съел целых двух кабанов. Выйдет неловко, если до конца вечера он так и не сможет управиться с мальчишкой оттого, что слишком сыт.
– Пусть так. Лишь бы ставки были всем ясны, – спокойно сказал Малус.
Вордок и надсмотрщики (некоторые – с копьями) все еще стерегли загон для рабов. Трогга и остальных окружили три круга огров-воинов. Все остальные Гордунни из Забытого Города замерли буквально на краешках скамей: Гордок подал знак пузатому огру, и тот протрубил сигнал к бою, возвещая начало «мак’гора».
Глава тридцать третьяПоединок
Малус стремительно выхватил из ножен палаш, но в остальном работать на публику не собирался. И руки, и оружие Гордока были значительно длиннее, и, раскрутив моргенштерн, он мог достать очень и очень далеко. Поэтому Малус решил довольствоваться медленным отступлением, держаться на расстоянии и выжидать удобного момента. Он рассчитывал на то, что терпения королю огров надолго не хватит, и его расчет вскоре оправдался.
Гордоку быстро надоело кругами гонять человека по арене. Он помнил, как зрители смеялись над гноллом, гонявшимся за мальчишкой, и вовсе не желал сделаться объектом чьих-либо насмешек. Он взмахнул моргенштерном в левой руке, заставив Малуса отступить к самому краю арены, и бросился на него.
Но Малус был готов к этому. Клинком палаша он отвел удар моргенштерна вниз и направо от Гордока. Шипастый шар врезался в землю, а цепь, перехлестнувшаяся через грудь огра, остановила его рывок, что позволило Малусу легко уклониться от удара топором, которым Гордок намеревался снести противнику голову и завершить поединок.
Обе руки Гордока оказались выпрямлены и неуклюже скрещены на его брюхе. Воспользовавшись этим, Малус ударил палашом снизу вверх. Острие клинка достало огра как раз над доспехом, рассекло ремешок шлема Гордока и оставило тонкую красную линию на шее сбоку. Первая кровь была за Малусом. Толпа огров тут же вскочила на ноги и взревела. Нет, огры не приняли сторону человека. Они, как всегда, держали сторону кровопролития.
«Маленький человек Малус» – почти двух метров ростом и отнюдь не тощий, как майский шест – прыгнул вперед, врезавшись в грудь и живот Гордока всем своим центнером веса. Огр покачнулся и подался назад – всего на пару шагов, – но Малус приземлился обеими ногами прямо на цепь моргенштерна, и рукоять оружия выскользнула из руки короля. Вдобавок, лишенный ремешка шлем Гордока соскользнул ему прямо на глаза. За две секунды, потребовавшиеся Гордоку, чтобы сорвать шлем и отшвырнуть его в сторону, Малус успел оказаться у него за спиной и вонзил меч в левое бедро огра, незащищенное сзади.
Однако тут Малус просчитался. Он думал, что этой раны будет довольно, чтобы огр опустился на колено. Он вовсе не думал, что такое тяжелое существо сумеет устоять на раненой ноге.
Но Гордок не стал бы королем, если бы отступал перед болью и ранами. Он выхватил из-за пояса кинжал, и, пока Малус ждал, когда же колено огра подогнется, кривой клинок обрел новое пристанище меж его ребер.
Проклиная собственную беспечность и самоуверенность, он резко повернулся, и скользкая от крови рукоять кинжала вырвалась из руки огра. Малус оставил кинжал торчать в боку, чтобы не истечь кровью. А что до боли… Малус тоже стал предводителем Сокрытых вовсе не оттого, что поддавался ей.
Несмотря на его оплошность, теперь у огра оставался только топор, и предводитель Сокрытых все еще был доволен своими шансами на победу.
Арам тоже был доволен: поединок полностью завладел вниманием всех, включая Вордока и надсмотрщиков, охранявших загон, не говоря уж о Шепчущем и остальной команде Малуса. Даже странный араккоа, не отрываясь, следил за поединком и облизывал клюв при виде крови.
Арам постучал по плечам Клока и Шерстобородого. Те встали плечом к плечу и заслонили Арама с Талиссом. Те скользнули к дальнему краю загона.
Талисс подал знак. Увидев, наконец, Макасу, Арам обрадовался до глубины души. Макаса покинула укрытие за мегалитом и побежала к загону, прячась за огромным телом виверны.
Старина Один Глаз тут же заметила ее, но Талисс шепнул – пообещал – ей что-то на таурахэ. Огромный зверь повернул голову и окинул взглядом ночного эльфа. Затем виверна устремила взгляд на Арама. Тот кивнул, подтверждая обещание эльфа и принимая его на себя. Почесав левой задней лапой шею (свободную от ошейника), виверна кивнула в ответ, отвернулась и продолжала наблюдать за боем, будто Макасы здесь и не было.
Миг – и Макаса оказалась рядом.
– Пора, – прошептала она. – Вылезайте.
И они выбрались из загона. Арам тихо спрыгнул на землю и встал перед Макасой. Быть может, на полсекунды на ее лице появилась улыбка, но Макаса тут же стерла ее с лица. Скрывать свою улыбку Арам даже не пытался, и Макаса недовольно шлепнула его по щеке:
– Это не шутки. Нужно убираться. Если повезет, когда она закончат убивать друг друга, мы будем уже далеко.
