Она снова держала на руках своего сына, но во многих отношениях она держала другого мальчика. Она чувствовала, что держала что-то одновременно хрупкое и твердое, как скорлупа яйца.
Такое драматическое событие, как похищение, безусловно вызывает множество разнообразных симптомов у того, кто это пережил. Мать, чьи слова были процитированы выше, продолжает далее свой рассказ, говоря о том, как ее четырехлетнему сыну Оскару снились кошмары, в которых мужчины разрезали ему живот и душили его. Она с болью замечает:
«Душа разрывается, глядя на его лицо, на котором отражаются все его эмоции. Иногда он выглядит потерянным, одиноким мальчиком. В другие моменты кажется, что он просто грустит, опустив глаза. Иногда на его лице проступает ужас, как у ребенка, который просыпается от дурного сна, ошеломленный увиденным. Он почти не говорит о том, что пережил».
Как травма проявляется в детях? Как это выглядит и на что похоже? Могут ли пугающие события, которые являются более обычными, чем описанное выше похищение, приводить к остаточным травматическим последствиям? Если ваш ребенок «плохо себя ведет», как вам определить, является ли это «отыгрыванием» вследствие травмы или обычным непослушанием? В данной главе мы исследуем эти вопросы и приведем примеры, которые помогут вам лучше уяснить ответы на них. Вы узнаете, каковы основные симптомы, свидетельствующие о травме, и как они развиваются, если «первая помощь» для предотвращения дальнейших травматических последствий не оказывается.
Также вы узнаете, почему у некоторых детей остаются длительные навязчивые симптомы, такие как плохие воспоминания, сны и вспышки гнева, влияющие на их социальные отношения, способности к учебе и здоровье, в то время как других детей те же события, кажется, не затрагивают вовсе.
Универсальные симптомы травмы
И у ребенка, и у взрослого отличительные признаки произошедшего травмирующего события проявляются довольно скоро. К ним относятся: 1) гипервозбуждение, 2) скованность, 3) диссоциация, 4) чувство заторможенности и отключения (или «оцепенения»), конечный результат которых – чувство беспомощности и безнадежности. Эти реакции характеризуют собой суть реакций ума и тела, являясь универсальными, характерными признаками травмы.
Все дети, особенно младенцы и дети самого младшего возраста, проявляют симптомы, которые существенно отличаются от симптомов взрослых. Это связано с рядом факторов, в том числе с развитием мозга, уровнем развития мышления и восприятия, неполной сформированностью личности и зависимостью от своих взрослых воспитателей, а также привязанностью к ним. У детей ограничены двигательные и языковые навыки, а также возможности реагирования на ситуацию и совладания с ней. Помимо того что взрослые обладают сформировавшимся мозгом, им доступны множественные ресурсы, снижающие стресс и беспокойство. В качестве здоровых вариантов взрослый, например, может отправиться на прогулку, встретиться с друзьями, позаниматься в тренажерном зале, выговориться в дневнике, сходить на сеанс психотерапии или посетить занятия йогой, айкидо или тай-чи, и это поможет ему «управлять» своими чувствами и симптомами.
Дети же полностью зависимы от своих взрослых, которые «читают» и удовлетворяют их потребности в безопасности, заботе, воспитании, саморегуляции и уверенности. Если взрослые не сформировали собственный набор полезных ресурсов и не имеют системы поддержки, к которой можно обратиться в трудные моменты, они могут прибегнуть к злоупотреблению различными веществами, жестоко вести себя по отношению к членам своей семьи, проявлять неуравновешенность на работе или подвергать себя опасным ситуациям. Дети тоже прибегают к «отыгрыванию». Иногда это единственный способ, которым они сигнализируют нам о том, что им нужна ПОМОЩЬ. Когда дети не «отыгрывают вовне», они часто «действуют внутрь», давая взрослым более тонкие подсказки о том, что что-то не так. Признаки и симптомы как внешних, так и внутренних эмоций, а также их важность для оказания помощи детям в процессе исцеления описаны на этих страницах и проиллюстрированы примерами из реальной жизни.
Прежде чем углубиться в особенности того, как дети дают нам знать, что им больно, важно помнить, что некоторые симптомы травмы являются естественной реакцией на непреодолимые обстоятельства. Повышенная энергия возбуждения вместе с отключением (когда выхода нет) являются биологически жестко запрограммированными механизмами выживания. Однако длительность такого защитного механизма должна быть строго определенной; наши тела были созданы так, что они должны возвращаться к своему нормальному ритму существования вскоре после того, как опасность минует.
Но когда активированная интенсивная энергия выживания, призванная защитить нас во время предполагаемой угрозы, не «расходуется», мы продолжаем жить так, как будто угроза все еще присутствует в нашей жизни. Поскольку младенцы и дети обладают ограниченной способностью защитить себя, они более подвержены сохранению избытка этой высокоактивной энергии возбуждения. Без конкретной и нацеленной помощи заботливых взрослых эта нерастраченная энергия в конечном итоге находит выражение в широком спектре поведенческих проявлений и симптомов. Помните, что у детей очень ограниченный поведенческий репертуар для преодоления жизненных стрессов и трудностей.
Для примера: днем трехлетний Джаред стал свидетелем страшной автомобильной аварии и проснулся в 2 часа ночи от ночных кошмаров. Это нарушение сна вместе с безудержным плачем, судорожными движениями (удары руками и ногами) и вегетативными реакциями – учащенное дыхание, учащенный пульс и потоотделение – является яркой иллюстрацией проявления гипервозбуждения у ребенка. В реальной жизни ДТП закончилось тем, что машины были отбуксированы и никто не пострадал.
В реальности Джареда, однако, все было совсем иначе. Активация, запущенная днем, проявилась в ту же ночь (но могла проявиться и позже) – буйством и неистовством, усиливающимися по мере роста возбуждения. Джаред проснулся в панике, как будто авария все еще происходила перед его глазами.
Первоначальные универсальные реакции на шок часто видны сразу. В других случаях они не столь очевидны, особенно когда вы не знаете, на что нужно обращать внимание. Родители нередко испытывают одновременно страх перед худшим исходом для их ребенка и надежду на лучший. Поскольку и взрослые, и дети во время происшествий могут испытывать сильные эмоции, в «пылу момента» можно легко упустить из виду важные подсказки. Интересно, что устойчивые словесные метафоры прекрасно отражают многое из того, что нам нужно знать о телесном опыте. Такие выражения, как «напуган до смерти», «нет слов», «сокрушен горем», «бледный как полотно» и «белый как мел», есть в любом языке. Они буквальным образом отражают те физиологические реакции, которые происходят в мозге и теле.
На следующих страницах мы расскажем обо всех начальных симптомах травмы, которые могут возникнуть у ребенка. Хотя для удобства понимания каждый из симптомов описан отдельно, основные симптомы травматической реакции часто переживаются вместе. Вы также можете заметить, что из-за различий в темпераменте, возрасте, наличия уже существовавших уязвимых мест в психике того или иного ребенка и особенностей фактического инцидента симптомы одной категории могут преобладать над симптомами других категорий.
Симптомы у детей проявляются иначе, чем у взрослых, и зависят от возраста и уровня когнитивной, социальной и эмоциональной зрелости; кроме того, они будут проявляться по-разному на разных стадиях развития ребенка. С учетом этого мы разбили симптомы на три категории, в зависимости от этапов взросления: 1) от рождения до дошкольного возраста; 2) школьный возраст; 3) подростковый возраст. Имейте в виду, что это довольно общее разделение; обозначенные этапы могут перекрывать друг друга, давая множество совпадений и вариаций в зависимости от темперамента, зрелости и других индивидуальных различий. Обратите внимание, что между детскими и взрослыми симптомами есть некоторое сходство, особенно у подростков. Исследования также выявили некоторые различия в симптоматике у мальчиков и девочек, о чем мы расскажем в свое время.
Распознавание симптомов у самых маленьких: от рождения до дошкольного возраста
У младенцев и детей младшего возраста двигательные и языковые навыки довольно ограниченны. Они не могут рассказать о том, что с ними случилось, и не могут защитить себя с той легкостью, которая может быть свойственна детям старшего возраста или взрослым. Поэтому у маленьких детей чаще развиваются новые страхи и избегающее поведение либо же они становятся раздражительными, замкнутыми или импульсивными. Развитие младенцев и малышей происходит быстрыми темпами, однако при сохранении симптомов травмы оно может задерживаться. Симптомы травматического стресса могут проявляться как после единичного события, так и после серии событий или при продолжающемся стрессе.
Маленькие дети часто показывают нам, что они травмированы, через свою игру, качество сна, изменение уровня активности, преувеличенные эмоциональные реакции (страха и гнева) и соматические жалобы, такие как боли в животе или головные боли, а также через регрессию на более ранний уровень развития, где они могут чувствовать себя безопаснее.
Например, ребенок, который раньше был спокоен, когда его оставляли с няней, может теперь с тревогой цепляться за своих родителей, когда они собираются уходить. Пережив некий травмирующий опыт, ребенок может буквально прилипнуть к папиной ноге с упорством осьминога, вместо того чтобы послушаться родителей и отпустить их.
Даже если ваш ребенок обладает достаточными языковыми навыками, чтобы говорить полными предложениями, маловероятно, что он сможет выразить свое горе словами. Приведенные ниже примеры помогут вам понять, как дети показывают взрослым, что они травмированы.
Младенцы и дети «закрываются», когда что-то их подавляет
Когда что-то подавляет младенцев и маленьких детей, они могут проявлять бурные реакции на свое страдание: плакать, задыхаться и метаться. Однако довольно часто вместо этого они закрываются, зажимаются и «уходят в себя». У младенцев не так много вариантов реакции, и один из главных – просто оцепенеть. Это не их свободный выбор; это автоматическая реакция, которая срабатывает тогда, когда страдание становится невыносимым. Младенцы просто как бы самоустраняются и отключаются от реальности (младенческая версия диссоциации).
