Спустившись на дно, Араму пришлось подождать, пока глаза не привыкнут к неяркому свету факела. Еще не видя ничего вокруг, он услышал, как кто-то принюхивается. Обернувшись, он увидел два горящих глаза, следящих за ним из тесной и низкой щели в стене. Арам поспешно отступил от щели на пару шагов, и сопение перешло в низкое ворчание. Внезапно горящие глаза метнулись вперед, и темная фигура, вырвавшись из щели, сбила Арама с ног.
Перед глазами перепуганного, безуспешно пытающегося сбросить с себя врага Арама сверкнули клыки, щелкнувшие у самого его носа. Но тут бой прекратился так же быстро, как и начался. Рядом был Талисс. Оторвав от Арама неведомого противника, он отшвырнул его в сторону. Тот покатился по полу под свет факела, и Арам увидел, что это желтый пятнистый гнолл – маленький, отощавший, едва выросший из щенячьего возраста, но это означало, что на задних лапах он был ростом с Арама и вдвое шире в плечах.
Тяжело дыша, Арам боролся с желанием кинуться к лестнице и молить о том, чтоб его подняли обратно наверх. И вдруг он вспомнил отца и матриарха Лютохвостов! Мигом забыв об отчаянных попытках вырваться от гнолла, он с азартом кинулся на него, удивив и Талисса, и гнолла, и самого себя.
– Арам, прекрати! Что ты делаешь? – закричал ночной эльф.
Юные «воины» покатились по земле. Арам ударил противника локтем в брюхо и заставил его захлопнуть пасть апперкотом в челюсть. Но в ответ когти гнолла больно прошлись по спине, разодрав кожу, а затем он поднял Арама в воздух и сильно ударил о стену ямы.
Арам осел на грязный пол избитой и окровавленной грудой. Над ним, часто, злобно дыша, нависла сгорбленная фигура гнолла.
И тогда Арамар Торн запрокинул голову и рассмеялся. Звук эхом отразился от стен ямы. В ответ на насмешку гнолл ощетинился, вздернул верхнюю губу и вновь зарычал. Арам поднялся, шагнул к нему и медленно поднял руку. Гнолл дернулся, и Арам со смехом от души хлопнул его по плечу. Губы гнолла дрогнули в улыбке, он тоже захохотал – громко, визгливо, точно гиена – и так же сильно хлопнул Арама по кровоточащей спине.
Совладав с болью, Арам заговорил:
– Я Арамар Торн из Приозерья. – Кивнув в сторону ночного эльфа, он добавил: – А это Талисс, друид.
Обнюхав Арама, а за ним и Талисса, гнолл, очевидно, одобрил их запахи и радостно запрыгал, как пес в ожидании угощения. Стукнув широкой лапой в грудь, он ответил:
– Клок из стаи Древолапов.
– Надеюсь, мы станем друзьями, Клок, – сказал Арам. – Тут, в яме, друзья нам пригодятся.
При повторении слова «друзья» Клок внезапно помрачнел. Упав на все четыре лапы, он описал широкий круг и проскользнул мимо Арама к своей щели. Забираясь внутрь, он проворчал:
– Нет смысла дружить с теми, кого Клок скоро должен будет убить.
Глава двадцать седьмаяДобрая магия
Собрав по карманам остатки трав, друид обработал спину Арама. Арам не знал, пользуется ли калдорай магией, или все это – просто обычное искусство любого деревенского знахаря или аптекаря. В любом случае, разодранной спине сделалось легче.
Талисс взглянул в сторону Клока. Гнолла почти не было видно – только его глаза блестели в темной щели, которую он выкопал для себя в стене ямы.
– Откуда ты знаешь, что нужно было сделать? – спросил ночной эльф.
– Отец научил.
– Ценный урок. Мудрый человек.
– Иногда, – ответил Арам. Тут же решив, что в его голосе слышится неприязнь, он поспешил сменить предмет разговора. – Спасибо. Так гораздо лучше.
– Ну что ж, кровотечение я остановил, царапины неглубоки. Но вот с рубашкой я ничего не могу поделать.
Рубашка на спине была разодрана на липкие от крови полосы.
Арам пожал плечами. Вокруг его пояса был обвязан грязный свитер, связанный матерью, и старый отцовский плащ, но в яме и без них было слишком жарко. К тому же, ни грубая шерсть, колющая открытые раны, ни кожа, липнущая к ним, приятных ощущений не сулили. Заведя руку за спину, он отлепил рубашку от царапин. Вдруг что-то потянуло ее вперед…
Это был компас! Он слегка дрогнул под рубашкой. Талисс тоже заметил это. Кристальная стрелка все еще слабо светилась, но теперь она показывала на восток, и сам компас мягко тянулся в том же направлении. Арам быстро оглянулся, чтобы убедиться, что за ними никто не следит, и встретился взглядом с гноллом.
– Да прекрати же, – в отчаянии прошептал он, и компас тут же замер.
Еще раз обменявшись удивленными взглядами с ночным эльфом, Арам засунул компас под остатки рубашки.
– Все страньше и страньше, – сказал калдорай, потрогав верхнюю губу кончиком языка.
– Я бы сказал, это настораживает.
Это было сильным преуменьшением. «Что же там, на востоке, настолько важное, что компас буквально тянет меня туда? – подумал Арам. – Ведь Прибамбасск и Приозерье все равно на юго-востоке!» Нет. Все это явно не имело ничего общего с его простым желанием вернуться домой, к родному очагу. Здесь крылось нечто большее.
