Я смотрел в окно. Пехотинцы спускались по лестнице, пряча стволы и о чем-то переговариваясь.
– Ладно, потом, – ответил Владимир, кинув взгляд в их сторону. – Незачем светить такие бабки.
Водитель прибавил ходу, и рыжая Найда отстала. Мы проехали железнодорожный переезд (тяжелая машина даже не качнулась на рельсах). Миновали магазин, возле которого почему-то было пустынно. Я снова оглянулся и увидел, что за нами неотступно следует черный мерс-геландеваген.
Владимир отчего-то посерьезнел. Исполнительный директор уже не был похож на того вальяжного бандита, с которым мы пили вискарь в памятную ночь в Новосволоцке. С ним произошла какая-то новая трансформация, и я еще не понимал, какая.
– Ты хоть знаешь, куда мы едем? – бросил он, глядя в сторону.
– Какая разница, – ответил я. – Как будто если я скажу «не надо», мы не поедем.
– А ты попробуй. Скажи – «не надо».
– Не надо, – проговорил я.
– Останови, – приказал Владимир шоферу. Мерседес припарковался у тротуара на привокзальной площади. Вдалеке я увидел вывеску интернет-кафе «Treasure Island». Гелик с охраной пристроился сзади.
– Я ведь, Петька, и сам не хочу туда ехать, – негромко сказал Владимир. – Веришь, нет?
– Куда ехать? – спросил я.
– На стрелку.
– С кем?
– С Ахмедом. С кем же еще. Ты ведь его видел?
– Имел такое счастье.
– Так вот. Накопились к нему вопросы. А у него ко мне.
– По поводу этих денег?
– По поводу всего сразу.
Я молчал. Многое становилось понятным.
«Даже само слово – «сокровище» – так и отдает кровищей, – подумал я с тоской. – Torture Island. А ведь можно было и раньше заметить».
Мерс еле слышно шелестел мотором. В зеркале я видел равнодушные глаза водителя.
– Можно, я пойду? – спросил я.
– Сиди. Куда ты пойдешь? Я по тебе скучать буду... Да и Ахмед сказал: молодого с собой бери.
Я опустил голову.
– Знаешь, Петруха, в чем самое западло? – спросил Владимир, резко повернувшись ко мне. И заговорил гораздо тише. – В том, что они ведь все равно победят. В исторической перспективе.
Он ждал, что я отвечу, но я промолчал. Я думал о другом.
– Поехали, – велел Владимир шоферу.
Гелик включил фары и тронулся за нами.
Мы выехали на главный проспект. Я во все глаза глядел на разбитые витрины и прочие следы недавних разрушений.
Лишь много позже я узнал, чем закончился вчерашний хворостовский праздник.
Грабежи продолжались и с наступлением темноты. Но вечером в город въехали грузовики ОМОНа, прибывшие из краевого центра. Нихрена они, конечно, не успели, кроме как разогнать любопытных.
Под вечер в опозоренный Хворостов прибыли и журналисты с федеральных телеканалов. Пока их не вытеснил ОМОН, они успели заснять заваленные мусором улицы, разбитые стекла и разграбленные магазины. Лежащих вперемежку пьяных и раненых задолго до этого погрузили в рейсовый автобус-пазик и увезли куда-то.
– Ларионов – идиот, – прокомментировал Владимир. – Может, он думал потом всё на погром списать? Между двух огней на шару проскочить? Поверни направо сейчас, – это он сказал уже водителю.
Мы проехали мимо здания РОСТ-банка. Тяжелые двери были закрыты, разбитое зеркальное стекло так и не вставлено. Мерс свернул в какую-то незнакомую улицу и, проехав пару кварталов, остановился у типичного бандитского ресторана – хорошо укрепленного и закамуфлированного, с красивой застекленной дверью и с неизменной видеокамерой над ней. Увидев же вывеску, я горько усмехнулся. Ресторан назывался «Пит-стоп».
Нас уже ждали. На другой стороне улицы базировалось несколько баварских «пятерок» и высокий черный «круизер».
То ли швейцар, то ли охранник распахнул перед нами дверь. В холле царил полумрак; пахло дорогим табаком и (что показалось мне совершенно естественным) неисправным сортиром. Зеркала на стенах как-то нехотя отражали фигуры входящих. В зале за плотными бархатными шторами тихонько играла музыка.
Владимир пропустил меня вперед. Я вошел и огляделся.
Вдоль стен расселись молчаливые парни в черном, чью профессию можно было определить с первого взгляда. Зато в дальнем углу зала расположилась компания шикарно одетых восточных людей. Я издалека различил весомую фигуру Ахмеда. Он сидел за отдельным большим столом в компании какого-то молодого – как мне показалось, его сына. Ахмед тоже окинул меня своим орлиным взором, улыбнулся и поманил жирным пальцем. Я оглянулся на Владимира. Не выпуская из рук знаменитый чемоданчик, он дружески обнял меня за плечи, и вместе мы двинулись через зал. Несколько наших спутников вошли вслед за нами и не спеша заняли свои места. Между столов, виляя задом, прошел корректный официант с подносом. Все это напоминало бы закрытую гламурную вечеринку с показом новых коллекций haute couture – если бы не было так страшно.
Ахмед поднялся навстречу Владимиру, и они церемонно обнялись. Уселись за столом друг напротив друга. Ахмед глянул на меня, потом сделал знак сыну, заговорил о чем-то на своем языке. Сын послушно кивнул, поднялся из-за стола и, не говоря ни слова, вышел. Я остался стоять.
– Ну, здравствуй, герой, – произнес Ахмед по-русски, обращаясь ко мне. – Мы так рады тебя видеть.