То, что взрослому кажется незначительным, для младенца может оказаться чрезмерным. Это особенно верно для детей, которые с самого начала появились на свет более уязвимыми из-за патологий плода, длительного или сложного процесса родов или незрелости нервной системы. По своей природе все младенцы беззащитны, что подразумевает их полную зависимость.
Когда дети чрезмерно возбуждены вследствие чрезмерной активности или интенсивности какого-то воздействия и при этом их потребности своевременно не удовлетворяются, они справляются с этим, «отключаясь». Поскольку младенцы не могут ходить или говорить, выбор проявленных реакций у них ограничен: это капризы, слезы и протест. Когда все варианты будут испробованы и не дадут результата, ребенок замирает, цепенеет. Такое отключение следует отличать от спокойного темперамента!
Взрослые должны быть внимательны к отсутствующему взгляду ребенка, отсутствующему выражению лица и отсутствию эмоций. Когда глаза младенца кажутся остекленевшими, это означает, что он больше не может управлять своими внутренними сигналами и нуждается во взрослом, который может осознать, что ему нужно, и обеспечить комфорт и облегчение. «Чтение» выражения лица ребенка и произнесение успокаивающим голосом чего-то, подходящего случаю, может помочь малышу восстановить связь с реальностью. Например, если его напугали громкие звуки, вы можете сказать: «Очень сильный шум, да? Я вижу, он тебя пугает. Давай найдем милое тихое местечко, и я нежно покачаю тебя, если хочешь». Понимает ребенок ваши слова или нет – это не так важно; важен тон, которым вы их произносите.
Поскольку нервная система младенца еще незрелая, она не способна к саморегуляции. Младенец во всем зависит от своих родителей – от регулирования температуры тела до эмоциональной регуляции. Если ребенку постарше приходится слишком долго ждать обеда, он может проявить нетерпение и стать капризным. Однако по предыдущему опыту он знает, что его накормят. Младенец этого не знает. Слишком долгое ожидание пропитания может быть воспринято как ситуация на грани жизни и смерти. Если родители будут замечать, что нужно их ребенку для того, чтобы чувствовать себя в безопасности и комфорте, и по большей части удовлетворять эти потребности, то это сформирует узы доверия и базовые понятия «благополучия» и «добра». Затем это разовьется в надежную привязанность, которая запускает здоровые модели отношений, закладываемые на всю жизнь.
Обеспечение безопасности и забота
Безопасность и забота выражаются в форме тепла, объятий, еды, удобного положения, игрового взаимодействия, покачивания, держания на руках, защиты от стихий и баланса между спокойным отдыхом и активностью. Но воспитание – это еще нечто более тонкое. Оно означает, что вы замечаете, как ваш ребенок извивается или напрягается, когда навещающие его тетя или дядя «душат» вашего новорожденного нежелательными поцелуями, и бережно выводите вашего ребенка из зоны дискомфорта. Это показывает вашему ребенку, что вы на его стороне, что вы будете защищать его и что к нему никто никогда не должен прикасаться так, как ему не нравится. Как бы надуманно это ни звучало, ваши действия посылают в развивающийся мозг вашего ребенка сообщение, которое может сыграть важную роль в предотвращении сексуального насилия или иного неуважительного отношения в его дальнейшей жизни. У ребенка, чьи потребности и границы соблюдаются, разовьется «шестое чувство», помогающее ему понять, когда подход взрослого оказывается «неправильным».
Именно в этот критический период развития (от новорожденного до малыша) формируется способность верить в то, что основные потребности могут быть удовлетворены, личные границы могут быть соблюдены, а здоровые отношения могут приносить удовольствие. Качество этой тонкой настройки на потребности во взаимоотношениях между воспитателем и ребенком формирует нейронные пути и паттерны в мозге, которые сохранятся на всю жизнь.
Как дети показывают нам, что они испытывают стресс
Признаки чрезмерного стресса у малышей и дошкольников могут проявляться в форме гиперактивности или же оцепенения и отключенности, включая нежелание играть, уход от людей, вялость или чрезмерную застенчивость. Это может чередоваться с приступами безутешного плача или истериками. Травматический стресс также может проявляться как регрессия к поведению, свойственному более ранней стадии развития. Сосание большого пальца, ночное недержание мочи, просьба покормить грудью (или через бутылочку) уже после отлучения от груди, «детское лепетание» являются распространенными симптомами стрессового расстройства.
Эти признаки травматической реакции посылают четкий сигнал о том, что вашему ребенку нужно больше времени, поддержки и помощи с вашей стороны, чтобы он смог обрести уверенность. Не менее важно, чтобы вы понимали, что это нормальные реакции на стрессовые события. У каждого ребенка свой темперамент, своя индивидуальность, свои уязвимые места. То, что может вызвать регрессивную реакцию у одного ребенка, может никак не сказаться на его брате или сестре. В такие моменты особенно важно не стыдить вашего ребенка, даже если вас раздражает такое регрессивное поведение. Сострадание и терпение ускорят процесс исцеления. И, если в этот момент вы почувствуете себя более напряженным и вспыльчивым, чем обычно, не вините и не осуждайте себя! Если, сталкиваясь с собственными недостатками, вы будете проявлять к себе любовь и доброту, все от этого только выиграют. И разумеется, если симптомы у ребенка сохраняются, желательно обратиться за компетентной профессиональной помощью.
Как малыши и маленькие дети через игру демонстрируют нам травматическое «повторное переживание»
В то время как младенцы могут чередовать свои реакции между протестом и оцепенением, малыши и дошкольники имеют более широкий спектр механизмов совладания.
Дети часто переживают травму так, как будто травмирующая ситуация все еще происходит, и показывают вам это своими действиями. Чтобы увидеть, как травмирующее событие повлияло на вашего ребенка, будьте внимательны к тому, как он проявляет себя во время игр дома или в дошкольном учреждении.
Эмоционально перегруженный ребенок может направить энергетическую перегрузку (гипервозбуждение) в игру с повторяющимся сценарием, где изображается какой-то определенный аспект травмирующего события. Такой игре будет недоставать воображения и разнообразия. Проницательный взрослый может разглядеть в ней те события, которые все еще беспокоят ребенка. Например, вы можете заметить, что ваш ребенок регулярно воспроизводит одну или несколько повторяющихся сцен или тем. В основе такой игры лежит своего рода отчаяние, она обычно не приносит никакого удовлетворения или облегчения. Например, ребенок после пережитого ДТП снова и снова сталкивает между собой две игрушечные машинки или погружает лицо куклы под воду после того, как он сам чуть не утонул.
Нередко дети, подвергшиеся жестокому физическому наказанию или ставшие свидетелями жестокого обращения с братом или сестрой, воспроизводят эту же сцену с куклами или игрушечными фигурками. Роли преступника и жертвы в такой игре могут чередоваться. Например, сначала ребенок может грубо отругать и отшлепать куклу, после чего происходит смена ролей и он начинает утешать ее, поглаживая ее и говоря что-то вроде «Все в порядке, детка».
Иногда связь между тем, что оставило тревожный отпечаток на психике ребенке, и ограниченностью его игры не столь очевидна. Обычно это случается тогда, когда провоцирующее событие не посчитали травматичным. Помните, во второй главе мы говорили о трехлетнем Кевине, родители которого были сбиты с толку его игрой? Он периодически ложился на пол, напрягался всем телом, делая вид, что умирает, а затем медленно «возвращался к жизни», умоляя: «Спаси меня… спаси меня!» Никому даже в голову не пришло, что перенесенная мальчиком хирургическая операция, которая прошла «на удивление хорошо», так сильно повлияла на него. Поскольку эта операция в младенчестве спасла Кевину жизнь, никто никогда не связывал ее травматические последствия со своеобразной повторяющейся игрой.
До тех пор пока во время игры малышу не была оказана активная поддержка в том, чтобы продвинуть историю дальше, его творческий потенциал и способность испытывать радость были заморожены. Его социальное развитие также испытывало задержку. Кевин, которому было три с половиной года, все еще играл неподалеку от других детей (параллельная игра, типичная для двухлеток), а не с ними.
Чтобы помочь Кевину, ему предоставили на выбор целый ассортимент маленьких игрушечных фигурок. Он быстро отобрал рыцарей со щитами и мечами и выстроил их, чтобы уничтожить «плохих парней» (пластиковых солдат). Он агрессивно «разбил» всех солдат до единого. Когда Кевина спросили, кто были эти «плохие парни», которых только что уничтожили рыцари, он, к большому удивлению его матери, строго ответил: «Врачи». Связь между агрессивной игрой и его медицинской травмой стала очевидной.
Еще после нескольких сеансов терапевтической игры Кевин начал разнообразить свою игру, добавляя в нее элементы творческого решения, что в конечном итоге привело его к чувству благодарности своим врачам! Этот счастливый финал наступил естественным образом только после того, как он выразил в игре гнев и страх по поводу своего больничного опыта.
Другие способы, которыми маленькие дети показывают нам, что все еще переживают случившееся
Помимо игры мы узнаем, что маленькие дети все еще переживают травматический эпизод, если их мучают кошмары, если они проявляют беспокойство, когда что-то напоминает им о произошедшем или если увлечены каким-либо определенным аспектом события (например, снова и снова хотят смотреть видео о лесных пожарах после того, как стали свидетелями пожара). Маленькие дети часто приписывают таким «напоминаниям» магические свойства, что пугает их еще больше.
Например, если сгоревший дом был старым деревянным зданием, недавно выкрашенным в желтый цвет, они могут подумать, что все старые деревянные желтые дома опасны. Или беспокоиться о том, что покраска дома может привести к его возгоранию.
