– Все будет в порядке, – заверил его «Урм».
Медленно приблизившись к Мурчалю, он потрепал его по скользкой макушке.
Похоже, Мурчалю это понравилось. В ответ он потерся головой о живот Арама, оставив на его рубашке жирное пятно и явственный аромат тухлой рыбы. Подавляя рвотные позывы, Арам вытер руку о штаны – впрочем, без особого успеха.
Но успокаивающий тон Арама в сочетании с ласковым обращением определенно подействовали на мурлока самым чудесным образом. Мурчаль воодушевленно закивал и принялся собирать сети.
– Мы – что, в самом деле ждем эту тварь? – проворчала Макаса.
Внезапно Мурчаль запрыгал от восторга. Склонившись над сетью, он вынул из нее огромного лосося и триумфально поднял его над головой!
После этого он весьма церемонно преклонил колено перед Арамом и вручил рыбину ему.
Арам, в свою очередь, триумфально улыбнулся Макасе.
– Похоже, сегодня у нас будет ужин.
Глава восемнадцатаяИстория «Урума»
Перед спуском Макаса привязала веревку к камню у верхнего края расселины и теперь взобралась по ней наверх. Следом, подтягиваемый Макасой, вскарабкался Арам. Он обернулся, чтобы спустить веревку Мурчалю, но маленький мурлок обошелся собственными когтями и поднялся по расселине сразу же за Арамом. Так все трое оказались наверху – совершенно без сил.
Надвигалась ночь. Отыскав еще не вырубленную рощицу железных деревьев, они разбили лагерь. Костер из живых веток вышел маленьким и горел плохо. Однако им удалось испечь добытого Мурчалем лосося на плоском камне, и рыбину разделили на троих.
Поначалу Мурчаль отказался от своей доли, знаками показав, что хочет отдать ее спасителям. Вместо этого он попытался съесть непромокаемую ткань, в которую был завернут ящичек с кремнями.
– Мммм, ммм, – сказал он, жуя и изо всех сил стараясь сохранить бравый вид.
Но в конце концов он выплюнул лоскут к ногам Арама, покачал головой и сказал:
– Млггр, нк мммм, мрггггл. Мурчаль мрррглл.
Арам подал Мурчалю кусок рыбы. Мурлок принял угощение, но скривился, глядя на него, и тщательно счистил подгорелое мясо, прежде чем отправить рыбу в пасть.
– Сырая тебе нравится больше? – спросил Арам.
Мурчаль улыбнулся в ответ, но не сказал ничего. Арам никак не мог разобраться, насколько они понимают друг друга. Неохотно подняв двумя пальцами скользкий от слюны лоскут непромокаемой ткани, он разложил его у огня в надежде просушить.
Кроме этого, мальчик очень надеялся просохнуть сам. Упав в реку, он промок до костей, а ночь становилась все холоднее. Придвинувшись к костру как можно ближе, Арам устремил взгляд в огонь, тут же вспомнил объятый пламенем «Волноход» и помрачнел.
Тут Мурчаль решил привлечь к себе внимание и окликнул его:
– Урм. Урм.
Арам далеко не сразу понял, что Мурчаль пытается произнести его имя, и с этого начался урок правильного произношения.
– Урм?
– Арам.
– Урм…
– Нет. А-рам.
– Ур-ум. Урум.
– Уже лучше, – сказал Арам. – Значит, ты не говоришь на всеобщем, но понимаешь его?
– Мргле, – кивнул Мурчаль.
– Ты киваешь. Выходит, «мургле» означает «да», верно?
Мурлок неопределенно пожал плечами.
– Мргле. Мрррргггл мргллл мммрггл.
Арам вздохнул.
Но Мурчаль еще не закончил. Он торопливо заговорил:
– Урум, мргггл. Мурчаль мррргл мррггглл, мррг, мрггллрм Мурчаль н мммурлок, мммррггл, мргле?
Арам улыбнулся и покачал головой.
– Извини. Не понимаю.
И Мурчаль начал представлять свою историю, будто на сцене. Подобрав свои сети, он зашагал на месте.
Арам принялся следить за нитью рассказа:
– Ты взял сети и пошел…
– Мргле, мргле.
Макаса взирала на обоих, точно пытаясь понять, кто из них сильнее повредился умом.
Мурчаль начал бросать сети.
– Пошел на рыбалку.
– Мргле, – подтвердил Мурчаль, хлопнув в ладоши.
Забравшись в сети, он намеренно запутался в них.
– Ты запутался в сетях…
– Мргле.
– И тут тебя увидели мы.
Мурчаль разом сник. Он покачал головой, махнул рукой назад, за спину, и сказал:
– Нк, нк. Мрррргг мррррггллл, мрглллле мммргг.
Все еще опутанный сетями с головы до ног, он описал полукруг перед костром, громко топая и рыча:
– РРРгррры, РРРгррры!
Макасе пришлось вскочить и остановить его, пока его сети не угодили в костер.
– Прекратить! – крикнула она.
Хлопнув в ладоши, Мурчаль указал на нее и закричал в ответ:
– Мргле, мргле! Мркса РРРгррры!
Внезапно он обхватил руками собственные плечи, сделал вид, будто борется с самим собой и упал на землю.
– Мррргле? – спросил он, подняв взгляд на Арама.
– Прости, – ответил Арам. – Тут я не уловил мысль.
Мурчаль нахмурился и перевел взгляд на Макасу.
– На меня можешь не смотреть, – сказала она. – Я на тебя, мурлок, даже внимания не обращаю.