Арам кивнул, но тут же возразил:
– Мы не можем лететь прямо сейчас, без Мурчаля и остальных пленников.
Последние двое суток Макаса провела в одиночестве, в компании только одной неотвязной мысли: она должна спасти Арама (а, может, и Талисса, если это будет не слишком хлопотно). Теперь она совершенно растерялась. Покачав головой, она проворчала:
– Мальчик, в один прекрасный день тебе придется понять: нельзя спасти всех и каждого!
– Возможно, – согласился Арам, – но не сегодня.
Казалось, Макаса готова оглушить мальчишку и уволочь его отсюда без сознания, но прежде, чем она смогла сделать это, Талисс улыбнулся и прошептал:
– Идите за мной.
И, прежде чем рассерженная Макаса успела сказать еще хоть слово, мальчик и эльф сорвались с места, и ей оставалось только следовать за ними – в сторону шипастого купола.
Бой Малуса с Гордоком свелся к классическому фехтованию (хоть Гордок и был вооружен топором). Атака – защита. Выпад – уклонение. Гордок берег правую ногу, у Малуса в боку все еще торчал кинжал, но раны, казалось, не слишком смущали обоих. Гордок был сильнее, но и Малус был не слаб. Малус был быстрее, но и Гордок не отличался медлительностью. Гордок мог достать дальше, но Малус был более искусным бойцом. И так далее, и так далее… Они были вполне равны. Куда более, чем думали до начала поединка. Лица обоих застыли в мрачной сосредоточенности. Это была работа.
Мурчаль видел, как ускользнули Урум и Дулусс, но больше не боялся, что его бросят. Ему хотелось быть наготове, хотелось помочь. Поэтому он начал неторопливо, тихо разматывать сети и расстилать их на земле перед собой и нежитью-Отрекшимся – тот любовался боем на арене и был полностью поглощен зрелищем.
Оказавшись за куполом и укрывшись от глаз огров в амфитеатре, друид еще раз – вблизи – рассмотрел новую острую проблему. Из земли росло множество кустов, усеянных длинными колючими шипами. Их ветви изгибались, сплетались друг с другом, образуя шипастый купол – настолько прочный, что проделать в нем дыру не смогла бы даже виверна. Талисс потянулся за пазуху, достал лиловый мешочек и вынул из него завернутый в непромокаемую ткань желудь. Тихо напевая, он помахал желудем у корней терновых кустов.
Арам и Макаса замерли от изумления. Ближайшие шипы начали медленно укорачиваться. На взгляд Талисса – слишком медленно.
– Нет, это будет очень долго. Ведь растениям свойственно расти, а не сжиматься.
Он принялся рыться в карманах.
– Чем это мы заняты? – спросила Макаса.
– Приобретением ценного союзника, – объяснил Арам, не объясняя ничего более.
– Ага! – воскликнул Талисс.
Пожалуй, его голос прозвучал слишком громко, но, оглянувшись, они не увидели вокруг никого. Ночной эльф вытащил из очередного кармана еще один желудь, совсем маленький по сравнению с первым, но на самом деле – просто обычного для желудей размера.
– Вот это нам и нужно. Посторонитесь…
Друид воткнул второй желудь в почву между двумя кустами и присыпал горсточкой земли. Затем он отступил к Араму, но тут же передумал, вновь опустился на колени – и плюнул на желудь, укрытый землей.
– Немного влаги не повредит, – улыбнувшись остальным, шепнул он.
Отступив назад, Талисс снова взмахнул первым желудем и негромко запел.
Малус рассчитывал в первую очередь на собственное терпение – вернее, на нехватку терпения у Гордока. Ему, Малусу, не перед кем было красоваться, а вот Гордоку не стоило тратить слишком много времени, чтобы прикончить ничтожного человечишку. Обоим бойцам приходилось выжидать удобного момента, но Гордок не мог позволить себе привередничать. Понимая это, Малус решил создать такую возможность, от которой Гордок не сможет отказаться.
Меч Малуса был в левой руке. Боевой топор Гордока – в правой. Малус сделал длинный – слишком длинный выпад, целясь в левый бок Гордока и нарочно подставляя под удар спину. Именно этого момента и ждал Гордок – и именно этот момент Малус предоставил ему.
Гордок высоко вскинул правую руку, чтобы рассечь Малуса напополам быстрым и сильным ударом.
Но Малус просто перебросил палаш из левой руки в правую и нанес укол снизу вверх. Острие клинка глубоко вонзилось в бок короля огров, остановив его удар. Гордок скривился от боли, а Малус вырвал из собственного тела кинжал и полоснул огра поперек шеи. Из открывшейся раны в его боку выплеснулась лишь тонкая струйка крови, а вот с горлом огра дело обстояло совсем иначе.
Смертельно раненный собственным кинжалом, огр умирал, но был еще жив. Боевой топор выскользнул из его руки, но кулак взвился в воздух, встретился с подбородком врага и отправил Малуса в полет.
Нетвердым шагом Гордок двинулся следом за ним. Он жаждал убить своего убийцу, пока не истекло его время и жизнь не вытекла из него вместе с кровью.
Но Малус, повергнутый наземь, не выпустил из рук ни своего палаша, ни кинжала Гордока. Он не успел подняться, но, как только Гордок оказался рядом, вонзил оба клинка в ступни огра и пригвоздил умирающего короля к земле.