Напоминания могут быть бессознательными (или не связанными с опытом ребенка), но тем не менее вызывать беспокойное поведение или капризы без очевидной связи с триггером. Примером этого может быть изменение в настроении или поведении вашего ребенка, когда он слышит пролетающий над головой самолет, после того как он увидел по телевизору теракт 9/11. Другим примером может быть повышенная «прилипчивость» после взрывов в Мадриде в 2004 году, которая появляется, когда ребенок видит или слышит поезд.
Проявление симптомов травмы у маленьких детей через гипервозбуждение
Если вас когда-либо щекотали против вашей воли или вы наблюдали, как кого-то так щекочут, вам будет легко понять концепцию гипервозбуждения. Метафора «защекотать до смерти» является подходящим описанием этого опыта. Ребенок может смеяться, но, когда шутливое щекотание становится невыносимым, это уже не смешно. Вместо игры это может превратиться в пытку. Сердце ребенка колотится, так как все его тело вовлечено в борьбу, чтобы заставить щекочущего прекратить. Учащенное дыхание может превратиться в судорожные попытки глотнуть воздуха, так как ребенок страдает от интенсивных переживаний, включая страх удушья.
В момент гипервозбуждения дети находятся в «заведенном» внутреннем состоянии, даже если нет щекотки или какой-либо другой внешней стимуляции. Стимуляция происходит внутри самого ребенка – от нервной системы, которую нет никакой возможности отключить. Независимо от того, реальная опасность или воображаемая, когда ребенок напуган или сильно напряжен, учащенное сердцебиение и учащенное дыхание заставляют его внутренние «двигатели» перейти с холостого хода на высокую скорость в течение нескольких секунд, даже если ребенок кажется спокойным. Он может очень легко «завестись», но не знает, как вернуться обратно.
Это возбужденное состояние может не давать ему спать по ночам и (или) держать его на взводе днем. Глубокое расслабление становится невозможным до тех пор, пока избыточная энергия не будет полностью высвобождена.
Возможно, вы были свидетелями того, что происходит с детьми, которые уже переутомились, но прямо перед сном им вдруг разрешают «побуянить». Этот избыток энергии в уже перенапряженном теле может нарушить сон ребенка. То же самое может произойти и при избытке энергии от стресса, вызванного травмой, но разница в том, что проблемы со сном и другие проблемы в этом случае сохраняются довольно длительное время. Приводимый ранее пример ночных кошмаров Джареда – хороший пример симптома гипервозбуждения. Другие проблемы включают в себя трудности с засыпанием, неровный сон, сверхбдительность и усиленную стартл-реакцию. Когда симптомы гипервозбуждения становятся хроническими, они могут напоминать синдром дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ). К сожалению, слишком часто детям, пережившим травму, неправильно ставят этот диагноз и (часто неуместно) назначают лекарства. Симптомы гипервозбуждения – самые легкие для наблюдения, потому что такое поведение трудно не заметить. Временами энергия ребенка настолько необузданная и неуправляемая, что взрослым, которые заботятся о таком ребенке, приходится несладко.
Как маленькие дети показывают нам свое чувство беспомощности через проявление сильных эмоций
Стрессогенный избыток энергии, который накапливается после единичных или длительных ошеломляющих событий, может находить свое выражение в бурных эмоциональных вспышках, что зачастую озадачивает родителей. Нередко возникают беспокойство и тревога, а также гнев и агрессия. Появляются новые страхи, особенно при расставании со взрослым, при встрече с незнакомыми людьми и при выполнении новых задач. Прилипчивость и истерики являются типичными говорящими симптомами и могут особенно раздражать взрослых, которые не понимают их происхождения или не знают, что нужно делать, когда эти симптомы возникают. Малыши могут выражать свой страх, настаивая на том, чтобы их постоянно держали на руках, тем самым пытаясь почувствовать защиту взрослых. У дошкольников может развиться боязнь темноты, они начинают страшиться монстров и призраков в шкафу или под кроватью.
Признаком эмоционального потрясения, который сложно не заметить, является реакция ребенка на то, что когда-то было для него обычным действием или частью распорядка. Ребенок может преувеличенно протестовать или засыпать взрослого бесконечным шквалом вопросов. На самом деле ваш ребенок не пытается свести вас с ума. Он пытается справиться с тревогой наилучшим из известных ему способов. Неустанные вопросы типа «Кто там будет?», «А кто еще?» и «Как долго мы там пробудем?» не что иное, как попытка удержать чувство безопасности и контроля.
Симптом агрессивности часто развивается в присутствии слишком большого количества стрессоров и подавляющих обстоятельств. Распространенными признаками того, что у маленьких детей внутри больше чувств, чем они способны контролировать, являются: вспышки гнева, истерики, бросание игрушек, драки с братьями и сестрами, товарищами по играм или издевательства над ними, укусы, пинки. Родители могут задаться вопросом, не является ли подобное поведение просто предсказуемым «кризисом двухлетнего возраста» (или четырехлетнего). Один из способов определить это состоит в том, чтобы вспомнить, когда началось новое агрессивное поведение. Если его появление совпадает со списком потенциально травмирующих событий и стрессоров, описанных во второй главе, можно заподозрить, что в основе лежит травма.
Как маленькие дети проявляют травматическую зажатость и отключение от реальности через физические симптомы (соматические жалобы и угнетение чувства удовольствия)
Как только нервная система организма стала гиперактивна, в кровоток выделяется адреналин, чтобы подготовить крупные двигательные мышцы к движению. По своей природе определенные мышцы, чтобы выполнять свои функции, должны напрягаться или сжиматься. Но при травме все тело становится единой жесткой, сжатой конструкцией. В напряжении находятся мышцы, суставы и внутренние органы. Кроме того, сенсорная и дыхательная системы тоже напряжены и сжаты. На этой стадии основным симптомом становится «отключение». Вы можете заметить, что ваш ребенок замкнулся, стал чрезмерно застенчивым и одновременно более зависимым от вас, чем до происшедшего события. Вместо энергичного поведения вы, возможно, заметите в нем вялость и усталость.
Другими симптомами внутренней зажатости, которые вы можете наблюдать у своего ребенка, являются: напряженный вид, неуклюжая или «деревянная» походка, плохая координация, напряженные мышцы шеи и плеч. Он может чувствовать, что все его внутренности свело, а зрение, слух, обоняние, чувствительность и вкус могут притупиться, так что еда становится ему просто неинтересна. Внимание вашего ребенка может сузиться до источников возможной опасности, даже если таковых в реальности нет. Подобное ограничение диапазона осознанного восприятия нужно ему для уменьшения тревожных чувств. Это помогает вашему ребенку избавиться от ощущения, что он буквально разваливается на части. Однако со временем это же напряжение может привести к появлению тех самых избегаемых чувств. (То же самое верно и в отношении взрослых!)
К сожалению, в подобном состоянии, если только взрослый не поможет и не создаст ребенку безопасную атмосферу, маловероятно, что ребенок сможет расслабиться настолько, чтобы заметить, что происходит вокруг, даже если это может быть ему полезным. Расслабиться – означало бы ослабить охранную «защиту». Подобное отключение должно носить временный характер. Когда это не так (как в примере Сандры ниже), сжатие может привести как к физической боли, так и к потере удовольствия и волнения при исследовании мира, потере наслаждения простыми радостями жизни. Мир начинает восприниматься как опасное место, а потому ребенок будет избегать здорового риска – такого, например, как веселая возня со сверстниками.
Ваш ребенок может быть пока не способен вербально выражать соматические жалобы. Поскольку они не в состоянии сказать вам, что болит, младенцы и малыши могут просто стать беспокойными или капризными, как в период прорезывания зубов. Физические симптомы характерны для травмы в любом возрасте. Однако у маленьких детей наиболее уязвима область ЖКТ, что проявляется диареей или запорами, частыми болями в животе и головными болями. Другим признаком стресса, хотя и несколько менее распространенным, является появление высокой температуры и озноба неинфекционного происхождения. Поверхностное дыхание или, наоборот, гипервентиляция могут являться симптомами травматического стресса. И то и другое может ограничить приток кислорода к мозгу и телу, вызывая усталость и вялость, которые иногда ошибочно принимают за лень.
Следствием острой травмы могут быть также серьезные проблемы с кормлением или приемом пищи. Даже внезапное расставание, например связанное с переездом или возвращением родителей на постоянную работу, может нарушить нормальный режим питания ребенка. Пример этого можно увидеть в следующей истории о Сандре.
Давайте посмотрим, что случилось с живой, любознательной Сандрой, когда ей едва минуло четыре года. С самого рождения Сандра жила со своей большой семьей в доме бабушки и дедушки. Несмотря на близость с мамой и папой, Сандра была очень привязана к своей бабушке, получая от нее дополнительную безопасность и заботу. Отец Сандры, Рикардо, очень много работал, чтобы купить дом для своей растущей семьи. Когда покупка наконец совершилась, все были очень взволнованы. Все, кроме Сандры. Переехав в их новый дом, она очень страдала от разлуки с бабушкой и своей старой комнатой.
Вместо того чтобы радоваться своей красочной новой комнате и большому заднему двору, она сосредоточилась только на одном – как вернуться к бабушке. Тело Сандры было так напряжено, что она почти не могла есть и с трудом засыпала. Серьезно встревоженные родители девочки позвонили мне. Она не только не ела, но и вела себя не как обычно. Единственной рекомендацией педиатра было – давать Сандре жидкое питание, чтобы она не умерла с голоду! Ее мама, Стефани, шла на всевозможные уловки, чтобы заставить Сандру есть твердую пищу, но уже более трех месяцев девочка ничего не ела – ни кусочка даже своей любимой еды!
Когда Сандра вошла в мой кабинет, было понятно, что я ее нисколько не интересую, равно как и все игрушки в моем кабинете, и предметы для художественного творчества. Она казалась испуганной, грустной и замкнутой – определенно не тем жизнерадостным ребенком, каким была несколько месяцев назад. Ее глаза не осматривали комнату. Вместо этого она крепко прижимала к себе своего плюшевого мишку. Сандра не хотела говорить ни о своем новом доме, ни о бабушке. Она кивнула головой, подтверждая, что ей очень грустно, но слез не было… сначала. Ее эмоции также были скованны.
