Щеки запылали, желваки напряглись! Сердце ускорило бой! Это плохо! Этот Декс, он слишком вспыльчивый! Черт! Его влияние хреново на меня действует! Разум должен быть холодным!
— Б**ть!
Сейчас некогда было рассуждать о психологических аспектах моей новой жизни, так что вместо этого я занялся более прозаичными делами. Оттащил жирную тушу Таты и опрокинул на кровать, словно бы она вполне счастливо спустилась в царство бога сновидений, если такой у местных имелся. А сам решил устроиться на балочной перекладине прямо рядом со входом.
«Он в любом случае вернётся. Ему нужно увести меня обратно. Вот тогда-то мы с ним поговорим, это явно будет проще, чем с Татой, — я посмотрел на её тело, что вновь расползлось, от той боевой мощи не осталось и следа, — тело этой дамочки изменилось прямо у меня на глазах, словно по щелчку пальцев. Ещё одна напасть. Если на такое способна какая-то свинья, то на что способен волк?»
Время неумолимо текло вперёд. Я не знал, сколько до рассвета, ставни были закрыты, свет совсем не пробивался. Но вот по поводу встречи не волновался, она пройдёт успешно — я уверен.
До моих чутких мягких ушек долетел звук стукнувшей деревянной двери, и шаги привычные — заячьи, пусть и тяжелее обычных, и звон цепи — такой уже родной. Идёт. Приготовься! Я напрягся, пальцы впились в деревянную балку, лапы уперлись так, что мне приходилось поддерживать равновесие. Шаги приближались, а сердце предательски билось всё сильнее, как бы Декс не кинулся раньше времени.
Распахнулась дверь. Ронт вошёл фривольной походкой, ворочая нос от кислой вони мёртвой толстухи. Я же притаился наверху на балке, словно леопард в сухих зарослях.
— Эй! Ты там дрыхнешь что ли?! Давай поднимай свой зад, остался час до рассвета! — прогремел недовольно Ронт, словно у него было право указывать. Да хоть какие-то права.
Я не стал ждать неведомого сигнала, чуть наклонился вперёд: центр тяжести сместился, и сила притяжения потянула меня к полу словно молот, и в момент, как мои лапы почти оторвались от балки, я оттолкнулся что есть мочи! Бряцнула цепь, добыча обернулась с испуганными глазами, но я уже настиг моего испуганного зайчика!
Зацепил бедолагу цепью наручников за горло и потянул за собой, переворачивая в воздухе тело. Коснувшись лапами земли, я дёрнул руки, едва ли не разрывая связки, цепь словно мандолина бросила Ронта через меня, чуть не оторвав глупую головушку! Тот закувыркался, сбил и наковальню, и мехи, раскидал с грохотом железные заготовки и впечатался в каменную печь, едва не угодив в угли!
«Что это? Откуда?» — удивился я.
Невероятно… Похоже, я недооценил свою силу, и это всё после той хрюшки… Её… я думаю, это можно назвать «энергия», неплохо взрастила мой потенциал. Может, шанс на победу не так уж и мал. Хотя не стоит рассчитывать, что взрослый, опытный волкид будет хотя бы немного похож на этого разожравшегося кролика.
А тот попытался встать, по сытой морде стекала кровь. Глазами он то и дело что-то искал впереди. Наверное, меня, но ему это хреново удавалось.
— Ну что, теперь мы поменялись местами. И надеюсь, ты дашь мне некоторые ответы, тогда и смерть твоя будет быстрой, — говорил я, пока вальяжно шёл к бедолаге, он продолжал попытки встать, но всё время подводили колени, — А для начала нужно создать для тебя комфортные условия.
Я взял наручники, такие же, как у меня. И подволок Ронта к одной из стоек для хранения длинных заготовок. Защелкнул браслет на одном запястье и перебросил другой через перекладину, а там защелкнул и его. Теперь заяцид висел словно мешок с дерьмом, ноги распластались на полу, а глаза так и не собирались в кучу.
Хлоп! Я влепил ему пощёчину, призывая наконец прийти в себя и перестать создавать мне трудности. Времени-то мало.
— Слышишь меня? — спросил я, приподнимая его голову, так, чтобы глаза точно меня видели, — Слышишь, мать твою?
Наконец-то осознанный взгляд, он закачал годовой и приоткрыл рот:
— Да-а… — болезненно прошипел он.
— Ты так говоришь, будто я тебе обе руки отнял. Ну отбил голову, бывает, — раздражённо ответил я.
Хлоп! Я отправил ещё одну пощёчину для профилактики!
— Ты-то это, большого зла на меня не держи. Сам-то хорош, хотел меня как шлюху использовать для этой кабанихи. А я такое никак не приемлю, понимаешь? — спросил я и двумя пальцами схватил его за подбородок, вновь приподнимая голову, — Меня это очень сильно обидело, прям оскорбило. Потому у меня внутри неимоверное желание следующий час: засовывать тебе под когти всякие мелкие и острые предметы; отрезать тебе веки, губы, нос, соски; кормить тебя раскалёнными углями, и прочие увлекательные игры. И это я ещё не старался что-то придумать, — с зловещей улыбкой объяснил я.
Я прошёлся по комнате, замедляясь проходя за его спиной, там, где он не видел. Я старался дышать размеренно, ярость и возбуждение так и норовили взять верх над холодным рассудком.
У меня неизвестно сколько времени, а мучить его было бы долго, да и не очень привлекательно, если честно. А вот надежда, она может сработать даже лучше.
