«Не думал, что он придёт ко мне так быстро. Если честно, не думал, что вообще придёт» — с удивлением подумал я, ведь на его месте ни за что не стал бы с таким связываться.
— Эй! Невольник по имени Декс, ко мне! — крикнул надзиратель, когда Хорт отошёл в сторону и пошёл по тротуару вдоль домов.
Он выбрался из толпы своих сородичей, избегая вопросительного взгляда Фирса, и предстал перед надзирателем.
— Хавир придёт за тобой через час после заката. Так что к этому времени чтобы был в бараке, иначе я с тебя лично шкуру спущу, — сказал одноглазый, и у меня не было повода ему не верить, даже Декс промолчал, — Вали давай, вон он идёт у домов! — бросил он.
И Декс, недолго думая, перемахнул через улицу, лавируя между группами невольников. Другие надзиратели вообще не обращали внимание на отбившегося от группы зайцида, будто их это не касается вовсе. Хотя оно было неудивительно, вряд ли хоть кто-то из нас мог представлять угрозу для полноправных граждан, при условии, что статус в этом государстве был пропорционален собственной силе. Скорее даже, бродить без сопровождения надзирателя в пределах города равноценно самоубийству.
— Декс! Сюда! — крикнул Хорт, махнув рукой.
Теперь, когда Декс оказался ближе, я мог увидеть, как сильно Хорт изменился за одну-то ночь: всё тело подтянулось, ноги стали длиннее, черты морды стали жёстче, острее; острые клыки выпирали из-за волчьих губ, а глаза светились золотым хищным светом. Я мог узнать в нем того Хорта лишь потому, что знал — это был он, и знал, почему он так изменился. А ещё на его груди красовался запудренный стальной медальон с надписями и фигурами, он весел на плетеной кожаной веревке.
«Помнится, у него и раньше был какой-то медальон, только тот был покрыт ржавчиной и выглядел словно подделка кузнечного подмастерья» — вспомнил я, и понял, что видел похожие у нескольких надзирателей.
— Скорее, идём, — он с ходу схватил Декса за руку и увлек в ближайший переулок.
— Куда ты меня тащишь?! — грубовато спросил Декс.
— А ты так и собираешься греметь оковами по мостовым? — поинтересовался Хорт, снимая мешок из-за спины. — На, накинь. А то будут задавать лишние вопросы, пока мы дойдём, — он протянул Дексу длинный кожаный плащ и маску в виде совиной головы.
— А эта хрень, значит, внимание не будет привлекать?
— Сейчас праздник, все будут в масках, традиция такая. Да и плащ, — он взглянул на небо, — судя по надвигающимся тучам, не должен вызвать вопросов. Только давай быстрее!
— Мы куда-то спешим? Только немного за полдень, — спросил Декс, всовывая лапы в рукава.
— А мы не спешим? Времени до заката не так много, как кажется. А у тебя, наверное, много вопросов, на которые я хотел бы побыстрее ответить и отделаться хотя бы от части нашего договора, — с лёгким раздражением ответил Хорт. — Или тебе уже не нужна моя помощь?
«А он, оказывается, неожиданно верен своему слову. Удивительно при том, какой он трусишка. Хотя был бы он храбрецом — уже бы сдох», — подумал я, видя, как нервно бегают его глазки. — «Только, надеюсь, Декс воспользуется его долгом по полной. Ох, точно, я забыл. Он же тупица!»
— Следуй за мной и старайся не отходить. Я теперь стальной, так что приставать сильно не будут, — сказал Хорт, выпучивая грудь с довольным видом.
— Стальной? Что это значит?
Гордость резко сползла с морды койотида. Он вздохнул разочарованно, не получив должного уважения к его возвышению. Даже если оно не совсем заслуженно.
— Позже объясню, идём, до «Трёх кисок» минут тридцать пешком, — сказал он и пошёл по переулку.
Декс резко обернулся, ощутив чей-то взгляд, но переулок оказался пуст. Его почувствовал и я, и очень надеялся, что ощущения меня подвели.
Глава 12. Слабак, лис и шлюха
Двигались мы осторожно, медленнее, чем хотелось, но зато без лишнего внимания, улицы в основном пустовали. Виднелись только редкие патрули да всякие бродяги. Видимо, все рьяно ломанулись выполнять распоряжение наместника. Что, собственно, и подтвердил Хорт, несмотря на сказанное ранее.
— А этот твой медальон? Он важный? — спросил Декс по пути.
— Конечно! Именной медальон — это самое важное для гражданина империи! В нём всё о тебе, ну что нужно знать. И о роде тоже… — Он как-то сник, посмурнел. — И даже о долгах…
Рассказал, что хоть и стал «стальным», полноправным гражданином пока не является, пока отцовский долг не вернёт. У него об этом на медальоне и отметка присутствует, так что никого не обманешь.
— А куда все делись? — задал Декс интересующий и меня вопрос.
— Так в храмы пошли, ты же слышал перед площадью, — ответил Хорт. — А вот как стемнеет, улицы наполнит пьяное пение да разные потасовки. Дети Дигора это любят, а вот потомки других богов не очень. Да и я как-то… — Пробубнил он под нос, но продолжил. — Так что все разбредутся по своим районам, от греха подальше. В городе тут по-другому всё. Какой-то район под волками, другой под косматыми. И лучше одним в другой лишний раз не заходить во время празднований. Дети Дигора, они не знают меры, особенно когда выпьют…
«Вот оно как, — подумал я. — Значит, не всё так сладко в хищном раю. Видовая дискриминация процветает даже между полноправными гражданами. Такое может быть только по одной причине…»
— Значит, вы все тоже в какой-то мере невольники, — сказал Декс, смотря перед собой.
