Макаса не стала ни прерывать его, ни сообщать Глэйдам о том, что Уолдрид был заодно с Сокрытыми – с теми самыми безжалостными врагами, которые и схватили обоих Торнов. К чему? Рассмотрят рисунки Арама как следует – сами обо всем догадаются. Пока что извинения Уолдрида их слегка успокоили, и говорил он, следовало признать, вполне чистосердечно. «Слой за слоем, слой за слоем», – подумала Макаса, метнув в его сторону заинтересованный взгляд.
– Я… не знаю, что и сказать, – пробормотала Сейя, покачав головой. – Мне нужно подумать.
– Собачка!
Не в пример матери, Селия оказалась куда как решительнее. Заметив Клока, жмущегося к дверям, малышка вскочила, проковыляла вперед, миновала Макасу прежде, чем та успела ей помешать, и бросилась к гноллу с объятиями.
Клок замер, подняв кверху лапы, будто сдается в плен.
– Человечий щенок, – рыкнул он. – Зачем за ногу трогаешь?
– Собачка! – очарованная, взвизгнула Селия. – Говорящая!
– Селия, а ну отойди от этой блохастой твари! – загремел Робб, сметая с пути Макасу с Галеной, а, следовательно, и Уолдрида.
Но волноваться ему было не о чем. Негромко заклекотав, точно гиена, Клок ласково потрепал девочку по макушке, а та, обхватив его облаченное в кожу бедро, стиснула объятия так, что не оторвешь.
– Говори, собачка! Говори, собачка! – нараспев затянула она.
И Клок послушался.
– Что говорить, человечий щенок? Запах в твоей берлоге хорош. Мясом пахнет, как дома, а Клок проголодался. На гоблинском корабле еда воняет, не пахнет так хорошо.
– Сррла дрллл лерга тергрл бррлаагрлгл, – заметил Мурчаль.
– Да, – согласился Клок. – Человечий щенок на ноге – как рыба-прилипала.
К осмотру гнолла присоединился Чумаз, подошедший обнюхать шерсть собакоподобного существа.
– На гоблинском корабле? – повторил Робб, переглянувшись с женой, прижимавшей письмо Арама к груди.
В ответ та обреченно пожала плечами.
– Значит, здесь еще и гоблины?
– И даже гном. Как я уже говорила, – безуспешно пробуя улыбнуться, пояснила Макаса, – история это долгая и непростая. Может, вам лучше присесть?
К тому времени, как Макаса, начав с Арамовых похождений на борту «Волнохода», довела рассказ до его подвигов среди Тысячи Игл, настроение в доме изменилось самым коренным образом. Отпустить ногу Клока Селия отказывалась наотрез, а гнолл не гнал ее прочь – только со временем попросил позволения сесть, а то его бедная нога совсем затекла. Недолгое время спустя маленький Робертсон, защищая честь и достоинство Приозерья, вызвал Мурчаля на поединок, и мурлок, стоит отдать ему должное, изобразил прекрасный бой, но в конце концов позволил малышу победить.
– Мама? Папа? Нельзя ли их хоть завтраком накормить? – спросил мальчуган.
Это немедля смягчило сердца Робба и Сейи. Оба сменили гнев на милость, и вся компания уселась завтракать. Не расставаясь с письмом от Арама, Сейя поставила на огонь чайник и, осознав, что большая часть угощения остыла, а тарелок и вареной картошки понадобится куда больше, принялась готовить еду.
Макаса искоса наблюдала, как она смотрит на них. На щеках Сейи вновь заиграл румянец, а за завтраком ей удалось даже раз-другой улыбнуться. Робб, вероятно, решивший, что Клок с Мурчалем не опасны, если уж смирились с необузданностью его отпрысков, сосредоточился на Уолдриде и не сводил с увечного Отрекшегося зоркого взгляда.
Галена с неупокоенным мудро расположилась на дальнем краю стола, рядом с открытым окном, чтоб неприятный запах Уолдрида вытягивало наружу. Утро подходило к концу, а Макаса, не закрывая рта, рассказывала, рассказывала родным Арама непростую историю их приключений. Когда время перевалило за полдень, Робб решил сегодня кузницы не открывать, а Сейя приготовила усталым, изголодавшимся путешественникам обед.
– Хорошо, что вы согласились нас выслушать, – заметила Галена, дождавшись очередной паузы в рассказе. – Я с Макасой и прочими знакома не так уж давно, но, когда мы впервые встретились, была просто поражена.
Речь как раз шла о пути к Дозорному холму, и Макаса не упускала ни единой подробности. Позабывшие об обеде, Робертсон с Селией дружно подались к ней, дивясь на нее во все глаза.
– И тут, откуда ни возьмись, появился черный дракон! Как схватит меня, как потащит наверх!
Детишки ахнули и задрожали.
– Когти вонзил так глубоко, что не вырвешься. Ну, думаю, тут мне и конец: унесет меня дракон на ужин ненасытным детенышам!
Вновь дружное аханье.
Приспустив с плеча изрядно испачканную в путешествиях рубашку, Макаса продемонстрировала слушателям доказательства того памятного столкновения – еще не зажившие, только-только покрывшиеся коростой раны от драконьих когтей.
– Но тут появились ночные эльфы с Дозорного холма и пристрелили дракона влет! Примчались они верхом на огромных саблезубах, а у одной эльфийки была ручная сова.
Когда дело доходило до угрожавших Араму опасностей, рассказывать становилось труднее, а, добравшись до гибели Дреллы, Макаса слегка запнулась. Да, смерть Талисса обошлась ей нелегко, и смерть Грейдона тоже, но теперь она – спасибо на том Уолдриду – знала, что капитана оплакивать рано, хотя весть о его пленении оказалась для нее нешуточным потрясением. Но разговоры об этом следовало отложить до лучших времен. Сейчас она – хочешь не хочешь – должна была рассказать о сражении на холме, и так и сделала, умолчав только о самых кровавых подробностях, чтоб лишний раз не пугать малышей.
