влево, хотя бы на мгновение. Как только я научился этому новому стилю ходьбы, он становится полуавтоматическим; даже в этом случае мое осознавание теперь срабатывает контролируемым образом при малейшем нарушении совершенства моей ходьбы. В моем случае я научился делать с собой практически все что угодно, несмотря на два поврежденных колена, и это лишь потому, что я знаю, что я собираюсь сделать и как я буду это делать, прежде чем я сделаю какое-то непоправимое и несовершенное движение. Но большую часть времени, при нормальных условиях, я хожу простой намеренной походкой, как делал это до того, как научился ходить с поврежденными коленями. Я не считаю ступени своего дома каждый раз, когда поднимаюсь по ним, и могу позволить себе эту роскошь только благодаря той свободе, которую дает мне мое осознавание.
Процессы, подобные Осознаванию через движение, можно обнаружить при обучении рисованию, игре на инструменте или решении математических задач. Художник перед мольбертом, с карандашом, углем или кистью в руке смотрит на лицо или фигуру, которую он должен воспроизвести на бумаге или холсте на своем мольберте. Он смотрит на лицо и на бумагу, он взвешивает свою руку, он освобождает ее от усилия, и это дает ему уверенность, что он сможет нарисовать то, что видит. Однако для того, чтобы воспроизвести то, что находится перед ним, он должен смотреть на это снова и снова, пока полностью не осознает то, что видит. Это овальное лицо? Находятся ли на нем глаза ближе к контуру лица или ближе к центру? И так далее. Когда он научится Осознаванию через движение, он сможет оценить и определить, когда он рисует лучше и плавнее – на вдохе, на выдохе или на задержке дыхания. Это осознавание через или во время движения, в конце концов, создаст художника, способного смотреть и рисовать естественно, без каких-либо усилий. Время, затраченное на наблюдение за собой в действии, то есть в движении, ничтожно по сравнению с быстротой полученных в результате этого мастерства и плавности.
Скрипач, актер, писатель или кто-то еще, кто не осознает важность осознавания того, как человек направляет себя при выполнении того или иного действия или при функционировании в жизни, перестанет развиваться в тот момент, когда он достигнет того, что считает правильным. Некоторые гениальные пианисты во время занятий всегда осознают свою игру и исследуют возможные альтернативу тому, что стало для них привычным. Совершенствование талантливых людей происходит через их осознавание себя в действии. Их талант проистекает из свободы выбирать среди доступных им способов действия. Новые способы действия доступны тем, кто открыл себя или кому посчастливилось встретить учителя, который помог им научиться учиться. Такие учителя учат музыке в целом, а не игре той или иной конкретной партитуры. То же самое касается всех человеческих навыков и искусств. Наиболее характерная черта людей, достигших неописуемо превосходных результатов, – это часы каждодневной практики, которым они уделяют время на протяжении всей своей жизни. И если часы однообразной практики – это тяжелая работа, то часы практики осознавания через движение или действие остаются самым увлекательным и интересным временем в нашей жизни. Чувство жизни связано с осознаванием того, как вы развиваетесь, чтобы быть самим собой.
Мне посчастливилось стать свидетелем случая осознавания того, что мы слышим. Я покидал лабораторию после установки новых весов Кюри взамен тех, которые прослужили несколько десятилетий. Фредерик Жолио-Кюри по дороге домой позвал меня посмотреть на новый инструмент, которым он очень гордился. Между центральной подвеской и заземленным корпусом прибора было 15 000 вольт. Было уже поздно, и все, кроме нас, покинули лабораторию. Жолио в последний раз осмотрелся, снял пальто и предался испытанию инструмента. Он положил металлическую полоску, оставленную возле прибора, в патронник и включил счетчик, когда в динамике раздался поток щелчков. Жолио выразил свой гнев по поводу того, что объявление, которое он повесил с просьбой, чтобы последний человек, покидающий лабораторию, выключил прибор, не было выполнено. Он надел пальто, и мы уже собирались идти домой, когда, потянувшись к выключателю, он остановился, словно пораженный молнией. После чего снова снял пальто и встал у чаши весов, не обращая внимания ни на что другое. Прислушиваясь к щелчку, он повернулся и сказал: «Разве ты не слышишь затухающий щелчок? Здесь нет радиоактивного материала с таким периодом полураспада». Как только он выключил машину, как он сам того велел, мы отправились домой. На следующий день пришло известие, что обнаружена искусственная радиоактивность. Если бы он не осознал услышанные им звуки, то, вероятно, это известие стало бы лишь разоблачением человека, оставившего машину «невыключенной». Жолио потребовалась почти неделя, чтобы удостовериться, убедить себя, а затем и весь мир, что искусственно вызванная, или искусственная, радиоактивность действительно является доказанным с помощью эксперимента фактом. Он был награжден Нобелевской премией. Я полагаю, что не очень многие физики обладают тем осознаванием, на которое способен Фредерик Жолио-Кюри, и что многие просто подумали бы, что с новой машиной что-то не так.