– Отчего же? – укоризненно спросил Арам. – Он учил нас обоих обращать внимание на все. И на каждого.
Оба прекрасно понимали, о ком идет речь. Искренне устыдившись, Макаса опустила взгляд. И вновь превратилась в обычную девчонку.
Мурчаль тем временем принялся выпутываться из сетей. Но не тут-то было. Арам поднялся и пришел ему на помощь. Мурлок оценил его помощь и преисполнился решимости помочь Араму помогать ему. Спокойно постоять на месте было выше его сил, и Араму никак не удавалось распутать сети.
– Погоди, Мурчаль, стой смирно. Почти получилось…
В конце концов Макаса раздраженно отогнала Арама:
– С дороги!
Ухватив сети, она подняла их над головой. Мурчаль повис вниз головой на застрявшей в сетях ноге. Подбежавший Арам высвободил его ногу, и Мурчаль упал, приземлившись прямо на голову. Арам присел над ним, бормоча извинения. Макаса убрала сети подальше от мурлока, от мальчишки и от костра и в раздражении уселась на место.
Арам встревоженно подумал, не ранен ли мурлок, но Мурчаля происшествие только развеселило. Он указал на остатки рыбины – кости, голову и клочья шкуры:
– Ммммргл?
– Угощайся, – ответил Арам.
Мурчаль сгреб объедки и разом втянул их в пасть – и кости, и все остальное. Арам приготовился к тому, что мурлок выплюнет все это, подобно лоскуту непромокаемой ткани. Но Мурчаль проглотил остатки рыбы, улыбнулся и с удовлетворенным вздохом лег на живот. Приподняв голову, он уставился на Арама самыми большими щенячьими глазами, какие мальчику когда-либо доводилось видеть.
– Думаю, это любовь, – с сочувствием сказала Макаса.
– Он просто благодарен, – парировал Арам.
Вид Мурчаля вызывал невольную улыбку, и Арам вынул свой блокнот, чтобы запечатлеть на будущее и мурлока и это чувство. Пролистав блокнот до неоконченного портрета отца, он было задумался, но покачал головой и перевернул лист.
Пока Мурчаль приводил в порядок сети, скатав их в толстый пояс и обмотав вокруг тонкой талии, так что под конец пояс стал больше похож на жилет, Арам рисовал мурлока во всех подробностях: огромная голова, большущие глаза, перья плавников на щеках, крохотные дырочки ноздрей и кривая зубастая улыбка. Щуплое тельце, казалось бы, едва способное выдержать тяжесть головы Мурчаля, и мускулы, благодаря которым его тело действительно было способно на это. Как обычно, рисование сделало объект ближе, позволило Араму уловить их общую природу. К тому времени, как Арам начал новый рисунок, изображая мурлока в знакомом положении – запутавшимся в сетях, его собственная улыбка стала очень похожа на улыбку Мурчаля.
– Мргле, мргле, – сказал Мурчаль, подпирая ладонью то, что у человека называлось бы подбородком.
Указав на Арама, он продолжал:
– Урум. Мррргл мррг, Урум. – Он указал на сети, затем – на себя самого, и снова на Арама. – Урум мррргл мррг.
Арама внезапно озарило:
– Ты хочешь узнать мою историю?
– Мргле, мргле, – ответил Мурчаль, снова пожав плечами.
Внезапно Арам усомнился в своем озарении. А кроме того…
«Какую историю ему рассказать?»
В свое последнее утро в Приозерье Арамар Торн поднялся рано. Он твердо решил никуда не ехать.
Но у родителей – у всех троих – имелось собственное решение. Сейя, Робб и Грейдон уже ждали его, сидя у очага, и по выражениям их лиц – какими бы разными они ни были – Арам сразу понял: его дело проиграно. Нет, Арам не готов был смириться с поражением – во всяком случае, не собирался облегчать победу кому-либо из них. Возможно, где-то в глубине души ему было любопытно. Быть может, предстоящее путешествие с Грейдоном даже вызывало восторг. Честно говоря, он мечтал о том, чтобы последовать – а может, и погнаться – по морю за отцом не один год. Но сейчас ему не оставили выбора в этом вопросе, и это приводило его в бешенство. Поэтому он отбросил прочь и восторг, и любопытство, и мечты и принялся возражать, спорить, хныкать, клянчить, умолять и просто отказываться наотрез.
Грейдон в спор почти не вступал, но это вряд ли имело значение. Сейя и Робб твердо стояли на том, что Араму нужно время, чтобы узнать и понять отца и посмотреть мир.
Арам взывал к их практицизму, чувствам, справедливости… Не постеснялся даже усомниться в их заботе о нем и заявить, что им всегда хотелось избавиться от него и жить собственной семьей, без всяких напоминаний о прежней жизни Сейи с Грейдоном. Говорил все, что приходило в голову – лишь бы это могло помочь делу. Если то, что могло помочь делу, было обидным и оскорбительным, он говорил это все равно.
Глаза Сейи были полны слез, но и это не изменило ничего.
– Арам, – сказала она, – я понимаю: ты злишься и перепуган…
– Вовсе я не перепуган, – пришлось ответить Араму.
– Конечно же, перепуган. Мы просим – велим тебе покинуть все, что тебе знакомо, и отправиться в неизвестность. Кто бы тут не испугался?
Арам обжег ее гневным взглядом, но промолчал.
– Но это нужно сделать, иначе ты так и не поймешь самого себя. Тебе нужно отправиться в путешествие, чтобы познать самого себя – свое сходство с Грейдоном Торном…