Я достал альбом для рисования и цветные карандаши, с небольшой помощью Сандра нарисовала очень простой дом. Рисование и осознание того, что я больше не собираюсь задавать ей никаких вопросов, помогли девочке немного расслабиться. Затем мы вместе нашли печальное сердечко медвежонка Тедди и его животик, который не мог есть. Вскоре Сандра указала на то место в своем животе, где еда не могла пройти вниз. Я попросил ее положить руку на это «место, где застревает» сначала у своего плюшевого мишки, а затем на своем теле. С ее разрешения я нежно накрыл ее руку своей, в то время как она сидела рядом с отцом. Я нисколько не удивился тому, насколько напряженным был ее животик, как будто все органы тела держались изо всех сил. Сандра не объявляла голодовку. Это сжатие было непроизвольным. Дело не в том, что она не хотела есть, – она не могла есть!
Потребовалось всего два сеанса с Сандрой и ее родителями, чтобы научить их, как терпеливо и мягко прикасаться к животику Сандры, чтобы он постепенно расслабился. Она нарисовала всех «призраков», которые жили в ее новом доме, и наконец появились слезы, давая выход ее чувствам. Стефани позвонила мне и сказала, что мало-помалу Сандра снова начала есть. И все никак не могла наесться своей любимой едой – сладким мексиканским хлебом, который пекла ее бабушка. Через довольно непродолжительное время Сандра начала есть полноценную еду. Но это еще не все. Отец Сандры описал замечательную перемену, произошедшую с его дочерью, следующими словами: «Она похожа на цветок, распустившийся посреди ночи».
Как распознать симптомы травмы у детей школьного возраста
Все дети школьного возраста демонстрируют вариации общих симптомов травмы, которые были подробно описаны ранее в этой главе: гипервозбуждение, диссоциация, зажатость и отключение (или оцепенение), сопровождающиеся чувством беспомощности. Эта возрастная группа (примерно от пяти до одиннадцати лет) также подвержена повторному переживанию травматического события, нарушениям сна, соматическим жалобам и непоследовательному поведению, которое обычно перемежается появлением новых страхов и агрессией. Они часто подвержены беспокойству, визуализируют «наихудший возможный сценарий», который скорее фантастичен, чем правдоподобен. Именно эта возрастная группа придумывает суеверные стишки и считалочки для игр наподобие такой: «Не наступай на трещину – получишь от жизни затрещину!»
У этой возрастной группы больше доступных ресурсов: у них больше развиты языковые и логические навыки, моральное сознание и альтруизм. Кроме того, поскольку это дети школьного возраста, на них возлагается больше требований и обязанностей по концентрации и обучению. Из-за перечисленных факторов у многих детей, переживших травму, признаки и симптомы могут проявиться (или стать более выраженными) в школе – вследствие дополнительного давления, связанного с успеваемостью и социализацией.
Часто учителя первыми замечают симптомы травмы, когда те проявляются в классе и на игровой площадке. Иногда такая симптоматика диагностируется как «школьная фобия», СДВГ, депрессия или расстройство поведения. Главы одиннадцатая и двенадцатая написаны специально для учителей, школьных консультантов и психологов, а также всех, кто хочет лучше понять, как помочь учащимся в школьной среде. В условиях эскалации насилия в школах как никогда важно, чтобы преподаватели были способны выявлять учащихся, неспособных самостоятельно справиться с ситуацией, и имели необходимые инструменты для вмешательства до того, как произойдет серьезный кризис или вспышка насилия.
Так же, как и малыши, дети постарше часто воспроизводят детали травмирующего события во время игры. Поскольку у них более развиты языковые навыки, они часто воспроизводят действие, одновременно рассказывая историю о том, что произошло, повторяя это снова и снова. Страх и беспомощность часто проявляются как неорганизованное или возбужденное поведение. Хотя ребенок может рассказать о событии, он обычно не способен выразить свои чувства словами или даже точно понять, что именно чувствует. В этом случае ответы односложны: «перепуган», «расстроен», «потрясен».
Детей этого возраста может интересовать нечто большее, чем просто детали самого события. Они могут быть сосредоточены на пересказе своих собственных действий или неспособности действовать во время произошедшего события. Они могут чувствовать себя ответственными за случившееся и страдать от чувства вины или стыда, которые они хранят в глубокой тайне, зачастую отдаляясь от семьи и друзей. Они думают, что, если бы они сделали что-то по-другому, этой «ужасной вещи» никогда бы не случилось. Это особенно верно в таких случаях, как смерть и развод.
Ленор Терр, доктор медицинских наук, психиатр, известный исследователь травмы и автор книги «Слишком боюсь, чтобы плакать» (Too Scared to Cry), пишет, что у детей школьного возраста, как правило, меньше проявляются симптомы избегания и оцепенения. Они больше общаются через рассказывание историй и игру. Наряду с этим Терр отметила такой феномен, как «формирование предзнаменований», когда ребенок полагает, что определенные признаки являются предупреждением о травматическом событии, которое произошло и может повториться снова1. Это связано с магическим мышлением детей младшего школьного возраста.
Удивительные новые эмоции
Благодаря более сложному духовно-нравственному развитию дети школьного возраста думают не только о себе, но и о других. Они могут беспокоиться о членах своей семьи или о других жертвах произошедшей трагедии. Если один из родителей пострадал, они могут опасаться, что другой тоже может пострадать. Дети с тревогой следят за поведением родителей. Поскольку у них более развито чувство будущего, они могут впервые испытывать страхи по поводу безопасности, опасаясь, что их будущее разрушено, что им больше не на что надеяться или даже что у них не будет будущего! Дети данной возрастной группы иногда пугаются собственного чувства горя, которое зачастую испытывают впервые.
Еще одним удивительным новым чувством может быть желание отомстить. Вспомните Кертиса, ученика средней школы, упомянутого во второй главе, который хотел «пнуть кого-нибудь – кого угодно» после того, как стал свидетелем сцены насилия на автобусной остановке. Эти новые эмоции могут сбивать с толку детей в тот период, когда их личность еще только формируется. Им понадобится ваша поддержка, чтобы разобраться во всех тех ощущениях, эмоциях, мыслях и образах, которые переполняют их днем и ночью.
Симптомы, проявляющиеся в школе
Симптоматика часто проявляется там, где ребенок находится в окружении других людей, например в классе или на игровой площадке. Признаки травмы могут проявить себя в виде неспособности сосредоточиться, выполнить задание или эффективно переработать новую информацию, что затрудняет процесс обучения, вплоть до неспособности к нему.
Хроническое гипервозбуждение может быстро перерасти в сверхбдительность. В школе признаки этого могут проявляться в виде беспокойства, усиленного стартл-рефлекса, испуганных бегающих глаз, которые реагируют на малейший шум или движение в классе. Учителя могут сообщить вам, что ваш ребенок – навязчивый болтун, неспособный усидеть за своим столом (боязнь окружающих), легко отвлекающийся непоседа или хулиган, который «всегда всех задирает» или «ищет, кого бы укусить» (в случае детского сада).
Отключение и диссоциация могут проявляться как невнимательность, вялость и «мечтательность», а в социальных взаимодействиях – как крайняя застенчивость, замкнутость и даже самоизоляция. Например, нет ничего необычного в том, что дети, подвергшиеся сексуальному насилию, на детской площадке часто играют в одиночестве.
Исследования показали, что в формировании симптомов у детей школьного возраста имеются гендерные различия. Мальчики склонны к экстернализации симптомов, а девочки – к их интернализации.
Это означает, что мальчики чаще проявляют свой гнев вовне, нанося удары, издеваясь и дразнясь. Они могут пытаться маскировать свои страхи, участвуя в опасных действиях. Девочки же обращают свой гнев вовнутрь, что приводит к депрессивным состояниям, соматической симптоматике, тревожности и самоуничижению.
Симптомы неподвижности, оцепенения, диссоциации и беспомощности у детей
Реакция оцепенения часто избавляет ребенка от первоначального воздействия травматического события, катастрофического (например, взрыв) или рядового (например, велосипедная авария), через механизм физиологического шока и диссоциации. Это временное «нечувствие» (на самом деле опосредованное внутренней секрецией опиатов – эндорфинов) служит для подавления ужасной физической и эмоциональной боли, вызванной произошедшим событием. Давайте рассмотрим это на примере Сюзи.
Сюзи впервые скатилась на велосипеде с очень крутого холма. Это было так захватывающе, что она решила это повторить! Во второй раз педали начали двигаться намного быстрее, чем ее ноги, и вскоре велосипед вышел из-под контроля и в конце концов врезался в отбойник на тротуаре. Велосипед резко остановился, а Сюзи перелетела через руль и приземлилась лицом на твердый асфальт.
После этого несчастного случая, с содранной кожей на лице, поцарапанная и истекающая кровью, ошеломленная маленькая девочка оставалась оцепеневшей и неподвижной. Она была потрясена, но ничего не чувствовала. Сосед поднял Сюзи с тротуара и понес вверх по крутому склону к ее дому. Сюзи была в шоке. Все ее слезы были где-то внутри, намертво заморожены. Они даже не успели сформироваться.
Когда мать Сюзи увидела, что все кости целы и дочь может стоять, она похвалила ее, сказав: «Какая хорошая девочка – ты даже не плачешь!» Мать была просто потрясена, увидев окровавленное лицо дочери. Испытывая облегчение от того, что Сюзи не была серьезно ранена, но сама все еще находясь в шоке, мама не заметила бледности, слабости и ужаса, написанных на лице дочери и выраженных в языке ее тела. Сюзи обмякла, глубоко внутри у нее застыло много слез, но из-за замороженного, диссоциированного состояния они были не в состоянии пролиться. Ее тело было в ступоре, и она не могла чувствовать свои эмоции или боль от ран из-за выброса эндорфинов и адреналина. Если бы девочку поддержали и пожалели, слезы Сюзи в конце концов пролились бы через несколько минут после падения, а не десятилетия спустя, как это на самом деле произошло. Тогда же Сюзи снова начала кататься на своем велосипеде, но теперь она была напряжена и скована, вцепившись в руль «изо всех сил».
