Аринда натянуто улыбнулась:
— Так вот на что вы потратили те два часа, пока я ждала.
Он пожал плечами:
— На это, на то и на другое. К сожалению, для вас вакансии пока не нашлось, но владелец шахты на Бэтонне сказал, что поставит вас на складскую работу, пока не подвернется что-нибудь получше.
— Ясно, — проговорила Аринда, пристально глядя на сенатора. На Лотале шагу не ступить без мелочных политических игр, но девушка с годами научилась лавировать среди них. Если в Империи такие же порядки... — В таком случае я, пожалуй, подожду своей вакансии на Лотале.
— Я бы вам не советовал, — встрепенулся Ренкинг. — Вдруг Азади станет винить вас во всех своих несчастьях.
— Меня?
Сенатор коротко улыбнулся.
— Ну хорошо, не вас, а меня, — смилостивился он.
— С него станется и меня под горячую руку придавить, — медленно произнесла Аринда, словно до нее только сейчас начал доходить смысл. — Не поздоровится ни вам, ни мне.
— Вряд ли, — со смесью веселья и обреченности в голосе сказал Ренкинг. — Давайте сразу перейдем к заключительной части вашего выступления. Чего вы хотите?
— Я хочу на Корусант, — заявила девушка. — У вас наверняка полно вакансий помощников, и я хочу занять одну из них.
— Что вы предлагаете взамен? — спросил сенатор. — Выгода должна быть взаимной.
— Взамен я обещаю не высовываться, когда Империя заберет компанию, — ответила Аринда. — Вы, возможно, забыли, каков здешний народец, но уверяю вас — неприкрытый рейдерский захват они не одобрят.
— О, я прекрасно помню, какой тут народец, — успокоил ее Ренкинг. — Почему, по-вашему, я захожу издалека, вместо того чтобы дать Империи вмешаться напрямую и выбить почву из-под ног Азади? С Лоталом у нас те же самые проблемы, что и с другими планетами Внешнего кольца: неуправляемость и вечное ожидание подвоха.
— Но новое месторождение дуния все перевешивает?
— Вы даже не представляете насколько. — Сенатор набрал побольше воздуха, вперив взгляд в собеседницу. — Ну что ж. Так уж случилось, что у меня и вправду есть для вас работенка на Корусанте. В одной из моих консульских приемных открылась вакансия.
— Что за приемная?
— Я представляю на Корусанте интересы нашей планеты, — пояснил Ренкинг. — Это подразумевает помощь жителям Лотала, праздно прожигающим жизнь в столице Галактики или временно там работающим. Оказывается, приличная доля этих несчастных трудится на корусантских шахтах.
Должно быть, удивление Аринды было написано на лице, поскольку сенатор усмехнулся.
— Конечно, это не настоящие шахты, как у вас, — сказал он. — Это скорее шлаковые отвалы под фундаментами старых заводов, где добывают столетиями копившиеся металлолом, окалину и прочее вторсырье. Среди выходцев с Лотала большая текучка, кадров, поэтому я открыл неподалеку консульскую приемную. Там им помогают с расселением и адаптацией и подсказывают, как пройти бюрократические круги ада.
— О каком количестве народа идет речь?
— Сейчас их около пяти сотен, — сообщил Ренкинг. — Но на других отвалах работают шахтеры и обслуга с десятка других планет Внешнего кольца, так что в общей сложности их больше тысячи. У меня есть сотрудники, которые разбираются в бюрократии, но ни одного, который смыслил бы в горном деле, в жаргоне и запросах шахтеров. Думаю, вы идеально туда впишетесь.
— Не сомневаюсь, — сказала Аринда. — Где меня поселят и сколько будут платить? И когда я должна вылетать с Лотала?
— Жилье вам предоставят скромное, но жалованье будет выше, чем здесь, — заявил Ренкинг, вглядываясь в ее лицо. — Вам хватит, чтобы продолжить привычный образ жизни, даже при корусантских ценах. Что касается отъезда, я могу забрать вас отсюда, как только сделка о передаче «Рудодобычи Прайсов» будет завершена. Если вы, конечно, не захотите сначала проводить родителей на Бэтонн.
— Пожалуй, это наилучший вариант, — решила Аринда. — При условии, что мне удастся уговорить их.
— Ради их же блага я надеюсь, что вам удастся, — со зловещей ноткой в голосе произнес Ренкинг. — Либо так, либо следующую шахту ваша мать увидит уже на Кесселе.
— Тогда я сейчас же отправляюсь к ним. — Девушка поднялась и сунула планшет в чехол. — Я правильно понимаю, что вы можете снять запрет на посещения?
— Я сию же минуту распоряжусь об этом.
— Благодарю, — сказала Аринда. — Я буду на связи.
Пять минут спустя она уже выехала на шоссе, переваривая в голове противоречивые мысли и эмоции. Дождалась, значит. После стольких лет жизни с осознанием, что ее мечте не суждено сбыться, Аринде все-таки удалось вырваться с Лотала. И не куда-нибудь, а на сам Корусант.
Всего-то ценой работы и репутации собственных родителей, а еще наследия многих поколений семьи Прайс.
