Сегодняшняя игра началась именно с Кати. Смысл этой игры в том, чтобы отгадать, кем хочет стать человек. Мы сидели в круге и по характеру или увлечениям человека угадывали, какую профессию он выберет. Если класс не угадывал, человек озвучивал правильный ответ. Я знал, что Катя хочет стать режиссером, поэтому молчал и слушал предположения других. Ребята по очереди высказывали варианты, говорили, что она может быть директором, актрисой или музыкантом. Потом кто-то вспомнил, что у Кати дневник в виде режиссерской хлопушки, – тогда угадали правильный ответ.
Забавно было с Колей. Без раздумий все ответили хором: «Футболистом!» А он оживился и с горящими глазами начал рассказывать, как круто быть спортсменом, целыми днями тренироваться и на зарплату футболиста купить себе машину и яхту. Ирине Яковлевне даже пришлось остановить его: «Коля, очень здорово, что у тебя есть мечта, и мы все желаем тебе достигнуть ее. Но пора передавать слово следующему участнику».
Ирина Яковлевна тоже играла с нами. Только мы угадывали, кем она хотела стать в детстве. Оказалось, что она хотела быть писательницей и даже сочиняла небольшие рассказы для детей. Один из них занял призовое место на литературном конкурсе.
Я, кстати, тоже хочу быть писателем. Возможно, поэтому я и стал вести дневник и так подробно описывать в нем не только себя, но и других людей. Мне нравится наблюдать. А вдруг мой дневник кто-нибудь опубликует?.. Идея создать экомагазин мне тоже нравится. И рисовать комиксы, например, для книжных иллюстраций. В общем, я еще точно не определился. Наверное, поэтому никто и не угадал. А Филипп заметил, что мне надо стать психологом. Видимо, он стал лучше относиться к своей фамилии. Но это ведь мама ему совет давала, а не я.
Маша предположила, что я хочу работать волонтером в ООН, ездить по миру и помогать людям. Я ей как-то говорил об этом, и она запомнила. Сама Маша мечтает быть атлеткой, но думает, что у нее мало шансов стать профессиональной спортсменкой, поэтому, скорее всего, она станет химиком.
Игра шла интересно. Не всех участников угадывали, но увлекательным был сам процесс. О Вене, например, говорили, что он хочет стать врачом или преподавателем в университете, а оказалось, что он мечтает быть экскурсоводом. Я подумал об этом, потому что ему нравятся иностранные языки, но вслух не сказал. Атмосфера была теплая и дружеская. Как чай с медом.
Не было ни одного человека, о котором совсем нечего было сказать. Всегда находились варианты. Пока очередь не дошла до Лехи.
Леха ни с кем из класса не общается. На некоторых уроках он сидит вместе с Филиппом, но они разговаривают только о том, на какой странице открыть учебник. Филипп тоже мало с кем общается, но это по-другому. Филиппу как будто всегда неинтересно с собеседником, он словно целенаправленно отталкивает от себя людей. Ну, мне так кажется.
А с Лехой не так. Он как закрытая книга. Мы видим только ее обложку: Леха вяжет шарфы и иногда приносит с собой в школу клубки ниток, часто становится жертвой агрессии Коли и редко появляется на уроках. Хотя я уверен, что если бы Леха был книгой, то это была бы интересная книга. Большая и загадочная, с темно-синей обложкой. Я у мамы такую видел.
Еще он вроде бы живет с бабушкой и дедушкой, а его родители работают в другом городе.
Никто не знал, кем мечтает стать Леха. Прозвучала пара робких предположений, но их сказали скорее для того, чтобы не молчать. Ирина Яковлевна попросила Леху самого рассказать о своей мечте.
– Я хочу быть смотрителем маяка, – сказал он, ни на кого не глядя, как бы самому себе. Голос у него был негромкий и немного хриплый.
– Это очень необычно! Расскажешь нам почему? – спросила учительница.
– Потому что так хочу, – Леха уставился на свои ботинки.
– Возможно, ты не хочешь говорить или не очень доверяешь нам, но нам с ребятами правда интересно. Верно?
Все кивнули.
– Ну… Потому что… Тебя никто не трогает, ты постоянно сидишь один и занимаешься своей работой… Вокруг море, и твои единственные друзья – это чайки. Никто о тебе не заботится, никто не разогревает тебе еду, ты всегда предоставлен сам себе… Впрочем, как и сейчас, – он замолчал.
Ирина Яковлевна старалась не подавать виду, но из-за слов Лехи она заметно погрустнела. Она возразила:
– Не бывает так, что человек совсем никому не нужен.
Я, например, всегда замечаю, когда тебя нет в школе.
Леха улыбнулся. Чуточку.
Урок закончился. Он был последним на сегодня.
Мы с ребятами шли к раздевалке. Леха был впереди. Маша, глядя на него, сказала:
– Мне кажется, он очень одинок.
– Я его понимаю. Когда долго сидишь один, тебе кажется, будто ты совсем разучился общаться с людьми, а им и без тебя хорошо, – добавила Оля. Они с Женей все чаще проводили время со мной, Машей и Яной. Теперь нас даже можно назвать компанией. Пока не друзей, но одноклассников точно.