Уже будучи взрослой, Сюзи рассказала, что после той аварии на велосипеде, когда ей было семь лет, она стала чувствовала себя неловкой и неуклюжей, перестала посещать уроки танцев и потеряла уверенность в своей физической ловкости. Став взрослой, Сюзи продолжала ездить на велосипеде, но была «всегда настороже» и чувствовала, что «не способна быть на уровне своих друзей». У нее было несколько серьезных падений, и, наконец, она окончательно убрала свой велосипед после того, как заработала травму плеча в результате последнего из них.
Сюзи недавно проработала свой шок, который в течение стольких лет все еще оставался в ее теле. Когда слезы потекли по ее лицу, она сказала, что почувствовала легкое жжение – жжение от ссадин на лице, которого она никогда раньше не чувствовала. Затем лицо ее смягчилось. Постепенно Сюзи обрела уверенность в себе. Однажды она с широкой улыбкой сообщила, что купила новый велосипед и начала ездить на нем – на этот раз с вновь обретенным чувством свободы и легкости!
Реакция «оцепенения» является жизненно важным механизмом выживания. Во второй части книги вы узнаете, что нужно говорить и делать, чтобы мягко помочь ребенку, который проявляет признаки оцепенения. Используя образы животных (например, игра «притвориться мертвым»), вы можете дать понять ребенку, что это естественная стадия процесса исцеления. Это поможет ему почувствовать себя лучше, когда он все еще находится в наиболее уязвимом и беспомощном состоянии. Также отрадно знать, что за совсем небольшое количество времени и при должном терпении это состояние «отпустит» и все вскоре закончится широкой улыбкой – как в истории Сюзи, но без необходимости ждать двадцать лет!
Симптомы травмы в подростковом возрасте
Шокирующее число взрослых страдали от симптомов и (или) обращались за лечением (медицинским или психологическим) после того, как стали жертвами издевательств и жестокого обращения. Большинство травмирующих событий, предшествовавших таким обращениям, произошли не во взрослом возрасте, а в детском и подростковом. Доктор философии Дин Килпатрик и его коллеги провели телефонные опросы 4023 мальчиков и девочек (от двенадцати до семнадцати лет), задавая им тщательно сформулированные вопросы об основных травматических переживаниях в их жизни, чтобы выявить случаи сексуального и физического насилия, а также личного опыта наблюдения за насилием (не в кино или по телевизору). Это исследование показало, что «достаточно высокий процент подростков – почти половина – пережили какое-либо травматическое событие в подростковом возрасте». Сорок процентов из них были свидетелями насилия2.
Важно отметить, что те подростки, которые были свидетелями насилия, в три раза чаще злоупотребляли психоактивными веществами. Сообщалось также о некоторых гендерных различиях. Девочки, у которых наблюдались внутренние симптомы травмы (абстиненция, депрессия, соматические расстройства) или внешние симптомы (раздражительность, неповиновение, отыгрывание), чаще злоупотребляли психоактивными веществами, чем девочки, у которых подобные симптомы отсутствовали; в то время как у мальчиков только экстернализирующее поведение коррелировало со злоупотреблением психоактивными веществами.
Те, кто подвергался физическому насилию, в два раза чаще страдали клинической депрессией; в то же время жертвы сексуального насилия на 80% чаще страдали от синдрома посттравматического стресса, чем другие подростки. По некоторым оценкам, почти пятая часть подростков в США страдает эмоциональными расстройствами. Печально, но факт.
Подростковый возраст – нелегкое время даже при самых благоприятных обстоятельствах. Все шутки об «ужасных двухлетках» опять актуальны для «ужасных подростков», только теперь помноженные на гормональный хаос в выросших телах, обладатели которых скоро будут бегать на свидания и водить машины. Естественное подростковое развитие может быть хаотичным и сбивать с толку как детей, так и их родителей. На детей школьного возраста давят не только обязанности, связанные с учебой, – перед ними стоят дополнительные задачи: развитие своей личности, планирование своего будущего и сексуальное развитие. Они также подвергаются сильному давлению со стороны своей социальной группы, ценности которой зачастую сталкиваются с семейными идеалами.
Плюс ко всему вышесказанному симптоматика у подростков схожа с симптоматикой взрослых. Они склонны к повторному переживанию событий и прилагают все усилия, чтобы избежать действий, мыслей и чувств, которые вызывают воспоминания о них. Если подростки не проработают свои неприятные воспоминания, они пойдут на все, чтобы заглушить их. По этой причине в качестве механизмов избегания, самолечения и совладания подростки, пережившие травму, часто обращаются к наркотикам, алкоголю, никотину, беспорядочному сексу и опасному поведению. Бессонница, раздражительность, депрессия, тревога и невнимательность проявляются у них, как правило, гораздо сильнее, чем у их младших братьев и сестер. Все это может приводить к прогулам, плохим оценкам и вызывающему поведению, которое обычно воспринимается взрослыми как «поведение назло». Депрессия и тревога у подростков часто являются симптомами травматического стресса. К сожалению, как и гиперактивность у детей младшего возраста, эти состояния обычно лечат медикаментозно, а не путем проработки нерешенных проблем, лежащих в основе симптоматики.
Гипервозбуждение и диссоциация у подростков
У меня есть маленький мозг, который надежно спрятан в моей голове… и еще один, который витает в воздухе! Этот следует за мной и играет со мной. Другой меня смущает… тот, что у меня в голове.
Как упоминалось ранее, подростки пойдут на многое, пытаясь избежать мыслей, чувств и ситуаций, которые вызывают воспоминания о неприятном событии (или, как альтернатива, пытаясь воспроизвести травму). Проверка устойчивости границ и ограничений наряду с их преодолением является неотъемлемой частью поведения подростков. Однако любое воспроизведение травмы влечет за собой ее дальнейшее обострение. И когда энергия возбуждения выходит из «зоны толерантности», молодые люди часто ищут способы заглушить ее едой, наркотиками, сексом и музыкой. Однако некоторым подросткам не требуется «заниматься самолечением» с помощью запрещенных веществ и опасных действий (хотя они часто это делают). В случае перенесенного ранее сексуального и физического насилия включаются собственные химические механизмы одурманивания организма, которые помогают облегчить боль и временно избавиться от ужасных воспоминаний. Или, как вариант, некоторые дети могут порезать или иным образом поранить себя, чтобы уменьшить свою боль и, как это ни парадоксально, получить некоторый контроль над своими чувствами. Многие специалисты считают, что порезы повышают уровень нейромедиатора дофамина.
Исследования, проведенные Джеральдом Хютером в Германии, показывают, что самопорезы могут быть неадекватной попыткой регуляции гормональной и нервной системы3.
Когда энергия возбуждения в форме, например, тревоги или нервозности достигает невыносимого уровня, может возникнуть диссоциация – надежный механизм организма, не позволяющий ребенку чувствовать, что он сходит с ума. Диссоциация позволяет отделить ужасающие переживания от повседневной реальности. Это похоже на электрический предохранитель, который удерживает электрическую мощность здания в пределах заданных параметров и не допускает их превышения во избежание пожара (или как на подводной лодке задраивают двери отсека, в который попала торпеда, чтобы предотвратить затопление всей подводной лодки). При диссоциации разум и тело разделяются так, что часть или все воспоминания о неприятном опыте отключаются. Таким образом, когда болезненные напоминания проникают в сознание, их можно мгновенно отклонить – как будто их не существует. Это происходит не по воле подростка, а непроизвольно и служит для предотвращения «перегруза» и возможного нервного срыва.
Диссоциация может быть незначительной: кратковременный провал внимания, витание в облаках, «не от мира сего». В наиболее серьезных, хотя и редких случаях диссоциация может приводить к длительным периодам амнезии или принятию различных «субличностей». Например, различные части психики могут отыгрывать, переключаясь между нанесением удара и получением удара. При этом жертва и агрессор не осознают друг друга. Чаще всего диссоциация ощущается как пребывание где-то вне собственного тела. Подростки описывают это так: «ощущение, что я нахожусь на потолке и оттуда смотрю на себя», или «часть меня находится на другой стороне комнаты», или «ощущение, что я не весь здесь». Иногда подросток не будет знать, как он попал в то или иное место или даже где он находится. Такое состояние называется «диссоциативная фуга». Часто диссоциация возникает после флешбэка или при появлении ужасающей мысли, образа или чувства, как в следующем примере со старшеклассницей по имени Глория.
Одиннадцатиклассница по имени Глория так описывала мир, в котором она жила с тех пор, как ее отец покончил с собой, когда ей было два года (он застрелился в соседней комнате): «Я не могу контролировать свои выходы из тела: они происходят сами собой. Я боюсь идти спать, я вижу картины в своей голове. Когда это становится уже чересчур, я как бы куда-то уплываю». В этом кошмаре она жила постоянно. Чувство безопасности Глории разлетелось на куски в очень раннем возрасте. Жуткое воспоминание, запечатленное в самом ее существе, заставило ее замереть во времени, как будто оно все еще происходило. Не в силах жить в настоящем, Глория чувствовала себя все более изолированной от своих одноклассников и непохожей на них. На ее страдания не обратили внимание ни учителя, ни школьные психологи – до тех пор, пока Глория, одаренный подросток, не стала хронически прогуливать занятия, что привело к снижению ее успеваемости.
Отрицание – это легкая форма диссоциации. Это трюкач, который заставляет и детей, и взрослых восклицать: «Я в порядке» или «Все в порядке», когда их спрашивают об их состоянии. Даже врачи и психологи, проводящие обследование, часто повторяют, как припев: «Ничего страшного, с ним (с ней) все будет в порядке».
