Ольга МаксимоваТравник
Майское солнце щедро дарило свет и тепло верхушкам сосен, распустившейся молодой березовой листве, каждой травинке, цветку.
Ефим стоял в центре лесной поляны, закинув руки за голову, дышал полной грудью и чувствовал себя частью этого мира. Он опустился на колени, наклонил голову, густая трава приняла его в свои объятья. Зеленые стебельки острыми кончиками покалывали щеки, шею. Смешанные запахи разнотравья дурманили, расслабляли тело, умиротворяли душу, успокаивали. Ефим знал, что природа просто так не отдаст свои богатства. Надо просить об этом, и он просил. Ладонями нащупал влажную от утренней росы почву. От кончиков пальцев по всему телу прокатилась теплая волна. Хороший день сегодня. Он понял, что получил добро.
— К бабке надо тебе идти, только бабка может заговорить и избавить от того, с чем врачи не справляются, — продавец сельского магазина Нюра, облокотившись на прилавок, поправив свой непомерно большой бюст, пыталась успокоить растерянную Катерину Никитичну и убедить, что ничего не потеряно и все можно поправить. Хотя, судя по тому, как старательно Нюра отводила глаза в сторону, она сама в это не верила.
Несколько лет назад Нюра также успокаивала Катерину, когда ее муж уехал в город на заработки да так и не вернулся. Единственной радостью и надеждой для Катерины Никитичны стала ее дочь Алевтина. Девочка с отличием закончила школу и поступила в институт. Мать не возражала, работала на ферме, помогала всем, чем могла. Все шло хорошо пока Аля не заболела. Лекарства не помогали. Врачи разводили руками. Никитична решила вернуть дочь домой в надежде на свежий деревенский воздух, здоровое питание, да и стены дома помогают.
— Послушай Катя, — не отставала Нюра, — ты, наверное, слышала, что в деревне поселился то ли лекарь, то ли знахарь, то ли еще кто… Но к дому его люди тянутся. Говорят, правда, берет дорого. А недавно к нему подъехала дорогущая иномарка, из которой вынесли на руках мальчика подростка, усадили в коляску и повезли в дом, видно, на лечение. Да вот и он идет, — Нюра указала на окно, — всегда в это время приходит за продуктами.
Катерина посмотрела в окно. По дороге к магазину шел молодой мужчина среднего роста, крепкого телосложения, мускулистый, загорелый, с зачесанными назад черными волосами. Открытый высокий лоб, нос с горбинкой, твердый четко очерченный подбородок, джинсы, майка. Он производил впечатление интеллигентного, уверенного в себе, немало повидавшего человека, у которого есть рецепты на все случаи жизни.
Дверь магазина распахнулась, впустив внутрь вместе с вошедшим запахи леса, скошенной травы, сосновых веток. На одежде и на руках гостя были видны пятна от срезанной травы и плохо смываемые следы еловой смолы. Он поздоровался, расплатился за продукты, направился к выходу, но Нюра остановила его:
— Слышала я, Вы людям помогаете, излечиваете от разных недугов, может поможете дочери моей соседки? — Катерина с укором взглянула на Нюру.
— Почему нет! — Гость не удивился просьбе.
— Да говорят, Вы дорого берете… — Катерина Никитична испугалась собственного голоса.
— Кто говорит? — Удивился он. Нюра сделала вид, что не участвует в разговоре.
— Приходите ко мне завтра с дочерью. Знаете, где я живу?
— Да не ходит она, лежит… — Нюра не выдержала и заявила о себе.
— Ну тогда я сам зайду.
— Приходите. Мой дом Вам любой покажет. Меня зовут Катерина Никитична. — Катерина сказала и сразу засомневалась, правильно ли она сделала.
— Меня зовут Ефим. — Покупатель попрощался и вышел из магазина.
Катерина Никитична шла домой, опустив голову. Уже привыкла так ходить, не замечая ничего и никого вокруг.
— Как себя чувствует Аля? — Вопрос заставил ее остановиться. Перед ней стоял бывший одноклассник дочери Ерофей, который с детства питал к Алевтине нежные чувства, явно был неравнодушен. Никитична об этом знала. Парень успевал в школе, особенно по математике, но после окончании остался в деревне. Сообразительный, работящий. Такие в хозяйстве всегда нужны. Как- то в детстве спросили, как его зовут… «Ероха», — бойко ответил мальчишка. С тех пор в деревне к нему так и обращались.
— Ничего хорошего сказать тебе не могу, Ерошенька! — Катерина снова склонила голову и пошла дальше.
Алевтина лежала на диване. Она так похудела, что под одеялом очертания ее тела определялись с трудом.
— Что Вы можете мне предложить? И вообще, что вы все от меня хотите? Не верю никому. Оставьте меня в покое. — Девушка с трудом выдавливала из себя слова, тяжело дыша. Поверх одеяла тонкие руки с длинными пальцами. Большие карие глаза на осунувшемся лице казались еще больше и смотрели мимо Ефима. Светлые вьющиеся волосы небрежно разбросаны по подушке.
Катерина Никитична прижала к лицу скомканный в руках платок, сдерживая рыдания.