Леха был еще в раздевалке, когда мы дошли. Маша отправилась к нему, якобы разыскивая свою куртку, хотя она висела совсем в другом месте, и сказала:
– Смотритель маяка – это круто. Но я бы точно там испугалась одна!
– Ага, – ответил Леха и продолжил одеваться.
Дальше все натягивали куртки молча.
Леха вышел из школы один.
Мы с Женей попрощались с девочками и потопали домой.
По дороге я вспоминал времена, когда Женя стал дружить с Колей, а я остался один. Я подумал, что каждый из нас в той или иной мере одинок. И у каждого хоть раз да возникало чувство, что он никому не нужен. У меня возникало.
И я совсем не знал, что с ним делать.
Я пришел домой, кинул рюкзак в коридоре и сел на кухне. Почти сразу появилась мама.
– У тебя что-то случилось? – участливо спросила она.
– Что делать, когда ты никому не нужен? – я не подумал, что нужно добавить предисловие.
– Вась, ты чего? Ты нужен мне, сынок.
– Это не для меня. Просто я только сегодня заметил, что кое-кому в классе очень одиноко.
Мама на несколько минут замолчала. Она думала.
Затем произнесла:
– Если тебе кто-то сказал, что ты никому не нужен, то он ошибается по одной весомой причине – так просто не бывает. Подбирая сравнение для выражения любви и заботы, можно привести почту. Человек отправляет другому посылку, а она не доходит. Или ждут варенье, а приходят носки.
Я хочу сказать, что люди выражают чувство привязанности по-разному. Бабушка попросила не возвращаться домой поздно. Друг отдал свой обед. Учительница спросила ребят, почему тебя нет в школе. Все эти вещи в той или иной степени означают заботу и беспокойство. Это только нужно уметь замечать.
Каждый из нас выражает заботу, любовь и чувство привязанности по-своему. Если человеку кажется, что он никому не нужен, ему следует понаблюдать за эмоциями близких. Они могут выражать свою любовь и заботу в формах, которые, по его мнению, вовсе не любовь. Но это ведь не значит, что близкие его не любят? Скорее значит, что люди говорят на разных «языках» и стоит выучить «язык» близкого человека.
Иногда чувство ненужности возникает у людей, которых предали. Тогда снова открыться людям бывает сложно. Или человек сам не позволяет образовываться новым привязанностям. Тут варианта только два – оградить себя от всех людей и так обезопаситься от новой боли или попробовать начать все заново. Всегда есть шанс, что последует неудача и человек окажется чужим. А может быть, это будет дружба на всю жизнь?..
Глава 22. Фиолетовый шарф в желтую полоску
2 декабря, среда
– Я не хочу вязать шарф, но и двойку получать тоже не хочу… Что мне делать? – вчера спросила у меня Маша, когда мы обедали в столовой. Девочкам на труде задали связать шарф. Маша не умеет. Точнее, она сказала, что не хочет учиться. Неинтересно ей вязать шарф, лучше бы она сколотила табуретку, как мы на труде. Если честно, я и не знаю, что из этого лучше. В прошлый раз, когда мы делали табуретки, я подцепил такую огромную занозу, что доставал ее полдня.
За соседним столом сидел Леха. Решение проблемы Маши было на нем – в виде большого, яркого, разноцветного шарфа.
– Я вспомнила! На мой день рождения в прошлом году Леха дарил мне шарф. Помните, такой фиолетовый, в желтую полоску. Учительница по труду еще спрашивала, не сама ли я его вязала, а я ответила, что это Леха, и она очень удивилась. Маш, ну ты точно помнишь, – настаивала Яна. Она думала о том же, о чем и я.
– Помню. Ты в нем часто ходила прошлой зимой. Ты хочешь сказать, что я могу попросить Леху связать его за меня? – ответила Маша, косясь на шарф Лехи.
– Как вариант. Он же давно вяжет, с начальной школы. Думаю, если ты его попросишь и он согласится, до завтра он успеет связать тебе шарф, – сказала Яна и, довольная своей идеей, принялась за компот.
– Да, Яна права. Можно попробовать… Думаю, он не откажет.
– Круто, что вы об этом подумали! Тогда подойду к нему прямо сейчас, – и Маша побежала за соседний стол.
Они говорили минут пять, а я в это время думал, что не всегда увлечение Лехи воспринималось так положительно. Только недавно от него отлипла кличка «Человек-паук», которую ему дал Коля в пятом классе. Коле такое хобби казалось чем-то постыдным, неправильным, за что можно оправданно давать подзатыльники.
Бабушка Леша – такой была вторая кличка. Коле очень нравилось замечать Леху на другом конце коридора и протяжно ее кричать, чтобы все услышали. Леха жутко злился и однажды даже запустил в Колю скамейкой. Кличка тогда расширилась до Сумасшедшей бабушки Леши.
Когда Леха только увлекся вязанием, он постоянно носил в школу клубки ниток. Вязал на переменах и даже украдкой на уроках. Пока однажды Коля не залез к нему в рюкзак, не выкинул клубки в лужу и не полил сверху томатным соком. После этого Леха перестал вязать в школе.
Однажды Коля вырвал недовязанный шарф из рук Лехи и начал чистить им ботинки. Затем кинул на пол стал на нем танцевать. Он звал ребят из класса присоединиться, но, к счастью, больше таких умник