так устала…
Наконец Макасу разбудил Мурчаль, захрустевший сырой морковью.
К этому времени Талисс успел принять человекоподобный облик, но Арам еще заканчивал рисунок оленя, нанося на лист последние штрихи.
Талисс
Безмолвно кипя от ярости, Макаса пронзила Арама укоризненным взглядом, яснее слов говорившим: «Я тебе доверилась». Ему тут же стало стыдно. Он обманул ее доверие – и ради чего? Всего лишь ради удовольствия нарисовать оборотня в облике оленя!
Арам взглянул на Макасу, всем видом выражая раскаяние, но она еще не готова была прощать – ни его, ни саму себя.
Друид подал морковку и Араму, а другую протянул Макасе, но та отмахнулась от него.
– Если хочешь злиться – злись, – сказал эльф, – но к чему это глупое упрямство? Тебе ведь нужно питаться.
– Нужно кормить свой огонь, – неожиданно для самого себя сказал Арам.
Макаса молча повернулась к нему спиной, однако морковку взяла.
Ночной эльф запустил руку в сумку. Сумка казалась пустой – или почти пустой. Вынув последнюю морковку, он откусил кончик и, хрустя им, заговорил:
– Куда вы направляетесь? Лично я иду в Прибамбасск.
– Мы тоже, – сказал Арам прежде, чем Макаса успела его остановить.
– Ну что ж. Быть может, нам стоит объединиться? – предложил Талисс.
Макаса сурово взглянула на него, но, пока она хрустела морковкой, ее суровость трудно было принимать всерьез.
Арам повернулся к ней и пожал плечами.
– Сила в единстве?
Макаса ничего не ответила, и это вполне можно было счесть за молчаливое согласие.
– Мурчаль нк млггрм мга, – сказал Мурчаль. – Мурчаль мга ммгр мммм дрррзя.
– Он говорит, что ему некуда идти, – перевел Талисс, – и потому он пойдет со своими добрыми друзьями.
– Прекрасно, – сказала Макаса, вгрызаясь в морковку.
Снявшись с лагеря, они отправились в путь.
Следуя вдоль края ущелья колонной по одному – впереди Талисс, а за ним Мурчаль, Арам и Макаса – они достигли горного гребня, который вел на юго-восток.
Чтобы убедиться в этом, Арам вытащил из-под рубашки компас. Теперь они вновь шли туда же, куда указывала стрелка. Значит, компас действительно вел Арама к дому – или же был непоправимо сломан. Арам предпочел верить в первое. Сунув компас под рубашку, он поднял глаза и встретился взглядом с Талиссом, пристально смотревшим на него через плечо. Высунув кончик языка, ночной эльф дважды облизал верхнюю губу, кивнул самому себе и отвел взгляд.
Сверху над ними сгущались темные тучи.
Снизу за ними наблюдала охотница-троллиха.
– Чего мы ш-ш-штем? – нетерпеливо спросил Ссарбик.
– Ждем подтверждения, – буркнул в ответ Малус.
– Ты получить его, человек, – сказала Затра, вышедшая к ним на поляну. – Человечий мальчишка иметь компас на шея.
– Вот, – сказал Ссарбик. – Вот тебе и ответ. Чем ты теперь оправдаеш-ш-шь промедление?
Малус проигнорировал араккоа.
– Подробнее, Затра. Кто там с ним?
– Быть, как говорить Трогг. Там быть высокая темнокожая человечья девчонка с корабль Торна.
– Вот это – хороший боец, – жизнерадостно прошептал Уолдрид.
– А жалкий мурлок? Он еще с ними? – спросил огр, прикрепляя к запястью пику.
– Да, брат. Я думать, мальчишка быть привязан к эта тварь. – Троллиха погладила свой доспех. – Обращаться, как с питомец.
– Интересно…
Малус почесал подбородок.
– И с ними быть ночной эльф. Друид.
– Они обз-заводятс-ся с-с-союз-зниками по пути! – в бешенстве прошипел Ссарбик. – Пока ты тянеш-шь время, наш-ши позит-с-сии с-с-слабеют!
Малус вновь не удостоил его вниманием.
– Значит, оборотень?
– Да, человек, – подтвердила Затра.
– Тот олень? – уточнил Трогг, также в свою очередь следивший за беглецами.
– Да, брат. Тот самый.
– А какой еще магией владеет этот эльф? – спросил Малус.
– Я не видеть никакой. Но…
Охотница многозначительно умолкла.
– Не бойс-с-ся друидс-с-ской магии! Мне по с-силам одолеть вс-с-се, на что с-с-способен ночной эльф! Но компас-с-с…
Малус наконец-то повернулся к араккоа:
– Компас будет наш, волшебник. И вот каким образом…
День шел на убыль. Путь большей частью вел в гору, и порой подъем был довольно крут. Талисс шагал весьма уверенно, а уж когтистые перепончатые лапы Мурчаля, казалось, присасывались к каменистой тропе и с хлопком отрывались от нее на каждом шагу. Макаса тоже шла без затруднений, но вот с Арамом было несколько хуже. Один раз он едва не споткнулся на самом краю речного ущелья, уже достигавшего добрых трех десятков метров в глубину, но Макаса вовремя подхватила его и помогла удержаться на ногах. Нет, она еще не простила мальчика, однако оставалась его старшей сестрой и защитницей. Арам знал, что эти две вещи друг друга вовсе не исключают.
У Талисса была с собой настоящая фляга, и он разделил ее содержимое с остальными. Макаса пила неохотно, и вначале Арам решил, что она опасается, не подсыпал ли друид чего-нибудь в воду. Но, в конце концов, он пришел к другому заключению: пожалуй, Макасе просто не нравилось быть обязанной. Кому угодно, а особенно – незнакомцу.
