– Он…
Сумеет ли она это выговорить? Сумеет ли признаться в этом самой себе и, более того, во всеуслышанье?
Судьба. Голос Света. Если он свел вместе их всех – Макасу, Грейдона, Арама, Мурчаля, Клока, Галену, Дреллу, Телагоса и… и Уолдрида, значит, ее родство с ним – не просто жестокий сюрприз. Значит, в этом известии кроется нечто большее, значит, и это было предрешено.
– Он – мой отец, – закончила Макаса.
Как ни странно, боли признание причинило разве что самую малость.
– Тогда тебя нужно поскорей отвести в деревню, – сказал Телагос, бережно подхватив ее под руку.
Узнав о том, что Уолдрид доводится ей отцом, он не выказал отвращения. Неожиданно, но… но отчего-то приятно. Может, Телагос на самом деле не так уж невыносим? А может, Макаса становится мягче? Если так, все это из-за Арама: этот мальчишка смягчал ее нрав всевозможными, самыми немыслимыми, а порой и нестерпимыми способами.
– Сейя Глэйд, – продолжал Телагос, – готовит некое затейливое сочетание мяса с лапшой, и мне очень хотелось бы изучить ее методы. Человеческая изобретательность в области кулинарии бесконечно удивительна.
Фыркнув, Макаса двинулась рядом с ним в сторону домика Глэйдов.
– Телагос, это же просто жаркое.
– Ну и? Разве это не замечательно?
– Конечно, – согласилась Макаса, предвкушая тепло очага, дружеский вечер в кругу друзей и родных Арама. – Конечно же, замечательно. Можешь не сомневаться.
Глава тридцатая. Тайна Уолдрида
Тем вечером дух в домике Глэйдов царил прямо-таки праздничный – по крайней мере, среди путешественников. Глэйды прониклись важностью происшедшего и всем, что оно может значить, лишь спустя некоторое время. Детишки вскоре не выдержали: не в силах дотерпеть до ужина, оба подобрались поближе к искателям приключений, затаились за спинами Клока и Мурчаля, и вскоре те их заметили.
– Длрга бррлаагрлгл, – сказал Мурчаль, указав за плечо большим пальцем.
– Да. Прилипала опять здесь, – проворчал Клок, развернувшись лицом к детишкам. – Ну, что Клоку сказать?
– Собачка – как человек! – пискнула Селия.
Робб, утирая руки полотенцем, казавшимся в его ладонях уморительно крошечным, поспешил к ним. Он резал мясо для жаркого.
– Селия, не надоедай гостям. Ступай-ка к нам, поближе к очагу.
– Все хорошо, ей ничего не грозит, – заверил его Клок.
– Шаловливы они у нас, – с усмешкой предупредил Робб, выжидающе глядя на Клока. – Разойдутся – не угомонишь.
– Не так дики, как щенки гноллов. Клоку нравится. Когда-нибудь Клок своих заведет.
– Ты… хочешь детей завести?! – поразился Робб.
Клок только пожал плечами:
– Почему нет? Клок храбрый. Только храбрые заводят щенков.
Так или иначе, а отогнать детишек от гостей не удалось. Мурчаль с Клоком принялись веселить их, и вскоре малыши просто визжали от смеха. Полной уверенности в том у Уолдрида не имелось, однако Робб с Сейей, похоже, начали относиться к гостям с меньшими подозрениями. Чем больше хихикали дети, тем чаще смеялись и старшие, и даже порой подходили поближе, послушать рассказ Клока, как им с Арамом довелось столкнуться с йети.
Истинным жестом доброй воли с их стороны оказалось жаркое, приготовленное Сейей так, что только слюнки текли. Правда, Уолдрид отведать его не мог. Он ужинал только безмерной радостью людей, дракона и тауренки, уплетавших угощение за обе щеки. Для Клока с Мурчалем младший мальчишка, Робертсон, не поленился наловить множество мелкой озерной рыбы. Сами они отправиться на рыбалку не могли: появляться на открытых всем взорам берегах озера столь необычным путешественникам было бы слишком рискованно.
Селия попотчевала их сложенной экспромтом песней, состоявшей, главным образом, из похвал в адрес Говорящей Собачки и Друга-Лягушки. Мурлок с гноллом, каким-то непостижимым образом очаровавшие детишек Глэйдов, весьма терпеливо отвечали на целые шквалы вопросов.
Прекрасно помня о собственном зловонии и устрашающем виде, Уолдрид устроился поодаль от всех, у окна. Самого его все это давным-давно не беспокоило, сделавшись просто-напросто данностью, неотъемлемым свойством затяжного посмертия. Правда, сейчас эти обстоятельства вновь начали задевать за живое: уж очень нелегко было видеть, как дочь сторонится его, морщит нос при его приближении. Полюбит ли он эту девчонку, вправду ли станет ей отцом в обычном понимании данной ипостаси? Этого он сам не знал, однако искренне хотел понять ее. Установить хоть какую-то настоящую связь с жизнью, кроме того, что положил этой жизни начало.
Вернувшись в дом Глэйдов с драконом и последним осколком, Макаса одарила Уолдрида натянутой улыбкой. Похоже, время, проведенное в одиночестве, пошло ей на пользу: сидя к нему ближе всех остальных, она доедала третью тарелку жаркого и вместе со всеми смеялась над глуповатыми песнями Селии.
