Свободное от кузницы время Арам проводил рисуя. Нарисовал кель’дорая у наковальни. Закончил начатое по памяти изображение Заставы Вольного Ветра. Запечатлел Клока с Мурчалем, с хохотом борющихся за полоску вяленого черепашьего мяса. Нарисовал даже троллиху Затру и ее спутников – огров-близнецов. И вождя Песчаного Черепа, и пирамиду в Зул’Фарраке.
И лоа нарисовал, хотя при одной мысли о них спина покрылась гусиной кожей. Но Арам одолел дрожь, закончил рисунок и пригляделся к нему так, будто искал способа избежать неминуемой гибели. Затем он захлопнул блокнот и плотно завернул его в непромокаемую ткань, словно призраки могли сбежать со страницы, представься им только случай. Все это заметно омрачило его настроение – но ненадолго. Не радоваться этому – и в буквальном, и в переносном смысле слова – оазису было бы просто невежливо, а уж невежей Арамар Торн не был никогда.
На следующую ночь, хорошо отдохнувшие, как следует снабженные провизией (включая яблоки, чудесным образом выращенные Тариндреллой) и водой (целыми пятью флягами), не говоря уж о прочих подарках, они неохотно распрощались с Трентоном Молотом Света и Заставой Скорбных Песков… и отправились в последний переход через пустыню к Прибамбасску.
К несчастью, там их уже ждали Сокрытые.
Глава тридцать шестая. Все дороги ведут в Прибамбасск
«Неотвратимый» бросил якорь в Прибамбасске, и Малус с Ссарбиком, Ссаврой и половиной команды сошел на берег. Первым делом он разослал Сокрытых по всему городу, расставив у всех ворот наблюдателей из тех, кого Арам не смог бы узнать.
Первым в город прибыл барон Уолдрид. Он честно доложил о своем приключении у Груды Костей и, судя по всему, полагал себя настоящим героем, помешавшим Хладовею обзавестись еще одним опорным пунктом в Азероте.
Конечно, как только Ссарбик осознал, что этот Отрекшийся был всего в нескольких шагах от компаса и упустил его, отвлекшись на «нез-з-знатш-ш-шительные мелотш-ш-ши», его едва не хватил удар.
Для Рейгола реакция араккоа послужила лишь дополнительным вознаграждением за подвиг.
Малус подумал, не проткнуть ли барона насквозь. Но убивать мертвого – занятие крайне утомительное, и потому капитан решил оставить происшедшее без последствий.
За Уолдридом прибыл и Трогг с Карргой, Гуз’луком, Слепгаром и братьями-Бородами. И эти тоже доложили о том, что упустили добычу в последний момент!
На сей раз Малус подумал, что кого-то придется прикончить. Для примера, чтобы предостеречь остальных от дальнейших провалов. Но, как только он собрался выхватить меч, Ссавра зашептала ему на ухо, со своей стороны советуя именно так и поступить. Это остановило Малуса. Никто – пусть даже какая-то араккоа – не должен был видеть его идущим на поводу у чужих желаний.
– Я не растрачиваю живую силу понапрасну, – буркнул он, повернувшись к Ссавре спиной.
Поэтому, когда в город – в весьма удрученном расположении духа – явились Затра, Быстролапка и огры-близнецы, Малус был даже рад услышать, что они в глаза не видели ни мальчишки, ни его спутников. Это давало возможность отложить вопрос о наказаниях за оплошности до лучших времен.
В скором времени Синь Гогельмогель, барон Прибамбасский, глава Картеля Хитрой Шестеренки, получил донесение о том, что в город явилось настоящее войско из людей, огров и прочих существ, возглавляемое капитаном «Неотвратимого». И это гоблину, мягко выражаясь, совершенно не понравилось.
Посему поименованный капитан Малус был вызван в контору Гогельмогеля. Но поименованный капитан Малус не явился.
Вставив в глаз монокль и водрузив на голову цилиндр, Гогельмогель взял с собой три десятка хобгоблинов и отправился на поиски Малуса сам. И легко отыскал дерзкого капитана на пристани, у трапа его корабля. Этот человек казался гоблину смутно знакомым… вот только где же он мог его видеть?
– Ты – капитан Малус?
– Да, – с легкой неуверенностью ответил Малус.
Синь Гогельмогель подумал, что Малус, возможно, тоже узнал его, и задался вопросом, уж не встречал ли он этого человека раньше – быть может, намного раньше, – но под другим именем. Однако сейчас барону было не до подобных мелочей. Он был гоблином, явившимся сюда по делу.
– А эти огры принадлежат тебе? – спросил он.
– Я – их король, – объяснил Малус, оглянувшись через плечо на Трогга и остальных.
– Их король?
– Да.
Гогельмогель никогда не слыхал, чтоб человек был королем огров. Это казалось откровенным вымыслом, но огры не возразили ни словом, а потому и гоблин не стал возражать. Прищурив здоровый глаз, он смерил Малуса взглядом и сказал:
– Я – Синь Гогельмогель, барон Прибамбасский.
– Еще один барон? – прогнусавила троллиха Малуса. – Человек, они раздаривать этот титул направо и налево?
– Свой титул я и вправду получил в дар, – прошептал человек в плаще с капюшоном, распространявший вокруг себя резкий, прямо-таки бьющий в нос запах жасминовой воды.