Вуди Аллен выразил суть диссоциации так: «Я не боюсь смерти – я просто не хочу при этом присутствовать». Насторожитесь! В основе всей защиты, которую обеспечивают диссоциация и отрицание, лежит сильная травма. Подросток может надеть маску спокойствия, но важно помнить, что на самом деле он может быть в сильно возбужденном состоянии, находящемся вне пределов его собственного осознания. Все, что требуется, – это простое напоминание: звук, запах или даже время года, когда произошло событие, – и хрупкая оболочка разлетится, а из-под нее хлынет целый каскад ощущений, мыслей и чувств, как мы увидим это в следующем примере с Элизабет.
В 2002 году пятнадцатилетняя девушка по имени Элизабет была похищена из своего дома в Солт-Лейк-Сити. Она подвергалась сексуальному насилию и систематическим пыткам со стороны своего похитителя и его жены. Когда ее нашли и вернули родителям, все, кто участвовал в ее освобождении, были поражены тем, насколько «сильной» и «спокойной» она была. Сейчас вы наверняка уже понимаете, что это были отрицание и диссоциация в действии!
Не обращая внимания на состояние Элизабет, следователи потребовали, чтобы она поехала с ними в то место, где пережила свой кошмарный опыт. Это, конечно, разбередило весь ее ужас, скрытый глубоко внутри. Одна из газет сообщила, что девочка «страдает от бессонницы, терзается воспоминаниями и чувством вины за то, что не попыталась сбежать». Далее в статье говорилось, что «Элизабет, кажется, смеется с друзьями или своими братьями и сестрами, и вдруг ее глаза стекленеют и она проваливается в состояние, напоминающее дремоту».
Именно оцепенение и неспособность предпринять хоть что-нибудь помешали Элизабет сбежать от своих похитителей.
Неподвижность, оцепенение, чувство беспомощности и диссоциация – это непроизвольные психофизиологические реакции на опыт, превышающий наши силы. Длительность их должна быть ограничена по времени. Это защитная реакция опоссума (маленького, медлительного, довольно незащищенного маленького существа), который не может убежать от своих хищников, или мыши, которая притворяется мертвой, будучи пойманной кошкой. Когда опасность минует, опоссум ретируется в укрытие, а мышь шмыгает в норку. Люди обладают способностями, идентичными другим млекопитающим, но не догадываются об этом! Когда замороженная огромная энергия, порожденная рефлексами «бей – беги», начинает высвобождаться, она может показаться поистине пугающей без нежного голоса взрослого, который помог бы ребенку почувствовать себя в безопасности. Ребенку нужно объяснить, что возникающие сильные ощущения являются нормальными, и затем помочь ему обрести достаточную уверенность в себе, чтобы принять эти непроизвольные реакции.
Понятно, почему Элизабет чувствовала себя озадаченной и смущенной из-за того, что не пыталась сбежать. По мере того как ее состояние оцепенения и неподвижности проходило, она, возможно, и начинала ощущать некие позывы к бегству, которые не могла чувствовать тогда, пребывая в оцепенении. Симптомы стыда и вины возникают как нормальная часть выхода из оцепенения. Тело может находиться в состоянии беспомощности, но, в отличие от других млекопитающих, человеческий разум все равно продолжает выносить суждения. Эти сильные чувства беспомощности и уязвимости могут быть чрезвычайно болезненными, особенно для подростков, когда их личность и репутация поставлены на карту. Во второй части книги вы узнаете о важной роли, которую взрослые могут сыграть в оказании помощи детям на этом решающем этапе исцеления.
Когда оцепенение, неподвижность и сопровождающее их чувство беспомощности не проходят, они могут проявляться в виде целого ряда физических и эмоциональных симптомов. Поведенческие симптомы проявляются как у подростков, так и у детей школьного возраста. Дети, «застрявшие» в состоянии беспомощности, как правило, не стремятся пробовать что-то новое и не проявляют творческих наклонностей. Другими показательными признаками являются раздражительность, прилипчивость, отчужденность и депрессия. В школе учителя могут отмечать у такого ребенка отсутствие мотивации, неспособность завершать задания, трудности с переходом к новым задачам. Физические признаки – это вялость, скрюченная или обмякшая поза (тело, лежащее на столе, как тряпичная кукла) или жалобы на постоянную усталость. Вашему ребенку также может быть тяжело справляться с трудными задачами, он легко сдается, из-за чего его, возможно незаслуженно, называют «лодырем» или «лентяем».
Подростковый возраст: ответственный этап развития
Хотя симптоматика у подростков может быть во многом схожа с симптоматикой взрослых, долгосрочные последствия травмы у них различаются из-за разницы воздействия на личностное самоощущение. Подростковый возраст – это период завершения формирования автономной личности, начавшийся в возрасте двух лет. В этот критически важный период формируется мораль, навыки межличностных взаимоотношений и собственно личность. Такие внутриличностные ресурсы, как адаптивные способности, юмор, связь с коллективом и интеллект (все характеристики личности), создают защитный барьер для смягчения некоторых последствий травмы.
Сокрушающий стресс в этот уязвимый период может повлиять на формирование личности, подорвать ее здоровое развитие. Регулярный уход в диссоциацию в подростковом возрасте может привести к нарушениям идентичности. Это особенно верно в случаях, когда насилие было длительным и происходило со стороны взрослых, которым ребенок доверял и которые предали его.
Из-за повышенной уязвимости в этой жизненной фазе симптомы травмы у подростков часто включают в себя искаженное самовосприятие, отягощенное страхами, стыдом и чувством вины. Беззаботная юность может быть подмята под себя преждевременным и сумрачным вступлением во взрослую жизнь. Ниже приведен список поведенческих признаков травмы, которые должны заставить вас насторожиться.
КОНТРОЛЬНЫЙ СПИСОК СИМПТОМОВ ТРАВМЫ У ПОДРОСТКОВ
• Резкое изменение отношения к человеку (людям), особенно ранее любимым
• Отстраненность, замкнутость
• Падение успеваемости, радикальные изменения в оценках, жизненных установках или внешнем виде
• Внезапные изменения в поведении: периодическое совершение действий, опасных для жизни
• Резкие перепады настроения, тревога, депрессия, мысли о самоубийстве
• Алкогольная и наркозависимость
• Внезапное падение интереса к любимым увлечениям или спорту
• Раздражительность, гнев, жажда мести
• Сексуальная распущенность
Отсроченные травматические реакции
Когда взрослые знают, что нужно уметь распознать четыре основных симптома травмы – гипервозбуждение, зажатость, диссоциацию и оцепенение, относительно легко затем провести ребенка через шаги, необходимые для восстановления равновесия его нервной системы. Если взрослый не знает этих первичных симптомов, он не сможет помочь ребенку, который может так и остаться в частично шоковом состоянии на недели, месяцы и даже годы, развив «вторичные» симптомы. На самом деле, насколько бы невероятным это ни казалось, симптомы могут проявиться даже десятилетия спустя, как мы увидим из следующей истории.
Пятилетний Джонни, гордо едущий на своем велосипеде, въезжает в рыхлый гравий и врезается в дерево. Он на мгновение теряет сознание. Затем, встав, весь в слезах, он чувствует себя дезориентированным и каким-то другим. Родители обнимают его, утешают и сажают обратно на велосипед, хваля за мужество. Они не понимают, насколько он ошеломлен и напуган.
Этот эпизод забывается, но вот, спустя десятилетия, Джон, ехавший со своей женой и детьми, резко маневрирует, чтобы избежать встречной машины. Во время маневра на него накатывает оцепенение. К счастью, другой водитель благополучно уворачивается и катастрофы удается избежать.
Спустя несколько дней после этого, по дороге на работу Джон вдруг чувствует беспокойство. Его сердце начинает бешено колотиться, руки холодеют, ладони становятся потными. Чувствуя себя будто в ловушке и ощущая смутную угрозу, он испытывает внезапное желание выскочить из машины и убежать. Джон осознает, что такие чувства – просто «безумие», и постепенно симптомы проходят. Однако ноющее предчувствие беды сохраняется в течение большей части рабочего дня. Без происшествий вернувшись вечером домой, он чувствует облегчение.
Следующим утром Джон едет на работу рано, чтобы избежать пробок, и задерживается допоздна, обсуждая дела с некоторыми коллегами. Когда он приходит домой, он раздражителен и вспыльчив. Он ругается с женой и срывается на детей. Он рано ложится спать, но просыпается посреди ночи весь в поту и смутно вспоминает сон, в котором его машина не слушается руля. В последующие ночи все становится только хуже.
То, что переживает Джон, – это отсроченная реакция на велосипедную аварию, в которую он попал в детстве. Как бы невероятно это ни звучало, но подобные отсроченные посттравматические реакции являются обычным явлением. Проработав более тридцати пяти лет с людьми, страдающими от травм, мы можем с уверенностью сказать, что по крайней мере у 75% наших клиентов травматические симптомы остаются скрытыми в течение значительного периода времени, прежде чем наконец проявиться. Для большинства людей интервал между произошедшим событием и появлением симптомов составляет от шести до восемнадцати месяцев; для других латентный период может длиться годами или даже десятилетиями. Во многих случаях реакции часто провоцируются, казалось бы, незначительными событиями.
Разумеется, не каждый несчастный случай в детстве вызывает отсроченную травматическую реакцию. Некоторые из них вообще не имеют остаточного эффекта. Другие же, в том числе те, которые рассматривались как незначительные инциденты или были забыты, могут иметь значительные последствия, особенно если они усугубляются другими травмирующими событиями. Падение, хирургическая операция, которая, как кажется, прошла хорошо, потеря родителя в результате смерти или развода, тяжелая болезнь (особенно если она сопровождается высокой температурой или отравлением), даже обрезание и другие обычные медицинские процедуры – все это может быть причиной травматических реакций в более позднем возрасте.
