Встретившись с Макасой в доброй половине километра от хижины Янтарной Шкуры, за добрых двадцать минут до заката, они сравнили наблюдения. Большинство обитателей Заставы Вольного Ветра были либо свинобразами, либо тауренами. Обе расы были не слишком-то склонны ладить друг с другом, и это сказывалось. Однако дело как-то обходилось без открытых драк. Макаса не раз видела, как крупные самцы обоих видов были готовы броситься один на другого с кулаками, но в последний момент с явной неохотой останавливались.
– Но разве это не хорошо? – раздраженно спросила Дрелла.
Причина ее дурного настроения заключалась вовсе не в Заставе Вольного Ветра, а в том, как реагируют на нее спутники.
– Это было бы хорошо, – ответила Макаса, – если бы мы понимали, отчего это они вдруг начали так смирно себя вести.
– По-моему, это от страха, – сказал Арам.
– Да, страх, – поддержал его Клок. – Клок чует страх. Чует страх повсюду.
Мурчаль отчаянно замотал головой:
– Мурчаль нк мррргле. Флггр флллур мммл?
– Мргле, мргле, – ответила ему Дрелла. – Страх и вправду имеет запах. Но я ничего не чую, а нюх у меня очень остёр.
С этими словами она наморщила носик и покрутила им, словно бы в доказательство собственной правоты. Выглядело это очень мило, вот только убедить ни в чем не могло.
Арам положил руку ей на плечо и со всей возможной рассудительностью сказал:
– А что, если ты просто еще не сталкивалась со страхом и потому не знаешь, как он пахнет? То есть, что, если ты еще никогда ничего не пугалась?
Обдумав эту мысль, Дрелла гордо расправила плечи и выпрямила спину.
– Это верно, Арамар Торн. Ничто на свете не может напугать меня!
– Всем держаться начеку, – сказала Макаса, направляясь к хижине.
Талия была уже дома. Наряженная в новенькое красно-коричневое с синим платье, она накрывала на стол. В этом ей помогала высокая, грациозная, неопределенного возраста женщина из высших эльфов, или кель’дораев, при виде которой у Арама просто захватило дух. Прежде, чем он сумел обрести дар речи, она сказала:
– Я уже видела тебя, мальчик.
– В Живодерне, – кивнул Арам, вынимая из кармана блокнот и листая страницы в поисках нужного рисунка.
– Да, – сказала эльфийка, с некоторым удивлением глядя на него. – Для человека у тебя хорошая память. Ведь ты мог видеть меня не дольше нескольких секунд!
– Вы так впечатляюще выглядите, леди…
– Эльмарина. Магистр Эльмарина.
Найдя нужную страницу, Арам показал ей рисунок.
– Боюсь, он не отражает всей вашей красоты…
– От тебя не пахнет страхом, – заметила Дрелла.
– Хорошее начало, – сказала Эльмарина, с улыбкой глядя на свой неоконченный портрет.
– Я рисовал по памяти. Но когда то, что я рисую, перед глазами, у меня получается лучше. Магистр, не позволите ли закончить ваш портрет сейчас?
С этими словами он оглянулся на Макасу, ожидая неодобрения, но Макаса кивнула. Она уже знала силу Арама и его книжки: объединенные, их силы неплохо развязывали некоторые языки.
– Я могу закончить накрывать на стол и сама, – сказала Талия. – Сядь, Эльмарина. Попозируй мальчику.
Тут в хижину в спешке ворвалась молодая, крепко сложенная свинобразка, покрытая рыжей щетиной, под которой вздувались буграми мощные мускулы. Бивни ее были неодинаковы: правый загибался вверх, а левый сильно отклонялся вбок.
– О, Кривоклык! Рада, что и ты смогла прийти.
– Все в порядке? – спросила Макаса.
Кривоклык, не говоря ни слова, уставилась на нее.
Талия шагнула вперед и встала между ними.
– Кривоклык, это Макаса Флинтвилл, моя новая подруга. С магистром Эльмариной ты уже знакома. А это – Клок, Мурчаль, Тариндрелла и Арамар Торн.
Но Кривоклык лишь молча разглядывала гостей Талии, изучая каждого по очереди.
И вновь Араму пригодились уроки отца! Когда взгляд Кривоклык обратился на него, он громко хрюкнул – таково было традиционное приветствие, принятое у свинобразов.
Кривоклык машинально хрюкнула в ответ, тут же поморщилась, недовольная, скорее, собой, чем Арамом, и заняла место за столом – в дальнем углу хижины, лицом к дверям. Макаса сама предпочла бы именно это место, и это уже кое о чем говорило.
– Арам, – сказала Макаса, устраиваясь рядом со свинобразкой, – может, ты нарисуешь и Талию Янтарную Шкуру с Кривоклык, когда закончишь портрет магистра?
– С удовольствием, если только они согласятся.
– Конечно, – откликнулась Талия, слегка склонив голову.
На морде Кривоклык отразилось смущение, но она тоже кивнула.
– Магистр, начнем? – спросил Арам, обращаясь к эльфийке.
– Как пожелаешь. Мне сесть или постоять?
– Постойте, если вы не против.
– Отнюдь нет.
Арам сел к столу и тут же взялся за дело.