Впрочем, Ренкинг не по доброте душевной все это ей предложил. Поддаваясь на плохо завуалированное вымогательство со стороны Аринды, он выигрывал в том, что разбивал семью. Это позволит задушить в зародыше любой судебный иск или акции неповиновения, надумай они повоевать.
Но все интриги и заговоры затмевало одно слово.
Корусант.
Аринда с детства мечтала увидеть небоскребы, огни и многоцветье этой далекой планеты. В омуте тоскливого уныния, каким были ее подростковые годы, блистательная столица казалась средоточием жизни, к которой девушка так отчаянно тянулась.
И когда надежда уже угасла, она все-таки туда попадет.
У Ренкинга были свои цели и мотивы. Но и у Аринды тоже.
Ведь Корусант, со всеми его небоскребами, огнями и красками, в первую очередь был центром политической власти Империи. Той самой власти, при помощи которой Азади упек ее матушку в тюрьму. Той самой, при помощи которой Ренкинг наложил лапы на их компанию.
И однажды при помощи этой же самой власти Аринда все вернет.
Родители примут условия сенатора — уж об этом она позаботится. А потом отправится на Корусант и погрузится в работу в маленькой приемной Ренкинга. Будет послушной юной особой и образцовой труженицей.
Ровно до того момента, когда подвернется способ свергнуть своего работодателя.
ГЛАВА 5
Тот, против кого ты играешь, — не обязательно твой враг. Но противник в игре и противник на поле боя явно имеют много общего. И тот и другой рассматривают тебя как препятствие, как средство достижения цели или как угрозу. Иногда угроза воспринимается как личный дискомфорт, иногда — как подрыв общественных устоев и традиций.
В умеренной форме вражда проявляется в словесных нападках. Воину приходится решать, какой из этих нападок дать отпор, а какую проигнорировать.
Зачастую это делают за него другие. В таких случаях импульсивная реакция может охладить пыл насмешника. Но по большей части такое поведение только подливает масла в огонь.
Когда нападки перерастают из словесных в физические, воин предстает перед наиболее опасным выбором.
— Вы что, не замечаете? — воскликнул Вэнто. «Голос резкий и пронзительный. Широко жестикулирует руками. Он в гневе и замешательстве». — Если будете закрывать глаза на подобные выходки, дальше будет только хуже.
— Как же, по-вашему, я должен реагировать? — осведомился Траун.
Вы должны доложить Динларку, — заявил курсант. «Голос все еще повышен, но движения рук уже более спокойные. Гнев утих, осталось только замешательство». — Вы здесь всего месяц, а уже перешли дорогу четверым курсантам.
— Троим, — поправил его чисс. — Вторая стычка была случайной.
— Вы так подумали, потому что плохо знакомы с жаргоном Центральных планет, — возразил Вэнто. «Повторяет тот самый, якобы оскорбительный жест». — Уверяю вас, это уж никак не знак уважения.
— Но я видел, как такими жестами пользовались без оскорбительной подоплеки.
— Нет, все это было за пределами Центральных планет. — «Машет рукой перед собой, закрывая тему». — Послушайте, три или четыре — не суть важно. Проблема в том, что вас не уважают, и Динларк должен об этом знать.
— Во всех подробностях?
— Дело вот в чем. — «Умолкает. Желваки напрягаются и снова расслабляются, словно он репетирует речь». — Вас сюда направил сам Император. Остальные, может, и не знают об этом, но Динларк знает. Вы должны сообщить ему, ради его же безопасности. Потому что, если Императору станет известно, как с вами тут обращаются, отдуваться будет ректор Академии.
— Динларк сейчас в невыгодной тактической позиции, — заметил Траун. — Если он узнает, но ничего не предпримет, ему достанется от Императора. Если же предпримет, то ему достанется от родственников курсантов.
— И какую же тактику изберет в такой ситуации хороший воин?
— В идеале он отступит, чтобы в другой раз получить больше пространства для маневра, — ответил чисс. — Но в ситуации Динларка это невозможно.
«Курсант Вэнто смотрит в окно. Краска сходит с его щек. Он начинает видеть ситуацию изнутри».
— Значит, по вашим словам, мы в тупике.
— Только на предстоящие два месяца, — уточнил Траун. — Потом мы закончим обучение и покинем это место.
— И вы наконец-то наденете свою планку лейтенанта, — добавил курсант. «Смотрит в глаза, указывая на карман, в котором обычно лежит офицерская планка. Мышцы лица и шеи снова на миг напрягаются. Замешательство растет».
— Вам это неприятно?
— Что неприятно? — переспросил Вэнто. «Голос становится глуше и резче. К замешательству добавляется обида». — Что вы проходите четырехлетний курс за три месяца? А потом получаете повышение в звании через головы всех остальных?
— Вы не забыли, что у меня есть многолетний опыт?
«Вэнто снова отворачивается».
— Это я помню. Просто иногда у меня вылетает из головы, что вы... Извините, что завел этот разговор. — «Лицо светлеет, обида рассеивается. В смущении он сжимает и снова раскрывает ладони».
— Понимаю, — проговорил Траун. — Не волнуйтесь. Нападки будут пресечены, как только эти молодые люди осмелеют настолько, что перейдут черту.