Одно можно сказать наверняка. Вторичные симптомы травмы развиваются со временем. Как для полного проявления фотографии, снятой на Polaroid, требуется время и выдержка, точно так же и детские травматические симптомы могут продолжать проявляться в течение месяцев, лет, а иногда и десятилетий после инцидента. Чем раньше знакомый взрослый или профессиональный психотерапевт окажет ребенку первую помощь, тем меньше вероятность развития вторичных симптомов. Еще один несомненный факт заключается в том, что долговременные симптомы носят, как правило, масштабный характер: они влияют на физическое, эмоциональное, духовное, когнитивное и поведенческое развитие ребенка. Возможно, вы сочтете для себя необходимым начать записывать симптомы, чтобы увидеть, наблюдается ли у вашего ребенка какая-то определенная закономерность. Образец см. в приложении («Форма для записи симптомов»).
Симптомы травмы в результате сексуального насилия
Сексуальное домогательство и насилие над детьми скрыты завесой тайны и стыда. Кроме того, всего лишь менее 10% подобных деяний совершаются незнакомцами. Поскольку дети обычно подвергаются насилию со стороны кого-то, кого они знают и кому доверяют, симптоматика отягчена всей сложностью последствий предательства. Детей часто просят держать произошедшее в секрете или, что еще хуже, угрожают физической расправой, если те что-то расскажут.
Чаще всего дети будут говорить нам о произошедшем не словами. Если растлитель является авторитетной фигурой – родителем, тренером, учителем или священнослужителем, дети винят в произошедшем себя. Они несут в себе позор, который по праву принадлежит растлителю. Часто дети боятся рассказать об этом, страшась наказания или того, что им никто не поверит. К сожалению, слишком часто они правы.
Как же тогда наши дети рассказывают нам об этом? Какие симптомы должны вызвать у нас подозрения? Используйте следующую информацию в качестве руководства:
1. Обращайте внимание на сексуализированное поведение, не соответствующее возрасту. Это могут быть французские поцелуи, прикосновения к гениталиям взрослого, имитация полового акта, использование соблазнительных или чувственных жестов при общении со взрослым или публичная мастурбация.
2. Обратите внимание на внезапный отказ, нежелание или страх остаться наедине с определенным человеком или в определенном месте, которые когда-то были любимыми.
3. Обратите внимание, если ребенок отдаляется от других детей или испытывает трудности в установлении дружеских отношений, цепляется за безопасного для него взрослого.
4. Обратите особое внимание на боль, жжение, зуд или гематомы в области гениталий или ануса.
5. Осмотрите своего ребенка на предмет необычных выделений или признаков заболевания, передающегося половым путем.
6. Прислушайтесь к тому, что ваш ребенок говорит другим детям или вам. Часто они говорят вам о произошедшем косвенно. Например: «Я больше не хочу быть служанкой», «Папа Анджелины носит трусы с плюшевыми мишками», «Что это значит, когда… мужчина засовывает свой пенис кому-то в рот?»
7. Следите за общими симптомами, такими как ночное недержание мочи, возвращение к поведению более раннего возраста, например – сосанию большого пальца, проблемы со сном и едой. Неспособность сосредоточиться, мечтательность, жизнь в мире фантазий и другие разновидности диссоциации особенно распространены в таких случаях.
8. Насторожитесь, если замечаете какие-либо изменения личности: хроническую раздражительность, резкие перепады настроения, чрезмерную застенчивость, позы, демонстрирующие чувство стыда и вины, скрытность.
9. Задавайте вопросы. В девятой главе вы узнаете, какие вопросы задавать и как обращаться к детям, чтобы они поверили, что вы их защитите, и рассказали вам то, что вам нужно знать.
Как говорилось ранее, важно помнить, что физическое или сексуальное насилие почти всегда требует дополнительных мер со стороны профессионального психотерапевта, специализирующегося на работе с психоэмоциональной травмой. Но независимо от того, нуждается ли конкретный ребенок в терапевте или нет, вы как родитель, педагог или медицинский работник можете многое сделать для предотвращения и излечения травмы. В части II подробно рассказывается о том, как помочь детям пережить травму. Пожалуйста, читайте дальше!
Почему у одних детей есть травматические симптомы, а у других – нет
Вы можете задаваться вопросом, почему один ребенок страдает от последствий травмы, а другой – нет. На то, останется ли ребенок или взрослый травмированным, влияет ряд факторов. Во второй главе мы говорили, что формирование травмы связано с нервной системой, а не с самим событием. Вы, возможно, помните, что симптомы травмы развиваются, когда физиологическим механизмам самозащиты, запущенным для выхода из создавшейся ситуации, не удается реализоваться (по любой причине). Другими словами, ребенку или взрослому не удалось выполнить полный цикл:
1) задействовать химический и гормональный комплекс организма во всей полноте, 2) активизировать сенсорно-двигательные функции по обороне, ориентации и защите и, наконец, 3) разрядить избыточную активацию и 4) вернуться к расслабленной бдительности или физиологическому гомеостазу.
Некоторые из факторов, влияющих на способность ребенка адекватно отреагировать, завершить описанный выше цикл и выйти победителем из ситуации, включают в себя: физические характеристики ребенка, внешние ресурсы ребенка, его навыки и возможности, а также само событие. Например, уровень развития ребенка и степень его зависимости имеют решающее значение. Пребывание в одиночестве в холодной комнате может быть совершенно невыносимым для младенца, пугающим для малыша, неприятным для десятилетнего ребенка и лишь слегка неудобным для подростка или взрослого. Подростки не только лучше переносят экстремальные температуры физически – у них есть возможность изменить обстоятельства. Они могут надеть теплую одежду, изменить настройку обогревателя, переместиться в другое место, потереть руки или попрыгать.
Физические характеристики ребенка – это возраст, сила, ловкость, скорость и общая физическая форма. Сюда же можно включить и нрав ребенка, представляющий собой комбинацию генетики, темперамента и влияния раннего окружения. Стресс и травмы, полученные в период от эмбриона до трех лет, без опыта коррекции делают маленького ребенка уязвимым в более позднем возрасте. Это связано с вероятностью формирования менее устойчивой нервной системы, поскольку именно в младенчестве миелинизированная парасимпатическая ветвь вегетативной нервной системы получает свое полное развитие в контексте привязанности. Это ветвь, которая деактивирует возбуждение и отвечает за возвращение ребенка в состояние благополучного равновесия.
Внешние ресурсы ребенка включают в себя любящую семью, оказывающую ребенку всяческую поддержку, учителей и друзей. Сюда же входят здоровые методы выхода из стресса, приносящие ребенку удовольствие: спорт (который выбрал для себя ребенок и который не носит чрезмерно конкурентного характера), совместные игры, хобби, исполнительские виды искусства, музыка, домашние животные, боевые искусства, игры, рисование и живопись. Участие вместе с другими в группах по интересам, кружках и клубах развивает чувство сопричастности и связи с сообществом сверстников, способствует укреплению чувства собственного достоинства. Волонтерская деятельность (проекты по благоустройству близлежащей территории, посещение пожилых людей, помощь сверстникам по школьным предметам) также может дать подросткам глубокое чувство сопричастности и компетентности, что поможет уменьшить влияние травмирующего события.
Другие факторы, определяющие развитие травматических симптомов, связаны с интенсивностью события, с тем, было ли оно единичным или повторяющимся, был ли травматический стресс продолжительным, как в случае войны, жестокого обращения в детстве, жизни в неблагополучной семье, где присутствовали алкоголизм, физическое и эмоциональное насилие. Наконец, важным фактором, который может предотвратить или усугубить симптомы, является качество ухода, который ребенок получает сразу после травмирующего инцидента, включая первую помощь, подробно описанную во второй части этой книги. Когда у ребенка есть возможность выйти из состояния оцепенения в состояние потока, в его собственном теле накапливаются ресурсы, формирующие в нем уверенность, эмоциональную устойчивость и самоуважение.
Когда симптомы сохраняются: как травма влияет на мозг ребенка
Чтобы помочь вам лучше понять, почему симптомы сохраняются, влияя на поведение детей, давайте рассмотрим, как ведет себя травмированный мозг. Это поможет вам понять, что заставляет ребенка вести себя определенным образом уже после того, как опасность миновала.
Если сокрушительные события были чрезмерно интенсивными, продолжительными и (или) носили повторяющийся характер, происходит изменение функции мозга, в результате которого высшим приоритетом становится повышенная бдительность. По аналогии с цветовой кодировкой для уровня террористической угрозы мозг переключается из желтого состояния настороженности в красное состояние повышенной готовности.
Поскольку функция изменилась, чувство безопасности ребенка сильно искажается, и он начинает видеть опасность даже там, где ее нет. Это происходит потому, что повышенная активность в глубоких структурах рептильного мозга и лимбической системы продолжается, особенно когда что-то напоминает о пугающем событии, даже если реальная опасность миновала. «Коврик, который вытащили из-под вашего ребенка», оставляет его подвешенным во времени и пространстве из-за того, как, в результате физиологических изменений, работает мозг после травмы.
МРТ головного мозга ясно показывает, как сигналы электрической активности идут из центра раннего предупреждения в миндалевидном теле непосредственно к механизмам выживания «бей – беги – оцепенение», оставляя (фронтальный) неокортикальный (мышление, планирование и рассуждение) мозг «ни с чем». Центр Брока, отвечающий за речь, угнетен, активность в нем небольшая. Неудивительно, что дети и взрослые «теряют дар речи» и не могут описать словами свой ужасный опыт. Обычно, когда мозг не страдает от последствий психоэмоциональной травмы и миндалевидное тело посылает сигналы предупреждения в высшие центры мозга, неокортикальный («высший») мозг оценивает новизну сообщения и решает, существует ли реальная опасность. Если нет, то активность миндалевидного тела падает и человек расслабляется. К сожалению, когда ребенок переживает последствия психоэмоциональной травмы, мозг ведет себя по-другому. Он может зарегистрировать любую новую информацию или волнение как потенциально опасные. Это вызывает целый каскад ненужных химических веществ, марширующих, как солдаты, на поле битвы, чтобы сражаться в войне, которой не существует. Именно этот непрерывный избыток энергии и порождает травматическую симптоматику.