Дрелла, Клок и Мурчаль помогли Талии накрыть на стол. Ужин был просто роскошен: огнеперые луцианы на листьях шпината, пюре из ямса с топленым маслом и свежевыпеченный хлеб. Арам ел и рисовал – сначала Эльмарину, а затем Кривоклык вместе с Талией. Странное это было зрелище – тауренка, преломляющая хлеб со свинобразкой. Что до Талии, она чувствовала себя вполне удобно. Зато Кривоклык явно было в той же мере не по себе.
Макаса, перегнувшись через свинобразку, склонилась к хозяйке, чтобы под видом рассказа о желанных новостях из большого мира разузнать, что происходит здесь.
– Зловещие Тотемы осадили Новый Таланаар, – сказала она.
– Это мы знаем, – отвечала Талия Янтарная Шкура. – Таланаар в осаде уже не первый месяц.
– Еще мы видели знамена Зловещих Тотемов над Пиком Темного Облака. По крайней мере, мы думаем, что это знамена Зловещих Тотемов.
– Уверена, так оно и есть, – подтвердила Талия.
– А у вас нет с ними проблем?
– С кем? – уточнила Талия, заметно помрачнев.
– С племенем Зловещего Тотема.
Арам подался вперед, приглядываясь к хозяйке. Вдруг она чем-нибудь выдаст, что что-то скрывает? Или обменяется заговорщическим взглядом с Кривоклык или Эльмариной?
Но Талия ни на миг не замешкалась с ответом и даже не взглянула в сторону подруг.
– О, – вздохнула она, как будто все эти новости были старыми, да к тому же не слишком интересными, – проблем с племенем Зловещего Тотема у нас хватает, будь уверена. Они пытались осаждать и Заставу Вольного Ветра. Но все вокруг их так…
Вот тут она запнулась в поисках подходящего слова.
– Презирают, – подсказала Кривоклык, в первый раз за весь вечер открыв рот.
– Я собиралась сказать «боятся», – поправила ее Талия. – Зловещие Тотемы настолько опасны, что их остерегается вся Тысяча Игл. И потому другие шу’хало и местные свинобразы объединились, чтобы прогнать их с Заставы Вольного Ветра.
– Свинобразы и таурены объединились, а теперь и живут бок о бок. Как это… необычно, – сказала Макаса.
– Да, – подтвердила Эльмарина. – Думаю, ты можешь представить, насколько неустойчиво и хрупко их перемирие. В основном, поэтому я и здесь. Помогаю поддерживать мир между ними.
Арам поднял взгляд от блокнота и изучающе посмотрел на тауренку со свинобразкой.
– Наверное, тут дело в появлении общего врага. Но все же, если уж гноллы и йети могут жить бок о бок…
– Гноллы и йети? – Эльмарина насмешливо хмыкнула. – Это невозможно.
– Не невозможно, – возразил Клок. – Правда. Арам помирил гноллов с йети.
Отвернувшись от Клока, магистр снова окинула мальчика пристальным взглядом.
– Не рисовали ли вы и собственного портрета, мастер Торн? – спросила она.
Арам сдвинул брови, однако кивнул.
– Сходство не удалось, – признался он.
– Позволите взглянуть?
Арам снова кивнул, но вместо этого показал эльфийке ее законченный портрет. Он думал, что портрет вышел на славу, и хотел для начала произвести на Эльмарину хорошее впечатление.
– Очень хорошо, – сказала она. – Возможно, немного преувеличено… но на это я жаловаться не стану: ведь преувеличение – в мою пользу.
Арам был поражен.
– Преувеличено…
– А ваш портрет?
Слегка насупившись, он принялся листать страницы к началу.
– Сходство просто превосходное, – сказала Эльмарина. – И этот портрет о многом говорит. – Она подняла руку, держа ладонь над страницей, едва не касаясь рисунка, словно пытаясь нащупать некую толику его сути. – Да, он действительно говорит о многом. Впрочем, мне не стоило так удивляться. Два человека, путешествующие в компании гнолла и мурлока… такое само по себе нечасто встретишь.
– Нечасто, – согласилась Макаса.
– А вот то, что к вашей четверке присоединилась дриада… это и вовсе поразительно.
– Поразительно? Почему? – удивилась Дрелла.
– Ты, Тариндрелла, дочь Кенария.
– Да. Я знаю.
– Поэтому для друидов ты священна, и мне очень странно видеть тебя вне их общества, без их защиты.
– Защита мне не нужна.
– Скажи, Тариндрелла, сейчас весна или лето?
– Весна! – широко улыбнувшись, ответила Дрелла.
– Я так и думала.
Арам раскрыл было рот, чтоб расспросить об этом поподробнее, но взгляд Макасы остановил его. Глядя мальчику в глаза, она, будто невзначай, коснулась уха, что означало: «Вначале послушай». И Арам принялся слушать.
– С приходом лета, Тариндрелла, твои силы начнут зреть. Ты станешь почти неуязвима для магии. Ты обретешь способность устранять любое вредоносное волшебство, любые мистические нападки на природу. Поможет тебе и обучение у друида-хранителя.
– А весной? – спросила Дрелла.
Магистр заколебалась. Видя это, Дрелла принялась упрашивать ее:
– Пожалуйста! Мне очень интересно. На самом деле, мне очень интересно все вокруг. Но про меня саму – особенно. По-моему, я просто восхитительна. Сказать правду, по-моему, я – самое восхитительное создание во всем Азероте.
– Возможно, так и есть, дитя мое, – улыбнулась Эльмарина.
– Тогда, пожалуйста, расскажи о весне.
– Весной, Тариндрелла, ты еще не созрела и ничему не обучена. И еще не уверена в своих способностях.