Люди часто объясняют подобные инциденты интуицией. Для меня это вопрос семантики. Интуиция работает в той области, в которой у человека есть и большой опыт, и животрепещущий личный интерес. Шум морских волн слышат многие, но только у Дебюсси была интуитивная музыкальная тема для его La Mer. Если бы Дебюсси услышал то, что услышал Жолио, он получил бы еще одно музыкальное вдохновение. Мне кажется, точнее было бы сказать, что Жолио осознал то, что он услышал. Интуиция является приемлемым объяснением, но с оговоркой, что мы его используем применительно к людям в той области, в которой они глубоко заинтересованы. У нас есть выбор думать так, как мы хотим. По сути, у нас есть альтернативы. Я выбираю осознавание.
За четыре десятилетия моего участия в обучении людей я узнал о тех трудностях, с которыми сталкиваются даже самые заинтересованные и умные студенты, когда пытаются понять, как получается, что я способен из года в год импровизировать тысячи движений (каждое из которых с десятью или более вариациями) на одну и ту же тему, пока даже до самой медленной аудитории не дойдет суть послания. Типичным объяснением, которое я слышу от людей, является то, что я уникален и что у меня необычайные творческие способности. Я намеренно опускаю другие высказывания-комплименты и письма, не из скромности, а поскольку не вижу здесь повода для гордости. Однажды я услышал поговорку, которая меня поразила; она была о том, что среднестатистический человек на улице – это вы и я. Я считаю, что среднестатистический скрытый гений – это вы и я. Если бы у меня не было внутренней уверенности в том, что я могу предложить своим слушателям и читателям нечто очень важное для любого человека, у меня не хватило бы стойкости так упорствовать в одиночку в течение нескольких десятилетий. Во время продолжительной и поучительной беседы, которую я имел честь вести с Джонасом Солком в Институте Солка в Сан-Диего, он воскликнул: «Такие люди, как вы и я, одиноки в этом мире – мы должны держаться вместе». Это неправда, поскольку большую часть времени мы не одни, но мы чувствуем себя одинокими в состоянии подавленности.
Я считаю, что скрытые способности каждого из нас значительно превосходят те, с которыми мы живем. Более того, подобная латентность активно навязывается нами же самими из-за недостаточного осознавания. Я полагаю, что страдания людей с самых истоков доступной нам истории, в течение в общей сложности десяти или двенадцати тысяч лет, были настолько велики, что наше нынешнее положение – не неудача, а просто данность. Те огромные гипотетические возможности, которые доступны людям, чье взрывное мышление распространяется с одной дисциплины на другую, ставят перед нами несколько вопросов. Мы обнаружим, что настолько недооцениваем наш нынешний мозг, что решили заменить его компьютерами будущего, в противном случае мы бы увидели возрастающую эволюцию наших нынешних способностей. Лично я считаю, что перспективы нашего будущего уже доступны. Я считаю, что мы уже обладаем этим мозгом, который лишь время от времени функционирует на полную мощность, вопрос лишь в том, насколько мы осознаём то, как мы избегаем его полноценного использования. Нынешнее культурное программирование большинства мозгов построено на привычном содержании, намерениях и масштабах. Мы ограничиваем свое развитие тем, что нам необходимо прямо здесь и сейчас, как это обычно бывает. Мы тратим впустую свои способности, используя лишь те из них, которые нам нужны в условиях страданий, которые мы сами же себе и создали. Только подумайте о скорости чтения, которая считается огромным достижением, но действительно ли наш предел – это читать со скоростью речи (триста слов в минуту в лучшем случае)? Не потому ли эта скорость такова, что мы учимся читать и писать с помощью речи и поэтому должны вечно продолжать в том же духе? Вскоре мы начинаем обманывать себя, что достигнутая скорость чтения – это предел возможностей нашего мозга. И это тогда, когда вы уже достоверно знаете, что, научившись сканировать письменный или машинописный текст только глазами и головой, отделяя восприятие содержания от его беззвучного проговаривания или ингибируя его подсознательное произнесение, мы можем читать в десять раз быстрее. Более того, читая со скоростью три тысячи слов в минуту, мы лучше запоминаем содержание и детали прочитанного. Вы все еще уверены, что мы не можем умножить на десять большинство своих способностей, которые мы непреднамеренно ограничили какими-то другими «полезными» критериями, как мы это сделали с речью и письмом?
Я считаю, что в действительности мы ограничиваем себя тем, что неуместно и ошибочно делаем акцент на том, что важно для человеческого общества, пренебрегая при этом тем, как это сделать. То, как можно помочь каждому человеку найти свою уникальность и проявить эту уникальность в своем вкладе в себя и свое социальное окружение, слишком часто игнорируется. Среди людей есть множество Леонардо да Винчи, но мы делаем все возможное, чтобы полноценный человеческий потенциал стал редкостью. Наше поколение может перечислить музыкальную, математическую, электронную и компьютерную межпространственную уникальность, проявляющиеся в латентных, никогда не использовавшихся способностях к дедукции и индукции, к умению распознавать паттерны и переносить их из одной ментальной дисциплины в другую. Подобные дискретные прыжки есть и в легкой атлетике. Вся мозговая деятельность расцветает благодаря знакомству с той сферой, в которой она обитает. Операционное исчисление, большие системы, современная генетика, тензорное исчисление, кибернетика не являются расширениями известных начал. Они представляют собой новые модели мышления, которые можно определить как скрытые способности, которые сдерживаются и являются неработоспособными из-за научного невежества. Воспитание молодежи, как, я надеюсь, скоро смогу сказать, вообще было стремлением к наименьшему общему знаменателю единообразия. Несколько гениев в каждом поколении получили свою индивидуальность лишь