшись по перекладинам, я оказался наверху.
Здесь бывали люди. У стены валялось несколько разношерстных топчанов и подстилок, стоял колченогий стул, на нем – старая керосинка. По углам – кучи мусора. В мусоре преобладали шприцы и бутылки.
Под ногой мерзко хрустнуло стекло. Я перешел в соседнюю комнату и увидел Макса. Костика я увидел тоже, но сперва я увидел Макса.
Как бы это сказать помягче? Он был абсолютно голым, то есть, раздетым до трусов. Он лежал посреди комнаты на какой-то дерюжной подстилке, раскинув руки. Глаза были закрыты. Его рыжие волосы казались темными – я понял, что это из-за необыкновенной бледности лица.
Костик выглядел не лучше, хотя на нем и остались джинсы. Он вытянулся рядышком, вниз лицом, неловко вывернув руку.
Теперь я знал, что делать. Я склонился над Максом, взял его за руку. Странно, подумал я. Следа от укола нет. Ну-ка, а как там пульс? Если я хоть что-нибудь понимаю в том, как должно биться человеческое сердце, то этот пульс был слишком медленным.
Я подергал за руку и Костика, и тот зашевелился. Тогда я перевернул его на спину, приподнял голову, и он открыл глаза.
– Петя, – проговорил он.
Я удивился.
– Что это... что такое с нами? – спросил он. – С Максом что?
– Ну, это тебе лучше знать, – сказал я.
– Вроде и не пили почти...
Внизу снова забеспокоилась и загавкала собака. Я выглянул в окно и увидел Маринку.
– Тут они. Умница Найда, – крикнул я. – Скажи ей, что она умница.
– А что случилось? – задрала Маринка голову.
– Отрубились оба, чуть живые. Пили что-то.
– Понятно. Клофелин обыкновенный. Мать рассказывала, одного парня в прошлом году не откачали. Давление село. Тоже был из приезжих.
Маринка говорила негромко и как-то безнадежно. Может быть, потому, что день кончался, и вокруг на глазах начинало темнеть? На деревьях, между прочим, шелестела листва, славно щебетали вечерние птички, за железной дорогой по тропинке шли какие-то пешеходы совершенно деревенского вида. А за моей спиной Костик пытался растолкать Макса. Кажется, ему это удалось.
– Страшно у нас, Петя, – сказала вдруг Маринка. – Я боюсь жить в этом городе. Всех этих уродов боюсь.
– Не говори так, – я высунулся из окна подальше. – Я тебя увезу отсюда, вот увидишь.
– Увезешь? Обещаешь?
Мы с нежностью глядели друг на друга – она снизу, я сверху, как перепутавшие роли Ромео и Джульетта в сцене на балконе; я видел, как у моей сестрички на глазах показались слезы, она опустила голову и отвернулась. Но тут и Найда тоже заметила это, подскочила и принялась лизать ей руки и лицо. Маринка завизжала, начала отбиваться от собаки, та – весело залаяла.
Полчаса спустя Макс с Костиком сидели на травке рядом с железнодорожной насыпью и жадно пили пепси-колу из магазина. Я приволок им поесть и кое-что из одежды, но их обоих до сих пор трясло, будто от холода.
– Вас и на минуту нельзя одних оставить, – насмешливо сказала Маринка.
Макс глотнул пепси-колы из огромной пластиковой бутылки, закашлялся и покраснел.
– Так сложились обстоятельства, – наконец выговорил он.
Позже я узнал, что в тот день случилось с нашими героями. Пока мы с сестрой гуляли по городу, они и правдадовезли Машку до больницы – но сами к Шерифу не пошли. Мало того. Машка сказала, что ждать ее не нужно, что она вернется сама, и Макс ощутил себя свободным, как птица.
Он уговорил Костика пойти прогуляться, поснимать девчонок, если повезет. Рассказывая об этом, Макс выглядел невеселым. Он (вы слышите?) даже смущался. Он взял с меня слово, чтобы я не проговорился Маринке. В ответ я пообещал, что буду глух и нем, как Eminem. Если вы помните, этот исполнитель был бешено популярен в те годы. У него в клипе парень засовывает свою беременную подругу в багажник старого форда и... ну да ладно.
Итак, Макс решил порезвиться. «Помылся, чистую футболку надел», – наябедничал Костик. Повезло ему почти сразу: девочек не пришлось даже искать, они сами заявились в гости. В описаниях друзья крепко расходились. По Максу выходило, что девицы были очень даже ничего себе, а Костик, не чинясь, обозвал их шмарами. Дамы пригласили кавалеров прогуляться (вот тут-то к компании и присоединилась сторожевая собака Найда). Костик пошел тоже, хотя и не хотел. «Не мог же я его одного отпустить», – пояснил он.
Догуляв до магазина, девочки разорили Макса на водку и сникерсы. Будущее уже виделось Максу в радужных красках, и даже осмотрительный Костик не смог его переубедить. Впрочем, уже второй стакан свалил обоих с ног. Больше герои ничего не помнили. Они лишились денег и наиболее ценных предметов одежды. Макс даже не мог сказать с уверенностью, когда остался без штанов: до или после?