Когда рассказ подошел к концу, узнавшие обо всем Глэйды в безмолвном изумлении уставились на нее. Робертсон с Селией захлопали в ладоши, но их родители восторгаться не торопились. Глаза Сейи влажно блестели, однако она сумела сдержать слезы, прижав ладони к побледневшим щекам.
– Нелегко во все это поверить, – пробормотала Сейя, – но Арамов блокнот… Ошибки быть не может, рисунки – его, а вы рисковали жизнями ради того, чтоб передать нам это письмо. Завидев кое-кого из вас, солдаты Альянса вначале схватятся за мечи, а уж после начнут задавать вопросы. Я… Я даже не знаю, по нраву ли мне ваше появление, но если Арам доверяет вам, то и я помогу – всем, чем только сумею.
Мурчаль гулко сглотнул.
– Я все понимаю… но мы должны были так поступить. Именно так поступил бы на нашем месте Арам, – пояснила Макаса. – И, как я уже говорила, компас Арама указывал сюда. Так что Приозерья нам в любом случае было не миновать… но ведь для вас рассказ об Араме и обо всех нас – дело не пустяковое. И еще знайте: мы отыщем его, чего бы это ни стоило.
Сощурив глаза, Робб окинул холодным взглядом собравшихся за столом.
– То есть, осколки свои проклятые отыщете, чего бы это ни стоило?
Невольно изготовившись к обороне, Макаса стиснула кулаки, но тут же прикрыла глаза и нехотя вспомнила совет Уолдрида. Да, в этом и заключалась самая трудная, самая неприятная часть роли «главного». Как бы ей ни хотелось ответить ему в том же тоне, напомнить, какой далекий они проделали путь и как устали, пришлось сдержаться.
– Осколки – то есть, восстановление Алмазного Клинка – единственный способ одолеть Малуса и освободить Арамара, – сказала она. – Все это связано между собой, и, не сочти за неуважение, но чем скорее мы отыщем осколки, тем скорее отыщем и вашего мальчика… нашего друга.
– Робб, – вмешалась Сейя, положив руку на плечо мужа. В сравнении с мускулами кузнеца ее ладонь казалась совсем крохотной. – Ты выслушал тот же рассказ, что и я, и не хуже меня видишь: все они нарисованы в его блокноте его рукой. А большинство и в письме упомянуты. Наш мальчик пропал, и теперь, ради него, мы должны собраться с духом и… поступить так, как в иных обстоятельствах ни за что бы не сделали. – Тут она, бросив взгляд на Галену с Уолдридом, беспокойно сглотнула. – Мы примем их у себя, как гостей, и поможем им всем, что в наших силах.
Из уголка ее глаза вниз по щеке скатилась одинокая слеза.
– А если кто-нибудь просто возьмет да в окно заглянет, что тогда делать будем? – побагровев, возразил Робб. – Время военное, а мы, получается, предоставляем кров врагам, скрывающимся от правосудия! И подвергаем риску всю семью! Да, я тоже хочу помочь Араму, но это уже слишком!
– Если речь о спасении жизни Арама, никаких «слишком» здесь быть не может. Это – лучшее, что мы в силах для него сделать, пока он не вернется домой. Прошу тебя, Робб. Он же наш сын.
Ни слова не говоря, Робб смерил жену долгим, пристальным взглядом и утер слезу с ее щеки.
– Тогда придется быть невероятно осторожными. Ни малейшего риска. Ни единой ошибки.
Ошеломленная, немного пристыженная великодушием Сейи, Макаса кивнула:
– Спасибо вам. Понимаю, пустить нас в дом вам нелегко. Но именно такая храбрость и приведет Арамара домой.
Сказано было на славу, но Сейя даже не улыбнулась.
– Наверху есть свободная комната, – только и сказала она, отвернувшись и утирая лицо передником. – А на задах – сарай. Наверное, чужим лучше наружу не выходить, чтоб страже на глаза не попасться.
Детишки с радостным смехом затеяли игру – изображая Мурчаля с Клоком, начали бороться, чтоб поглядеть, кто лучший воин, но их родители подобной радости не проявляли. Да, все вышло лучше, чем ожидалось: по крайней мере, незваных гостей не засадили в деревенскую тюрьму, никого не убили, не выгнали прочь, однако…
Повернувшись к Уолдриду, Макаса долгое время глядела ему в глаза.
– Клок пойдет в сарай. Клок возьмет вонючего с собой, – проворчал гнолл, отстегивая со спины Галены тяжелый заплечный мешок.
Издав стон облегчения, тауренка принялась растирать натруженные плечи.
– Клок, – предупредила Макаса, провожая его к задней двери, – надень капюшон и глупостей не натвори. Дело нешуточное. И еще, Клок… дубиной его не бей.
Гнолл сделал вид, будто не слышит ее, натянул на голову капюшон плаща и, ни слова не говоря, устремился наружу.
– Клок!
Из-под плаща донесся глухой недовольный рык, однако гнолл с трясущимся на закорках Уолдридом послушно скрылся в небольшом дровяном сарайчике. Макаса устала настолько, что слишком тревожиться на их счет уже не могла. Пожалуй, учить гнолла дипломатии – напрасный труд. Тем временем мать Арама ждала остальных у подножия лестницы, а после проводила наверх, в уют второго этажа. Здесь пол был застелен пушистыми домоткаными ковриками, на бревенчатых стенах, заливая коридор мягким приятным светом, сияли небольшие медные лампы.