Кластеры вторичных симптомов травмы: краткий обзор
Ранее мы объяснили, что травматические симптомы возникают, когда у нас не хватает времени, силы, скорости или размера, чтобы преодолеть силу, направленную против нас. Физиологически, независимо от нашего возраста, размера или формы, мы запрограммированы на то, чтобы вырабатывать гормоны и химические вещества, которые стимулируют энергию и мышечную активность, необходимые нам для защиты себя и наших близких. В этой главе рассматривались начальные симптомы травмы: гипервозбуждение, зажатость (скованность), диссоциация (отключение) и неподвижность с чувством оцепенения (беспомощности). Мы также подробно описали, как эти симптомы проявляются у младенцев, детей и подростков, приведя примеры для каждой возрастной группы.
Когда эти основные симптомы остаются непроработанными, со временем появляются новые. Кроме того, по мере перехода детей от одной стадии исцеления к другой могут проявляться симптомы, которых раньше не было. Например, если ребенок слишком быстро выходит из оцепенения, зажатость может смениться тревогой. Если травматические симптомы длятся, то, как правило, начинают формироваться доминирующие паттерны. Для удобства восприятия мы сгруппировали паттерны или «кластеры симптомов» в нижеприведенные таблицы.
При преобладании гипервозбуждения
В целом у детей с длительным гипервозбуждением могут наблюдаться следующие симптоматические формы поведения:
• панические атаки, тревожность и фобии
• флешбэки
• усиленная стартл-реакция
• повышенная чувствительность к свету и звуку
• гиперактивность, непоседливость
• повышенная эмоциональность
• ночные кошмары
• избегающее поведение, прилипчивость
• влечение к опасным ситуациям
• частый плач и раздражительность
• резкие перепады настроения, вспышки ярости
• буйство, истерики
• регрессивное поведение: просьба покормить из бутылочки, сосание большого пальца, ночное недержание мочи, использование меньшего количества слов
• склонность к рискованному поведению
В этой категории повышенная бдительность приводит к быстрой и преувеличенной реакции, которая выходит из-под контроля; это напоминает ускорение гоночного автомобиля с турбонаддувом. Эти симптомы являются результатом чрезмерной заряженности энергией, накопленной в клетках сенсорно-двигательной памяти организма. Повышенная бдительность и гиперактивность – симптомы, которые могут преобладать независимо от того, какое событие произошло. Ниже приводится история одного активного ребенка, чья мобильность в силу обстоятельств была ограничена в течение определенного периода, что препятствовало естественному двигательному развитию малыша. Когда ограничение двигательной активности длится долго, эти симптомы могут чередоваться с симптомами депрессии и покорности.
История Кары – хороший пример того, как могут обостряться симптомы. В десять месяцев, когда при нормальном течении обстоятельств эта любопытная маленькая девочка должна была исследовать мир своей комнаты, ее ноги сковали металлическими шинами-фиксаторами, чтобы исправить врожденную аномалию бедра. Она периодически вынуждена была надевать их вплоть до тринадцати лет. Позже Кара стала ходячим сгустком энергии, что жутко утомляло ее родителей.
В школе на Кару навесили ярлык «гиперактивной». Она также пережила травматический опыт, связанный со стоматологией. Это привело к тому, что во взрослом возрасте она стала избегать стоматолога из-за чувств, варьирующихся от страха до невыносимого ужаса. Подростком девочка компенсировала повышенное возбуждение, посвятив себя профессиональному фигурному катанию и участию в соревнованиях. Тем не менее вне катка Кара испытывала панический страх и страдала хроническим беспокойством, у нее были трудности в отношениях. Только в движении она была счастлива.
После того как Кара разрядила большую часть своей избыточной энергии во время сеансов Соматического переживания®, ее хроническое гипервозбуждение снизилось до комфортного уровня управляемой энергии. Как только она смогла «успокоиться» внутри себя, ее жизнь тоже успокоилась. Волнение сменилось удовлетворением от повседневной жизни и умиротворением в отношениях.
При преобладании диссоциации (отключения)
В то время как некоторые молодые люди живут в возбужденном, беспокойном состоянии, другие могут жить как в тумане. Часто у детей с нерешенными проблемами, обусловленными физическим или сексуальным насилием, перенесших тяжелые травмы головы или инвазивные медицинские процедуры и анестезию без должной предварительной подготовки, проявляются вторичные симптомы, которые развиваются из основного симптома – диссоциации:
• отвлекаемость и невнимательность;
• амнезия и забывчивость;
• снижение способности к самоорганизации и планированию;
• чувство изоляции и отстраненности;
• приглушенные или ослабленные эмоциональные реакции, затрудняющие связь с другими людьми;
• стресс из-за мелочей;
• мечтательность, страх сойти с ума;
• низкий уровень энергии, частая утомляемость;
• чрезмерная застенчивость, много времени проводится в воображаемом мире или с воображаемыми друзьями.
В шокирующей книге об инцесте «Мисс Америка без прикрас» Мэрилин Ван Дербур делится своим мучительным опытом (и опытом других), рассказывая, как ее устоявшаяся модель диссоциации, которая изначально служила для нее средством выживания, начала разрушаться. На протяжении всего своего детства г-жа Ван Дербур действовала как две совершенно разные личности. Ее «дневное дитя» и ее «ночное дитя» жили в совершенно разных реальностях4. Диссоциация не является волевым актом человека. Это явление, позволяющее ребенку справляться с ситуацией и выживать с помощью адаптивных механизмов, которые временно блокируют боль. Дома или в школе, при диссоциации ваш ребенок может казаться погруженным в мечты, тупо смотреть в одну точку, быть невнимательным или «витать в облаках».
То, что говорит ребенок, может не совпадать с тем, что видите вы, поскольку в силу вступает защитное отрицание реальности. Ребенку трудно общаться с другими детьми, а родители могут сказать: «Он просто живет в своем собственном маленьком мире». Такой травмированный ребенок может не слышать заданий в школе и получить ярлык «расстройство внимания», часто просить повторить сказанное, периодически всплывая в реальность из своего мира.
Зажатость – Оцепенение – Неподвижность
Зажатость, оцепенение и неподвижность настолько тесно связаны, что мы сгруппировали их вместе. Когда эти состояния продолжаются в течение длительного периода времени, родитель может заметить симптомы, перечисленные ниже (сам ребенок также может пожаловаться на них). Они могут проявляться как сами по себе, так и вместе или поочередно с симптомами диссоциации и гипервозбуждения:
• головные и желудочные боли
• слизистый колит, астма, проблемы с пищеварением
• чувство беспомощности и соответствующее ему поведение
• ночное недержание
• чувства вины и стыда
• избегающее поведение
• однообразные игры с повторяющимся сюжетом
• сниженный интерес
• сниженная способность радоваться
• проблемы с осанкой и координацией
• низкий уровень энергии, быстрая утомляемость
• прилипчивое (регрессивное) поведение
Множество соматических жалоб может очень расстраивать как родителей, так и медицинских работников. Однако в попытке решить проблему со здоровьем можно легко создать дополнительные проблемы. История Мелиссы служит иллюстрацией этой довольно распространенной дилеммы.
Эту милую кареглазую девятилетнюю девочку домогался ее сводный девятнадцатилетний брат. Он был арестован и заключен в тюрьму.
Вполне объяснимо, что у Мелиссы начали проявляться различные симптомы, включая социальную отчужденность от других детей и болезненную привязанность к своему школьному психологу-консультанту и ряду учителей. Однако главной ее неприятностью была хроническая боль в животе, из-за которой она была частой гостьей школьной медсестры.
Мама Мелиссы отвела ее к психотерапевту в местную клинику в надежде, что там смогут облегчить симптомы ее дочери. Но произошло нечто совершенно противоположное! Терапевт хотел исключить возможность заболеваний пищеварительной системы и направил ее на медицинское обследование.
Мелисса снова получила психоэмоциональную травму – на этот раз в связи с инвазивными медицинскими процедурами. Врач не мог понять, в чем дело, и предложил диагностическую операцию. Мелисса отказалась возвращаться в больницу. К счастью, ее мать, ища помощи, позвонила в школу, и директор направил ее ко мне [соавтору книги Мэгги Клайн].
Прежде всего Мелисса нуждалась в помощи и поддержке, которые позволили бы избавиться от спазмов в животе, появившихся вследствие шока от сексуальных домогательств. После двух сеансов по сорок пять минут боли в животе исчезли.
После того как пищеварение девочки пришло в норму, она смогла облечь свой опыт в слова и выразить свои противоречивые эмоции мне, своей матери и своему психотерапевту – это была именно та поддержка, в которой она нуждалась, чтобы пережить свою травму.́
Резюме
Мы надеемся, что теперь вы лучше понимаете, что такое травма, знаете, что есть целый спектр потенциальных триггеров детской травмы, а симптомы и поведение при травме различаются в зависимости от возрастной группы; кроме того, травма влияет на развивающийся детский мозг. Во второй части мы дадим пошаговое руководство, которое поможет вам избежать ловушек, приводящих к формированию психоэмоциональной травмы. Благодаря этой практической информации у вас будут все необходимые методы для предотвращения и исцеления травмы у ваших собственных детей и у детей, вверенных вашему попечению. И вновь повторим: если возникают малейшие сомнения относительно серьезности симптоматики или трудности в связи с неуправляемым поведением ребенка, обратитесь за помощью к квалифицированному специалисту, который направит вашего ребенка по пути выздоровления и обретения душевного спокойствия.