— «Красивая девочка!» — подумал Ефим. Он сидел рядом с диваном, на котором лежала Алевтина. Весенний ветер играл вышитыми занавесками на открытых окнах. Ефим смотрел на девушку и молчал. Его лицо не выражало ни сочувствия, ни сопереживания. За свою врачебную практику он убедился, что эмоции мешают принимать правильное решение и лишь раздражают пациентов. Когда Алевтина замолчала, Ефим выдержал паузу.
— Понимаю. Ваша мама мне все рассказала. Не настаиваю ни на чем. Окончательное решение будет зависеть от Вас. Я приготовлю травяной сбор, подробно расскажу, как надо принимать настой. Если Вы захотите лечиться, Катерина Никитична сможет завтра забрать сбор у меня дома. — Ефим поднялся, попрощался и вышел.
Алевтина не ожидала такого окончания разговора. Это сбило ее с толку, заставило задуматься. Она уже жалела, что грубо говорила с незнакомым человеком. К тому же он показался ей очень симпатичным. Тронуло, что доктор сделал ее хозяйкой своей судьбы. До сих пор врачи не интересовались мнением Алевтины. Она безропотно выполняла их наставления, рекомендации пока лечение не зашло в тупик. Сейчас Алевтине предстояло принять решение, от которого зависит ее жизнь.
Катерина Никитична не раз заходила в дом, в котором поселился доктор, хорошо знала прежних хозяев. Сад сохранился. Как и прежде благоухала сирень. Яблони стояли все в цвету. А дом изменился и снаружи, и внутри. Пристроенная веранда оказалась здесь очень кстати. Внутри убрали перегородки. Появилась лестница на чердак. На вновь перестеленном полу расположились домотканые коврики. Простая удобная мебель, ничего лишнего из обстановки, красивые настольные лампы создавали домашний уют и располагали к целенаправленному времяпрепровождению. Катерина Никитична поняла, что очаровывает гостей этого дома. Запах высушенных лекарственных трав. Душица, шалфей, шиповник, ромашка — это все, что Катерина, выросшая в этих местах, смогла различить.
Ефим спустился по лестнице с пакетиками.
— Здесь травяные сборы. Я написал подробно, как заваривать, настаивать и принимать. Три раза в день после еды. Только прошу Вас, не заставляйте дочь есть. Аля сама скажет, что ей захочется. Пусть это будет ложка творога, стакан молока. На первое время достаточно. Спасение может прийти к человеку, если только он сам приложит усилия. Я внимательно наблюдал за Алевтиной, уверен, она восстановит свое здоровье.
— Интересный у Вас дом. Я бывала здесь в гостях у прежних хозяев. Дом стал совсем другой, преобразился.
— Мне помогал благоустраивать мое жилище местный умелец Ерофей.
— Знаю его. Учился в школе вместе с дочерью. Кажется, был влюблен. Ухаживал за ней в старших классах. Грамотный парнишка, работящий. У них вся семья такая.
— Да, командовал здесь. Мне досталась роль помощника, — Ефим явно гордился проделанной работой. — Убрали перегородки, заменили полы, окна сделали больше. Видите, как много света. Ерофей нашел рабочих, которые пробурили артезианскую скважину. Яблони сохранили. Все в цвету сейчас, обещают богатый урожай. Заходите в гости и обращайтесь, если появятся вопросы.
Катерина Никитична шла по деревне, прижав к груди пакетики с драгоценным содержимым. Ее удивило согласие Алевтины. Доктор произвел хорошее впечатление. В этот раз шла, не опуская головы. Впереди замаячило светлое будущее.
Лето прошло, как всегда, в трудах и заботах. У Ефима не было отбоя от посетителей. Люди приезжали со своими проблемами в надежде на их решение. Если работы не было, Ефим ее находил. Разбирал и сортировал траву на чердаке, когда постучали в дверь. Он сбежал по лестнице.
— Заходите, открыто…
Дверь распахнулась и вместе с солнечным светом впустила в дом худенькую девушку в белом платье. Ефим сразу даже не узнал гостью.
— Алевтина! Я верил, что Вы придете…
— Сорвала без Вашего разрешения, — Аля держала в руке наливное красное яблоко.
— У меня полон сад таких. Проходите. — Ефим стряхнул с себя сухие травинки.
— Если Вы не против, выйдем в сад. Слишком долго находилась дома. Хочется подышать. Тем более погода позволяет.
В саду Аля подошла к колодцу.
— Добываю воду из-под земли. — Ефим улыбнулся. — Вы ведь слышали о художнике Илье Репине? — Алевтина кивнула. — Я пошел по его стопам. Илья Ефимович купил участок земли на берегу Финского залива, обустроил его. Недалеко от дома пробурили артезианскую скважину. Каждое утро он начинал с того, что пил воду, которую считал целебной, и был уверен, это приносит неоценимую пользу организму. Согласен с ним. Художник прожил долго. Сейчас в доме музей, а вода до сих пор бьет из-под земли.
Алевтина сделала несколько глотков. Вода имела специфический привкус, но послевкусие понравилось. Расположились на лавочке под яблоней, ветви которой под весом плодов клонились до земли. Незаметно перешли на ты.
— Почему занимаешься траволечением? — Алевтина надкусила яблоко.
— Я врач с многолетней практикой. Только с некоторых пор жизнь моя изменилась. Как утверждал один уважаемый мною писатель, «у человека в жизни есть два великих дня. Один — когда он родился. Другой — когда он понял, зачем». Я понял, поэтому и занимаюсь траволечением.