Дейзи с Залатаем привели Макасу, Арама, Дреллу, Мурчаля и Клока к трапу, спускавшемуся на один из внешних плавучих причалов. Там, между двумя «раковинами», освещавшими лучами отраженного света мерцающую воду, в одиночестве стоял гоблин. Гоблин, не отрываясь, глядел на странного вида карманные часы в руке, примерно так же, как Грейдон Торн обычно глядел на свой зачарованный компас – то есть, с гримасой легкого разочарования на лице.
– Газлоу, я хотела бы познакомить тебя с моими новыми друзьями, – с улыбкой сказала Дейзи.
На вид гоблину по имени Газлоу было около сорока. Он был мускулист, метров полутора ростом, с ярко-зеленой кожей, желтыми в красных прожилках глазами, острым, сильно выдающимся вперед подбородком, впечатляюще длинным носом и длинными острыми ушами. Обут он был в подбитые стальными подковками башмаки, а на руках носил перчатки без пальцев.
– Не вовремя все это, Дейзи, – ответил он, не отрывая глаз от часов. – Приходи через девять минут.
– А вот мне кажется, что, по меньшей мере, восемь из этих девяти минут тебе все равно нечего делать – разве что послушать, с чем они пришли, – сказала Дейзи. – К тому же, они заплатят тебе за услуги.
– Истинная правда, – хмыкнул гоблин, поднимая взгляд на Дейзи и ее новых знакомых. – У вас семь минут и тридцать секунд.
Дейзи быстро представила всех пятерых.
– Э-э, слишком много имен, – отмахнулся Газлоу. – Всех все равно не запомню. Рассказывайте, что у вас за дело?
Макаса кивнула Араму, и тот, отчетливо сознавая, что время дорого, глубоко вдохнул и заговорил – коротко, ясно и по делу:
– Мы потеряли одну вещь в Мерцающих глубинах, километрах в полутора-двух от баржи. Она оказалась под каменной плитой. Сдвинуть плиту нашему другу-мурлоку не под силу. Дейзи сказала, что ты и раньше организовывал здесь спасательные операции. Думаю, эта будет совсем не сложной.
– Похоже на то, – согласился Газлоу. – Вот вам мои условия. Моя доля в поднятом со дна – тридцать процентов, что бы мы ни нашли. Плюс десять процентов за снаряжение и оборудование и десять – комиссионные посреднице. Идет?
Арам в панике оглянулся на Макасу.
– Э-э… находку не разделить. Это одна вещь. Маленькая. Честно.
Газлоу смерил мальчика взглядом, пытаясь понять, было ли слово «честно», так сказать… честным.
– Допустим, я тебе верю, – сказал он. – Отчего ты считаешь, что твою маленькую вещь удастся найти на дне огромного озера менее, чем за тысячу лет?
– Мы точно знаем, где она. Вот Мурчаль, – Арам указал на мурлока, – может привести нас прямо к ней.
– Мргле, мргле.
– Нам нужно только как-то сдвинуть камень.
– Должно быть, это очень ценная вещица.
– Для меня – да. Это – часть подарка, оставленного мне отцом перед смертью.
Газлоу снова хмыкнул.
– Отец сделал тебе подарок, затем умер, затем подарок оказался на дне этого затопленного каньона, а после на него упала сверху каменная плита? Знаешь ли, парень, все это уж-ж-жасно запутано и крайне маловероятно.
– Но это правда, – сказала Дрелла. – Араму можно доверять. Он врать не станет.
Судя по всему, Газлоу это ни в чем не убедило, и Арам поспешил поправить ее:
– Нет, соврать я, конечно, могу. Но сейчас не вру.
Услышав это, Дрелла ужаснулась.
– Да? А вот я никогда не вру. Никогда.
– Конечно, не врешь, Дрелла, – сказал Арам, не сводя глаз с гоблина.
– Ну ладно, – вздохнул Газлоу. – Но если я не смогу получить свою долю, то как все это, по-твоему, устроить, мальчик? Я задаром не работаю.
– Мы можем заплатить.
– Сколько?
– Золотой.
– Ты хочешь сказать, двадцать?
– Двадцати у нас нет.
– Так сколько же у вас есть? И помни: речь об очень ценном и дорогом для тебя отцовском подарке. Не скрытничай со стариной Газлоу.
Арам оглянулся на Макасу. Та сердито нахмурилась, но коротко ответила:
– Мы можем заплатить три золотых. У нас есть и четвертый, но из него еще следует заплатить Дейзи за услуги и комнаты, оплатить проезд отсюда в Прибамбасск, а из Прибамбасска – в Штормград.
– И вы впятером собираетесь плыть из Прибамбасска в Штормград за один золотой? – выдохнул гоблин. – А спать где думаете? В трюме среди крыс?
– Если потребуется, – ответил Арам.
– Мурчаль мррргле крррсы ммм, – облизнувшись, вставил Мурчаль.
Но мурлоку никто не ответил.
– Впрочем, это неважно, – сказал Газлоу. – Или, иначе говоря, это не мое дело. Мое дело – поднимать со дна Мерцающих глубин целые пиратские корабли, где на мою долю приходится что-то около тысячи золотых и, по крайней мере, столько же серебром.
– Но наше дело намного проще, – умоляющим тоном заговорил Арам. – Разве не так?
– Вот потому-то я и согласен на двадцать золотых. Ради меньшего и времени тратить не стоит.
– Но…
– Послушай, парень. Я вижу: ты говоришь искренне. И даже сочувствую. Но три золотых даже расходов на такие вещи не покроют. Стало быть, ответ: нет.