Обойдя его вновь, я присел на корточки напротив и заглянул ему в глаза, немного приподняв брови в жалостливой манере:
— Давай так, я дам тебе шанс выменять свою жизнь на информацию. Полезную для меня и правдивую, иначе…
Я ухватился одной рукой за его затылок, а другой резко и точно схватился за его ресницы на левом веке и начал медленно оттягивать. Он пытался сопротивляться, но моя хватка была неимоверно для него сильна. Вскоре я продолжил, тихо и спокойно:
— Я начну с этого века, а затем обработаю всю левую сторону. После вновь задам вопросы, и, если мне опять не понравятся ответы, примусь за правую сторону, — после этих слов, несомненно не на шутку испугав бедолагу Ронта, я убрал руки, — Будешь честен и общителен? — спросил я.
— Д-да… — проскулил он.
— Хорошо. Первый вопрос. Что за турнир? Остальные знают?
— Кто-то знает, кто-то не хочет знать. Пожалуйста, не убивай…
— Отвечай на вопрос! — рявкнул я и с силой ударил Ронта под дых, так, что стойка чуть не опрокинулась.
— Кха! Ха! Турнир! Он… проводится давно, как наместником стал Крим, перед нашим девятнадцатым дождём. Ты же видел, все ровесники, старших зайцев нет просто. — отплевываясь и задыхаясь, ответил он.
«Девятнадцать дождей? Верно, он имеет в виду лет? Хотя тут вряд ли есть разница, наверное, он об сезонах дождей, — понял я, — И значит, потом турнир, на котором нас всех перебивают на потеху публике… Но зачем? Мы отличная рабочая сила, в рассвете сил. Да и демографию контролировать есть более практичные способы».
— Почему именно этот возраст? Как проходит турнир и что достаётся победителям?
— Я не знаю, почему девятнадцать! Правда! Клянусь! — визжал он, — И как проходит, тоже не знаю. Этот жиртрест ничего не рассказывал, только то, что туда допускаются только высокородную публику, и что в награду нам дают свободу.
Свободу, значит, звучит не очень реалистично. Но достаточно, чтобы дать ту самую неимоверно действенную надежду. Ох, не с проста они избрали этот возраст, не с проста. Но он, похоже, не врёт, или… Ладно, посмотрим, что он ещё скажет.
— Что ты знаешь о чарах на наших кандалах? Кто ими занимается? — спросил я мягким и приятным голосом, таким, которому можно было доверять, насколько это сейчас было возможно.
— Я… я не знаю.
— М-да, ты совершенно не умеешь лгать, — сказал я и тут же прошёлся по его рёбрам, без сомнений сломав парочку.
— АААААА! Не надо! Я не знаю почти ничего! Надзиратели гоняли меня по поручениям, требовали рассказывать о том, что происходит в бараке… Пожалуйста… — он заплакал.
А во мне внезапно вспыхнул гнев, и я схватился за валявшийся молот и с размаху ударил ему по ноге, размозжив ту! Он завизжал, а я зажал ему рот рукой!
— Ты что-то знаешь, думай лучше. Или останешься без второй ноги. — с гримасой гнева сказал я.
Опять этот ублюдочный Декс пытается мной управлять! Сука! Он всё усложняет! Если кто-то услышал крики этого нытика, мне будет худо!
— Думай! — я запихнул какую-то тряпку ему в рот и схватился за молот, вновь вознося тот над ногой, — Считаю до трёх! Раз! Два!
— М-н-н! — он быстро закивал головой.
Я вытащил кляп одной рукой, не выпуская молота из другой. Он заговорил, запинаясь от боли и слёз, по его подбородку стекали слюни и сопли:
— В городе, городе! — задыхаясь плевался он, — Чародеями их зовут, однажды я случайно подслушал надзирателей. Они говорили, что те в центре живут, у какой-то… ууу… площади, — я сделал жест, чтобы он продолжал, чувствовал, что у него ещё что-то есть, — Они приходят иногда в сопровождении охраны к баракам, к тем, что на другом краю. Там мелкие живут.
— Мало, конечно, ты мне рассказал… — прошипел я.
— Это всё, что я знаю! Прошу, отпусти! — завывал он.
Ладно, толку от него уже не будет, похоже. Да и мне надо здесь заканчивать. Не знаю, что меня ждёт по возвращению, может, мне уже сегодня шкуру спустят. А может, повезёт. Хотя с везением у меня туго в последнее время.
Я обошёл Ронта, тот пытался не выпускать меня из вида, но совсем обессилел. Медленно и тихо приблизился к нему из-за спины и сказал шёпотом:
— Жалкое ты существо, Ронт. Но я могу понять тебя, на что только не пойдёшь, чтобы выжить. Потому-то никак не могу отпустить тебя.
Мои жилистые руки тут же обвили его шею, словно змеи, я замкнул замок и стал давить. Он пытался вырваться, брыкался, но сил у него было и без пыток мало, а сейчас и подавно. Но мне понадобилось не меньше пяти минут, чтобы наконец он прекратил шевелиться. Пульс не прощупывался, и зрачки ни на что не реагировали.
Неожиданно меня чуть не стошнило. Сердце забилось сильнее, болезненный комок образовался в горле! Что за хрень в этот раз?! Жалость и отвращение вперемешку с сожалением нахлынули на меня, словно лавина!
Грёбаный мягкотелый ублюдок! Декс, чертов нытик! Соберись! У нас ещё куча дел, нет времени на синтименты!