Однако Арам со своей стороны был рад обществу Талисса. И Мурчаля, кстати говоря, тоже. Оба были намного разговорчивее, чем Макаса, и потому долгий путь был куда менее скучным. Конечно, Арам понимал, что их беседа для Макасы – еще один источник раздражения. Она уже не раз требовала прекратить болтовню, опасаясь, что их заметят мародерствующие поблизости огры. Однако, идя поверху, вдоль горного гребня, они и так торчали у всех на виду. Если бы огры Гордунни оказались неподалеку в поисках добычи, найти четверых путешественников им было бы нетрудно. Возможно, из этих соображений Макаса и прекратила попытки заставить спутников замолчать. Но раздражение ее от этого не улеглось.
Больше всех говорил Талисс – по собственной инициативе либо переводя слова не менее разговорчивого Мурчаля. Указывая на мхи и лишайники, Талисс объяснял, какие из них целебны, а какие, напротив, слегка, а то и смертельно ядовиты. Острый взгляд его серых глаз примечал хищников вдалеке, и он рассказывал, где они гнездятся и чем кормятся. Араму подумалось, что Мавзоль из Прибамбасска был бы счастлив побеседовать с Талиссом. Грейдон Торн, кстати, тоже. Как и отец Арама, ночной эльф интересовался всем на свете. Он даже попробовал разговорить Макасу, чтобы та рассказала о своем прошлом. Ни малейшего успеха он, конечно, не достиг, но его жизнерадостное дружелюбие от этого ничуть не пострадало.
С Арамом ночному эльфу повезло больше. Арам рассказал ему о Приозерье и о кузнице, о брате с сестрой и о своем псе, о матери и приемном отце. Говорить о Грейдоне, о «Волноходе», о пиратском нападении и о том, как их занесло в Фералас, он избегал, насколько возможно. Но Талисс на этом и не настаивал, и, казалось, был вполне доволен рассказами о флоре и фауне окрестностей озера Безмолвия или о рыбах, попадавшихся в сети дядюшки Мурчаля у Забытого берега.
Но вскоре Араму стало очевидно: несмотря на все свои непрестанные многословные разглагольствования, Талисс до сих пор почти ничего не рассказал о себе. Будь Арам так же склонен к подозрениям, как Макаса…
– Что тебе нужно в Прибамбасске? – спросил он, больше ради нее, чем из собственного интереса.
– Там живет одна из нас, хранительница, моя старая подруга, принадлежащая к Кругу Кенария. Мне нужно посоветоваться с ней о… о наших друидских материях. О, и еще у меня есть для нее подарок. Конечно, мелочь. Но, думаю, ей будет очень и очень приятно.
– Ты будто собрался ухаживать за ней, – заметил Арам.
– О, – рассмеялся Талисс, – держу пари, она слишком – на несколько сот лет – молода для меня. Хотя я ничего не имею против… – Он ненадолго задумался, и Араму на миг вспомнилась пропавшая Дуань Фэнь, но тут ночной эльф оставил раздумья и рассмеялся. – А что ждет в Прибамбасске вас с Макасой, мой юный друг?
– Надеюсь, корабль в Восточные королевства. Домой.
Талисс оглянулся на Макасу.
– Ты тоже собираешься найти новый дом на востоке? – спросил он.
Макаса ответила не сразу. А Араму отчего-то показалось, будто ночной эльф прекрасно знает, что она из Пиратской Бухты, из Восточных королевств.
Наконец Макаса ответила:
– Мой дом – на борту «Волнохода». Как только мальчик окажется в безопасности, я вернусь туда.
Талисс поднял бровь.
– Даже если корабль – на дне моря?
– Да, – без колебаний ответила она.
Арам оглянулся на нее. Макаса взглянула ему в глаза.
– Да, – спокойно повторила она.
Внезапно Талисс остановился. Мурчаль – тоже. Арам, смотревший через плечо на Макасу, споткнулся о мурлока и упал, больно приложившись плечом о камень.
– Урум мммр? – спросил Мурчаль.
– Все хорошо, – с досадой ответил Арам.
Под взглядами остальных он вскочил на ноги, потирая плечо.
– Здесь тропа, спускающаяся назад, к реке, – сказал Талисс, подставив ладонь под капли с неба. – Там, внизу, есть даже кое-какое укрытие – скальный карниз, и он придется очень кстати, учитывая надвигающуюся грозу.
– А если река разольется? – спросила Макаса.
– Ну что ж… В этом случае мы все утонем. Кроме, пожалуй, Мурчаля. Но у нас почти кончилась вода. И укрыться здесь, наверху, негде. Ни от дождя… ни от огров.
Макаса опустила голову, признавая поражение. Она на глазах теряла позиции, утрачивала контроль над их походом. Логика ночного эльфа была безупречна, но Арам видел, что Макасе не по душе полагаться на нее.
Все последовали за Талиссом вниз.
Спуск оказался коварным. К тому же от дождя каменистая тропа сделалась скользкой. Плечо Арама болело. Болели и ступни, и икры, и даже голова. Только бы вернуться домой, в Приозерье – уж тогда он проспит не меньше двух недель кряду. Если, конечно, ему вообще удастся добраться домой.
Наконец они достигли дна ущелья, и устроили лагерь у отвесной скалы, укрывшись под обещанным Талиссом каменным выступом. Дров для костра не было. Не было и еды. Но, спустившись к реке, они хотя бы смогли утолить жажду.