После долгих раздумий ночной эльф высказал собственное предположение:
– Возможно, магия этого кристалла ведет тебя не куда-то, а к кому-то или чему-то? Возможно, этот кто-то или что-то движется, от нас он к востоку, но направляется на север. И сейчас ты, возможно, ближе к нему, чем раньше.
Араму захотелось расспросить калдорая подробнее, но эти мысли отступили перед другими заботами, и он сказал:
– У нас сейчас есть более насущные проблемы.
– Ты думаешь? – ответил ночной эльф с иронической улыбкой. – Ты полагаешь, Макаса сможет пробраться сюда через чащу кольев, или сквозь ворота, или мимо огров, не говоря уже о том, чтобы найти способ помочь нам сбежать из этой ямы?
– Я думаю, Макаса может почти все, – ответил Арам, ничуть не покривив душой. – Но мы должны быть наготове. Нам нужно найти способ облегчить ей задачу.
– Тогда, может, посвятим во все это остальных?
Они пересекли яму и представились своим товарищам по несчастью. Их было немного – старый одноногий таурен и около дюжины мурлоков.
Пока Талисс разговаривал с мурлоками, Арам подсел к таурену, который назвал себя Шерстобородым. Это имя так точно соответствовало его внешности! Арам с трудом удержался от шутливого замечания, что, если это имя было дано таурену при рождении, оно оказалось поразительно пророческим. Но вскоре он искренне обрадовался, что придержал язык. Оказалось, Шерстобородым прозвали таурена огры – в знак отвращения. Тогда Арам спросил, как его зовут на самом деле, но старый таурен покачал головой и ответил:
– С этим именем я и умру. Так что пускай уж будет «Шерстобородый».
Вскоре давным-давно сломленный рабством у огров Шерстобородый объяснил, в какое неприятное положение попали пленники. Нечто в этом роде Арам подозревал и сам, но вовсе не был рад, что его подозрения подтвердились. Каждый вечер Гордок развлекался, стравливая рабов друг с другом на арене, как гладиаторов. Более того, королю огров давно надоели драки между мурлоками, и потому шансы на то, что сегодня же вечером первые бойцы будут выбраны из Шерстобородого, Клока, Талисса и Арама, были весьма высоки.
Араму тут же пришел в голову очевидный вопрос:
– А если мы откажемся драться?
Но таурен не согласился на это.
– Мальчик, делай, что хочешь. Но, если мы окажемся в паре с тобой, я расколю для тебя твой череп.
Арам улыбнулся, нарочно придавая беседе легкомысленный тон.
– Думаешь, ты сможешь поймать меня?
Шерстобородый лишь отмахнулся.
– Ага – рано или поздно. Там, наверху, огры держат для меня деревянную ногу, и я неплохо освоился с ней. Ты, наверное, думаешь, что слишком быстр для меня. Но мурлоки тоже очень быстрые, да еще и очень скользкие. Вот только они устают, а я нет. Или у Гордока заканчивается терпение, и он велит одному из надсмотрщиков подтолкнуть мурлока ко мне. С тобой, мальчик, будет то же самое. Ты устанешь, или тебя толкнут ко мне, и я расколю твой череп.
Помолчав, он с запозданием добавил:
– Ничего личного, само собой.
– О да, само собой.
Старый таурен бросил на Арама долгий взгляд и нахмурился.
– Пойми, для нас все кончено. Я пробовал бежать. Мне отрубили ногу. Пробовал не драться. Меня избили до полусмерти. Остается одно: делать, что велят, и надеяться на быстрый конец.
Таурен умолк.
К ним подошел Талисс с двумя мурлоками. Еще до того, как ночной эльф заговорил, Арам подумал, что они очень похожи на Мурчаля. Впрочем, на Мурчаля были очень похожи и все прочие мурлоки.
– Арам, это Мурргли и Муррл, дядя и тетя Мурчаля. Остальные мурлоки тоже из его деревни.
Арам сглотнул. Он не представлял, как сказать им, что их племянник почти наверняка мертв, и в этом почти наверняка виноват он, Арам.
Похоже, друид почувствовал затруднения Арама:
– Я сказал им, что Мурчаля захватил другой отряд, а мы хотели помочь ему, но нас схватили раньше, чем у нас появилась такая возможность.
Тот из мурлоков, что повыше – честно говоря, Арам не был уверен, дядя это или тетя, – сказал:
– Ммммргл нк мрррглл. Мурргли Муррл мррргл Мурчаль млгггрр флк.
Арам обернулся к Талиссу. Тот прислушался, пытаясь понять слова мурлока.
– Э-э… По-моему, тетя Муррл сказала, чтобы ты не казнил себя. Они оба считали, что Мурчаль давно мертв.
Дядя Мурргли ковырнул лапой землю и сказал:
– Мурчаль нк флллурлоккр. Мррргл Мурчаль млгггррр флк.
– Мурчаль не рыбак, – перевел Талисс. – Кажется, они думали, что он уже умер от голода.
Тетя Муррл ласково опустила руку на плечо Арама.
– Ммргл мрругл Мурчаль.
– Она благодарит тебя за то, что ты старался помочь ему.
– Хотел бы я сделать больше, – встретившись с ней взглядом, ответил Арам.
Тетя Муррл кивнула, и все замолчали. Араму вовсе не хотелось драться ни с кем из них – тем более, на потеху ограм. Но Клок и Шерстобородый ясно дали понять, что какие-либо союзы маловероятны. Чтобы изменить это, потребовалось бы больше магии, чем имелось у друида в карманах.