– Но…
– И ваши семь с половиной минут истекли. – Повернувшись к воде, Газлоу взглянул на циферблат карманных часов. – Давным-давно истекли, будь оно все проклято! – прорычал он.
– А больше об этом не с кем поговорить? – спросил Арам, повернувшись к Дейзи.
– Есть, – ответила та с грустной улыбкой. – Но на меньшее никто не согласится. А если и согласится, то только затем, чтобы вонзить нож тебе в спину и забрать добычу.
– Истинная правда, – хмыкнул гоблин.
Устало опустившись на причальную тумбу, Арам поднял взгляд на Макасу.
– Что будем делать?
– Что-нибудь придумаем, – решительно, но не предлагая конкретных решений, ответила она.
Стоило ей сказать это, и Арама осенила одна мысль. Поднявшись на ноги, он вытащил из заднего кармана блокнот в надежде, что его магия сработает еще разок. Но прежде, чем он успел показать блокнот Газлоу, одна из гоночных лодок остановилась прямо перед гоблином, обдав и его, и Мурчаля, и Залатая, и Клока целым веером брызг. Часть брызг досталась и Араму – он еле-еле успел спасти блокнот, спрятав его за спину.
Зашипел пар, панцирь, укрывавший лодку, откинулся кверху, и Арам увидел внутри пилота – голову в большой стеклянной банке! Голова смутно походила на гномью, но кожа ее была намного зеленее, чем у любого гоблина, каких только Араму доводилось встречать. Казалось, она светится! А глаза – фосфорически-зеленые – действительно светились в ночной темноте! Коротко остриженные волосы имели темно-зеленый цвет. В целом голова выглядела… очень молодо.
– Нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет… – застонала Дрелла, пятясь назад.
Голова бросила на нее хмурый взгляд и раздраженно сказала:
– Я выхожу.
Голос ее отдался от стекла легким эхом. Из банки раздалось нечто вроде чавканья работающей помпы и резкое, гулкое дыхание головы.
– Нет!!! – громко взвизгнула Дрелла.
– Из лодки. Из лодки я выхожу! – с тем же раздражением пояснила голова.
Араму уже доводилось сталкиваться и с нежитью-Шепчущим, и с толпой движущихся скелетов, но как отрубленной голове – хоть в банке, хоть нет – удается хмурить брови и говорить? Этого он никак не мог понять. Но тут голова в банке начала подниматься, и Арам понял, что это вовсе не только одна голова. Банка была прикреплена к металлическому телу, на глазах мальчика распрямившему длинные металлические руки и ноги, приводимые в действие силой пара. Непонятное создание выбралось из гоночной лодки и шагнуло на пристань. Теперь, когда оно встало в полный рост, глаза головы оказались на два-три пальца выше глаз Арамара Торна.
Арам оглянулся на спутников. Мурчаль шипел, как разозленный кот. Клок глухо рычал. Макаса, конечно же, хранила молчание и не утратила мужества, но все же опустила руку на эфес абордажной сабли, а другой рукой потянулась к застежке цепи. Дейзи благожелательно улыбалась. Залатай откровенно скучал. А вот Газлоу был раздражен – не меньше, чем голова железного человека.
Дрелла продолжала тихонько стонать, спрятав лицо в ладонях. Но вот она подняла взгляд, пригляделась к голове и осторожно шагнула вперед.
– Мне надо бы… Думаю, мне надо бы… – пробормотала она.
Однако храбрость тут же оставила дриаду, и она отвернулась прочь. Араму показалось, что она плачет.
Он был готов признаться, что ничего не понимает. Что это за создание? Чем оно так расстроило Дреллу? (Дреллу, при всем ее любопытстве, при всей ее наивной безмятежности по отношению почти ко всем и каждому, кто попадался ей на глаза!) Все это было совершенно непонятно, но в следующую же секунду Арам вдруг понял все!
– Это же костюм! Костюм из металла и стекла, а движет его сила пара! – В восторге от этого озарения, он так и засиял. – А там, в… э-э… в груди костюма сидит маленький гном!
– Я не маленький, – буркнул гном.
– Точнее, лепрогном, – сказала Макаса.
Ужаснувшись, Арам поспешил повернуться к гному и взглянуть на него еще раз. Отец рассказывал о лепрогномах: облученных радиацией, сошедших с ума, их держали под замком или отправляли в изгнание. Вдобавок, от них можно было заразиться и самому! Увидев небольшой волдырь, лопнувший на щеке гнома, Арам невольно попятился назад.
Но Газлоу поднял ладони, успокаивая всех.
– Все в порядке. Все в порядке. Костюм удерживает заразу внутри. Защищает и его, и нас, и весь мир. – После этого он повернулся к гному и рявкнул: – Одно плохо: пилотировать лодку с победной скоростью он не позволяет!
– Газлоу, послушай… – начал было гном.
Но гоблин был не в настроении слушать.
– Нет, Шустр! Ты сказал: последний шанс, и я тебе его дал! Все! Хватит! Взгляни правде в глаза. Ты соорудил просто жуть какую замечательную кобылку, но жокей, будь оно все проклято, слишком тяжел. Мы оба знаем: для победы ты должен пройти эту трассу меньше, чем за двенадцать минут. Лодка справится. Но только не с тобой за штурвалом! Сейчас ты показал лучший свой результат. Хочешь знать, какой?
– Пятнадцать минут и пятьдесят две секунды, – скорбно ответил гном.