Когда с ужином было покончено, а малышка завершила концерт, Робб Глэйд взялся за мандолину и умело сыграл несколько замысловатых мелодий. Тем временем Галена и Клок помогли Сейе убрать со стола, причем Клок, в основном, дочиста вылизывал тарелки, а Робертсон с Селией корпели над рисунками брата, выбирая, который нравится им больше всех.
– Мертвец! – вдруг завизжал Робертсон.
Сейя, будто ужаленная, развернулась к нему, но тут же поняла, что речь идет о рисунке в блокноте Арама.
– Что это ему вздумалось рисовать…
Подойдя к сыну и увидев, что нарисовал Арам, она осеклась на полуслове. Уолдрид. Превосходный портрет, сходство просто-таки исключительное, даже проказливая улыбка схвачена в точности… вот только изображен он, к несчастью, был в обществе Сильверлейна и прочих Сокрытых. Все враги Арамара скопом, и он, Уолдрид, среди них!
Неупокоенный наемник слегка втянул голову в плечи.
– Вот как, – обеспокоенно проговорила хозяйка, в тревоге направившись назад, к лохани с мыльной водой. – Так ты был заодно с Сильверлейном? То, что… то, что нарисовал Арам…
– Простите, что я не предупредила, – вмешалась Макаса. – С ним… с ним все не так просто. Малус предал его, бросил на погибель, и, если б не наша помощь, остался бы он там навсегда. Поверьте мне, всей этой компании он больше не друг.
– Да… и в самом деле, непросто, – согласилась Сейя, не сводя глаз с тряпки для мытья посуды.
– Возможно. Но, по-моему, зря усложнять ни к чему, – продолжала Макаса, развивая мысль. – У каждого в прошлом есть то, чем не станешь гордиться. И у меня. И у Уолдрида. И у… – запнувшись, она прикрыла глаза. – И у Грейдона. Но главное – в том, как мы живем дальше, как исправляем то, что натворили!
Мать Арама подняла на нее взгляд. Что на душе у хозяйки, Уолдрид понять не сумел.
– Прежде, чем меня постигло это проклятие, я много лет служил королю Вариану Ринну, а с Малусом сошелся лишь после, – сказал он, взглянув в глаза Сейи. – А теперь воспользуюсь всем, что знаю и умею, чтоб разыскать вашего сына.
Говорил он негромко, и на минуту ему показалось, что из дома его все-таки выставят.
– Ну что ж… ты помогаешь вернуть моего мальчика домой, а значит, я перед тобой в долгу, как и перед остальными, – со вздохом сказала хозяйка. – Что было, то прошло.
Не отходя от лохани с мыльной водой, Сейя завела разговор об Араме, о том, как много самых разных живых существ встретил он в путешествиях, и как все они – вот диво! – полюбили его. Немногие из двенадцатилетних мальчишек могли бы похвастать таким множеством необычных друзей. Тем временем Телагос внимательно изучал мандолину, до глубины души пораженный ее сложным устройством. Казалось, дракона приводит в восторг любая мелочь.
Дракон… Уолдрид не доверял ему, но и полезности такого попутчика отрицать не мог. Ничто не вселяет в сердца врагов такого ужаса, как появление на поле боя дракона – пусть даже юного, вроде Телагоса, – а его студеное дыхание весьма пригодится в битве. На миг Уолдрид позволил себе отвлечься, дать волю фантазии, представить, как он с клинком наготове мчится к Ссарбику, а Телагос, паря в вышине, вершит леденящий суд, и вот его меч поднят для решающего удара…
Удара, которого он не сможет нанести из соображений чести. Какой утомительный выдался день… Вначале – разговор с Макасой об их необычном родстве, а теперь ему предстоит выложить все начистоту и рассказать ей, где держат Арама с Грейдоном. Последняя деталь, последний козырь в запасе… Возможно, эта карта поможет вернуть назад вторую руку.
За ужином Макаса не могла говорить ни о чем другом. Осколки они отыскали, настала пора приготовиться к последнему бою и вернуть Арама с Грейдоном домой. Вот только как? Во время разговора она то и дело многозначительно поглядывала на Уолдрида, и причина тому была вполне очевидна: один из Сокрытых, да к тому же весьма хитроумный, Уолдрид наверняка сумел разузнать о замыслах Малуса много занятного.
Училась Макаса быстро – совсем как отец, и в этих умозаключениях была совершенно права.
С этими мыслями Уолдрид встал, потянулся, подняв над головой единственную руку, и двинулся к задней двери.
– Пожалуй, прогуляюсь на воздухе.
Макаса, как он и ожидал, вскочила, последовала за ним.
– Не спеши. Ты все еще на положении пленного. Чего доброго, забредешь не туда.
– О боги, я и не думал, что тебе есть до этого дело.
Саркастически закатив глаза, Макаса вместе с ним вышла на задний двор. Тьма надежно скрывала обоих от чужих глаз, а ночная прохлада разогнала большинство деревенских жителей по домам. Уолдрид неспешно пошел к дровяному сараю.
– Что ты задумал на самом деле? – спросила Макаса.
Повернувшись к западу, Уолдрид представил себе, будто видит вдали вершины штормградских башен, гордо высящиеся над лесом. Стоило закрыть глаза, ноздри словно бы защекотал серный дым кузниц близ штаб-квартиры ШРУ, и терпкий дух оружейной смазки, и запах кожи множества истертых сапог. Из столичных каналов порой несло – гаже некуда, но от этого Штормград не становился хоть самую малость менее родным. Все это было давным-давно, и ностальгия лишь породила в сердце необычайную злость. Как много он потерял, служа королю Вариану Ринну! Как много он потерял…