«А уж я-то как рад», – подумал я.
– Хорош мальчик. Деньги нашел. Теперь погуляй, – сказал Ахмед.
– Да, Петруха, – согласился Владимир. – Подожди меня в баре.
С этими словами он вытащил из кармана и протянул мне сложенную вдвое сотенную купюру. Я машинально взял деньги и повернулся, чтобы уйти, но Ахмед окликнул меня:
– Погоди. Почему один, друзья где?
– Друзья там остались, – проговорил я.
– В мой город ты и твой друзья всегда желанный гость, – объявил Ахмед. – Правда, Владик?
Владимир помрачнел и внимательно глянул на оппонента. Потом рассеянно махнул мне рукой.
Я вышел из зала обратно в холл. Там дежурило пятеро или шестеро вооруженных людей. «В бар», – пояснил я, и один из них указал пальцем, куда. Отодвинув еще одну тяжелую и пыльную занавеску, я оказался в просторном и низком помещении с кирпичными стенами – это и был бар. Усевшись на высокий табурет у стойки, я оглянулся и увидел в самом темном углу ахмедова сына. Он не глядел на меня, а молча курил. Рядом с ним стояла чашка кофе.
Я невозмутимо спросил у бармена коньяку. Он поднял брови вопросительно, я ткнул пальцем наугад в какую-то французскую бутылку. Получив большой дутый бокал с ароматной жидкостью на донышке, я удивился, но ничего не сказал. Опершись локтем о стойку, я взял в руку бокал и осторожно пригубил. Тут сидевший в отдалении молодой горец поднял голову и произнес:
– Подходи сюда. Пожалуйста.
Это могло относиться только ко мне. Поскольку приглашение было вежливым по всем понятиям, я кивнул, спрыгнул с табурета и подсел на лавку прямо напротив него.
– Иса. Можешь звать Саша, – представился горец.
– Петр.
– Ты разве Владика друг?
– Я ему не друг, – сказал я.
– Это хорошо, – задумчиво сказал Иса.
– Что так?
– Живой будешь, что еще, – усмехнулся Иса.
Он потрогал пробившуюся курчавую бородку и глянул на меня острым черным глазом:
– Отец просит тебе передать.
– Что передать? – спросил я, изумленный.
– Он говорит, ты смелый парень. Умный парень.
«Вот спасибо-то, – мелькнуло у меня в голове. – Обласкал».
– Отец так сказал: Коля Раевский нет больше. Сбежал. Сын может вместо него. Тебе магазин вернем. Директор будешь. Хочешь?
– А Владимир?
– Владик забудь, – усмехнулся Иса. – Владик отдохнет.
– Не знаю, Саша, – сказал я. – Мне домой надо.
– Вот хорошо! – воскликнул Иса, будто мои слова его очень порадовали. – Надо вместе работать, понял? Отец старый. На пенсия скоро пойдет, – он негромко рассмеялся. – Мне люди нужны.
«А ведь и верно, – подумал я. – Вот Кирюхе Шалимову банк от отца достанется. А тут и крыша новая подрастает».
– Иди, отдыхай, – разрешил Иса, как будто я уже был принят на работу. Горделиво расправил плечи, встал и вышел.
«Ох, орел молодой, как бы тебе папа крылышки-то не подрезал, – размышлял я, возвращаясь к стойке. – А ну, как узнает, как ты за его спиной банду собираешь. Кому бы такое понравилось?»
– Понравилось? – осведомился бармен. – Повторить?
– Даже не знаю, – вздохнул я. – Ладно. Повторим. И еще вот что... – я пощелкал пальцами. – Скажите, а почему ресторан называется «Пит-стоп»?
– Хм, – замялся бармен. – У нас есть такой коктейль фирменный. С кубинским ромом. Но вам вряд ли понравится, у него запах... специфический.
– Я верю.
– А почему «Пит-стоп» – даже не знаю... Питбуль – это понятно. А пит-стоп...
Я выложил на стойку сотенную бумажку. К моему удивлению, бармен без промедления выдал пятьдесят долларов сдачи и любезно улыбнулся. «Сколько же это дерьмо стоит? – подумал я. – А, всё равно уже».
Вооружившись бокалом, я пересел поближе к выходу. Коньяк мало-помалу делал свое дело: мой страх стал каким-то прозрачным и отвлеченным. Мне подумалось: а что, если прямо сейчас подойти к Владику, выхватить чемодан и убежать? «Э-э, джигит, от пули не убежишь», – равнодушно подсказал внутренний голос. Я сунул нос в бокал и сделал глоток. Как раз в это время из-за бархатных портьер послышался неясный шум. Я осторожно выглянул в холл: охранников там уже не было, все они, похоже, перешли в зал. А вот в зале происходила какая-то заварушка. Я услышал резкие гортанные реплики Ахмеда, ему решительно, с подмосковным напором, возражал Владимир («В арбитраж кто пойдет? Ты, что ли, пойдешь?» – кричал исполнительный директор).
Внезапно крики смолкли – я разом представил, как партнеры по переговорам наконец выхватили стволы, и грозовые облака в зале вот-вот прольются свинцовым дождем. Но вместо этого гром грянул с улицы. Там раздался взрыв такой силы, что разноцветное стекло в ресторанной двери треснуло и вывалилось внутрь. С улицы послышались вопли и вой сирен доброго десятка автомобильных сигнализаций. Я выронил бокал и зажал уши. В зале посыпались стёкла, потом затарахтели короткие автоматные очереди (у кого-то явно сдали нервы), загрохотали падающие стулья – похоже, все бросились к выходу. Но к двери я был ближе всех.