Малус улыбнулся их перепалке и чопорно спросил:
– Чем могу служить, барон?
– Тем, что не станешь чинить неприятностей.
– Неприятностей?
– Мне плевать, сколько при тебе людей или огров, капитан. Я беру тебя на заметку. Неприятностям в моем городе не бывать. Ясно?
Но человек не отвечал. Он просто смотрел на Гогельмогеля с непонятной, сбивающей с толку усмешкой на губах.
– Капитан… – начал Гогельмогель.
– Неприятностей не будет, барон, – заверил его Малус, прежде чем повернуться к нему спиной и двинуться по трапу на борт своего корабля. – Ни малейших.
«Да и откуда бы им взяться? – думал Малус. – Как только Арам с друзьями появятся здесь, их тут же изловят. И компас станет моим. И – никаких неприятностей».
К счастью, Гогельмогель был не единственным гоблином неподалеку. «Проклятье, как раздулся от важности малыш Синь, получив баронский титул!» – подумал Газлоу, прибывший в город еще несколько дней назад и стоявший неподалеку, менее, чем в пяти метрах, прислонившись к причальной тумбе. Лицо его было скрыто в тени торгового корабля, возвышавшегося позади – к этой предосторожности он прибег, опасаясь, как бы огры не узнали его и не связали в уме с парнишкой. Но эти существа даже не взглянули в его сторону. Даже огриха, казавшаяся куда смышленее остальных.
Газлоу не было никакого дела ни до Малуса, ни до его огров и троллихи, ни до его араккоа и Отрекшегося, ни до Малусовых людей и эльфийского эсминца. Нет-нет, выглядели они все весьма угрожающе, и ему не было никакого дела до того, что предвещает их присутствие его юным друзьям.
Конечно, если эти пройдохи изловят мальчишку, Газлоу вполне мог бы оставить себе Арамову долю призовых денег…
«Э, но это же такая малость по сравнению со всем остальным…» А мальчишка нравился гоблину – настолько, что его безопасность стоила некоторых усилий. Если, конечно, он уже здесь, или прибудет в течение трех ближайших дней. Через три дня Газлоу с Шустром придется грузиться на «Пниоблако» и отправляться на следующие состязания, устраиваемые МИГА.
«К тому же, спасение друга стоит некоторых усилий». (Особенно если друг – отменный пилот, который может выиграть для тебя еще немного денег в будущем.) Поэтому Газлоу проверил все городские ворота и, потратив у каждых по паре медяков, а то и меньше – как легко, однако, разлетается выигрыш Арама! – быстро вычислил людей Малуса, тайно наблюдавших за каждым входом в город.
Что ж, протащить мальчишку в город может оказаться несколько затруднительно. И уберечь его от бед, как только он появится в городе – тоже. Но Газлоу был не против решить пару проблем. Решать проблемы – это ему всегда удавалось неплохо. Можно сказать, у него был к этому талант.
К тому же, все это давало Газлоу повод нанести визит. Ей. Брызи. Прекрасной Брызи. Прекрасной Брызи, одной из множества его бывших возлюбленных. Прекрасной Брызи, одной из множества его бывших возлюбленных, ныне вышедших замуж. Прекрасной Брызи, одной из множества его бывших возлюбленных, ныне вышедших замуж за одного раздувшегося от важности гоблина с баронским титулом.
От одной мысли об этом Газлоу захохотал.
Возможно, команда Малуса и поджидала путешественников у каждых городских ворот. Но в этом-то и была его ошибка. Потому что команда Газлоу ждала их за каждыми городскими воротами. Настолько далеко от города, что заметить двух человек, путешествующих в компании гнолла, мурлока и дриады, задолго до того, как им хоть что-то будет угрожать, было детской забавой. И, конечно же, он, Шустр, заметил их в подзорную трубу за целых два километра от западных ворот Прибамбасска. Перехватив путешественников, он – от имени Газлоу – предупредил их о грозящей им опасности.
Странно, но предупреждать Торна об опасности Шустру не хотелось. Отчего бы это? Ладно, хорошо, он очень хотел пилотировать «Паросвист» сам. Но ведь с конечным результатом не поспоришь! Равно как и с научными данными, явно и недвусмысленно гласящими, что предпочтение следовало отдать Торну – хотя бы по причине меньшего веса. Равно как и с тем фактом, что Торн в полной мере оценил талант конструктора, оказался прилежным учеником и выиграл гонку. Не говоря уж о деньгах, заработанных Шустром на этом предприятии.
Но что же в этом Торне так задевает Шустра?
Этого Шустр не знал. Впрочем, это и не имело никакого значения. Оставив путешественников в укрытии, он отправился к Газлоу.
Повинуясь минутной прихоти, баронесса Гогельмогель решила отправиться на пикник. Она очень хотела, чтобы ее сановный супруг составил ей компанию, но ничуть не удивилась тому, что в ответ он застонал, жалуясь на кучу работы. Это-то и было лучшей частью всего предприятия: она могла поступить по-своему, а он еще будет чувствовать себя в долгу перед ней. Ха!
Итак, баронесса велела слугам нагрузить свой караван самыми разными угощениями. Правду сказать, взятой с собой еды хватило бы, чтобы накормить до отвала двадцать голодных гоблинов. Однако баронесса оставила почти всех слуг дома, взяв с собой только верную Винифред, да двух самых безмозглых хобгоблинов из охраны мужа.