«Неожиданно глубокая мысль…» — подметил я.
Из дальнейших разговоров я выяснил, что всё дело в «изначальной» божественной иерархии: Дигор Хищный был на вершине, если не считать Всесоздателя, затем Ивар Всеядный, Кирак Остроклювая и Лант Гладкокрылый — как я понял, они олицетворяли хищных и всеядных птиц, влюблённые друг в друга брат и сестра. Были и другие дети Неведомого: Тра’шас Зёрнышко и Прея Толстокожая, Корис Мёртвоед и Лумия Хитрая. Тупица Декс даже не поинтересовался, что они из себя представляют, а мне ведь было интересно, хотя что-то я понял по контексту. Но, как не очевидно, в самом конце списка значилась Наира Предательница. И к тому же, при всём разнообразии здешнего пантеона, большую часть населения представляли дети Дигора и Ивара, много было и от Кирак и Ланта. А вот другие, как рассказал Хорт, не выдержали местного менталитета и за века полностью покинули империю.
— Но почему к ней так отнеслись? Ну, к Наире… — спрашивал шёпотом Декс, искренне недоумевая. — Я, конечно, слышал кучу раз о её предательстве во время восстания Кирак, но она же хотела защитить Дигора. Разве за такое можно обречь всех её потомков на рабство, а её — на изгнание? Это несправедливо. Просто несправедливо.
— Как же несправедливо? Она не только усомнилась в силе Дигора в противостоянии с Кирак, но и предала сестру. Доблесть! Вот чего она была лишена с рождения. Трусливая, завистливая, слабая и вероломная — вот кто такая Наира, — воодушевлённо сказал Хорт, а затем скосил глаза, и брови его немного изогнулись. Да уж, не ему говорить о доблести. — Без обид, парень, но такова правда.
«Да уж, повезло мне с прародительницей», — с раздражением подумал я. — «Но тогда возникает вопрос: чего они так осторожны в обращении с нами? Регулярно косят наши ряды, контролируют популяцию. Мы ведь слабые, а они закатывают такие представления, держат всё в тайне и заковывают в кандалы. Всё это пахнет дерьмом, смердит-таки. И я почти уверен, что дело в том „пробуждении“. Очевидно, нам не дают его достигнуть не просто так, — Декс продолжал убеждать Хорта, что их вековые убеждения неверны, и несправедливы, и негуманны, и вообще так нельзя. — Ох, повезло же мне… Надеюсь, он хотя бы спросит о нужных вещах, а не о том, как ссать через себя».
Спустя десяток минут Декс и Хорт, похоже, прибыли к месту назначения, по крайней мере они остановились перед пёстрым зданием, стоящим под боком нескольких пустых в это время недешёвых питейных.
«Три киски» оказались борделем, причём очень даже приличным: здание было трёхэтажным, цоколь украшал мрамор, вход подпирали белые колонны, а фасад и оконные проёмы покрывала безвкусная лепнина; окна занавешены бордовыми занавесями, и у входа дежурили два косматых амбала из рода медведей. Я не помнил, как выглядели подобные заведения в моём прошлом мире, но что-то подсказывало, что не сильно иначе.
Хорт приглашающе повёл рукой, и Декс неуверенно вошёл внутрь. И первое, что он увидел, были две огромные, покрытые лёгким коричневым пухом груди, приближаясь к розовым соскам, волосы редели и совсем исчезали, окружая те гладкой смуглой кожей. Пышная женщина (неожиданно для своего вида) поражала подтянутой для своей комплекции фигурой, возможно даже черезчур. Голову её венчала копна волнистых рыжих волос, глаза смотрели естественно-игриво, а во влажном лисьем носике виднелась блестящая серьга с голубым камушком.
Первым его желанием было сбежать, он сделал шаг назад, но Хорт подтолкнул, и он оступился, едва не угодив в объятья полуголой лисицы.
«А Декс-то у нас ещё совсем малыш. Хе-хе, — мысленно ухмыльнулся я. — Хотя меня такие дамочки не сильно привлекают, я хотя бы получил весьма интересный урок анатомии».
— Гости! Добро пожаловать в «Три киски», сладкие! — радостно воскликнула она, сцепив ладони в замок, так чтобы груди казались ещё больше. И тут из-за спины Декса выглянул Хорт. Лицо её тут же сменилось с приветливого до смеси равнодушия с высокомерием. — А, это ты, малыш «стальной». Сестрица твоя наверху, у себя. Все уши уже нам прожужжала твоим невероя-я-ятным успехом! — саркастически бросила она, качнула пушистыми бёдрами, обтянутыми какой-то полупрозрачной материей, и ушла за занавес, прикрывавший арочный дверной проём.
— Это кто? — сконфуженно спросил Декс, покрываясь краской.
— Матушка Лаэль, тут её так называют. Этот бордель её дядюшки, Рокта Хитреца. Он-то её сюда и поставил заведовать, за исключительную предприимчивость и любовь прилюдно оголяться, — ответил Хорт, прикусив губу. — Она в моей сестрице души не чает, а вот меня недолюбливает.